Небесный лыжник, Нина Савушкина, Смерть зимы

Ты засыпал зимою заворожённым

с той, чьи уста искрились вьюжным крюшоном,

сочно сверкали, как виньетки в Версале,

чьи лобызанья в кожу твою вмерзали.

Ты был обкормлен липким снежным попкорном,

Намертво упоён вином иллюзорным.

Поторопись – до разрыва, до разлива ручья

сбрось снежинки брезгливо, словно перхоть с плеча.

Ты поклонялся холмикам белым, млечным,

одолеваем вечным желанием – лечь на

мягкое нечто, вроде перины или трясины,

не замечал сосулек оскал крысиный,

не понимал пока, что финал фатален,

скоро повеет падалью из проталин.

Это в спазмах больного ума, миазмах гнилых зубов

умирает зима, надоевшая, словно любовь.

Храм твой нерукотворный лежит в руинах,

словно сугроб в крестах следов воробьиных.

Где поутру в любом проёме оконном

образ зимы сиял подобно иконам,

тает лицо, что было неповторимо,

стёкла марает потёками слёз и грима.

Скоро снаружи сад загремит листвой.

Окна открой, обживай новый рай – он твой!