Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава четвёртая. ПРО ТО, ЧТО УМЕЕТ КАЖДЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ДРАКОНЧИК
Вечером на зелёном ковре перед домиком куклы Оли собрались все игрушки, чтобы отметить переселение дракончика Пыхалки в комнату. Оля суетилась на кухне. Синеус и Трувор были на подхвате: носили ложки, вилки, вазочки с вареньем, печеньем и соленьем, рыбные консервы для кошки Дуси и баночки с горчицей для Пыхалки.
Тем временем Дуся учила дракончика хорошим манерам. Она нашла Пыхалку забавным, но немного неотёсанным и немедля занялась его воспитанием.
– Как ты ходишь? Топаешь, как носорог! Ходить надо вот так… Лапки переставляются мягко и осторожно!
И Дуся изящно прошлась по коврику.
– Не-а. Если я буду так ходить, то как же моё устрашающее драконье сопение? Все драконы сопят. Иначе они не могут, – проворчал Пыхалка.
– Ты упрямый, как носорог!
Носорог был единственным диким зверем, известным Дусе. Когда-то она увидела его на картинке в детской книге и хорошенько запомнила. С тех пор носорог стал для неё источником отрицательных примеров на всю жизнь. «Ходишь, как носорог», «глупый, как носорог», «лакает молоко, как носорог», – то и дело повторяла кошка.
«Непонятно, с чего это московскую кошку зациклило на носорогах. Дуська, смотри не выскочи замуж за носорога! С тебя станется!» – заметил как-то Куклаваня и немедленно получил за это по лбу. Лапка у кошки Дуси была хоть и мягкая, но тяжёлая.
В настоящий момент Куклаваня сочинял поэму, которую собирался прочитать на праздничном обеде. Поэма была ужасно упрямая и никак не желала сочиняться. Куклаваня грыз карандаш и мучился.
– Назови мне рифму к слову «дорожке»! – толкнул он в бок Олю.
– Отстань. Не видишь: я занята! – кукла намазывала варенье на хлеб.
– Ничего ты не занята… Это я занят. Творить стихи – это тебе не варенье по хлебу размазывать.
– Вот и твори их молча. А то останешься без бутербродов, – огрызнулась кукла Оля.
Когда приготовления были закончены, всех пригласили к столу. Зайцы уселись на маленькие табуретки с резными ножками, Оля – на кресло, Куклаваня залез на спину к кошке, а дракончик положил тяжёлую голову на край стола.
Каждый скользил взглядом по столу, прикидывая, с чего начать. Дракончик нежно смотрел на банку с горчицей. Синеус и Трувор застенчиво угощали друг друга морковкой. Кошка Дуся мечтательно, как розу, обнюхивала рыбку из консервов.
– Постойте! Я закончил поэму! – крикнул вдруг пупс.
Куклаваня встал в позу, вытянул вперёд правую руку, откашлялся, взъерошил спутанную рыжую шевелюру и надрывно заголосил:
Шли кошки по дорожке,
Переставляя ножки,
А рядом таракашки
Купались в манной кашке.
Игрушки захлопали в ладоши.
– Неплохо! Совсем неплохо. Хорошее стихотворение. Молодец!
Куклаваня скромно потупился.
– Я посвящаю своё четверостишие дракончику Пыхалке.
Дракончик растрогался.
– В самом деле? Очень мило с твоей стороны. Ты не мог бы прочитать ещё разик, а то в первый раз я не слушал. Я же не знал, что стихо-творение мне посвящено, – признался он.
– А почему хвалил? – спросил пупс хмуро. – Ну ладно, слушай!
Шли кошки по дорожке,
Переставляя ножки,
А рядом таракашки
Купались в манной кашке.
Куклаваня повторил четверостишие ещё три раза, и с каждым разом оно казалось ему всё более удачным.
– Читаю и плачу! Даже не верится, что это я его написал, – сказал он.
Стихотворение пупса всем пришлось по душе. Дусе понравилось, что Куклаваня упомянул кошек. Зайцам – что всё в рифму и, главное, никого не съедают и не убивают. Одна Оля была недовольна таракашками. Это показалось ей негигиеничным.
– Давайте обедать! Нечего откладывать! Да здравствуют пироги с капустой и морковкой! – закричали зайцы.
