Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 3. В любви и на войне
Кровь – это жизнь. Нет, также эту функцию выполняют мозг и ЦНС, сердце, почки, печень, селезенка и прочий ливер, скелет и все остальное, но в соотношении «цена – качество»… Тьфу, в смысле «затраты – результат»… Короче, мало у кого найдется время, чтобы выломать грудную клетку и вытащить сердце – или выгрызть костный мозг. А по сравнению с волосами, ногтями, соплями и прочими жидкостями в организме в крови магии было гораздо больше. Поэтому самым частым внутренним источником магии становилась она. Она же использовалась и для идентификации: думаете, откуда взялась сказка про контракты, подписанные кровью?
Никогда не верила в эзотерические бредни, что кровь – носитель информации. До поступления в ГООУ. Теперь все было иначе. Хотите, определю, когда вы бросили курить или сколько на вас заклятий? Я могу, честно. Просто уколите палец.
Из-за этого свойства чаще всего именно на кровь накладывались направленные заклинания. Причем не обязательно разживаться кровью бедной жертвы, достаточно оставить на ней пару капель своей. Дистанционное управление, магический вариант. Мне довелось на себе попробовать – неприятная штука.
В магии крови вообще мало приятного. Металлический привкус во рту, плохо отстирывающиеся пятна на одежде и порезы, щиплющиеся в ду́ше, – самые безобидные из ее составляющих. И все же я ее выбрала. Не буду говорить, что выбора у меня не было: я могла дальше игнорировать очевидное и упираться лбом в стенку. Но не стала.
Возле кабинета я оступилась, почувствовав его: запах гари и чужие крики, необъяснимая тревога за мгновение до крушения. Он был силен и забивал всех остальных присутствующих, казавшихся рядом с ним еле слышным эхо. И я его знала.
Еще до того, как я его увидела – полыхающие пожаром рыжие волосы и красные брызги веснушек, алый же редингот и заправленные в сапоги джинсы, – я поняла, кто предстанет передо мной. И уже порывалась развернуться (плевать, что скажет о прогуле Сереш!), когда он меня заметил:
– Опаздываешь. Будь ты у меня дома, заслужила бы за это плетей.
Или чего похуже.
«Если бы ты согласилась на сделку со мной, я бы поставил свою метку здесь…»
Я вздрогнула от взгляда вишневых глаз и воспоминания: пальцы, скользящие по внутренней стороне бедра, и страх. Паника, затмевающая собой и злость, и отвращение, комком стоящая в горле и не позволяющая избежать прикосновения.
О чем думал Сереш, приглашая в ГООУ его?!
Уйти мне не дали.
– Садись, – бросил мне Соррел, и ноги сами понесли меня к ближайшей парте. – Молчи и не двигайся.
Помните, я говорила про каплю крови и дистанционное управление? Вот это оно и есть. Мне оставалось только выполнить приказ. Четверо старшекурсников – магогематология как специальность никогда не пользовалась популярностью – проследили за мной немного удивленно, даже не догадываясь, что лучшая демонстрация ее возможностей разворачивается у них на глазах. А потому быстро потеряли ко мне интерес – особенно сидевшая в первом ряду студентка с темными волосами, стянутыми в высокий хвост. Повернувшись к Соррелу, она не удержалась от еле слышного вздоха, до страшного мечтательно прозвучавшего в повисшей тишине. Судя по тональности, с демонами она раньше знакома не была.
– Erstens, я не преподаватель, – начал брат Диза, меряя шагами аудиторию. – Но друг попросил рассказать вам, детишкам, о настоящем искусстве и показал, чему вас тут учат…
«Магические анемии: принципы диагностики и лечения» он с брезгливым видом кинул в мусорную корзину. Все-таки я была права: снобизм у них в семье передавался генетически.
– Для начала: кто из вас слышал о законе Лукреция Теренция?
Никто. Увидев полное непонимание в глазах студентов, демон скривился и развернулся к доске. С его легкой руки вайтборд через пять минут был полностью покрыт формулами и схемами. Выйди они из-под другой руки, я бы даже пожалела, что не могла ничего записать: такого приказа мне никто не давал. Нет, Соррел не был учителем. Но мог бы им стать. Он многое знал о магии крови – и был способен прятать свои психопатические наклонности достаточно долго, чтобы эти знания донести до других. Вполне возможно, я бы даже оценила лекцию, на которую меня записал Сереш, если бы не злилась так, пытаясь сбросить чужой контроль.
– При дезактивации проклятия на крови вы бьете по организму в целом, что увеличивает нагрузку и повышает вероятность летального исхода. В то время как точечная работа с моментом первоначальной манифестации проклятия является более эффективным методом, как показывают проведенные нами в две тысячи тринадцатом году исследования, в тридцати девяти процентах случаев…
Даже не хочу знать, на ком Абигор эти исследования проводил. И с какой целью. Ладони снова разъедало от чужой магии. Я вспомнила Ад. Оторванную конечность у меня в руках, чужую кровь, впитывающуюся в кожу. Маячок, сканер, ментал, сказал мне тогда Диз. Последним Соррел сейчас успешно пользовался.
Уничтожить бы его. Стереть даже воспоминание. Выжечь. Как тогда в Аду, когда магия взбрыкнула, и Огонь вырвался из-под контроля.
Но ты в ГООУ, Наташа. Здесь у тебя такой силы нет.
– Достаточно.
Не сразу я поняла, что имел в виду Соррел. А когда осознала, что лекция закончилась и я могу встать, дала деру. К сожалению, безуспешно.
– Далеко собралась, крошка?
– А ты? – телефон, который я только что достала, пришлось спрятать за спину.
Предупредить Диза, что его брат в ГООУ, было не просто нужно – жизненно необходимо.
– За тобой. Как повезло, что нам нужно в одно место. Заодно проводишь.
– Ты понятия не имеешь, куда я иду.
– Туда же, куда нужно мне.
– Уверен? Я в туалет направлялась.
– Отлично.
Только демоны умели улыбаться так пугающе, уверена.
– В женский, – уточнила я.
– Даже гени не такие идиоты, чтобы не построить рядом мужской. Знаешь, крошка, – на глазах у других студентов рука по-хозяйски легла мне на плечи, притягивая к нему, – я надеялся тебя здесь увидеть.
И снова голос опустился почти до интимного шепота, как в тот раз, в галерее.
