Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 3. Баронесса Мэйнария д’Атерн
Третий день второй десятины
первого травника.
…Нечесаные волосы, серебрящиеся сединой, серое, землистого цвета лицо, ввалившиеся скулы, тяжелые черные мешки под глазами и измученный взгляд воспаленных глаз – граф Грасс выглядел не могучим воином, а надломленным жизнью стариком. Нет, не выглядел – он им был: правая половина лица казалась какой-то неживой, уголок губ болезненно кривился, а пальцы десницы, выпустившие перо при моем появлении, мелко-мелко дрожали.
– Доброго дня, баронесса… – чуть подав корпус вперед, поздоровался Рендалл. – Простите, что не встаю – я неважно себя чувствую…
Я похолодела, толком не дослушав первое предложение: граф выговаривал слова невнятно и с такой натугой, как будто держал на плечах груженую телегу!
Вглядевшись в его лицо, я отметила, что его правое нижнее веко безжизненно опущено, и, догадавшись, что это значит, забыла про все нормы приличия:
– Ваша светлость, скажите, а голова у вас случайно не кружится?
Грасс шевельнул рукой так, как будто пытался от меня отмахнуться:
– Я просто слегка переутомился…
– Вы можете ответить на мой вопрос прямо? – взвыла я.
Он грозно нахмурил брови и нехотя кивнул:
– Кружится…
– А руки, ноги или лицо немеют?
– Немеет… Вся левая сторона… – криво усмехнулся он. – Мэтру Регмару я уже показывался…
– И что? – перепуганно поинтересовалась я.
– Он приволок мне кучу каких-то отваров и попытался запретить вставать с кровати…
– Ваша светлость, он прав: у вас, скорее всего…
– …удар! – закончил за меня Рендалл. – Я знаю. Но есть дела, которые не терпят отлагательств…
– Вы себя совсем не бережете… – поняв, что переубедить его невозможно, расстроенно выдохнула я, увидела очередную кривую усмешку на его лице и вспомнила о цели своего приезда: – Ваша светлость! Я должна попросить у вас прощения…
Грасс удивленно выгнул бровь. Вернее, попытался выгнуть, но вместе с бровью в движение пришла и вся левая половина лица. При этом правая осталась неподвижной, превратив его в жуткую маску:
– За что именно, леди?
– Вы пытались спасти мне жизнь. А я вас оскорбила!
Граф опустил взгляд и пожал плечами. То есть одним плечом – правым:
– Тебе не за что извиняться, дочка, – со стороны мое поведение смотрелось… низко…
Обращение на «ты» согрело мне душу. Но от чувства вины избавить не смогло:
– Ваша светлость, я…
– Ты дала слово. И сделала все, чтобы его сдержать…
– Но…
– Мэй! Извиняться должен я – за то, что не смог тебя уберечь…
Безумное, рвущее душу отчаяние, прозвучавшее в этих словах, раскаленной иглой вонзилось мне в сердце и заставило меня прозреть: нынешнее состояние графа Рендалла было результатом его переживаний ЗА МОЮ ЖИЗНЬ!!!
– Ваша светлость… – непослушными губами прошептала я и заплакала.
Увидев слезы на моих щеках, Грасс попытался вскочить на ноги и, внезапно побледнев, рухнул обратно, со всего размаху ударившись головой о спинку.
Я торопливо подхватила юбки, обежала стол и, упав на колени рядом с креслом графа, осторожно дотронулась до его руки:
– Как вы, ваша светлость? Совсем плохо, да?
Широченная, покрытая застарелыми мозолями ладонь тяжело оторвалась от подлокотника и ласково прикоснулась к моим волосам:
– Не бойся, дочка! Все хорошо… Прав…
…Полчаса, потребовавшиеся слугам, чтобы разыскать мэтра Регмара, показались мне Вечностью – я до дрожи в пальцах разминала запястья потерявшего сознание Грасса, каждые две минуты прикасалась к почти бесцветным венам на его шее, вслушивалась в их безумное биение и безостановочно молила Богов не забирать его жизнь.
