По течению… вверх. Рассказы, Мария Николаевна Козимирова

Оглавление

ВОТ БЫВАЛО. Лету конец. Огороды убраны, но скотину ещё выгоняют на, куда попало. Чё-нибудь да подберёт. Да и кто гоняет? Буржуй наш Иван Ильич, по простому Ванюха… -У Ванюхи теперь не дом, а дворец с постройками и угодьями. Да… обстроился крепко. Ну да леший с ним, с тем богатеем, не об нём речь. Так это, к слову пришлось…. Сидим это мы трое на лавочке у бывшего правления сельсовета. Вечереет. Само собой на закате-то тишина, только колокольчик взбрякиват на шее одной из коров, когда она голову подымет… ждёт зараза, когда её в стайку позовут. Сидим мы тут… Яша безногий (с войны пришёл без ноги) Трофим Егорыч, и я стало быть, Иван, только Тимофеич… и все кличут меня Ваньша. -Чё- то поддувать в поясницу стало. Терпим, неохота по душным избёнкам расходиться. Шубёшки под зад подтягивам. Так то ишшо тепло… но всё же поддуват. Нас всего то в деревне осталось три мужика… да и какие мы теперича мужики? Деды мы старые, пеньки одни. У Яши-то сын калека, с ним живёт… вдвоём горе мыкают

Давно уж живут одне. Да и кому они нужны?. Трофим бородищу отпустил уже давно… но я помню его безбородым… мы же с ём годки. Помню, как он гарцевал на колхозной кобыле перед окнами Василиски

Чё тогда было!!!

Ох и посмеялись мы тогда над Трофимом. Всё ж поманежила же в ту пору шустрая Василиса красавца Трофима… ох и поубивался он об ей. Хотел было с горя по наущенью таких же удалых дружков Лёньки да Фролки ворота дёгтем мазануть, да Бог отвёл от беды… не быть бы тогда Трофиму женату…. Нету давно и Васеньки… как Трофим называл её. Но всё же обуздал норовистую… даа…. Мы со своей старухой и не разговариваем почти. Она всё на печке. -Хворая она шибко, Аксинья-то моя. Да и по ребятам тоскует…. А они по нам …нет, не тоскуют… живут по городам своим. Чё им тосковать? У них свои дети. Но мы со старухой не брошены… нет. Чё правда, то правда. По временам приезжают

Сидим! Замолкли чё-то… -Даа… вздыхает кто ни будь…. Жись-то прожита тяжёлая, а вспоминается легко. Вот опять… Трофим вспомнил…

Ни одна баба не догадалась поди, где мы отходили после выпивки. -Да чё уж… Яша подхихикиват… помню конечно. -Как же, не догадалась… не те у нас бабы были… догадливы. Чё бы это твоя Аксинья в бане тебя кипятком ошпарила и ты ревел как бык колхозный, когда в бабских трусах пришёл в баню то? – Дак вот, не досмотрел, штаны-то второпях натягивал. Да и один только раз к Маруське-цыганке сходил, вот те крест!. Посмеялись… -А помнишь Яша как мы выпили самогонку в стайке у твоей Лушки, когда она ногу поранила?

Мы этой самогонкой тряпку смочили, и к ноге коровьей намотали, где ушиб. Тут же и чашку нашли вытерли её от грязи, выпили помаленьку

Закусили… пошло… Корова подоена, четверть почти пуста… -Ах вы гады, пропойцы несчастные… где только взялись на мою голову?

