Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Речи и письма, публикуемые в этом томе (стр. 57–65), связаны со знаменательным эпизодом литературной и общественной биографии Тургенева – публичными чествованиями писателя во время его пребывания в Россия в феврале-марте 1879 г.
Бурные овации, которыми был встречен приехавший на родину Тургенев, не были подготовлены заранее и явились неожиданными как для него самого, так и для чествовавшей его русской общественности; об этом свидетельствует ожесточенная полемика, возникшая вокруг этих чествований в печати. Авторы статей и корреспонденции о чествованиях стремились уяснить смысл оказанного Тургеневу приема и его общественное значение1.
По приезде из Петербурга в Москву 14/26 февраля Тургенев был неожиданно приглашен на обед, устроенный в его честь 15/27 февраля M. M. Ковалевским и группой молодых профессоров Московского университета. На этом обеде с приветственными речами выступили Ковалевский, А. И. Чупров, Н. В. Бугаев, А. Н. Веселовский, П. Д. Боборыкин. Ковалевский «приветствовал дорогого гостя горячим обращением к нему, как к гражданскому и эстетическому воспитателю тех поколений, к которым принадлежат все присутствовавшие на обеде» (Р Вед, 1879, № 42, 17 февраля)2.
18 февраля ст. ст. Тургенев присутствовал на заседании Общества любителей российской словесности и был восторженно встречен публикой, среди которой было много студентов. По свидетельству корреспондента «Русских ведомостей», «обширная университетская физическая аудитория далеко не могла вместить всех желающих <…> Едва показалась величественная фигура И. С., как своды зала огласились громом оглушительных рукоплесканий. Крики «браво» перекатывались в продолжение нескольких минут из конца в конец, возобновляясь всё с новою силою» (Р Вед, 1879, № 45, 21 февраля). С хоров с приветственной речью обратился к Тургеневу студент Московского университета П. П. Викторов, представлявший наиболее радикальную часть студенчества. Он приветствовал писателя прежде всего как автора «Записок охотника». Его речь свидетельствовала не только о признании больших общественно-литературных заслуг Тургенева, но и о наличии тех разногласий общественно-политического характера, которые существовали между ним и молодежью3.
4/16 марта Тургенев присутствовал в Благородном собрании на концерте, устроенном в пользу недостаточных студентов Московского университета, где он прочел речь, известную в печати как речь к московским студентам (см. наст. том, стр. 57). Московские чествования Тургенева закончились обедом, данным в честь писателя в гостинице «Эрмитаж» группой профессоров и литераторов 6/18 марта (см. наст. том, стр. 58).
Петербургские чествования Тургенева начались 9/21 марта. В этот день Тургенев участвовал наряду с M. E. Салтыковым-Щедриным, Ф. М. Достоевским, Я. П. Полонским и другими писателями в литературном чтении, устроенном Литературным фондом4. Появление на эстраде Тургенева, читавшего рассказ «Бурмистр», било встречено взрывом аплодисментов.
Торжественный прием был оказан Тургеневу на литературном обеде в ресторане Бореля 13/25 марта (см. наст. том, стр. 60) и на литературном вечере, устроенном 15/27 марта слушательницами Женских педагогических курсов, состоящих при Александровской женской гимназии5.
На этом вечере слушательницы Педагогических курсов поднесли Тургеневу лавровый венок, к которому была пришита лента с надписью «от слушательниц Педагогических курсов» и адрес. Слушательницы Высших женских курсов также поднесли писателю лавровый венок и адрес. «Из всех наших писателей Вы, Иван Сергеевич, творец Лизы, Аси, Натальи, Елены и Марианны, лучше всех поняли сердце русской женщины, Вы отнеслись к ней беспристрастно, не скрыли ее недостатков, по зато и поведали всему миру то хорошее, что в ней кроется», – говорилось в этом адресе.
По словам корреспондента «Новостей», «пи одному русскому писателю никогда не выпадало на долю такого всеобъемлющего, дружеского признания его литературных и гражданских заслуг со стороны всего читающего общества, каким пользуется теперь Тургенев» («Новости», 1879, № 70, 18 марта, стр. 5).
16/28 марта, в зало Благородного собрания, состоялся второй литературный вечер в пользу Литературного фонда, в котором приняли участие Тургенев, Достоевский, А. Н. Плещеев, Я. П. Полонский и другие писатели. Тургеневу, читавшему рассказ «Бирюк», группа молодых женщин поднесла большой лавровый венок с адресом. В заключение Тургенев прочел вместе с М. Г. Савиной сцены из комедии «Провинциалка», причем Тургенев читал роль графа, а Савина – Дарьи Ивановны6.
