Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
1905 год
1 января.
Спросила я сегодня Мирского, правда ли, что он ушел из Министерства внутренних дел. Он сказал, что пока это неправда, но что это скоро осуществится, так как чувствует он там себя плохо и делать ему нечего. Зверев сказал, что сейчас Мирский не уйдет, что отпускать его нельзя: пускай пораспутает то, что запутал; что энергии у него нет, программы тоже нет; что сказал он тогда свою речь – начались сразу безобразия; надо было сразу все пресечь, а он решил: «пускай немного потешатся», а теперь вожжи выпали у него из рук, ничего поделать, привести в порядок он не может. Никогда газеты так много не наказывались, как теперь, а все-таки продолжают писать несуразность, да как их и не писать – всюду эти несуразности проделываются безнаказанно, одни только газеты за то, что про них пишут, наказываются. По мнению Зверева, Мирский еще недели 2–3 останется министром. Когда я сказала, что, если его заместителем будет Дурново, будет то же самое, Зверев со мной не согласился.
Диков говорил сегодня, что англичане в последнее время испортили телеграф, чтобы не было никому известно о движении японского флота. Сегодня было много толков о войне, о Порт-Артуре. Уже раздаются обвинения на Стесселя. Моряки его обвиняют жестоко, что он их не выпустил из гавани с флотом.
2 января.
Максимович сказал, что у него есть сведения, что террористическая партия наметила к истреблению 17 человек, которые ей мешают проводить дело. Сперва были сведения, что эта партия собиралась убить царя, двух цариц и Победоносцева.
4 января.
Вчера 12 тыс. человек рабочих Путиловского завода забастовали. Ожидаются забастовки и других заводов, так что считают, что забастуют до 42 тыс. человек.
Вчера у нас были два рабочих с Балтийского завода, благонамеренные, которые говорили, что священник Гапон, который организует здесь «союзы рабочих», – темная личность. Гапон раньше за что-то сомнительное лишен был места, а теперь он священником в тюрьме и пользуется доверием начальства. И этой темной личности поручено такое серьезное дело, как рабочие! Полицмейстер Григорьев говорил, что всю смуту среди рабочих устраивает Гапон. 2 января в Москве стреляли в Трепова, полицмейстера, но он не ранен.
Сегодня был Суворин. Говорил он, что нигде в России нет власти, что она исчезла, только еще в «Новом времени» она сохранилась в лице Булгакова, который вычеркивает и выкидывает статьи самовластно. Сказал Суворин, что у него уже есть написанная статья про Земский собор, но Булгаков советовал ему пока ее не помещать, что все, что касается Земского собора, Булгаков вычеркивает под влиянием Зверева, который его просил про это не писать. Мясоедова-Иванова говорила, что якобы царь сказал Витте, чтобы в деле печати посоветовался с таким опытным человеком, как Суворин, но Витте про это умолчал, Суворину ничего не сказал.
5 января.
Утром был телефон от Зилотти, что Мирский вчера подал в отставку и она царем принята.
6 января.
Сегодня во втором часу был телефон от Зилотти с сенсационною новостью, что во время Иордани, в ту минуту, когда митрополит погружал крест в воду, раздался обычный пушечный салют, и оказалось, что одна из пушек, которые стреляли, была заряжена картечью. Одна пуля ранила городового, затем были разбиты два стекла в окнах Зимнего дворца. Царь в это время находился в павильоне, где совершалось богослужение, царицы сидели у окна во дворце. Царь немного растерялся, а царицы не поняли, в чем дело. Кусок стекла попал в голову Авелану, а другой – Зилотти. Говорят, что все эти дни в Петербурге шел слух, что 6-го будет покушение на царя, а если оно не удастся, то будет 12 января. Говорят, что из Швейцарии уехали сюда анархисты с целью убить царя, что об этом дано было сюда знать.
Сведения из министерства, что Мирский не уходит и завален делами. Вчера Мосолов говорил, что Фредерикс предложил Мирскому назвать лиц, которых следует лишить придворного звания. Мирский никого не назвал.
7 января.
Оказывается, что выстрел был из пушки конной артиллерии; теперь идет следствие под председательством вел. кн. Сергея Александровича. Начальник этой батареи, Давыдов, – на самом лучшем счету. Накануне было учение в этой батарее, и надо думать, что учебный снаряд не был вынут из орудия, – так толкуют артиллеристы; они признают, что это не был злой умысел.
Сегодня – новая забастовка рабочих петербургских фабрик и заводов. Забастовало 65 800 человек. Собиралась толпа идти к Зимнему дворцу со священником Гапоном во главе. Рабочие предъявляют несоразмерные требования. Этот Гапон путает народ, и его оставляют беседовать с рабочими. Говорят, что послан батальон солдат для усмирения рабочих, но что такое батальон против такой массы?
Вчера нам говорили, что по городу идет слух, что три бомбы готовы – для царицы-матери, вел. кн. Сергея и вел. кн. Алексея. Другая версия – что царица-мать и вел. кн. Владимир против царя, хотят его устранить.
Во дворце вчера по поводу выстрела был переполох. Выстрел был почти не слышный, как звон разбитой посуды, но когда нашли пулю в зале, только тогда объяснили себе, что было что-то необычайное.