«Не показывай ему свой страх, это его только раззадорит».
Легко сказать, Диз. Не у тебя на лопатке сейчас длинным ногтем рисуют сигиллу Абигора. Меня передернуло от отвращения.
– Зачем же?
– Было бы так неудобно искать братишку по всему университету. Я рассчитывал, что ты приведешь меня к нему. Но, – быстрый выпад, и руку мне заломили за спину; сотовый выскользнул из сведенных судорогой пальцев, – это даже лучше.
Подобрать мобильный он тоже успел раньше меня.
– Отдай!
– Так мило, – прокомментировал Соррел. Мурлыкающие нотки исчезли из его голоса, словно их и не было. А я почувствовала, как снова теряю контроль над своим телом. – Я был уверен, что ты давно успела ему наскучить, но, судя по реакции, я не прав. Странно.
– Разве?
Двигаться я опять не могла. Спасибо, хоть голос оставили. Брюнетка с переднего ряда прошмыгнула мимо нас последней, недовольно посмотрев на меня.
– Длительные привязанности не в его натуре. Но ты – исключение…
Не хочу быть исключением. Редкости представляют для других ценность, а это опасно.
– С Асрой он не пару месяцев был, – инстинкт самосохранения заставил меня возразить.
– Асра – это другое.
Безусловно. Первая любовь и все такое. Не успела я позлорадствовать, что демон наткнется на пароль, как он его угадал. И теперь листал список контактов.
– Откуда ты вообще знаешь, как им пользоваться?
Во времена Гейне и сюртуков айфоны еще не производили, я проверяла.
– О братце можно сказать многое, но дуры его обычно не привлекают. Отлично притворяешься, крошка, – деловым тоном оценили меня. – Не переборщи.
Точно. Глупый вопрос. Наверняка Диз научил. И мобильным пользоваться, и свои шедевры в интернете выкладывать, и порнушку с торрентов качать… Соррел приложил трубку к уху и жестом велел мне молчать.
– Угадай кто? – предложил он, когда на том конце ответили. – Отец хочет передать тебе сообщение.
А если Абигор чего-то желает, он это получит. Заклятие спало, оставив вместо себя опустошающую усталость. Глупо было надеяться, что Абигор просто так забудет о Дизе, после того как тот осмелился сбежать из Ада. Любой другой глава круга своего сына за подобное неповиновение убил бы. К счастью (или к несчастью?), Абигор был умнее среднестатистического демона.
Что ему теперь понадобилось? Ничего хорошего ждать не приходится.
Нажав отбой, Соррел сунул телефон в карман:
– Потом заберешь у братишки.
По крайней мере, это значило, что к концу их встречи Диз должен остаться в живых. Обнадеживает. Заметив спешившего к нам по коридору мужчину в белом халате, Соррел скривился и снял контроль.
– Я тебя еще застал здесь, отлично, – Сереш оттянул мешающий воротник и кивнул мне. – Переночуешь сегодня у меня. У меня через полчаса пациент, подойдешь к восьми, провожу тебя до квартиры.
Кажется, нет нужды гадать, какой друг попросил Соррела нанести визит бедным глупым студентам. Интересно, Анн-Мари в курсе, какие у ее жениха приятели?
Демон воспользоваться предложением не спешил.
– Я уже нашел комнату, – лениво сообщил он вместо этого.
Индиец огладил бороду. Впервые в его взгляде промелькнула настороженность.
– Студентка?
– Аспирантка.
– Тогда ладно.
Серьезно?
– И ты просто так его отпустишь? – не поверила я.
Гулять по ГООУ? Одного? Демона? Причем не из тех, кто учился в университете, – из тех, кто провел последние несколько веков в Аду и до сих пор считал, что из черепа врага можно сделать отличный кубок. Или пепельницу.
– Он мой друг, – коротко ответил медик, щурясь на запищавший пейджер. – И у него трекер под кожей. В таком случае жду тебя в лаборатории завтра к семи, – это уже относилось к Соррелу. – Не опоздай.
А ведь и в самом деле его отпустит…
– Подожди! – вцепилась я в белый рукав. – Ты хоть представляешь, кто он?!
Индиец замер, так и не опустив вторую ногу. Лишь через пару секунд вспомнил и обернулся к нам.
– Он не представился? Наташа – Росс. Из круга Абигора, так что один из братьев твоего Амавета. Мы иногда привлекаем его как эксперта…
Не моего.
– Соррел, – мрачно поправила я. – В этом веке он предпочитает зваться Соррелом. Мы знакомы.
– Она питает ко мне очень теплые чувства, – откликнулся рыжий, намекая на вспомнившуюся мне сцену. – Я бы даже сказал, горячие. Не переживай, крошка: люди говорят, от ненависти до любви один шаг.
А путь до убийства и того короче.
– Это не ненависть, – я все-таки скинула руку. – Это омерзение.
– Два шага? – Соррел подмигнул мне на прощание. – Увидимся, крошка.
Надеюсь, что нет.
И ведь действительно ушел. А Сереш, листая что-то на телефоне, поспешил в другую сторону. Я последовала за ним.
– Он здесь надолго? – поинтересовалась я у Сереша.
– Пока рассчитываю на трое суток. Еще шестьдесят четыре часа, – уточнил медик, проверив время. – Посмотрим, как блокатор сработает. На этой стадии мы тестируем минимальную дозу…
– Блокатор?
– Аналогичный твоему. Но препятствует любым перемещениям через Границу, даже в родной мир. Нам он давно нужен, но было сложно вычленить именно психопомпную составляющую, пока мы не получили твои анализы.
Спасибо. Всегда мечтала послужить на благо человечества в роли лабораторной мыши. То есть посылать Соррела в Ад – во всех смыслах – сейчас было бесполезно? Блеск.
– Почему ты тестируешь его не на студентах?
И почему именно на Сорреле, через которого Абигор решил передать весточку Дизу? Никогда не верила в совпадения.
– Слишком затратно платить им за подработку, а по договору об обучении мы обязаны это делать. Нужен кто-то, кто согласится на это бесплатно, кого устроит кратковременное пребывание здесь и кто не захочет попасть отсюда на Землю. А Росс – один из самых адекватных, к тому же я давно хотел его повидать…
Адекватный, как же. Я не удержалась от смешка. Нервного. Сереш недоуменно на меня посмотрел.
– Он распиливает своих бывших жен и хранит их в шкатулках!
