Тайная жизнь мозга. Как наш мозг думает, чувствует и принимает решения

Исполнительная система

Сеть во фронтальной коре, формирующая исполнительную систему, определяет нас как общественных существ. Приведем небольшой пример. Когда мы хватаем горячую тарелку, возникает естественный рефлекс немедленно отпустить ее. Но взрослый человек, как правило, тормозит этот рефлекс и быстро находит ближайшее место, куда можно поставить тарелку, не разбив ее.

Исполнительная система регулирует, контролирует и администрирует все эти процессы. Она формирует планы, разрешает конфликты, направляет наше внимание и тормозит некоторые рефлексы и привычки. Таким образом, наша способность управлять действиями зависит от надежности исполнительной системы. Если она не работает надлежащим образом, мы роняем горячую тарелку, рыгаем за столом и проигрываем все деньги в рулетку.

Фронтальная кора очень неразвита в первые месяцы жизни и развивается гораздо медленнее, чем другие отделы мозга. Из-за этого дети могут демонстрировать лишь самые базовые функции контроля.

Психолог и исследователь мозга Адель Даймонд провела обширное и тщательное исследование физиологического и нейрохимического развития исполнительных функций в течение первого года жизни ребенка. Она обнаружила четкую связь между некоторыми аспектами развития лобной коры и способностью младенцев выполнять тест Пиаже «А, а не Б».

Что мешает ребенку решить эту простую с виду задачу? Младенцы не могут запомнить разные места, где можно спрятать предмет? Или они не понимают, что предмет изменил свое место? Или, как предполагал Пиаже, не вполне осознают, что предмет не прекратил свое существование, когда его спрятали под салфетку? Манипулируя всеми переменными в эксперименте Пиаже – количеством повторений одного и того же действия, интервалом времени для запоминания положения предмета и способом, с помощью которого ребенок демонстрирует свое знание, – Даймонд смогла доказать: главный фактор, препятствующий выполнению задачи, – неспособность младенца затормозить уже подготовленную реакцию. Вместе с этим она заложила основу для сдвига парадигмы: дети не всегда нуждаются в усвоении новых понятий. Иногда им просто нужно научиться выражать то, что им уже известно.

Работая над докторской диссертацией в Нью-Йорке, я однажды отправился в Бостон, в лабораторию Альваро Паскуаля-Леоне. В то время они только начинали пользоваться инструментом под названием ТМС (транскраниальная магнитная стимуляция). В ТМС используется система катушек для передачи очень слабых магнитных импульсов, активирующих или подавляющих определенные участки коры головного мозга. Когда я приехал, они проводили эксперимент по временной деактивации лобной коры. У меня возникло искушение лично испытать, какие ощущения возникают при нарушенной функции исполнительной системы, и я предложил себя в качестве пациента. После того как они (обратимо) на тридцать минут затормозили активность моей лобной коры, начался эксперимент. Мне показывали букву, после чего я должен был придумывать слова, начинавшиеся с этой буквы, и через несколько секунд произносить их. Это ожидание контролируется исполнительной системой. С заторможенной лобной корой я просто не мог ждать. Я начал непроизвольно произносить слова, как только они приходили мне в голову. Я понимал, что должен подождать, но просто не мог этого сделать. Этот опыт в реальном времени и в своеобразной разобщенности между первым лицом (участником) и третьим лицом (наблюдателем) позволил мне ясно понять пределы того, что мы можем сделать в простых когнитивных ситуациях. Эти пределы выходят за рамки наших желаний и силы воли. Если вы не испытали это на себе, крайне трудно представить, что вы не способны на то, что почти все остальные делают легко и естественно (прим. авт.).