Вылакали гады…. Только и помню этот крик Дарьи… ох-ох-хо… грехи наши тяжкие! -Вот смерды —то!. Опять вспомнилось… смешно…. Уж смеркаться начало, тени длинные потянулись, солнце вот-вот свалится за озерко, что за деревней

– Давно это было… но уже после войны. У меня уже трое ребят было. Шли мы с другом Данилой с машинной станции, вот в такое же время. Ремонтировали там «Ниву», комбайн наш единственный. Не забывается та картина. В такой же сумерешный вечер шли, да и встретить бы нам не надо было …а вот встретили. Стоит телега запряженная и груженная кулями с картошкой. Овоще хранилище рядом, кругом никого

Я Даниле большое ведро отсыпал… тот радостно домой потопал. Тоже не один жил, тоже орава за стол садилась. Только сели к столу, соль поставили, картошечку присолить (дети-то не знали, откуда такое счастье привалило) Радёхоньки… перекидывают горячую картошечку из руки в руку, подсаливают, дуют, чтоб приостыла, откусывают бережно, чтобы и крошечки не уронить. Стука в дверь не было, не принято было у нас стучать…. Не долго и следствие велось. Мне семь лет дали… Даниле пять за подмогу. Только через много лет я открыл сыну, за что сидел. А Данила там и помер, Царство ему небесное… туберкулёз свалил… -Какое уж там небесное? Сомневается кто-то…. Семья порушилась, вот ведь главное. А так чё? Все там будем

Вон ихняя изба… догниват… даа… горестный вздох…

Родную землю. Осень 1957. «ИШЬ ТЫ?». Это не название рассказа. Это деда Фёдора присловье…. Деревня наша не в пример Луговке или Нечаевке была больше дворов на десять-пятнадцать… в две улицы… и сбегала она в Хилое озеро. Почти село по тем временам. Теперь чё? Считай, половины нет. Молодёжь по городам, как мыши по углам, разбежались, а мы уж вековать тут будем… куда ж от родного порога, все здесь родились. Пошто-то пришлых у нас мало. было. Хоть деревня, а большая… концы улиц названья имели. Вот где две семьи ссыльных ютились в одной избе. Изба-то брошена была от раскулаченных Юрских осталась… пошто-то не зарился на неё никто… стороной обходили, как от зачумлённой. Слух шёл, что покойного Льва Юрского тень там люди видели. А ссыльные ничё, жили тихо, ни об чём таком не говорили

А дальше у нас там кузня своя, механический двор (бывший вытрезвитель)

А чё бы и нет? Всё как у всех. Ну про вечёрку чё говорить… это надо туда ходить, пока молодой! Песен душевных… а где и частушек матершинных наслушаешься, да новыми обутками или полушалком пофорсишь. А если хто из парней на тебя не так взглянет… ну тут уж так- то весело. Пляши… хоть до утра. Вот опять я тут расписалась про своё, про бабье дело. Нет, не про работу эту проклятущую, вечную, как смертный грех. Про лавочки наши милые, про вечера тихие, про дела прошлые, про смешное и луковое горе наше

10 октября, а Покров то на 14е выпадат. Вот как тут быть? Два раза чё ли день рождения справлять?. Эх, была не была! Чё нам этот день рождения… пока тепло стоит, белые мухи не полетели мы и подтянулись к Марфуше. Сколь нас баб то осталось? Большинство к детям по городам приютились которы примерли… царство небесное…

Сидим, рассуждам… -Осень, она осень и есть…. Не успеешь оглянуться, огородишко прибрать, сенца коровёнке накопытить, ишшо по ягоду по оборышам побегать… как поленницу распечатывать надо… -Тихо вздыхает горбатая Анна Фролиха… -Ну… это у кого она есть теперь… поленница то? А не -то дровишки кучей… а хто и зимой колет…