– И что?
Действительно. Что в этом такого, Наташа? Подумаешь, мелочи.
Диз действительно оказался жив после их встречи. И даже относительно цел, если не считать ссадины на скуле. Впустивший меня Бенедикт молча исчез, оставив нас наедине – вскоре я поняла почему. В синем полумраке комнаты Диз сидел, откинувшись на стуле, и смотрел куда-то за окно. Даже с порога было слышно, как в наушниках грохотал рок, а сам он… Рядом с демонами вообще было не слишком приятно находиться. Из-за их магии: чувствовалась не только их чуждость Огню, но и сила, превосходящая всю, что я сумею скопить за свою жизнь. Они могли ее спрятать – мастера иллюзий все-таки. А могли и не скрывать. Как сейчас. Я осторожно приблизилась и села на краешек стола. Выключив музыку, Диз медленно перевел взгляд на меня.
– Прости, – повинилась я.
– За что?
– Не успела тебя предупредить.
Диз равнодушно пожал плечами.
– Соррел все равно бы пришел. Это ничего не изменило бы.
По факту – да. Но для меня это было важно. Я зябко поежилась. Дело было не в физическом холоде: когда перестаешь думать о себе как о человеке, он мало беспокоит. Это ощущение было… как у огонька, понимающего, что налетающий порывами ветер его потушит.
Глупо.
Опасно.
Диз не зря спросил однажды, почему я его не боюсь. Я прекрасно осознавала, как легко ему далось бы мое убийство – более того, он сам мне продемонстрировал. Но тысячи людей прекрасно справлялись с убиением себе подобных безо всякой магии и наследственности, отяжеленной наличием богов в анамнезе. Значение имеет не возможность, а желание. Диз моей смерти не хотел.
– Что это? – заметила я на столе бархатный футляр.
Потертый, с золотым тиснением. Я склонила голову, пытаясь разобрать надпись. Лалик? Не та вещь, которую можно было найти у Диза. Он подвинул коробочку ближе.
– Отец решил передать тебе подарок.
Абигор? Сглотнув комок в горле, я попыталась взять себя в руки. В отличие от Диза, герцога я боялась. Только дурак не боялся бы. А попасть в его поле зрения…
– С чего это вдруг?
– Полагаю, к твоему дню рождения. Несколько запоздало, но…
– Я имела в виду, почему Абигору вообще пришло в голову мне что-то дарить?
И зачем герцог помнит такие даты? Даже Диз не помнил. Вернее, наверняка знал, но охотно подыграл мне, сделав вид, что не заметил мой день рождения. А может, не придал значения: в Аду никто не праздновал очередной прожитый год.
– Захотелось.
Из-за уха Диз достал сигарету: еще один жест, скопированный им у Соррела. Я поморщилась.
– И часто он дарит подарки девушкам, которых видел раз в жизни? Как он еще не разорился: таких знакомых у него должно было скопиться несколько миллионов?
– Возможно, ты произвела на него неизгладимое впечатление.
Я покрутила пальцем у виска. Диз наконец улыбнулся, выпуская в полоток дым.
– Я серьезно, Нат. Почему тебя удивляет тот факт, что ты нравишься моему отцу? Ты на него похожа.
Я не ослышалась?
– Искренне рекомендую подумать над последней фразой еще раз, – посоветовала я ровным тоном.
Слишком ровным для меня – и Диз это знал. Но не понимал другого:
– Что с ней не так?
– Во-первых, потому что у тебя очень дикие комплексы, если ты выбрал себе девушку, напоминающую об отце. Во-вторых, чем я, по-твоему, похожа на Абигора?!
Мы, на секундочку, говорим о демоне войны! Герцоге Ада, командующем шестью десятками легионов. Завоевателе всего и вся, оружейном бароне, сколотившем не один миллиард на оборонной промышленности, убийце немыслимого количества людей и нелюдей. Да в отличие я от него маленькая и добрая! И очень по-доброму убью кое-кого, если он осмелится ответить на этот вопрос в своей обычной манере.
Диз не разочаровал:
– Разве ты не видишь? Ты очень походишь на его детей. – Я закатила глаза. Блеск, теперь меня сравнили еще и с Соррелом. – И на него самого в юности. В тебе есть… огонь. Я сейчас не о магии. Желание.
Кажется, я потеряла нить рассуждения. Только этим можно было объяснить то, что я не знала, что возразить.
– У тебя есть внутренний тормоз, – продолжил Диз; на секунду его пальцы замерли напротив моего сердца. – Мораль. Сострадание. Но без них окружающим стоило бы тебя опасаться. Когда ты вспыхиваешь, тебя ничему не остановить. В этом вы похожи.
Мне лично при знакомстве Абигор показался хладнокровной расчетливой скотиной. Не обращающей внимания ни на что и сметающей все на своем пути к цели, но если Диз это подразумевал… Пожалуй, я только что получила самый странный комплимент в моей жизни. И я это говорила не в хорошем смысле.
– Если бы у тебя была возможность, если бы тебе ничего не грозило, разве ты не убила бы Соррела?
Это шутка? Избавить мир от маньяка-психопата? Я придержала едва не сорвавшийся с языка ответ.
– Напомни, насколько ты дорожишь своими родственниками?
Диз рассмеялся.
– Ты бросаешь вызов ГООУ, объявляешь войну Охотникам, переходишь дорогу Абигору, не склоняешься перед Соррелом, и все потому, что считаешь себя правой. Даже страх тебя не останавливает. Понимаешь, о чем я говорю?
– Твою альтернативную демоническую логику понять невозможно, – проворчала я. – И в случае Соррела я права, признай! Твой брат хранит трупы жен у себя в спальне!
Длинный, не по-человечески изучающий взгляд был мне ответом.
– А если я скажу, что в смерти своей первой жены он не виновен? Ее убил отец. Решил, что Соррел слишком заигрался в человека.
– Это все еще не объясняет расчлененку.
– Ему нужен был якорь. Что-то, что удержало бы его и напоминало бы о том, кем он был. Это меняет дело?
Судя по всему, якорь не помог, попытка провалилась. Но на секунду в душу закралось сомнение. Соррел не всегда был таким психом? Сложно представить, однако…
– Возможно.
– А если я скажу, что всех остальных убил он? В основном от скуки. Что тогда?
Равнодушие на его лице сменилось любопытством, и это взбесило.
