Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 5. Март 2014 – апрель 2014 года. Донецк: площадь Ленина, Ясиноватский блокпост
Под крылом самолёта – пушистые, белые облака, где-то далеко внизу под ними – родная земля. Стонущая сейчас под игом захватчиков, куда более жестоких, лживых и коварных, нежели когда-то германские фашисты. Те хоть, по крайней мере, открыто провозгласили свои цели – захват «жизненного пространства» и «уничтожение славянских недочеловеков». Пусть и без объявления войны, но всё же относительно честно вторглись в нашу землю – на танках с немецкими крестами и нацистскими свастиками, танках, изготовленных на германских заводах.
Нынешние продолжатели их дела, самопровозглашённые лидеры человечества, старая кровопийца Европа во главе с молодым хищником, куда подлее, лживее и трусливее, чем их «тевтонские предки». Цель их та же, что и у предшественников, – нас уничтожить, а наши земли забрать себе. В принципе, ничего нового. Но методы для этого – совсем другие. Заразить своими идеями наших людей, заставить их делать «грязную работу» за «белых господ» – европейцев. Убивать своих своими же руками.
Всё это теоретически я знал давно. Но сейчас, когда война на моей земле разгорается (точнее, истребительная бойня против моего народа, руками его же, переходит из скрытой фазы в явную), я имею возможность наблюдать эти процессы «вживую». Омерзительное и отталкивающее зрелище, подобно прорастанию шерсти и клыков на морде оборотня, ещё минуту назад казавшейся милым человеческим лицом.
Началось всё, на самом деле, даже не в аэропорту Донецка, временно оккупированном на тот момент, вместе с донецкой землей «жовто-блакытными» этномутантами. Уже во Внуково, заходя в салон самолёта, я обратил внимание на испуганные, подавленные лица, неуверенные жесты и робкую поступь его экипажа. И вот я на родной земле Донбасса и причины этого предстают передо мной в полный рост.
В аэропорту с размахом и азартом орудуют эсбэушники. Воистину, «как вы яхту назовёте – так она и поплывёт». СБ («служба безпекы», служба безопасности) прославилась в годы военного и послевоенного лихолетья массовыми убийствами – поляков, евреев, русских, но более всего своих же, украинцев, не желавших убивать других людей только за то, что они – не украинцы. Воистину: «когда будут говорить «мир и безопасность», постигнет вас пагуба». Нынешняя СБУ вскоре после описываемых событий превзойдёт свою предшественницу. Буду я общаться с теми единичными счастливцами, кому повезло выжить после зверских пыток в её застенках, будем мы раскапывать безымянные захоронения с сотнями убитых и замученных этими упырями гражданских лиц. И это – только на тех немногочисленных и небольших участках территории, которые нам удалось освободить! Что же творится по всей территории Украины… Но это всё будет чуть позже, а пока торжествующая наглость будущих палачей собственного народа только расцветает своим уродливым великолепием.
Нас, граждан великой России, согнали как овец в углу аэровокзала. Отобрали паспорта, держат без объявления причины. Потом заводят по одному в комнату, где тщательно обыскивают, подолгу допрашивают, задавая провокационные вопросы, не делая различий между мужчинами, женщинами, стариками, детьми. Глаза эсбэушников сияют азартом охоты и нескрываемым торжеством. Это торжество хама, холопа и раба американских хозяев, которому они скомандовали: «Фас!» и спустили на собственный народ. Среди них нет ни одного «западэнца», у всех чистая русская речь, все – дончане, мои сверстники, учившиеся в советской школе, разговаривающие и думающие по-русски. Как же низко надо пасть, чтобы продать и предать всё святое за потёртый доллар, чтобы столь неприкрыто и сладострастно радоваться возможности прессовать, угнетать и уничтожать свой собственный народ? Возможности столь желанной, прежде всего, из-за стремления компенсировать собственную униженность, неполноценность перед «белым хозяином», рабское пресмыкание перед ним. Воистину, прав Ленин (или Горький, не помню точно кто): «Худший раб – есть раб добровольный, находящий упоение в своём рабском состоянии».
Перед приездом я крайне тщательно перебрал все свои вещи – даже карточку на скидки от компании «Splav» вынул. Как оказалось, не напрасно. На мне рыжие брюки и свитер от 5.11 – прекрасная боевая одежда, которая совершенно не выглядит военной. И, разумеется, я подчёркнуто спокоен.
– Цель вашего приезда?
– Научная деятельность.
Из сумки появляется на свет монография. Название длинное, про IT-технологии, образовательные продукты и МВА на Украине, я – один из авторов. Я начал писать её пару лет назад, в рамках своей докторской по экономике, и даже успел издать. При взгляде на неё мимолётная улыбка тронула мои губы: «Sic transit gloria mundi». «Так проходит мирская слава». Эта диссертация устарела мгновенно, утратила любую актуальность с первыми убитыми на Майдане.
