Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Китай
Рассказываю Молотову:
– Я слышал, что Сталин послал военному советнику в Китае Р. Я. Малиновскому такую телеграмму: «Завтра в Шанхае состоится пленум ЦК компартии Китая, на котором будет избран Мао Цзэдун. Это может иметь крупные политические последствия, товарищ Малиновский».
– Вообще о Мао Цзэдуне мы тогда мало знали, – говорит Молотов. – Знали, что у них два руководителя: Мао Цзэдун – политический и Чжу Дэ – военный. Вот Ван Мина мы хорошо знали. Он с Мао воевал уже в тот период. Он критиковал Мао. Кто из них тогда был прав, нам трудно было разобраться. А Мао в то время уже убирал своих конкурентов из руководства, подставлял их на опасные места.
29.02.1980
В конце сороковых годов по указанию Сталина советская пресса много внимания уделяла Большому берлинскому мосту, и взоры политиков были прикованы к этой проблеме. А в это время в Китае произошла революция, провозглашена народная республика. Кто-то из американских деятелей сострил: «Мы долго и внимательно смотрели на Большой берлинский мост и потеряли маленький Китай».
…Вдвоем с Молотовым отмечаем столетие Сталина. В последнее время я занят киносценарием об обороне Москвы – для режиссера А. Салтыкова. В фильме будет показан Мао Цзэдун. Спрашиваю:
– Как он вел себя в 1941 году? Вроде бы не хотел, чтобы его Восьмая армия помогала нам против японцев?
– Он все-таки скрывался довольно серьезно, – вспоминает Молотов. – Против нас открыто ничего не говорил в то время. Я помню, даже в 1957 году на совещании коммунистических и рабочих партий он сказал, что компартия Китая дышит с КПСС одним дыханием. Как его было отталкивать?
Показываю фотографию актеров в роли Мао Цзэдуна и его супруги.
– Неплохо подобраны, – говорит Молотов. – Подходят. Особенно сам Мао Цзэдун. А эта мадам была более симпатична, артистка менее симпатична. – Показывает фотографии домработнице Тане: – Мао Цзэдун подходит, верно?
– Меня интересует позиция Мао Цзэдуна в 1941 году. Была ли она выжидательной?
– Это похоже.
– В этот период он не верил в нашу победу и ждал?
– И это могло быть. Но я не знаю ничего об этом. Есть книга Владимирова, вы не знаете о ней? «Особый район Китая». Написана по данным, какие уже теперь есть. Я думаю, там переделано кое-что. Это в характере воспоминаний – так отредактировать, как будто автор все знал и видел. Но я, например, ни от кого не слышал такой характеристики в таком определенном, враждебном тоне, о таком направлении маоцзэдуновской политики – ни от кого не слыхал, а автор пишет, что все это знал и понимал.
– Вы знали Ван Мина?
– Знал. Немного знал. Но его фигуру я знаю хорошо.
– Он ближе был к нам?
– Он совсем близок был к нам.
– Мне говорили, что Мао контактировал с японцами и даже с немцами пытался наладить связь.
– С американцами у него контакт, по-моему, был, – говорит Молотов. – Но такого открытого противоречия с нами в тот период все-таки нельзя обнаружить. Он постепенно отходил, а в 1957 году, наоборот, о Советском Союзе очень сочувственно сказал.
– Можно сказать, что в период 1941–1942 годов Мао руководствовался доктриной «Война на сохранение собственной силы»?
– Это да. Это правильно. Есть воспоминания Чуйкова в «Новом мире», в двух номерах. Он с ним не имел непосредственных дел. Он имел дела с Чжоу Эньлаем, который был в Чуньцине, где был и сам Чуйков. Не получается такой картины, что тогда уже Мао Цзэдун вел себя более-менее полуоткрыто врагом Советского Союза… Чуйков не повторяет то, что у Владимирова. А у Владимирова очень просто: Коминтерн и Советский Союз были за единый фронт коммунистов Китая и гоминьдановцев против японцев, а, дескать, Мао Цзэдун шел против этого. Это, по-моему, очень сложный вопрос, и если бы большевики были на месте Мао Цзэдуна… Конечно, правильно, надо создавать единый фронт, и, поскольку гоминьдан не создавал практически этого единого фронта, а готовился к борьбе против коммунистов, нам нельзя это изображать так, что уже тогда Мао Цзэдун был ярым врагом Советского Союза и потому не шел на единый фронт вместе с гоминьдановцами. В таком случае требовать от него союза крепкого с гоминьданом невозможно, а получается, по Владимирову, что вот он какой был нехороший, Мао Цзэдун, не шел против японцев вместе с гоминьдановцами.