17/29 марта петербургские художники дали в честь Тургенева обед, на котором он не мог присутствовать по болезни (см. наст. том, стр. 62). За три дня до отъезда Тургенева за границу студенты Петербургского университета и Горного института обратились к нему с просьбой принять участие в организуемом ими литературно-музыкальном вечере. Писатель, вынужденный отказаться от этого предложения, ответил студентам письмом (см. наст. том, стр. 63). 21 марта/2 апреля друзья и почитатели Тургенева проводили его за границу.
По свидетельству П. Л. Лаврова, Тургенев привез из России множество поднесенных ему адресов, авторы которых призывали писателя возглавить оппозиционное по отношению к политике русского самодержавия общественное движение. К сожалению, эти адреса не сохранились. Некоторые из них Лавров процитировал в своих статьях о социалистическом движении в России7 и «И. С. Тургенев и развитие русского общества»8.
В условиях роста недовольства среди широких слоев русской общественности политикой царского правительства, в обстановке все усиливавшегося революционного движения приезд Тургенева в Россию был использован либеральной интеллигенцией для антиправительственных манифестаций.
«В марте 1879 г., – писал по этому поводу Лавров, – русские либералы, храбрость которых возросла, воспользовались отдаленными предлогами, чтобы устроить в обеих столицах довольно значительную демонстрацию в пользу своих идей. К ним присоединились в этом случае те из социалистов, которые имели мало склонности к кровавым мерам. Известный русский романист Тургенев, большею частью живший за границей, приехал па месяц в Россию <…> Под предлогом приветствий старому, либералу, отнесшемуся к русской общественной «Нови» с большой симпатией и смелее, чем его товарищи по профессии, начался ряд оваций, и в ряде речей и адресов профессора, представители литературы и искусства, делегации и группы учащейся молодежи обоего пола выражали самые смелые речи и тем самым вынуждали виновника праздника к смелым речам» («Каторга и ссылка», 1925, № 1, стр. 73–74). Этого же вопроса Лавров коснулся в статье «И. С. Тургенев и развитие русского общества», в которой он отметил, что «приезд Ивана Сергеевича в Россию сделался удобным поводом к либеральным демонстрациям, но эти демонстрации <…> устроились тем скорее и успех их был тем значительнее, что дело шло о писателе, действительно любимом всеми группами русской интеллигенции. Не только либералы более взрослого поколения видели в нем наиболее честное и чистое воплощение своих стремлений, но и радикальная молодежь разглядела в Иване Сергеевиче подготовителя ее борьбы, воспитателя русского общества в тех гуманных идеях, которые, надлежащим образом понятые, должны были фатально привести к революционной оппозиции русскому императорскому самодурству» (Революционеры-семидесятники, стр. 48–49).
Таков, по мнению Лаврова, общественно-политический смысл чествований Тургенева в России в 1879 г., истолкованных в либеральной историографии как примирение молодого поколения с «людьми сороковых годов»9.
Тургенев казался многим либералам, недовольным политикой русского самодержавия и напуганным характером и размахом революционного движения в России, наиболее авторитетной фигурой, способной объединить и возглавить различные общественные группировки, жаждущие либерально-демократических преобразований в стране.
Чествования Тургенева в 1879 г. получили живой отклик в переписке его современников.
Так, П. В. Анненков 2 апреля 1879 г. писал В. М. Михайлову:
«Замешкался ответом к Вам, носясь всё это время душой, мыслию да и пером по Петербургу. Там происходит теперь нечто совсем новое. Невиданная еще овация всем обществом коллежскому секретарю из дворян, И. С. Тургеневу, похожая на прием, сделанный парижанами старику Вольтеру. Весь театр, не исключая и дам, подымается и кричит, узнав, что в одной из лож показался Тургенев. Слушательницы учебных курсов подносят ему <…> лавровые венки, сопровождая их речами, в которых называют его своим спасителем. Студенты толпятся у его подъезда, на улицах неизвестные люди из интеллигенции снимают шляпы при встрече с ним, на обедах в честь его с первых ложек супа начинает развиваться энтузиазм и к соусу уже превращается в неудержимый поток. Сам Спасович гремит на всю залу. Звездоносцы и разночинцы, тузы и пигмеи, молодые и старые торопятся сказать ему наиболее крупную хвалу и перещеголять друг друга в выражениях восторга и признательности. Если не построили ему еще триумфальной арки, то только потому, что у него нет парадного экипажа, а на извозчике проезжать через нее – неловко. <…> Словом, происходит полная реабилитация людей 40-х годов, устранение всех их врагов, публичное признание их заслуг и отдается им глубокий, всесословный и общерусский поклон даже до земли и до метания» (Т сб (Бродский), стр. 57–58).