А теперь хто хоть колоть-то будет? Энти што ли?. Смешливая до старости Катерина смотрит на третью от нас лавочку… -Вон они, «осыпаны колосья» сидят… тоже чё-то кумекают меж собой… поди про девок… ха-ха-ха… -смеёмся мы… -А у них смолоду один разговор… веселится Катька… -Про девок да про лошадей, язви их… -А чё бабы… шутки шутками, а ведь так и не узнал никто …куда кузнец то молодой… (ну к нам приезжал) вскорости и увёз Акулинку Крапивину-то незнамо куда… -Не любил бы… не увёз. Лошадь даже не побоялся украсть. из конюховки! Молодец мужик.! – А у тебя смолоду все мужики молодцы… а своёго-то и нет… -Ну, чё уж теперь вспоминать… примирительно говорит Марфа… -Мало ли чё в жизни было? И хорошо может, что Иван на войне сгинул, а не спился, и до тюрьмы не довелось… за то ребята-то какие выросли… хоть Дуняша, хоть Кирюшка… не видывали отца пьяницу, не пошли по его дорожке. По мне дак и молодец Катерина… горе для неё …не беда…. Катерина глядит в синеющее небо и загадочно улыбается!. Вот в такие же тихие вечера прибегал к ней её ненаглядный Фролушка. Какой душно-сладкий запах кружил голову в разрытом стогу!. Как пел любимый ей песню про то, как парень «со своей ненаглядной певуньей вот также в стогу ночевал»

Помолчали… каждая о своём… -Бабы, чё-то вы загрустили… мужиков своих вспомнили?. Да чё ведь, не вернёшь… Вот и дед Фёдор ушёл. Уж думали конца ему не будет… балагуру и насмешнику. Его ещё прозвали…. «Ишь ты?». Была у него привычка… после его же проделок, сделать вид, что он ни при чём. А сам он, делал удивлённое лицо и скрывая хитрую улыбку на лице произносил… -Ишь ты?. Сколь радости да страху пережили по его вине… язви его… хоть покойников худом и не поминают. Это Катерина расхохоталась не к месту…

Мы было к нему… -Чё с тобой дед? Фёдор на бегу и крикни… -Чё-чё, председатель утоп, весь народ там… и убёг. Вот беда-то …шутка ли председатель утоп… и чё, и как? Бежим…. По дороге у Настюхи чирок развязался… Нагнулась, зашнуровывает, торопится… и вдруг выпрямилась… -Ой девки… мы куда бежим-то? Где это в Заполье тонуть?. Озеро ведь на Том Краю… туда побежим… Пока думали-решали где председатель утоп… народ стал подбегать… дескать чё это за сбор тут?. Дед Фёдор тоже подходит… -Чё бабы собрались? Али куды торопились?

– Утоп… ишь ты?

А вдругорядь, он же, чёрт лысый, всю деревню всполошил… Сидят. бабки… ишшо не стары… это годов уж десять тому… разводят свои турусы на колёсах. Дело к вечеру. Ля-ля… тополя… где, чё, почём… и надо же… вдруг дед Фёдор мимо… в руке сетка, в сетке рыба, по всему видать… селёдка. По тем временам трудно жилось. В магазине пусты полки, бумажными кружевами украшены… пожелтели уж.…а про любимую селёдку, про такой простите «деликатес» (это слово такое, иностранное) и думать больно было. Ведь чё сказать? Одна «селёдка под шубой» чё стоила по праздникам… -Вроде щас легко? Вставляет кто-то. А тут… селёдка… такой дефицит!

Бабы всполошились, за деньгами ринулись по избам… Маруська Мишиха побежала очередь занимать. У тётки Ульяны дома война. У ней заначка от Ивана за образами Николая Угодника… а Иван под ей сидит, табак крошит, на просушку! Как его столкнуть с места?. Не говорить же что у ей там деньги. Не будет же ничего… да и от ругани не отвертется. Да чёрт с ней, с селёдкой! Не жили богато, нечё и начинать… слёзы пробили… как дальше жить… от собственного мужика деньги прятать… ведь пропьёт холера!. Чё сопли размазывать по щекам? Без селёдки обойдёмся!. За дверями смех… в избу Маруська забегат…

– Ишь ты? Селёдка в АПТЕКЕ? Вот дуры бабы!

