Волшебник

Жил на свете Волшебник. Творил он разные волшебности. Всем помогал и всех любил. Был он добрым и делал добрые вещи.

Много людей вылечил он. Очереди выстраивались к нему. Потому что бесплатно лечил. За просто так. Лечил душу, лечил тело. Творил чудо.

Творил не сам. Был у него свой Бог. Маареш его звали. Это был старый-престарый Бог и про него все забыли. А Волшебник вспомнил. И поверил. Маареш в награду дал ему этот дар – делать чудеса. Потому что только вера может оживить Бога. Без веры он никто.

Долго-долго творил чудеса Волшебник. И постепенно слава о нем стала разлетаться всё дальше и дальше. Сперва шепотом, пугливо (не любил Волшебник рекламы, что поделать), а потом всё громче и громче стало передаваться людьми его имя.

И по телевизору его показали. И интервью взяли.

И началась у него другая жизнь.

Стали приезжать к нему серьезные дяди на больших машинах. Стали шепотом просить: сделай нам чудо!

И Волшебник делал. Он ведь искренне верил, что дядям важно, важнее собственной жизни, знать, удачна ли будет заключенная сделка, выгодно ли предательство одного и защита другого.

Дяди радовались как дети. И давали Волшебнику много денег, потому что не знали другого способа, чтобы выразить свою признательность и благодарность.

И постепенно нахватался от них Волшебник дурных привычек. Заразился тягой к деньгам. Прилипчивая вещь эти деньги, портят они людей.

Переехал Волшебник в большой город, построил себе дом и огородил его баальшим забором. Чтобы не ходил кто попало.

Всё меньше людей приходили к нему лечиться, всё больше приходили за советами «по бизнесу».

А еще приходили просить в долг. Волшебник умел делать деньги из ничего. Просто так. Щелчком пальцев. Ведь Маареш наградил его способностью делать людей счастливыми. Для тех людей деньги были счастьем.

…И наступил такой момент, когда Волшебник устал.

Денег у него было много, поток испуганных дядечек с мешками наличных не иссякал, а он устал.

Потому что просьбы были однообразные. И радость однобокая. И страшно было Волшебнику, потому что он понял, что потерял что-то важное. А что – понять не мог.

И продолжал жить. Славил он Маареша, но как то вяло славил, только по старой памяти, привычке. Маареш это чувствовал, но молчал. Боги, они прозорливые. И терпеливые.

Прошло так много лет. Волшебник заплыл деньгами, скукой и жиром. И часто думал о самоубийстве. Он мог всё и для всех, но никто не хотел от него ничего, кроме денег и славы.

И вот однажды утром, когда Волшебник только-только встал, один из телохранителей доложил ему по внутреннему телефону, что внизу какая-то женщина с мальчиком рвется к нему. Говорит, что, мол, хочет личной аудиенции.

Волшебнику было так скучно, что он разрешил им войти.

Женщина была очень бедной, ее одежда резко контрастировала с одеждой Волшебника и обстановкой его дома. Волшебник пытался понять, что ей нужно, но когда она заговорила, он испугался, что бредит.

–Мой ребенок нем и глух…Ни один врач ему помочь не может…мы очень долго искали вас…еле нашли…вылечите его пожалуйста…я…вот накопила тут…знаю, вы бесплатно не принимаете…—она порылась в карманах и вытащила на свет туго перевязанную пачку денег,—Вот.

Волшебник отшатнулся от денег.

–Нет, не нужно…я…так,– он говорил с трудом

Едва уговорив женщину спрятать деньги, Волшебник занялся мальчиком.

Мальчик с интересом осматривался по сторонам. Внимательно, но без страха, смотрел на Волшебника, на его дорогой костюм, на стол из красного дерева, ковры из нежнейшей материи…

Волшебник взял его за руку и повел в комнату, которая находилась в глубине кабинета. Там были звукоизолированные стены и совсем не было окон. Люди, которых теперь «лечил» Волшебник, требовали для себя конфиденциальности и безопасности.

Он посадил мальчика за стол, сам сел напротив него, взял за руки, и стал просить Маареша о здоровье для ребенка.

Маареш был глух. Впервые за столько лет он ничего не ответил Волшебнику. Волшебник промучился около часа, даже вставал на колени, обещал принести кровавые жертвы, но Бог молчал…