Всё выглядит крайне убедительно, и наймит штатовских спецслужб, вздохнув, возвращает мой паспорт. Выхожу и в коридоре вижу беспорядочную, донельзя раздражённую кучку своих соотечественников. Все они беспредельно возмущены поведением спецслужб вроде бы братского народа – говорящего на одном языке с нами, существующего только за счёт воровства наших ресурсов и засылки к нам гастарбайтеров всех мастей – начиная со строителей и заканчивая проститутками и торговцами наркотиками. И это не преувеличение – те ежегодно высылают из России на «нэньку» сумму, равную годовому бюджету этого недогосударства. Как же так? Все негодуют и полны уверенности, что вот-вот наше великое государство, наше правительство решительно наведёт порядок и прекратит это издевательство над своими гражданами. В душе я разделяю эту уверенность. Ещё бы – ведь наш Верховный такие грозные заявления делает постоянно, и вон как мы лихо Крым вернули! Эх, бедняги вы, бедняги… Не знаете ещё, что буквально через несколько месяцев русские станут «персонами нон грата» на части русской же земли, подло и дальновидно переименованной в украинскую. Что множество русских граждан, в том числе женщин, по приезде на Украину, к своим родным и знакомым, будет брошено в застенки СБУ, подвергнется пыткам и издевательствам. Что «потерявшая берега» от своей безнаказанности хохлаческая военщина станет обстреливать мирные российские города в Ростовской области, убивая мирное население, до тех пор, пока мы не забьём этих тварей, не отгоним их от границы России. Их уничтожит не доблестный российский спецназ, про которого сняты километры киноплёнки, не прославленные русские танкисты и авиаторы – русская армия не посмеет защищать свою землю и своих мирных граждан. Их забьют отряды ополчения – разношёрстные, никак не обученные, вооружённые трофейным оружием, иногда с одним рожком на ствол. Русская армия же ограничится бесчисленными «учениями» вдоль границ, нелепыми в своём бессильном сотрясании воздуха – когда идёт война, надо не «демонстрировать», а драться.
Первые дни после
И что «грозное» руководство России в процессе всего этого феерического бардака займёт позу страуса, предаст забвению свой конституционный долг по защите своих же граждан и ограничится сначала грозными, потом всё более жалкими в своём нелепом бессилии заявлениями, скатится до именования массового убийцы русских Порошенко «партнёром, с которым прекрасные отношения». Деградирует до посмешища в глазах всего мира, стремясь угодить штатовским и европейским людоедам, вымолить своей униженной покорностью прощение за Крым. Словно бы тот не был всегда, со времён Тьмутараканского княжества, русской землёй?!! И всё равно не преуспеет. Как любая подлость и трусость, и эта окажется бесполезной. Сейчас вот, по прошествии года с тех дней, пишу эти строки, а Инет услужливо сообщает, что «ПАСЕ признала Россию агрессором».
Судьба Каддафи, Милошевича и Хусейна уже замаячила в полный рост на горизонте для руководства РФ – а причина та же, что у тех «государственных горе-деятелей». Они пытались угодить Западу, задобрить его, не желая понять простую истину: хищник понимает только язык палки! Быть слабым и беззащитным – значит приглашать его сожрать себя, не более того. «Тот, кто ради безопасности жертвует свободой, не заслуживает ни свободы, ни безопасности», «государство, которое между позором и войной выбирает позор, – получает и то и другое» – старые, но какие же мудрые слова…
Впрочем, всё это мы поймём позже, на своём горьком опыте, а пока я, выходя из здания аэровокзала, закипаю праведным гневом в твёрдой уверенности: «Россия вам покажет!» Мы же все её граждане, в конце концов! Вон, какой-то пресыщенный урод на Тайване встрянет – так за него весь дипкорпус впрягается, МЧС самолёт высылает. А тут массово русских по самому факту их гражданства притесняют! Наш лидер ведь ясно сказал: «Русские своих не бросают!» Да ещё и полномочия на применение войск за пределами РФ только что себе вытребовал.