ТРУБА – Сто лет тут живём… может хто и поболее. Чё чужие-то года считать? Про свои бы не забыть. -Ой, девки… про свои-то года нам известно… почитай из года в год про одно и тоже вспоминам… -И впрямь… вон Петровна, три года про трубу говорит… труба, мол вот-вот упадёт, задавит кого-нито… -И чё ей эта труба? Дымит она незнамо с каких пор… ну дыми, никого ишшо не задавила. Из за угла дома вылазит при шляпке, в кримпленовом платье, ещё при Советской власти по блату купленом, и старых кроссовках та самая Петровна…

– Вот я и говорю… -Чё не мычат, не телются «энти мэры»? Который год говорю… надо трубу наростить, а они её обрезают… скоро в дыму задохнёмся…

Котельную тут приплели. Жили и без котельной. -А помните, как хорошо мы в бараках жили? Весело, дружно. По соль, или другую нужду по соседям бегали… денег до получки перехватить, спички кончились ли, дак уголька горячего из печки вынешь. Весело всё же бывало…

– Верка Старостина сроду переплясать меня не могла. -Ага… чё и говорить… весело… самогонку-то почитай все гнали, кажный праздник. Кому ни будь да морду набьют, чё хорошего? Опять же… в туалет боялись во двор бегать, да вёдра на помойку выносить… особо зимой! Это у них правдолюбка… худая старушка, и тоже в шляпе и сарафане…

– Прости Господи…. Петровне про трубу охота сказать… чё с ней делать с трубой-то

Вчера приехали на машинах «энти» …скоро выбора, с агитацией приехали. Вышли мужики, по деловому поговорили, чё-то порешали, чё-то записали, чё-то так оставили… про трубу сказали, что вот она готова, завтра подымут. Бабок не было ни одной. Телевизор глядели!. Про чё завтра будут вспоминать?. Дак жись-то длинная… найдут об чём!

ОТПЕВАНИЕ – Никогда не забуду!. А как забыть, если родню хоронишь. Не важно, что много лет прошло. Ещё мама жива была. Это сколь же мне тогда было?. Сашке моему стало быть лет пять, а мне тридцать. Ну да, молодая ещё была. Хорошо помню, как на худом поезде ехали… ну, проводники были не русские… не то таджики, не то калмыки, не разберёшь их. А ехали мы каким-то южным путём. Зато всю дорогу помню. В вагоне холодина. Нас было четверо…. Три сестры и брат. Купе заняли. Зима ведь, а вагон не топлен. Ну мы люди взрослые… а где-то и дети едут… как терпеть?

Только не тут-то было

А проводник запёрся в своём купе… и не открывает. Вот чёрт раскосый…. С горем пополам доехали до Тюмени. До дому, где родня жила. Померла наша Раиса Николаевна, закатилось красно солнышко!. Царствие ей небесное… и наша память незабываемая!. Лежит она во гробе, с платочком в руке, тихо и мирно

Дескать, как помру, то-то и то-то сделайте… и непременно батюшку… чтоб отпел. А внизу приписка, что деньги на похороны лежат в комоде, под стопкой полотенец, завёрнуты в газету «Правда»

И кому чё из вещей, всё расписано. Завещание дело святое, хоть и не было оно у нотариуса. Чё бы это? И так невеликие деньги, а нотариусу платить надо. Ладно, своей рукой писано, годов уж сколь-то тому назад. Так. вернее… а то помрёшь ненароком, хто это побежит искать деньги-то? И откуда, этого нотариуса взять? И человек чужой!

Посуду всю отдать другим соседям, все-равно уж старая посуда… а вот две чугунные сковороды, это ещё от бабушки, невестке… хоть она холера и не готовит ничё. Не умеет. Ладно, на память будет. А вот картину со стены жалко отдавать… она поди денег стоит. На картине красивая молодая баба в коляске, да и видать не из простых… шляпка с вуалем, и руки чё-то греет в меховушке. Прямо красота… а никто не знат, хто она…. Жалко отдавать-то, да и с собой не возьмёшь… жалко…

А тем временем дородный поп на такси явился. Отпевать!