– Хватит! Довольно твоих психологических экспериментов! Я не похожа на Абигора, – отрезала я, – и тема закрыта. И я понятия не имею, почему твой отец решил подарить мне…Не знаю, что там внутри…
– Открой.
– Я еще не настолько сошла с ума, чтобы принимать подарки от демонов. Ты – исключение.
– Но даже от меня ты потребуешь дюжину клятв, прежде чем убедишься, что у меня нет скрытых мотивов, – без слов понял Диз. – На нем ничего нет. Ни единой крупицы магии, все безопасно. Открой.
– Ни за что!
Поняв, что меня не переубедить, Диз сам откинул крышку. На выцветшем от времени бархате лежал кулон. Ласточка. Золотая. Старая. С тельцем из переливающегося радугой в свете настольной лампы огненного опала и крыльями, распростертыми над витражно-прозрачным эмалевым небом. Почти живая. Несмотря на возраст и тяжесть, она словно дышала, будто билось под странным полированным камнем маленькое сердце. Я машинально протянула руку и, опомнившись, отдернула.
– И почему твой отец считает приличным дарить мне украшения?
– Почему это должно быть неприлично? Брось, Нат, только не делай вид, что ты удивлена. Что ты ожидала увидеть внутри?
Учитывая наклонности его другого сыночка – как минимум отрезанную часть тела. Ухо, к примеру. Или палец. Диз фыркнул в ответ на мое выражение лица.
– Я это не приму.
– Ты опять это делаешь, – закатил он глаза.
Пытаюсь переспорить герцога? Да сколько угодно! Но даже в руки не возьму.
– Не знаю, как в твоем мире, но в моем украшения покупают супругам, любовницам или дочерям. Я Абигору не жена и уж точно не…
– Возможно, он относится к тебе как к дочери? – немного неуверенно предположил Диз.
И отчего я сомневалась?
– С чего бы? К тому же с вашими милыми привычками лучше от этого не становится. Как поживает твой братоплемянник?
– Зейн? Что с ним будет? – свободной рукой Диз подцепил цепочку и посмотрел кулон на свет. – Если тебя именно это смущает, то тебе он его не покупал.
– А кому? – вырвалось у меня.
Из любопытства, честное слово. Только по этой причине.
– Флоренс.
– Твоей няне? – покопавшись в памяти, вспомнила я. – Они с Абигором…
– У них были сложные отношения.
– Будто с вами бывают другие, – буркнула я.
Золотистые блики и голубизна неба, проглядывающего сквозь тучи…
– Она забавляла его. Была одной из немногих, кто не боялся дать ему отпор. Я помню, что он по-своему о ней заботился…
Дарил книжные новинки и баснословно дорогие подвески. А потом избавился от нее, когда потребность в гувернантке для сына отпала. Потрясающая забота.
– И тебе до сих пор не кажется странным, что Абигор решил подарить мне украшение, оставшееся от его бывшей любовницы?! Я даже боюсь представить, на что он может намекать.
– Ты плохо знаешь отца, если так считаешь. – В его глазах появились смешинки. Или отблески камня так попали, растворившись в зелени. – Абигор не намекает. Он говорит открытым текстом. Или отрывает конечности.
Одна фраза, и весь мой запал как ветром сдуло. Холодным, жестким, отсутствовавшим на том балконе посреди темных очертаний башен и пепельно-серого неба.
– Не шути так, – попросила я. – Пожалуйста.
Потому что невозможно было не вспомнить скованные движения и искореженную руку.
– Ты ведь осознаешь, что мне не больно?
Все равно. Если кто-то научился не чувствовать боль, это не значит, что ее не было. Я пересела на подлокотник стула. В последний раз полюбовавшись подвеской, Диз кинул ее на бархат.
– Значит, не возьмешь?
– Ни за что! Отдай ее Соррелу, отправь вашим адским экспрессом или как вы всё туда доставляете, но я к ней даже не притронусь.
– Упрямая.
В его голосе не было осуждения. Восхищения тоже – просто констатация факта. Я пожала плечами. Какая есть. Но лучше упрямая и живая, чем покладистая и мертвая.
– Твой отец ведь не за этим послал сюда Соррела?
Рука легла мне на колено, пальцы медленно выводили на коже одному ему известные письмена.
– Не за этим, – признал Диз после паузы.
– Все еще грозит карами египетскими и мечтает тебя убить?
– Как ни странно, нет, – задумчиво произнес он, не отрываясь от своего занятия. Я нетерпеливо дернула ногой. – Наоборот.
Кто сдох в Аду?
– Что изменилось? Южный король решил окончательно лишить Мора титула?
– Наоборот, – повторил Диз. – Гаап горд своим сыном. На каникулах Мор показал себя достойным наследником, проявив себя во время подавления мятежа в Мегаддоне.
Чем только люди (и нелюди) в каникулы не занимались… Я вот на реку ходила. По утрам бегала. Мороженое ела. А кто-то восстания усмирял. Даже неловко.
– Разве это не хорошие новости? – на всякий случай уточнила я.
Тогда Абигор должен отстать от Диза, разве нет? С детства Диза воспитывали так, чтобы он закончил ГООУ, договорился с «Хантерс», жил на Земле и управлял местной частью семейного бизнеса. Проблемы начались весной, когда юг Ада лишился Судии, а Южный король был готов признать своего сына недостойным позиции наследника. Тогда Абигор увидел больше пользы от пребывания сыночка дома. Но если Мор снова в фаворе, разве Абигор не должен вернуть в силу старый план?
– Возможно, – уклончиво ответили мне. – Зависит от того, какой ответ передаст сегодня от отца Соррел.
А вот, кажется, и подлянка. Я посмотрела на демона с подозрением:
– Если все отлично, почему ты сам не говоришь с отцом? Опасаешься чего-то?
На этот раз дело было не в освещении: улыбка была настоящей. Широкой, беззаботной и легкомысленной.
– Нет, но Соррела очень раздражает роль гонца.
– И ты специально его провоцируешь?
Конечно. Уж в чем, а в доведении других до белого каления Дизу не было равных.
– Если они тебе так не нравятся, тебе необязательно их покупать.
Туфли, призывно смотревшие на меня с экрана ноутбука, мне нравились. Я их хотела. Сильно. Настолько, что была готова отдать за них половину выплачиваемой мне Бертрамом зарплаты. Так что мрачное выражение лица предназначалось вовсе не им, как показалось Софии. Просто я поймала себя на мысли, что снова думаю о Сорреле – и остальных членах их семейки.