Сейчас вспоминать это – смешно и грустно. Где теперь те полномочия? Сдали их обратно по окрику заокеанских хозяев, как нашкодивший слуга – примерил фуражку хозяина и торопливо обратно её на полку. К «полномочиям» нужен такой орган, как «яйца», без них они – ни к чему…
Здание аэровокзала сияет совершенством неземных, космических технологий. Краса и гордость всей, тогда более-менее нормальной, Украины – его строили общими силами к чемпионату мира, «Евро-2012». Сияние металлических панелей под матово-серебристый, с отливом «под титан», сине-фиолетовая подсветка, зеркальное стекло огромных окон и бескрайняя бетонная взлётка… Космопорт будущего, да и только! Не раз государственные мужи, гордясь, декларировали, что «этот аэропорт – один из лучших в Европе». Зря говорили, ох зря… Старая блудница и человекоубийца от века, «европейская цивилизация» конкурентов не терпит… Не стану говорить, мол, «я сразу понял», что здесь будет. Смутное предчувствие беды томило тогда сердце, но представить, что на месте всего этого великолепия будут только груды развороченного щебня и горелого металла, что артиллерия раз за разом будет перепахивать это пространство, что пацаны – герои-добровольцы, будут где-то здесь недалеко, истекать кровью у нас на руках… Нет, такого я себе не мог представить и в страшном сне.
Цель прибытия – организация медицинской помощи на митинге. Но митинг будет только в воскресенье. Надо что-то делать, но что? Это теперь я знаю как само собой разумеющееся, что нужно искать центры сопротивления, находить лидеров наиболее толковых подразделений, входить с ними в контакт и разворачивать медслужбу при их подразделениях. А тогда – строго как у бессмертного Высоцкого: «Что же делать? Надо, Сева, надо, наугад, как ночью по тайге!»
Хорошо, что сам я местный, и есть много знакомых – пусть не настолько решительных, чтобы взять оружие и встать в строй, но сочувствующих – готовых возить на машине хоть сутками, организовывающих многочисленные контакты с готовым помогать местным населением. И ретроспективно – правда, жалко, что так мало из них чуть позже смогут проявить в себе мужскую сущность, когда это станет по-настоящему необходимым, взять оружие и встать в строй. Ограничатся более или менее активным сочувствием. Это и есть результаты кропотливой, многодесятилетней работы вражеских СМИ, институтов пропаганды и управления обществом, вражеских спецслужб. И тотального отсутствия работы (а то и соучастия врагу) со стороны наших аналогичных структур…
– Нужны центры кристаллизации, группы активных ребят. Думай, где?
– Поехали на Ясиноватский блокпост, там вроде стоят.
Грамотно поставленные в низине, незаметные почти в упор палатки. Бочка с угольями – по ночам ох как свежо. Пропитавшиеся дымом, бодрые и весёлые ребята. Это и есть «Ясиноватский блокпост» – подразделение, которое позже станет одним из легендарных в ДНР, наряду с «Константиновским разведбатом», одно из тех, с которых всё началось… Когда какого-то известного боевика – революционера, чуть ли не Байрона, спросили, какой армией он хотел бы командовать, он ответил: «Младогегельянской!» Имел он в виду, что лучшие воины – молодые идеалисты-романтики. В том подразделении таких хватало: один реконструктор Тамплиер чего стоит! Яркий рассказ, как на международном рыцарском турнире «в полный контакт» он одним ударом алебарды вынес тевтонского рыцаря – чем не песня. Программисты и таксисты, строители и шахтёры – всех их объединяла вера в Справедливость, жажда её, готовность к самопожертвованию. И личность командира.
– Всем готовность – противник идёт на прорыв!
Это оперативная информация. Мы в курсе, что один из планов противника – использовать обезумевших от алкоголя и наркотиков «футбольных фанатов» – безмозглое гормональное мясо олигархов. Они как раз припёрлись в больших количествах, тусят небольшими группами по всему Донецку. Ждут автобусы с боевиками из Львова – в брониках, с огнестрелом. Чтобы общими силами учинить побоище в Донецке. Как оно бывает, весь мир увидит позже, на примере Одессы. Одесситы в поразительной наивности полагали, что с фашистами можно говорить на каком-то другом языке, кроме языка силы. И страшно заплатили за это. Но у нас иллюзий нет. И мы стоим здесь, чтобы прикрыть собой город Донецк. Когда озверелые толпы западенских боевиков попрут по трассе в комфортабельных бусах, мы встанем у них на пути, два десятка – без шансов на успех, на жизнь. Дать сигнал о прорыве и задержать противника до подхода своих – вот наша задача.
Мы – «мирные протестующие», потому стоим без оружия, даже без арматуры. Но на случай такого расклада из низины выскакивает «Лада» и из багажника нам раздают надёжные, рубчатые тела металлических прутов. Я беру свой и становлюсь в общий строй. Это когда личного состава батальон, на крайняк, рота, «док» может отсидеться за спинами ребят, оказывая медпомощь раненым. Когда личный состав меньше взвода, махаться надо всем. Много позже, на встречах с общественностью, слушатели будут спрашивать меня: «Как относятся в плену к медикам? Ведь на них распространяются нормы международного права о неприкосновенности?» Эти вопросы несколько озадачивали меня. Какое «международное право» можно ожидать от фашистов? Пересмотрите ещё раз подробности зверств в Одессе, что они творят. Неужели после этого могут быть какие-то вопросы? И почему моя судьба должна быть иной, нежели у моих товарищей по оружию – на основании только того факта, что у меня есть медицинское образование?