Пока жива была, милость то господню призывать надо было!. Когда страдала она и мучилась, пока волосы на себе рвала от горя, когда от непосильной работы не состарилась раньше времени… да чё теперь и говорить… нихто помиловать не сподобился

Анна у нас курящая, папироской тыкала в ладанку…. А трава не горит. Клава выдернула у сестры ладанку, сколь спичек перевела, пальцы все обожгла, а травы уж мало осталось, а поп руку тянет из-за двери… дескать скорее…. А трава не горит!. Мне вдруг смешно стало на эту картинку глядеть… три взрослых человека склонились над ладанкой, а она не горит… а от покойницы руки тянут… давайте быстрее…. А трава не горит. Я уже в голос хохочу! Куда люди торопятся? Ведь Раисе Николаевне лежать и лежать… Поняли все, что не растопят они эту печку… уголька из печи вынули, горящей спичкой грели, результат нулевой…. смеются уже все, зажимая рты… отпевание всё ж!. Трава и не думала гореть…. Тогда и брат… как мужчина решил это дело ускорить. Взял ладанку, поднёс ко рту, да как дунет… остатки травы и вылетели из своего убежища

Вот где мы похохотали… от души, до икоты. На отпевании!. Тюмень 1961. ПРО ЖИЗНЬ. Третий день уж… то ли дождь, то ли морось… тихо, пасмурно!. Куда по такой погоде, когда некуда. Собаку на улицу никто не выгонит. Даже и к соседям не сходить… никто не звал. И в магазине ничё не надо… правда масла бы сливочного пачку купить… но подумала… и без масла можно прожить. Растительное есть. В банк конечно надо, внуку денег перевести. Вот сижу, думаю, сколь ему, сколь себе, сколь на книги скопить. Затеяла эти книги под конец жизни писать, стихи какие-то, рассказы… вот дал же Бог задание…. И всё выдумывать не надо. По своей жизни, как по картине мазок…. На всю оставшуюся жизнь хватит рисовать… то есть рассказывать. Сперва думала… кто это будет читать? А читать стали. Видно много общего люди увидели в моих рассказах… со своей жизнью. А ничто так людей не привлекает, как схожесть с собственной судьбой…. Общие переживания, похожие картины далёкого милого детства…. школа, игры, друзья…

Завтра 1 сентября. Сидят на лавочке бабки, сидят тепло одетые …все в куртках и чёрных штанах, друг на друга похожи, как китайцы. Дак и правда, все одинаковы, всё у китайцев куплено, эвон, базар-то с овощами на земле, а на прилавках ворохи и по стенкам развешаны китайские товары. Да и ладно, да и слава богу, что хоть такое, да есть. А не будь- ка. этих соседей в чё одеваться-обуваться станем?. Свои-то не разбежались работать, лени несчастные! Водку жрать только и мастера. Не все конечно… но у нас так много таких «умельцев»

Дорогая тема… большая и важная. Чей внук умнее, чья внучка красивше… хвастаться внуками не сложно. Каждая бабушка больше чем уверена… её чадо самое лучшее! -Ну да, шибко нарядна… вон как форсит. Деньги-то самашедшие отдали. Один фартук кружевной чё стоит. Туфельки просила с каблучком, пигалица…

Про своё-то уж и забыли. А я вспоминаю своё военное, да и много позже, после военное детство

Чё про это и вспоминать. Я не сижу с бабушками! Они моложе меня лет на двадцать. У них уже другое детство было. Сижу у широкого окна. Весь двор виден, наш четырёхугольник. Кина не надо, нет! И оно не меняется. А чего ему меняться?