– Какой замечательный сегодня день! Сегодня я проснулся, сегодня мне посвятили замечательное стихотворение и я нашёл друзей! – воскликнул дракончик, погружая в горчицу длинный раздвоенный язык.
– Мы тоже рады, что тебя нашли и ты стал нашим другом! – заверила его Оля.
– А ещё больше мы рады, что ты не ешь варенья, – добавил Куклаваня, облизывая ложку.
Едва обед был закончен и тарелки убраны, все услышали скрежет ключа в замке и голоса в коридоре.
– Это люди! Прячься скорее! – закричали Пыхалке.
Дракончик заметался по комнате, отыскивая, куда скрыться. Пыхалка так суетился, что уронил стул и наделал много шуму.
– Что там упало в комнате? – спросила мама из коридора.
– Наверное, кошка опять чего-нибудь разбила. Сейчас посмотрю, – ответил папа.
Ручка двери стала поворачиваться.
Зайцы испуганно прижались друг к другу и закрыли глаза. Оля замерла и притворилась обыкновенной куклой в белом кружевном платьице с кармашком на передничке и большим голубым бантом. Куклой, которая говорит: «Ма-ма!», когда её переворачиваешь головой вниз. Но всё же, прежде чем дверь отворилась, Куклаваня сдёрнул с кровати плед и накинул его на Пыхалку, чтобы хоть как-то спрятать дракончика.
Папа вошёл в комнату и огляделся.
– Похоже, это кошка. Она прыгнула на спинку и опрокинула стул! – сказал он.
– Мяу! Мяу! – потёрлась о его ногу Дуся.
В присутствии людей Дуся произносила только «мяу!», так как была уверена, что далеко не всякий достоин знакомства с говорящей кошкой.
В комнату вошла мама. Она сразу заметила плед на полу. Ей даже показалось, что под ним что-то пошевелилось.
– Ой! Там что-то есть! – вскрикнула она.
Куклаваня приоткрыл один глаз и увидел, как плед приподнимают за край. Пупс зажмурился, представляя, что сейчас будет. Крики, удивление, испуг, а потом приедет кто-нибудь из зоопарка и увезёт Пыхалку.
– Да тут никого нет! Просто плед валяется… Тебе показалось, – услышал он.
– Но я видела! Там что-то было!
– Ты устаёшь на работе, дорогая. Давно пора брать отпуск, или, пожалуй… бросай её совсем, эту работу…
– Да, но ты же знаешь… – голоса стали удаляться.
Папа и мама ушли, продолжая вести свои взрослые, неинтересные разговоры. Игрушки облегчённо вздохнули.
– Пронесло! Но где же Пыхалка? Куда он подевался?
Куклаваня и зайцы обошли комнату, заглядывая во все щели. Дракончик как сквозь землю провалился. Пупс даже на всякий случай порылся у себя в карманах, а Оля заглянула в чайные чашки. Дракончика не было и там.
– А вдруг он нам приснился? – предположил Синеус.
– Точно приснился! Иначе куда бы он подевался? – согласился Трувор.
Оля и пупс только руками развели. Они ничего не могли понять. Неожиданно сверху раздался звонкий смех. Игрушки подняли головы и ничего не увидели. Лишь самый обыкновенный потолок. Но что это? Откуда взялась ещё одна люстра? Разве их было две? И в самом деле, на потолке было две люстры, одинаковых, как близнецы.
– Здрасьте-здрасьте! Вы меня не узнаёте? – радостно сказала вторая люстра.
Она шлёпнулась на пол, но не разбилась, а превратилась в сияющего дракончика.
– Я и не знал, что умею выделывать все эти штуки. Где вы меня только не искали! В карманах даже! Ха-ха! Думали, я вам приснился?
– Но как это у тебя получилось?
– Я превратился! – с трудом выговорил Пыхалка сквозь смех. – Стал невидимым, а потом превратился. Послушайте, если у меня получилось, значит, я уже вырос! Вырос, пока спал в сундуке.
– С ума сойти! Мне бы так! – завистливо сказал Куклаваня.
– У тебя, пупсина, на такое таланта не хватит, и не пытайся, – засмеялась Оля.