Времена и судьбы

8. Осень. 1702 год

Спустя четыре года, злобный Ярослав Казарин вторично, уже письменно, донес на Дмитрия, на этот раз только что назначенному губернатором Шлиссельбурга, генерал-аншефу Александру Даниловичу Меншикову. В доносе сообщалось, что Кротиковы спокойно и благополучно проживают на Белом озере в дарованном еще Иваном 1У поместье Кроты. Летом этого года бывший унтер-офицер Преображенского полка Дмитрий и его отец Андрей ездили в Новодевичий монастырь на поклон к гробу скончавшейся в 1699 году монахини Сусанны, под именем которой здесь была захоронена опальная царевна Софья. Теперь их владения можно конфисковать. Дмитрий с отцом действительно приезжали в Москву и в Новодевичьем монастыре посетили могилу Евдокии Самохиной, ушедшей из дома Кротиковых еще в 1593 году. Но факт посещения монастыря, где ранее проживала опальная царевна Софья считался крамольным. Ярослав, не вдаваясь в известные ему подробности, предложил губернатору «изгнать кротов из их норы». Меншиков, хорошо зная царя, ответил Казарину так: «Царь имеет божье право заменить расправу на милость, но милость на расправу, – это не царево дело. Я же совершать такую кару сам не стану. Без дозволения за такое можно поплатиться головой. Вот если бы поместье во время грозы сгорело…». Меншиков умолк и внимательно посмотрел на Казарина.

– Господин генерал-губернатор, я все понял.