А Чуйков показывает, что гоминьдан все время готовил разгром Мао Цзэдуна и его армии. Как же он мог очень дружно выступать с гоминьдановцами? Я думаю, что упрощать это дело нельзя. Нужно быть очень осторожным. Кто бы ни был на месте Мао Цзэдуна в тот период… Конечно, в отношении Советского Союза Мао Цзэдун вел себя неправильно, это можно более или менее понять, но чтобы у него был с гоминьданом полный союз… Обстоятельства не позволяли. И еще логическая, так сказать, полезность этого дела. Поэтому обвинять голо, безоговорочно, я думаю, неправильно. Сам-то гоминьдан готовил гибель компартии. Против японцев надо было воевать, но гоминьдан создавал такие условия, при которых постоянного, единого фронта не могло быть.
– И еще: Мао якобы считал, что поскольку СССР ослаблен войной, то нужно не активизировать политику защиты СССР, а переориентироваться на другие силы.
– Тут была, видимо, такая двусмысленная позиция у Мао Цзэдуна. Он не помогал Советскому Союзу.
– А мы ожидали помощи?
– Я даже не помню, чтобы мы очень надеялись на него. И Сталин, и я, мы всегда полагались только на собственные силы. Но нажимали на союзников.
– Мог ли Сталин сказать: «Раз нам китайцы не помогают, придется оставить на Востоке некоторые дивизии, которые хотели снять». Не помните?
– Это могло быть. Это вполне могло быть. Сталин, между прочим, говорил, что настоящей помощи они не могли оказать в этом деле. Конечно, желательно было бы такую помощь получить, но, с другой стороны, тут надо разобраться.
Я не помню, чтоб это было у нас таким вопросом большим. В какой-то мере мы, конечно, хотели и ждали, но у них было очень сложное положение. Стояли два китайских фронта: маоцзэдуновский и чанкайшистский. Советником от нас при Чан Кайши был Чуйков. А при Мао Цзэдуне военного советника не было. Там наши разведчики были, представители Коминтерна. Владимиров был. Но военного советника мы давали Чан Кайши, давали авиацию, артиллерию, вооружение.
– Так чего ж мы могли просить от Мао Цзэдуна?
– В том-то и дело. Это и надо все учесть. Так же нельзя считать.
– А я думал, что было два советника…
– Нет, нет, при Мао Цзэдуне не было. Нам важно было, чтобы Китай не сдавался японцам. Мы им помогали, чтоб они сдерживали японцев хотя бы в какой-то мере. Мао Цзэдун, можно сказать, фактически в этом не помогал, но, так сказать, не против был, и мы все-таки помогали прежде всего Чан Кайши. А он готовился против КПК. Очень сложное было положение.
– А почему помогали Чан Кайши? У него была реальная сила?
– Конечно. Против японцев он фактически какие-то мероприятия предпринимал, и вот Чуйков описывает некоторые положительные дела. Но Чан Кайши был нам враждебен. А военным советником в антияпонском плане у него несколько лет был Чуйков. Но он и не бывал у Мао Цзэдуна, жил у Чан Кайши. Главная сила была у Чан Кайши. И Коминтерн, и Советский Союз настаивали, чтобы был единый фронт Чан Кайши и Мао Цзэдуна против японцев. Но не получалось. Все-таки они заключили такой союз, но осуществляли его очень плохо. При Чан Кайши находился Чжоу Эньлай. Так что китайские коммунисты тоже были заинтересованы в том, чтобы действовать и в какой-то мере содействовать Чан Кайши против японцев, но все это, конечно, было очень сложно и не всегда выходило. А мы сотни самолетов давали Чан Кайши, артиллерию, танки… В тот период требовать от Мао Цзэдуна состоять в дружбе с Чан Кайши невозможно, но пытаться создать фронт против японцев было, конечно, необходимо.
– Рассматривал ли Мао СССР не в качестве идейного союзника и друга, а как попутчика, которого следует любыми средствами «доить»?
– Я думаю, что в таком виде это обнажать… Мы выглядим в дураках, а мы не были, по-моему, в дураках. А настолько противоречивое положение было…
– Мы знали все это и следили за Мао?
– Правильно. Да, да. Тут для вас трудная задача. Но в таком оголенном виде нельзя.
А после этого он у нас был впервые, и договор заключили. Сталин мне сказал перед приходом Мао Цзэдуна, чтоб я выступил, чтоб его подбодрить. Я выступил в таком духе, что он должен равняться на Советский Союз.
Он приезжал на 70-летие Сталина в 1949 году. Жил у нас месяца полтора на сталинской даче. Болел немного. Я и Микоян ездили к нему. Мы с ним беседовали. Он нас угощал зеленым китайским чаем. И сказал, между прочим, это я помню: «Я „Капитал“ Маркса не читал».
Для чего он это сказал? Что он не догматик?