Боги колебались: раза три или четыре толчки крови становились такими слабыми, что я в ужасе начинала прислушиваться к его дыханию. К моей безумной радости, горячие молитвы все-таки были услышаны – минуты за две до появления королевского лекаря веки Рендалла дрогнули и он наконец пришел в себя.
– Ваша светлость, постарайтесь не шевелиться! Мэтр Регмар вот-вот будет здесь… – затараторила я. – Он даст вам какой-нибудь отвар…
– …и пустит кровь… Или добьет, чтобы не мучился… – едва шевеля губами, закончил Грасс. Потом посмотрел на меня мутным взглядом и скривил лицо в очередной гримасе: – Я что, терял сознание?
– Да…
– Плохо…
Я согласно кивнула и шмыгнула носом.
– Не плачь, а то личико опухнет. И перестанет привлекать мужчин… – грустно пошутил Грасс.
– Да и Двуликий с ними, с мужчинами! – в сердцах воскликнула я. – Главное, чтобы вы побыстрее встали на ноги!
– А вот этого пока делать не надо!!! – рявкнул знакомый голос, и в кабинет ворвался лекарь его величества.
…В покои графа Грасса меня не впустили – не успели широченные двери, за которыми скрылись носилки с его телом, захлопнуться перед моим носом, как за спиной раздался тихий голос мэтра Регмара:
– Ваша милость, вам лучше идти к себе…
– Я должна быть рядом с его светлостью!!! – воскликнула я.
– Какой в этом смысл? – удивился он. – Вы же видели, каким количеством отвара алотты я его напоил?
– Мэтр! Этот приступ… он… из-за меня, – опустив взгляд, призналась я. – И удар, скорее всего, тоже…
Лекарь прищурился, задумчиво подергал себя за бородку и хрустнул костяшками пальцев:
– Вполне возможно…
– Да не «возможно», а точно!!! Он переживал за меня!!! Переживал, понимаете? А я…
– А вы переживаете за него…
– Регмар!!!
– Вы хотите сказать, что я ошибся и что вы рассчитывали его добить?
– Да как вы смеете!!! – заорала я. – Я приехала извиниться!!!
– Я так и понял… – кивнул он. – А теперь, когда вы выполнили свой долг, позвольте мне выполнить мой.
– Я должна…
– Нет!!! – рявкнул он. – Если вы действительно желаете графу добра, то постарайтесь не показываться ему на глаза до полного выздоровления.
…К каретному двору я шла как в тумане – не замечала приветствий попадавшихся навстречу дворян, не слышала их возмущенных шепотков за спиной и с запозданием реагировала на подсказки следующих за мной телохранителей. Почему? Да потому, что их «вправо», «влево» и «вперед» ОТДАЛЯЛИ меня от человека, оказавшегося на Грани из-за меня! Что самое обидное, я не могла даже пообещать себе вымолить прощение Грасса после того, как он выздоровеет: клятва, данная Богу-Воину, превратила меня в пушинку, влекомую ветром чужого Предопределения, и лишила даже намека на свободу воли. А количество оставшихся Крому Шагов превращало возможность увидеть Рендалла еще хотя бы раз в нечто неосуществимое…
…Подсказки закончились. Довольно скоро. То ли потому, что хейсарам надоела моя запоздалая реакция, то ли потому, что они решили дать мне возможность подумать. Где меня мотало – не скажу, потому что не помню: через некоторое время я пришла в себя у распахнутого настежь окна, выходящего к Лабиринту.
Кое-как стряхнув с себя оцепенение, я растерянно вгляделась в хитросплетения кизильника и барбариса, повернулась, чтобы поинтересоваться у хейсаров, в каком месте дворца мы находимся, и услышала ворчание, донесшееся сквозь «стену» ближайшего кабинета:
– …а то закончишь как Этерия Кейвази!
Слышать имя баронессы в таком контексте мне еще не приходилось, поэтому я оперлась руками о подоконник и превратилась в слух.