– Обязательно, – возразила я. – У каждой девушки должны быть красные замшевые туфли.
Соседка, вышедшая из ванной, промокнула волосы полотенцем и подошла ближе. Мы все еще категорически не совпадали с ней по времени: даже сейчас, в шесть утра, когда я уже встала и собиралась в библиотеку, она только вернулась в комнату. И в отличие от меня планировала лечь спать. Везет же некоторым! Я украдкой подавила зевок.
– Тебя Райли укусила? Не припоминаю у тебя таких настроев.
Представив себе озвученную картину, я рассмеялась.
– Но согласись, они красивые.
София придирчиво посмотрела на изображение.
– На кровь по цвету похожи.
Я мечтательно вздохнула.
– И ты с них упадешь.
– Я умею ходить на каблуках! – Соседка с сомнением покосилась на неприличное количество балеток, сваленных на полу в углу. – Просто не люблю.
Но иногда можно. Особенно когда хочется ненадолго стать повыше – и ближе к кое-кому, такому недосягаемо высокому.
– Если туфли ни при чем, то почему ты сидишь такая надутая?
– Я не… – взглянув на свое отражение в пудренице, я махнула рукой и призналась. – Брат Диза здесь.
– Ректор решил, что по ГООУ расхаживает недостаточное количество исчадий Ада?
– Нет, он не учится. Его Сереш на пару дней вытащил.
– И в чем проблема?
Сложно было объяснить. Но Диз вчера… О чем он думал, когда я зашла? И что мне не рассказал? Отчего-то не верилось, что появление Соррела может означать только хорошие новости. И ответ от Абигора, который тот должен передать…
– Если тебе не нравится их общение, ты можешь сказать об этом Дизу. Скорее всего, он поймет. Тем более на несколько дней…
Я же говорю: сложно объяснить. Я так и не смогла. Хотя от предложенного Софией варианта тоже не отказалась бы.
– Тогда я буду похожа на бешеную подружку, которая пытается контролировать каждое движение и запрещает общаться с родственниками.
– А ты не она? – беззлобно ухмыльнулась София и повесила халат на пустующий пока мольберт. – Извини.
Не за что. Зерно правды в этом было: я пыталась всё контролировать. Плохое, вредное занятие.
– Не переживай, – попробовала меня подбодрить София. – Ты сама сказала: пара дней. Может, вы с ним даже не столкнетесь, а потом всё вернется на круги своя.
Возможно. Но отчего-то в это слабо верилось.
София ошиблась: с Соррелом мы все-таки встретились. Один раз: я возвращалась после осмотра от Сереша, а он сидел в приемной медсервисов. Впрочем, «сидел» – это сильно сказано. Упал в кресло, вытянув ноги и устроив голову на одном из подлокотников. Ко лбу была прижата бутылка с минералкой – запотевшая, только что из автомата в холле, – а лицо выражало неземное страдание.
– Чего тебе? – недовольно буркнул рыжий, отвлекаясь на мгновение.
– Просто интересно, когда ты свой второй облик покажешь.
Демоны были странными существами во всех отношениях. Изначально, в стародавние времена, когда Граница была незаметна, а воздух в нашем мире не казался им ядовитым, они не отличались внешне ни от людей, ни от гени. Но, когда Земля перестала быть пригодной для их обитания, детям Воздуха пришлось окончательно поселиться на Хтоне. Малоприятное место. Мертвое, жестокое к своим обитателям. И, чтобы выжить в нем, им приходилось приспосабливаться. Теперь большинство обитателей Ада мало походили на людей, и дело было не только в когтях и крыльях – различий было куда больше. Только сильнейшие из сильнейших эволюционировали иначе. Как-то… Параллельно. Одно тело – человеческое, для Земли. Второе – неправильное и пугающее, но гораздо более выносливое. Как говорил Диз, человеческое тело – человеческие слабости. Физические ограничения, мелкие дефекты вроде дальнозоркости, с которыми легче было смириться, чем исправлять их магией… Второй облик потомков семидесяти двух кругов был всего этого лишен. В Аду все просто: ты убьешь, или тебя убьют. Слабым быть нельзя. Потому второе их обличье куда больше походило на генетически выведенное орудие для убийства.
– Желаешь убедиться, что в нем я такой же симпатичный? – пробормотал Соррел, прикрывая глаза. Над губой, на испачканной кровью коже проступили бисеринки пота, да и выглядел он откровенно хреново.
И явно не стал бы терпеть неудобство, если бы у него был выбор. С Дизом я видела этот фокус много раз: ожоги, порезы, банальное похмелье… Неохота лечить их магией или дожидаться, пока регенерация сама все сделает? Сменить тело, хотя бы частично, вернуться в человеческое – и проблемы как не бывало.
– Ты не можешь! – догадалась я. – Еще одно действие блокатора? Круто.
Не открывая глаз, рыжий одной рукой закатал манжет, показывая вырезанные на запястье символы. Ограничители. Все-таки его не пустили разгуливать по ГООУ просто так. Я чуть не ляпнула, что Диз уже давно научился их обходить, но промолчала. Преимущество является таковым только до тех пор, пока о нем никто не знает. Вместо этого я покопалась в сумке и кинула ему упаковку обезболивающего.
Соррел поймал. Наконец соизволил на меня посмотреть. Покрутил пачку в руках и недоверчиво хмыкнул.
– То, что ты игнорируешь боль, не значит, что твое тело не замечает ее.
– А это, значит, поможет?
Если я правильно угадала причину его состояния.
– На полчаса. Потом станет хуже. Кости начнет дико крутить, голова совсем разболится, будешь кашлять кровью, она еще из глаз пойдет. Рвота, обмороки…
– У тебя отвратительное чувство юмора, крошка.
– Куда мне до тебя, – проворчала я. – Только я не шучу. Но ты, может, сумеешь еще принять, вдруг у вас, демонов, передозировки не бывает.
Трясущимися руками рыжий вскрыл блистер и, не читая инструкцию, заглотил сразу четыре таблетки. Смело.
– С чего это ты такая добренькая?