Простая по сути жизнь, а драмы всё же случаются…. Похолодало нынче рано, да это ничто, по сравнениям с другими местами. Где то пожары страшные, где водой заливает, люди даже гибнут, вот где беда так беда!. А у нас, слава тебе Господи, вот такая жизнь… тихая, спокойная. Я от нечего делать… который час пялюсь в окно. Мои внуки далеко. Может про меня и не помнят. А чё им помнить, когда в далеке растут… по разным странам. Звана и я была в чужие земли жить… только это не про меня!. Как могу я свою родину… пусть вороватую, пусть пьяноватую, но любимую от младых ногтей…. когда счастья было через край, когда я все беды и невзгоды на родной земле пережила…. когда на самом её краю прямо в глаза солнцу посмотрела…. как я смогу её на что-то сменять… да никогда!. Ну этот вопрос решён давно, и ни к чему о нём вспоминать. Бабы сидят… -Ой девки… а помните как сами-то в школу ходили?. И опять пошла-поехала телега, полная мыслимых и немыслимых воспоминаний, тарахтеть по широкой и ухабистой дороге жизни, заворачивая в каждый проулок, где остались любимые картины детства и молодости… -Ну и нашла чё вспоминать? -А вот помните… как Анютку Егорову сватать богатый жених приезжал? -Ага… старый пень… а Анютка красавица, семнадцатый ей только годок миновал… отказала было ему, а мать-то согласна была. -Ой… чё тогда было… -Чё было, то и было… нечего старое ворошить! Вот и была драма. Повесилась Анютка на поветях

Я высмотрела в грязной луже своё «счастье» брошенного щенка!. 1 сентября 2017. СНЫ С НЕБЕС 1. Я думаю, что всё, что в жизни случается, не случайно!. Почему так, я по малограмотности объяснить не могу. Как собака… всё умом понимаю, а вот чтобы путём рассказать, слов не хватает. И так всю жизнь… что, где, как и когда?. А вот попробую. Дело в том, что почти в конце своей жизни по бездорожью я сильно устала и заболела. А примерно за год до этого у себя на даче я вдруг ни с того ни с сего увидела сон! Наверно я в этот момент померла

И что я вижу?. Широкая поляна, вся как из жидкого золота… По левую руку ряд разноцветных деревьев, розовых, голубых, синих, и вообще непонятного цвета

СНЫ С НЕБЕС 2. Вот и 1993 год. Бог сподобил, я покаялась и получила спасенье. Это я узнала из Библии, которую стала читать, как голодный ест хлеб. И у меня нет слов на большее, сама задавала сотни вопросов, многого не понимала… и стала видеть сны. И конечно, они были с неба. Больше неоткуда. Вижу ясно картину… идём мы с какой-то подружкой по лесу. Тропа под нами грязная, в колдобинах… а мы идём. У меня возникает мысль… -А чё это мы по грязи идём?. Не успела додумать… вдруг, откуда ни возьмись… рядом с тропой озерко. С левой стороны от меня. С такой чистой прозрачной водой… даже ни листика, ни хвоинки… а кругом лес. Озерко небольшое, как бы по щиколотку

Спутница моя ахает… -Ты что делаешь… воду испортишь…

И стою, а вода опять в озерке хрустально чистая

СНЫ С НЕБЕС 3. Какое то время всё было ладно, как обычно

Вот такой сон…. Идем мы небольшой компанией к трамвайной остановке на пересечении улиц Ленина и Горького. Стоим, шутим, трамвай ждём… домой ехать. И вот я в трамвае, стою на задней площадке и смотрю в заднее стекло. И вижу голубые рельсы, рядом с нашими… только они сворачивают в другую сторону. А по ним медленно движется тоже голубой, сияющий внутренним светом, необыкновенной красоты трамвай… и в нём немного народа, человек 5—6 едет. Мне срочно захотелось пересесть в тот трамвай