Итак, я становлюсь в общую короткую стенку строя с тяжестью надёжной арматурины в руке. И командир, обращаясь ко всем, произносит ёмкую фразу: «Это – доктор. Прикрывать до последнего, вытягивать любой ценой! Пока он жив – у каждого из вас есть шанс!» Вадик – прирождённый командир, талант от Бога. Это теперь я знаю, что один из способов помочь бойцам победить страх – заставить отвлечься от чрезмерной концентрации на собственной «сверхценной и суперважной» жизни, переключить их внимание на более высокие ценности, в том числе на заботу об окружающих. А тогда я просто интуитивно решил – с этими людьми я до конца!
Вадим был прирождённый командир – всегда спокойный, уравновешенный, хладнокровный и решительный. Он тщательно обдумывал каждую свою операцию, не боялся брать на себя ответственность – и очень берёг своих людей. Так же, как и я, он проживал в России, у него там был большой бизнес. Когда всё началось, он вывез туда семью, а сам поехал воевать, защищать Родину. За ним было много лихих и мудрых дел, он был одним из главных лидеров нашего движения, сделал очень много для Родины, а должен был сделать ещё больше.
Лучшие уходят первыми. Враги долго охотились за ним, наконец сумели заложить взрывное устройство в самом центре города – в ЦУМе и подорвали его, когда он вошёл в комнату. Вадик очень сильно обгорел, ему раздробило конечности, страшно изувечило взрывом. Он тогда просил охранника застрелить его – у того не поднялась рука. После нескольких дней отчаянной борьбы донецкой реанимации за его жизнь, он покинул этот мир. Ушёл в Валгаллу, туда, где светлое пристанище ждёт воинов, павших за свою Родину. Все, кто знал его, очень тяжело переживали эту утрату. Он был одним из тех людей, которые навсегда останутся для меня примером…
Гибель за свой народ, «за други своя» не бывает напрасной. Из гарнизона Ясиноватского поста вышло много ярких людей, которые послужили нашему движению надеждой и опорой, которые в самые трудные моменты вынесли на своих плечах невероятную тяжесть противостояния нескольких тысяч почти безоружных человек (а именно столько составляли силы нашего ополчения вначале) с объединённой пропагандистской, шпионской и карательной машиной фашистского Запада. И всех их воодушевлял дух их первого командира, который незримо стоит и теперь за нашим плечом, навсегда. Вадик, дорогой друг, мой первый командир – будь счастлив в Валгалле, пируя с воинами, отдавшими жизнь за свою Родину и свой народ! Ты всегда с нами, и твой светлый образ незримо будет вести нас к победе, сколько бы десятков лет нам ни пришлось сражаться…
Тогда же, в начале апреля, был ещё один яркий случай – там же, на Ясиноватском блокпосту. На следующий день, на митинге, ожидалось побоище с противником. У противника было всё – объединённая мощь спецслужб Запада, бесчисленные палачи из СБУ, армия с тяжёлым вооружением, автоматическое и лёгкое стрелковое, а у нас – только арматура и готовность заслонить собой свой народ. Оружия нам не привезли. Командир одного из наших небольших отрядов, угрюмо катая морщины по бледному как мел лбу, негромко бросил мне: «Безоружными мои ребята на смерть не пойдут». Действительно, американцы и европейцы привезли своим наймитам на Украине всё необходимое для того, чтобы захватить власть и раздавить любое сопротивление. Россия, её правительство и спецслужбы только пообещали нам помощь, подставили под удар и бросили.
Но всё это не имело значения, надо было драться. Я очень остро почувствовал, что надо будет сказать что-то, что поддержит его в этот трудный момент, даст силу подобрать нужные слова и повести ребят. И я ответил: «Мы все умрём. Обязательно. Потому, что все люди смертны, бессмертных не существует. Завтра… или через 50 лет. Но умирая через 50 лет на земле, порабощённой европейскими нелюдями, с детьми, ставшими проститутками и пидорасами при них, – разве мы не будем готовы отдать всё, что у нас есть, за возможность умереть завтра – ради микроскопического шанса повернуть колесо истории?» Его лицо чуть разгладилось, садясь в машину, он тихонько мне сказал: «Заезжай после войны ко мне в Подмосковье». «Это ты заезжай ко мне в Подмосковье – я тоже оттуда», – ответил я. Мы молча пожали друг другу руки. На следующий день мы вместе пошли на штурм Донецкой областной государственной администрации.