– Маменька, я просто высказала свое мнение. Один-единственный раз!
– Сколько раз тебе повторять – мужчины любят не умных, а дур! Дур, понимаешь?! Хлопай ресницами, красней, пори чушь! Делай что угодно, но всегда, слышишь, всегда соглашайся со всем, что они говорят!!!
– Но ведь леди Этерия поразила короля Неддара не чем-нибудь, а своим умом!
– И чего она добилась? – презрительно фыркнула «маменька». – Жалкой десятины в его постели? Презрения высшего света? Или клейма «бывшей»?
– Ну, она все-таки была его фавориткой. А все остальные – нет!
– Она БЫЛА!!! Была, а теперь – в опале! И уже никогда не вернется ко двору…
– Ну да… Вы правы… И все равно – она очень умная.
«Маменька» аж задохнулась от возмущения:
– Умная? Дура она! Причем полная: я сегодня беседовала с мэтром Фитцко, и он сказал, что за все время своего пребывания рядом с королем Этерия Кейвази не смогла раскрутить его ни на одно платье!!!
– Как это?
– А вот так: все, что ей шилось, оплачивал барон Дамир. Из своего кошеля!
«Опала? Какая опала?» – запоздало удивилась я. Потом поняла, что о таких вещах просто так не судачат, и сорвалась с места: леди Этерии требовалось участие. И чем быстрее – тем лучше…
…К тому времени, когда мне подали карету, мои мысли снова вернулись к графу Грассу. Поэтому, забравшись внутрь, я села не на заднее, а на переднее сиденье и, слегка сдвинув занавески, уставилась на окна Западного Крыла.
Когда карета легонько качнулась и начала набирать ход, я прикрыла глаза и попыталась представить себе, как граф Рендалл просыпается, встает, выглядывает в окно, видит отъезжающую карету с гербом баронов Кейвази и машет мне рукой.
Увы, получилось совсем не так, как я хотела, – сначала перед моим внутренним взором возникло его изможденное лицо, потом – тоненькие, едва видимые жилки на шее и покрытая темными пятнышками кожа рук.
«Он выздоровеет! Обязательно выздоровеет!» – мысленно затараторила я и почувствовала, что снова плачу…
…Досмотр кареты перед выездом в город занял считаные мгновения: десятник королевской стражи, заглянувший внутрь, тактично сделал вид, что не заметил моего зареванного лица, быстренько закрыл дверь и тут же приказал открыть ворота.
Я криво усмехнулась и уставилась на кованую решетку с гербом Латирданов, постепенно уменьшающуюся в размерах. А через минуту, когда карета свернула на Дворцовую, задвинула занавеску и откинулась на спинку сиденья – демонстрировать досужим прохожим свое опухшее лицо у меня не было никакого желания…
…Ржание лошадей, резкий толчок в спину, щелчок кнута и раздавшаяся за всем этим площадная брань вырвали меня из состояния забытья и заставили прислушаться к происходящему на улице.
– …Убирайся с дороги, ты, прыщавый недоносок!!! – орал кучер. – А то перетяну еще раз!!!
– Да я тя, морда слюнявая, ща в землю по уши вобью!!!
– Разуй глаза, паскуда, а потом глянь на запятки: ща хейсары выйдут из себя и поотломают тебе обе вбивалки!
Я нахмурилась, потянулась к занавеске и окаменела – во внутренней стенке кареты, чуть ниже уровня моих глаз, вдруг возник хвостовик арбалетного болта!!!
Треск проламываемого дерева, дикие крики, лязг стали и прервавшийся на первой же ноте рев сигнального рожка я услышала потом. Когда сообразила, что в карету стреляли!
Выпрямилась… шарахнулась головой о еще один хвостовик и похолодела – второй болт, пущенный на том же уровне, торчал там, где должна была находиться моя шея!!!
Я закусила губу, осторожно выглянула на улицу и застыла. Увидев окровавленный клинок в руке несущегося к карете мужчины…