Слёзы закипели в глазах… нигде мне не везёт…

СНЫ С НЕБЕС 4. Этот сон принёс мне много радости и мудрости на все оставшиеся годы. Все эти сны я видела где то в пределах лет десяти. Вот убей, не помню в каком это году было… но где то в девяностых, и чуть позже. Вижу… будто я ползу на четвереньках по тропе. Тропа вырублена по краю огромной скалы. Ни в высоту, ни вдаль, края скале нет. Она теплая, будто солнцем прогретая… и в ней вырублена эта тропа. Тропа узкая, двоим не разойтись… и белая-белая, будто белым атласом выстелена. И я спокойно ползу по ней прижимаясь к тёплой скале, а сзади тихий ветерок словно подталкивает меня. Мне так хорошо и спокойно на огромной высоте. Но на самой средине мне вдруг невмоготу захотелось посмотреть вниз… -Что там?. Настолько сильно захотелось… но и страшно… а вдруг упаду?. Терзаясь сомненьями, я медленно вытягиваю шею вперёд, к обрыву. И вижу… далеко внизу бескрайнее озеро-болото жидкой коричневой грязи. Оно шевелится и булькает… а вдали, на берегу этого страшного болота сидят люди, машут мне руками и зовут… -Давай прыгай… не бойся! Упадёшь, быстро сваришься …даже пикнуть не успеешь

СТОЙКИЙ ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК. Много воды утекло с тех пор… как мудрые люди говорят. Какой воды? Количество той же воды разным бывает у разных людей. Вот может у кого жизнь широкой рекой воду несла, а у меня всё маленьким ручейком, да ещё с перекатами. Жизненных перипетий не много случалось… и не очень то ярких и важных, по сравнению с мировой революцией, но всё же… случалось!. А как же иначе?. Должно же и у меня что ни будь такое произойти…. Вот тут уж точно я не рыжая была… Тринадцать лет подряд отработала по три сезона в пионерских лагерях поваром

Вот чем я сама себе не нравлюсь так тем, что пишу путано и невнятно. Может вы не улавливаете мою мысль…. Я ведь про солдатика собралась писать… не, не про солдата…. Откуда в детском пионерском лагере солдат?. Это предисловие, как грамотные люди толкуют, то есть самое начало. И я про обстановку, про общую картину. Ну, конечно, я думаю, что вы сразу поняли, что в моём рассказе есть шкурный интерес. Мой личный!. Конечно есть, как не быть интересу. Без интересу одни петухи орут… думают с дуру, что без них и не рассветает…. А чего бы ради я тут разбежалась писать? А вот… случилось!

Танцы дело святое и необходимое для молодых ног. Сколь за день ни набегаются, упадут пластом на кровать… отдохнут, делают вид, что спят, а пятки чешутся

Опилки самые настоящие, жёлтые мягкие и прохладные. Рядом выделена большая территория для японского завода по переработке нашего леса. А опилки японцы аккуратно складывали в одно место и оборудовали там танц-площадку. Вот же, косари-косарями… чё-чё, а умом их Бог не обидел. И руки откуда надо растут… не то, что у наших разгильдяев

Дети дорвались до кайфа. В обутках не попляшешь, а босиком в самый раз. Так наши танцующие дети, того не зная, утрамбовывали эти самые опилки…. Вот опять скажете… поехала кривая кобыла по жнивью…. Да недалёко я и ушла. В том же лагере это и случилось. Может вам и не очень интересно, так лучше и не читайте. А то потом скажете, что нет тут ничего «такого» всё просто, как хозяйственное мыло!