Просто я знала, каково это. К концу срока действия блокатора всегда становилось плохо, но… Скажем так, заказывая билеты на Москву, я не думала, что, говоря: «Вернешься восемнадцатого», Сереш имел в виду раннее утро, а еще лучше – сразу после полуночи.
– Опыт, – я продемонстрировала пластырь на предплечье. Один укол раз в две недели. Гарантированная спокойная жизнь на гарантированном поводке. – Можешь передать Абигору: ему не удастся понять, как Сереш создал искусственного психопомпа. Не на моем примере.
Та версия лекарства, что колол мне Сереш, вернуться в Ад не давала, а без лекарства я умру – и опять-таки этой способности лишусь.
– По-твоему, ты ему только за этим нужна?
– Нет, – признала я его правоту. – Но он не ты, у него мозги есть. Из этой фразы он поймет, что это у Охотников есть рычаги давления на меня, а не наоборот. Я ему бесполезна.
В вишневого цвета глазах блеснуло веселье:
– Тебе не кажется, что это уже ему решать?
– Нет.
Демон рассмеялся хриплым каркающим смехом.
– Чего ты хочешь взамен? За это, – помахал он таблетками.
Мне еще и плюшки положены? А я думала, просто так сестру милосердия изображаю.
– Ты ведь не из любви ко мне решила помочь?
– Не обольщайся, – посоветовала я. – Ты мне все еще отвратителен.
Даже после того, что о Сорреле поведал Диз. Но пройти мимо я все же не смогла. И дело не в том, что я добренькая – от этого я далека… Просто сама это переживала.
– Если ты тут сдохнешь, у Диза будут проблемы. Будь добр, постарайся не умереть, пока не дотянешь до дома.
И какое счастье, что этот момент наступит в ближайшее время. Соррел насмешливо фыркнул.
– Ври лучше. Так чего хочешь? Поделиться, что я сказал братишке?
Заманчивое предложение. Чертовски заманчивое: интересно, Соррел не считывал желания? К какому кругу принадлежала его мать?
– Нет, – нашла я в себе силы отказаться. – Если Диз посчитает нужным, сам мне расскажет.
И хотела бы я, чтобы эта фраза прозвучала без такого явного сомнения в голосе, но… Не расскажет ведь.
– Дура, – Соррел был со мной согласен. – Тогда чего?
Я широко улыбнулась:
– Будешь должен.
Кто сказал, что раздражать Соррела может только Диз? И снова демон подумал о том же.
– Не боишься мне такое заявлять?
– Нет, – честно ответила я. – Что ты мне в таком состоянии сделаешь?
Даже для проявления врожденных способностей нужна концентрация. А очень сложно сосредоточиться на чем-то, когда голову разрывает на части. Рыжий снова приложил холодную бутылку ко лбу.
– Малявки, – с выражением протянул он. – Посмотреть бы, кто вас так воспитывает…
Никто. Наверное, в этом все и дело.
Но если я думала, что с исчезновением Соррела из ГООУ и нашей жизни все неприятности кончатся, я ошибалась. Они только начинались. Это было нелегко объяснить, и София, расскажи я ей об этом, отмахнулась бы и посоветовала бы не выдумывать, но…
На самом деле Диз не был весельчаком и балагуром. Не был душой компании. Меня все еще поражало, как я могла настолько ошибиться в начале нашего знакомства; с другой стороны, многих он до сих пор успешно обманывал. Это меня подпустил ближе, за выстроенную для остального мира стену. И раньше, что уж скрывать, мне это льстило: какой девушке не будет приятно почувствовать себя избранной, пусть лишь в этом плане?
Сейчас это злило. Все чаще я находила его в том же задумчивом состоянии, что и вечером, когда он виделся с братом. Все чаще, когда мы все-таки встречались, он был не рядом, а где-то там, далеко в своих мыслях. Нет, он бы заметил любую мелочь, связанную со мной, но… Я была не в приоритете, и это чувствовалось. А что вылезло на первый план, я не знала.
И зачем он это показывал мне, тоже не понимала. Не просто так – он не был способен на необдуманные поступки. Но с какой целью… Может, выказывал мне подобным образом свое доверие (вряд ли). Может, ставил на мне опять свои чертовы психологические опыты. Может, ему просто все наскучило. Мои проблемы, мой характер, я – в конце концов, его послужной список говорил сам за себя. Он ни с кем не сближался. Встретились, приятно провели время по взаимному согласию, разбежались, чтобы при желании созвониться вновь. Никаких обязательств, а любые попытки превратить секс во что-то большее он пресекал – сколько раз я была тому свидетелем? Мог вполне решить, что эксперимент не удался и пора заканчивать.
Но истинных мотивов я не знала. И неизвестность эта бесила, мешала спать по ночам, заставляла ворочаться в попытках отвлечься от беспокойных мыслей и в итоге плестись на кухню. Вымещать злость на не желающем таять масле и столовых приборах, искать спокойствие в привычных, въевшихся под кожу действиях. И не находить его.
Дверь на кухню хлопнула, когда я уже минут пять перемешивала ложкой тесто, раз за разом прокручивая в голове неприятные подозрения. Виновник подобных идей вопросительно изогнул бровь, обнаружив меня тут, и направился к кофемашине. Точно, сегодня (или считать это уже вчера?) Диз был в IT в ночную смену. А возвращаясь после них, обычно считал бесполезным ложиться спать на пару часов и встречал рассвет на кухне за очередным учебником.
Все так же молча Диз отхлебнул из кружки и занял место за стойкой. Распечатка «Уменьшения углеродного следа приложений» легла рядом с чашкой. Я тоже молчала, не желая заговаривать первой.
– В чем дело? – устало поинтересовался он, снимая очки. – Ты не сидишь на кухне по ночам, когда все в порядке. Родители звонили?
И это тоже. Я раздраженно плюхнула миску на столешницу. Иногда его способность понимать меня лучше меня самой не казалась столь приятной.
– Во всем. Сразу. – Набравшись храбрости, я все же призналась: – Мне кажется, у нас что-то не так.
– Гениальное утверждение, – Диз зачерпнул ложкой сырое тесто, оставляя на нем кофейные разводы. – Сообщи, когда решишь, что именно. Вкусно, кстати. Лимонная цедра?
– Лаймовая, – терпкий запах которой не оттирался с моих рук никаким мылом, я успела проверить. – Я серьезно! Скажи честно, дело в том, что я гени?
– Какая разница, кто ты? В любом случае, я определенно рад, что ты антропоморфна.