21.12.1979
Сталин приехал в ресторан «Метрополь». В фойе было пусто – чекисты постарались. И только гардеробщик выскочил навстречу:
– Разрешите помочь, Иосиф Виссарионович?
– Пожалуй, это я еще умею делать сам, – сказал Сталин, снимая шинель.
Сергей Михалков сидел, все время глядя на Сталина, как бы призывая его обратить внимание. Сталин почувствовал это и сказал Мао Цзэдуну:
– А это писатель Михалков. Его невозможно не заметить! – имея в виду, видимо, и высокий рост Сергея Владимировича.
Молотов сидел, как обычно, рядом со Сталиным. Улучив момент, когда Вячеслав Михайлович вышел, Михалков подсел к Сталину. Молотов вернулся и, заметив, что его место занято, отошел в сторону. Но Сталин сказал:
– Товарищ Михалков, на двух стульях трудно сидеть!
Представляя Мао Цзэдуну киноактера Бориса Андреева, исполнившего главную роль в фильме «Падение Берлина», Сталин сказал:
– Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоем брали Берлин.
Об этом мне рассказал присутствовавший на приеме писатель Михаил Бубеннов, автор знаменитой в то время «Белой березы».
– Сталин обладал чувством юмора, – говорит Молотов. – Но не часто этим занимался. На меня часто возлагал эти обязанности. У меня не было таких качеств, но, во всяком случае, я…
24.12.1975
Когда Мао Цзэдун был у Сталина, он попросил разрешения поселить 20 миллионов китайцев на советском Дальнем Востоке.
– У меня своих двести миллионов хватает, – ответил Сталин.
04.11.1978
Один из знакомых Молотова высказался за то, что нам бы следовало поменьше помогать другим странам, тогда, мол, и нам бы жилось получше.
– Но он не понимает, что если мы не будем помогать, то это отдалит победу коммунизма в мире. Я ему сказал, что вы должны же понять, что без международной революции ни Советский Союз, ни одна другая страна победить не могут. Без международной революции никто не может победить, и мы не можем. Нам друзей надо увеличивать.
– Почему такие разговоры? – говорю я. – Потому что многие разочарованы: кто был другом, стал врагом.
– Потому что они никогда не очаровывались марксизмом-ленинизмом. Никогда. – отвечает Молотов. – А занимались тем, чтобы только службу себе обеспечить.
– А вот Китай проглядели.
– Я, в частности, отношусь к числу тех людей, которые ошибались в этом вопросе. Надеялся на лучшее. Надеялись на их большую устойчивость. А оказывается, нас Мао Цзэдун и вся эта кучка надули. По-китайски мы плохо научились читать.
– Насколько сложна психология человеческая, как трудно предугадать заранее, к чему человек придет.
– Так можно окончательно запутаться, – говорит Молотов. – Лев Толстой запутался. Достоевский путался. А нам пора уже подняться над этим уровнем. Они стояли на буржуазной точке зрения и выше не поднялись, хотя это гениальные люди. Другая эпоха…
Далее наш разговор пошел о росте цен, о том, что слова партии расходятся с ее делами…
– Много вопросов поднято, – заключает Молотов. – Как говорил Михаил Иванович Калинин: «Зачиркиваем!» Принимаем, как он говорил, какой-нибудь «компримис»…
26.08.1979
– Ким Ир Сен болен, ему шестьдесят четыре года…
– Там не только это, – говорит Молотов. – В Северной Корее уже ведется агитация, что председателем или президентом должен стать вместо Ким Ир Сена его сын. Это и сам Ким Ир Сен готовит.
– Разве это наследственное? В Китае жена Мао Цзэдуна борется, наследницей хочет стать.
– Нет, это не выйдет. В Китае это не пройдет.
09.06.1976
Рассуждаем о ситуации в Китае после смерти Мао Цзэдуна.
– Почти как у нас, только с азиатским уклоном, – говорю я. – Хуа Гофэн в тени держался…
– Да, правильно, – соглашается Молотов.
– И вдруг стал Генеральным, как у нас Хрущев после Сталина.
– Там другая ситуация, – говорит Молотов. – А главное то, что они арестовали «четверку» наиболее крайних.
– Маоцзэдунистов, сторонников Мао.
– Крайних маоцзэдунистов, – уточняет Молотов, – но надо иметь в виду, что этот Хуа Гофэн был назначен еще при Мао, и против него возражает эта «четверка», в том числе жена Мао Цзэдуна. Так что Мао Цзэдун не совсем одобрял этих «шанхайцев». И свою мадам.
– Странная она вообще…
– Да, только из-за спины она вошла к Мао Цзэдуну.
– А Мао Цзэдун все-таки крупная фигура?
– Все-таки он владел народом. Овладел. Но, конечно, не то.
04.11.1976