А причин этих по жизни столько бывало, что ни в сказке… ни пером!. Конечно, я понимаю… у всех не всё гладко шло… ну дак и написать надо… может у кого не так, но тоже интересно. Этим мы друг другу и служим. Этим и сочувствуем, этим и жить помогаем другим

Сам Бог велел. Вожатые расстарались…. Вот об этом и речь… о зарнице. А вы-то с налёту поди подумали…

А тут те ничё, так, мелочёвка…. Раз развернули в лагере большую игру, под названием «Зарница» Военная почти игра. Правильно, нечего детям дурака валять, пусть привыкают. Только вышло так, что мальчиков было мало

Наконец поехали. А хочу вам сказать, что мы жили под горой в «Черёмушках». Вернее в зарослях черёмухи… а какая война в черёмухе… как то несерьёзно. Поехали в глубь тайги, нашли поляну, разложились… вожатые чё то там делают, планы составляют. Я со своей командой (Настя и я) костёр развела, обед готовлю, кашу с тушёнкой, огурцы- помидоры… к чаю, то, сё, выпечку вкусную. У костра, да при дымке, лопают мои вояки за обе щеки. Народу боле ста человек. Мне не до ихней войнушки. Откормили… собрали чашки-ложки …и домой, ужин готовить. Работа отдыха не даёт

Часа три прошло. Заявляются наши воины, усталые, подзагорелые, какие то растребушённые… но с песняком, как и положено победителям. Бегут купаться-умываться, девчонки платьишки меняют… все довольные, спорят, хохочут… игра удалась. Прошло четыре часа…. Дети строем идут в столовую на ужин. Всё как обычно, с точностью до минуты

Становится всё тревожней… должна ведь к маме подбежать, улыбнуться…. Уже последний отряд сидит. А дочки нет. Господи помоги! Бегу к вожатой, спрашиваю где Рада? А она руками. разводит… дескать все дети на месте…. Я обезумела от горя!!! Где моя кровиночка? Где моя дочь?. Страх меня парализовал. Ей ведь только семь лет…. Метнулась на задний двор к машине. Шофёр на месте, завёл мотор, рванули в лес …воспитатели, старшие ребята… чё-то мне говорят, успокаивают. Не слышу ничего!. Дождь пошёл. Я волю в кулак, молчу… как умерла. Идём по тропкам. Все в поиске, крики по лесу… как никак почти пять часов прошло

Старшую вожатую и физрука тут же уволили. Вот такой рассказ…

ПО ОВСЯНКУ. (Посвящаю Раисе Малиношевской, подруге и хорошему человеку). Вот, про овсянку… ну и чё? Тоже вещь нужная, даже можно сказать, необходимая. И почти в каждом доме она есть, потому как съедобная крупа… и из самых дешёвых, что немаловажно, особенно для наших пенсионеров и многодетных семей. Но это не всё. Уж на что какие то там англичане, вроде и богатые, могли бы готовить себе на завтраки каких ни будь устриц… нет, что ты? Варят из века в век эту пресловутую овсянку. А нам то сам Бог велел. И вовсе не потому, что пенсия мала. Или пусть люди ненароком не подумают, что я на диету села на старости лет. Я же, упаси Бог, не англичанка какая – то. Грех на душу не возьму

Ну свои старушечьи дела. Вот и пошла по овсянку в магазин. Да тут рядом совсем, за домом

Марусю соседку встретила, с утра то ишшо не виделись, разговоров ворох. С разговором всегда легче по магазинам ходить, всегда купишь то, чего не надо. Ну и почапали мы с Марусей по «шопингу» то есть покупать чё не надо

Потащила меня Маруся на рынок: -Пойдём соседка, там говорят свежие фрукты нерусские привезли. Купим помаленьку, шибко дорого правда, первые фрукты то… да чё уж мы, не нищие поди…

На площадке тетка Василиса… мы её все просто Васей зовём, моя ровесница выскочила, затащила в гости… купила мол, новую какую то печку-самоварку… которая и хлеб и всё остальное печёт

Конец ознакомительного фрагмента

НазадВперед Настройки

Шрифт

Source Sans Pro

Helvetica

Arial

Verdana

Times New Roman

Georgia

Courier

Source Sans Pro

Размер шрифта

Цвет фона