– Это еще что должно значить?.. Не говори! – предупредила я. – Ни слова больше, если хочешь, чтобы я хоть раз еще посмотрела в твою сторону! Тогда дело в моей специальности?
– Почему она должна меня беспокоить? Бенедикт – тоже демонолог.
– С Бенедиктом ты не спишь, – парировала я. – Значит, дело в сексе?
Судя по выражению лица Диза, где-то моя логическая цепочка потеряла пару звеньев.
– В принципе, я был бы не против, если бы ты не бросалась претворять все свои фантазии в жизнь: некоторые из законов физики даже магия не отменяет… Меня всё устраивает, – поспешил он заверить, морщась от полученного тычка в бок.
Сомневаюсь. Но ведь не признаётся, из-за меня это или…
– В тебе меня всё устраивает, – повторил Диз. – Иначе меня здесь не было бы.
– Уверен?
Вместо ответа Диз подсадил меня на стойку и поцеловал. Знал, как отвлечь девушку, зараза. Отвечая, я запустила руку ему в отросшие волосы, обвила ногами талию, чтобы прижаться еще сильнее. Вырез кофты сполз вбок, его пальцы подцепили бретельку лифчика, медленно стянули ее с плеча. На секунду я представила на месте подстриженных ногтей шершавую серую кожу и длинные когти. И хриплый шепот: «Не двигайся». Весьма справедливое предостережение: стоит дернуться, и царапиной не обойдешься. Но ощущения от этого только острее…
Наверное, я какая-то неправильная. Большинство людей и гени сбежало бы, увидев второй облик Диза, металлически блестевшие когти, которыми он по настроению вскрывал конверты и закручивал винты. Я… привыкла? Нет, не тот глагол: Диз ничего не делал для того, чтобы эту привычку во мне развить. Находила его в определенном роде привлекательным? Вот уж вряд ли. Или это была настоящая любовь с полным принятием другого – та самая, в которую я даже не верила?
Громко хлопнувшая дверь заставила меня отпрянуть – будто в такой позе это было возможно. Рука, которую я выставила назад в попытке удержать равновесие, зацепилась за миску, пальцы мазнули по тесту. Не зная, что с ним делать, я машинально облизала пальцы, обращая внимание на растерянный взгляд, которым меня одарил Диз. Неужели его все-таки можно пронять? Захотелось ради эксперимента повторить, но…
– Ребят, у вас своей комнаты нет, что ли? – раздался разочарованный голос.
И что могло кому-то понадобиться на кухне посреди ночи?
– Завидуй молча, Вэнь, – отозвался Диз, переводя сбившееся дыхание.
Зеленые глаза искрились весельем, и я рассмеялась. Сложно стесняться рядом с тем, кто не знает, что такое смущение. Сосед по этажу пробормотал что-то раздраженно-нелестное и, взяв из холодильника бутылку воды, вышел. Мы снова остались одни.
– На чем нас прервали? Но если что-то не устраивает тебя…
Меня? Ни в коем случае. Особенно сейчас.
– Все хорошо, – я опустила руку между нами. – Просто отлично. Забудь, что я спрашивала, только не останавливайся…
Пока сюда еще кто-нибудь не зашел.
И все же он лгал. Что-то происходило – а у меня не было ни одного шанса выяснить, что именно. С ним, с нами…
Он все больше отдалялся. Даже тогда, на кухне… Я запомнила растерянность на его лице. Словно он этого не планировал. Забылся. Или моими эмоциями зацепило – ему ведь по большому счету было все равно, что я испытываю, лишь бы они были сильными. А я так и не научилась закрываться. Не от него.
Выключив компьютер, я потянулась и с наслаждением встала из-за стола. Собрала вещи, накинула джинсовку, заперла за собой комнату. Низкие кирпичные своды подвала давили, как и нервировавший перестук капель. Странно, что сочившаяся из стен на нижних уровнях влага не портила книги, но… ГООУ. Логика тут бессильна. Бертрама поблизости видно не было, и, подумав, я закрыла вход на этаж тоже. Библиотекарю замки не помеха, зато не будут придираться, что я забываю о технике безопасности.
Скрипучая лифтовая клетка, сконструированная больше века назад, довезла меня до самого верха закрытой секции – балкона с одиноко стоящим посередине компьютером-тумбой. Сама бы я никогда не догадалась найти за зеркальными панелями лифт. Спасибо, Бертраму надоело смотреть, как я ношусь туда-сюда с учебниками. Начальник тоже оказались здесь: сидели на перилах, словно на насесте, и глядели вниз. Огромные белые крылья вздрагивали, удерживая их в равновесии. Наверное, так художник мог бы изобразить ангела: прекрасное бесполое (в самом деле, каким глупым казался сейчас вопрос: «Вы он или она?») существо, восхищающее и ужасающее своей красотой одновременно – больно правильными были черты, чересчур сильными были крылья. Слишком пустыми были глаза. Одно из перьев упало и спланировало мне под ноги; я едва удержалась, чтобы не подобрать его, завороженная перламутровым блеском. Пробовала уже, чуть пальцев не лишилась. Если выбирать между когтями Диза и крыльями Бертрама, больше шансов выжить у меня было бы после первого варианта. Потому, преодолевая искушение, я спрятала руки в карманы.
– Я закончила на сегодня.
Процесс перевода библиотечного фонда в электронный вид шел крайне неспешно. Возможно, по той банальной причине, что библиотека ГООУ насчитывала миллионы изданий начиная еще со времен до нашей эры, а сканированием занималась одна лишь бедная я. У которой кроме того дел хватало.
– Иди, – пророкотало существо, переступая птичьими лапами по перилам.
Еще взмах, и крылья стали черными. Будто кончики обмакнули в чернила, которые растеклись до самой спины. Впрочем, полюбоваться я не осталась: другой демон интересовал меня сейчас гораздо больше. На всякий случай проверила телефон – всё те же три неотвеченных сообщения.
Вскоре после той ночи Диз изменился. Будто принял какое-то решение – только мне его озвучивать не собирался. Больше не было молчаливой задумчивости. На смену ей пришла холодная отстраненность, знакомая мне по Аду. А я опять надеялась ее пробить.
Посмотрев на часы, я ужаснулась. Опять засиделась в библиотеке гораздо дольше запланированного. И не было больше человека – или нечеловека, – который обратил бы на это внимание. Зашел бы проведать. Когда я в последний раз видела Диза? Вспомнить точно не удавалось. В выходные, кажется, – а сегодня уже был четверг. Никаких «когда ты будешь свободна?», ни одного звонка, даже эсэмэски…
Кажется, настала пора мне сделать шаг навстречу.
Сегодня он не работал, но я все равно знала, где его найти. На кафедре магического программирования. Возле кофейного автомата – если он в здании, рано или поздно к нему подойдет. А он был в здании. Устроившись на подоконнике с учебником по демонологии и яблоком, я начала свою засаду. Ждать пришлось недолго – всего-то около часа.
– Да ладно, если ты сумеешь докрутить скрипт, чтобы он работал с…
Их было четверо, вышедших на перемену студентов-старшекурсников. Ник, коллега и парень Каталины; Галлахер, которого я знала по вечеринкам у айтишников; незнакомая рыжая девушка – и Диз, пытавшийся ее в чем-то переубедить. Увидев меня, он осекся и замолчал на полуфразе. Вздохнул, достал из-за уха сигарету, но решил все-таки не нарушать правила ГООУ. Подошел к автомату и, только нажав на кнопку, обратился ко мне:
– Что ты здесь делаешь?
Ни удивления, ни усталости. Никакого раздражения или скуки. Осуждения. Радости.
Ничего.
– Тебя жду.
– Я занят.
– Да, настолько, что не отвечаешь на WhatsApp. Нам нужно поговорить.
– Я занят, – холодно повторил он.
Я тоже. Наткнувшись на полный сочувствия взгляд Ника – и немного злорадный от рыжей, – я представила, как это выглядело со стороны, и проглотила следующую фразу. Сколько раз сама была свидетельницей подобных разговоров.
«Сначала он забывает про встречи, – объяснила мне как-то знакомая из комцентра, с которой мы наблюдали, как очередная рассерженная пассия Диза хлопает дверью. – Потом начинает игнорировать звонки и сообщения. Если припрешь его к стенке, молчит и делает вид, что не слышит…»
Оглушительно громкий звонок возвестил о начале следующей пары. Взяв с поддона стакан, Диз поспешил вернуться к остальным своим сокурсникам.
– Мне пора, – бросил он через плечо. – Тебе тоже.
Вот, значит, чего ты добиваешься, Диз?
– Сейчас ты тоже занят?
Если он думал, что я отступлюсь, то ошибался. Не отступлюсь. Но и бегать никогда и ни за кем больше не буду. Даже за ним.
Последний шанс, Диз. Не упусти его.
– Чего ты хочешь?
Коридор общежития был узок, и их с Бенедиктом комната располагалась в тупике, но даже в нем Диз сумел найти самую далекую от меня точку. Прислонился к стене и скучающе на меня посмотрел. Плевать. Как и на то, что мне пришлось прождать его возвращения полночи. Мне были нужны ответы. И я их получу или…
О том, что будет после «или», думать не хотелось.
– Чтобы ты перестал мне лгать.
– Я не лгу.
Ага, только недоговариваю.
– А еще игнорировать и молчать. Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения. Ты не пришел, как мы договаривались, в понедельник, – ровным тоном перечисляла я. Ладно, про ту встречу я и сама забыла, заработавшись. Но тем не менее! – Когда я рядом, ты ведешь себя со мной как с пустым местом. Я знаю, что ты делаешь. Если не помнишь я их всех видела. И Эрику, и… как звали ту, что была перед ней?
– Мел.
– Ты намеренно меня отталкиваешь. Что-то изменилось после того, как ты встретился с Соррелом. Я хочу понять, что. Что он тебе сказал?
– Тебе никто не говорил, что такой микроконтроль выглядит непривлекательно?
Еще свое вечное «крошка» сюда добавь. Те летние месяцы почти отучили меня от громкого выяснения отношений: для скандала нужны двое, иначе ты стоишь посреди комнаты и чувствуешь себя дурой. А Диза в большинстве случаев хватало только на хладнокровное «Ты закончила?». Но это не значило, что иногда его не хотелось ударить ноутбуком по голове. Как сейчас, например.
– Дело не в контроле. А в доверии. Ты сам говорил, Диз: для любых отношений оно необходимо. – И я тебе поверила. Несмотря на то что это совершенно противоречило всем моим принципам. Несмотря на то что никому и никогда больше так не доверяла, даже подумать об этом не могла. – Ты был прав. С Максом у меня ничего без доверия не получилось. И с тобой…
– Твои отношения с Максом закончились, потому что ты его использовала, а потом, когда он перестал быть тебе нужен, бросила. Доверие тут ни при чем.
Какой идиот сказал, что на правду не обижаются? Видимо, тот, кому ее никогда не сообщали. Я вздрогнула как от удара. Болезненное обвинение. Но справедливое. Поэтому я промолчала. Фыркнув, Диз скрестил руки на груди.
– И ты полагаешь, что я от тебя что-то скрываю, потому что не доверяю? Ты не думала, что все гораздо проще? Возможно, мне просто надоело притворяться.
Думала, конечно. И была готова обвинить себя во всех возможных и невозможных грехах. В том, что где-то оступилась, не оправдала ожиданий и все разрушила.
Только что-то мешало мне считать это правдой.
– Диз… Пожалуйста. Что бы там у вас там в Аду ни происходило, ты можешь мне рассказать.
– Могу, – согласился он.
«Но не буду», – отчетливо звучало в короткой фразе.
Зря. Последний шанс, Диз. Потому что иначе я уйду.
– Уходи, – прочитал он мои намерения. – Мне нечего тебе сказать.
Последний шанс. Я все медлила.
– Уходи, – повторил он. – Ты ведь собиралась.
Он не дал мне выбора. Остаться сейчас значило бы принять его правила, сесть в уголочке и терпеливо ждать, пока он сменит гнев на милость и соизволит снова подозвать к себе. Если вообще позовет. Значило бы смириться и смолчать, не задавать вопросов и не лезть в ту половину его жизни, которая была связана с Адом и Абигором, не быть ее частью. И никогда уже больше не знать того, что я знала раньше: что вопреки всему мы равны и, что бы ни случилось, о чем бы он ни умалчивал, я могу ему доверять.
Даже понимая, что действую сейчас по его плану, подыгрываю ему, я не могла поступить иначе.
И я ушла.