Усмирять рабочих Балтийского завода отправлен батальон Семеновского полка. Как все это тяжело!
Сегодня весь день звонил телефон. Сперва Мосолов, а потом Бутовский сказали, что все типографии забастовали и завтра ни одна газета не выйдет. Мосолов сказал, что выйдет только «Новое время», а Бутовский сказал, что ни одна газета не выйдет. Затем он сказал, что в градоначальстве потеряли голову, что бог весть, что творится в Петербурге, что вызваны войска из Петергофа, Пскова и Ревеля. Булгаков сказал по телефону, что завтра «Новое время» выйдет, а затем – не выйдет. Мосолов сказал, что вечером на суде по поводу вчерашнего выстрела на Иордани выяснился злой умысел. Этого – избави боже! Тогда какая же надежда на войска? От Никольского были сведения, что на Путиловском заводе собралось до 6000 человек рабочих, и невесть, что там происходит. Тогда гляди, завтра все это начнет уличные бесчинства. Неразрешенные цензурой депеши ужасны; особенно ужасны депеши из Томска и из Казани.
8 января.
Сегодня какое-то тяжелое настроение, чувствуется, что мы накануне ужасных событий. По рассказам, цель рабочих в эту минуту – испортить водопровод и электричество, оставить город без воды и света и начать поджоги. Газеты сегодня не вышли, кроме листка «Правит. Вестника», «Petersburger Zeitung» и «Ведомостей градоначальства»; в остальных типографиях рабочие забастовали. Завтра предсказывают забастовку извозчиков, булочников, прекращение электричества. Про Фуллона распространился слух, будто его убили. Ничуть – жив, здоров и преспокойно сегодня еще в 4 часа продолжал свой завтрак у Донона! На местах беспорядков он не показался.
Сегодня камердинер царя Катов рассказывал, что 6 января, вернувшись с парада, царь сказал другому камердинеру, Шалберову: «Сегодня в меня стреляли». Шалберов на это сказал: «Видно, дело очень плохо, если войска начали стрелять в государя». Царь прервал разговор. Все письма, которые приходят к царю по почте, не именные, распечатываются камердинерами царя. Угроз и предупреждений царь получает очень много, но не все письма ему показываются.
Булгаков возмущался, что Суворин уступил семье, не продолжал печатать «Новое время», сделал уступку, чтобы не разнесли его дома. Сегодня закрылся еще завод – Патронный.
9 января.
Господи! В эту минуту в Петербурге творится ужасное: войска – с одной стороны, рабочие – с другой, точно два неприятельских лагеря. На Троицком мосту кавалерия, конногвардия и кавалергарды преградили им путь (рабочих было более 20 тыс. человек), дали залп, отбили несколько хоругвей, но поп ускользнул. Много было раненых и убитых. Третий залп (два первых были даны по Троицкому мосту) был дан возле дома градоначальника двумя батальонами Семеновского полка. Опять было много жертв. В толпе послышался сильный ропот, что стреляют войска. Убитыми оказались три студента, затем какой-то штатский, скорее из достаточного класса, на котором найдено огромное красное знамя с революционной надписью. По сведениям Бутовского из градоначальства, насчитано уже до 100 убитых и очень много раненых. Те, которые с легкими ранами или ранены в руку, ушли домой. По улицам идет крик, стон и рыдания. В стачке в эту минуту участвуют 108 тыс. рабочих.
Прошел слух, что якобы царь едет из Царского Села в Зимний дворец, чтобы принять депутатов от рабочих. Зилотти сказал, что Петербург объявлен на военном положении, да если и не объявлен, то оно уже есть – всюду войска и всюду залпы. Зилотти сказал, что распространился слух, что вел. кн. Сергей Александрович убит в Москве.
Сейчас был телефон от Бутовского, что у Фуллона происходило совещание. Были Васильчиков (командир корпуса), Мешетич и Гернгросс, которые все поехали к Мирскому Совещание собралось вследствие того, что войска неохотно слушаются полиции. Если войско откажется водворять порядок, тогда начнется поголовная резня и разгром. Назавтра ожидаются беспорядки хуже, чем сегодняшние. Рабочие завтра выйдут вооруженные, они разгромили несколько складов с оружием и взяли оружие в складе флотского экипажа на Васильевском острове, где тоже устроили баррикады, – разгромив несколько квартир, вынесли мебель, оборвали телефонные и другие провода и устроились на Среднем проспекте. В эту минуту, час ночи, они громят магазины и квартиры на Васильевском острове и на Петербургской стороне.
Войска давали несколько залпов. Раненых, по словам Бутовского, более 200, убитых зарегистрировано у Фуллона 80 чел., а по словам Минчагина (курьера Мирского), – убитых более 500 человек. К Мирскому Фуллон телефонирует обо всем, что происходит, в дежурную комнату. Мирский сам к телефону не подходит. Вчера Мирский ездил в 11 часов вечера к царю без всякого доклада по министерству, верно, чтобы доложить о том, что готовилось на сегодня. Мирский был у царя всего 20 минут. Насчет Мирского нам сказано, что Витте у него сидит часами (5–6 часов) ежедневно, командует у него, как дома. Когда у Мирского были депутации рабочих, Витте их принимал. У многих душевная тревога, что Витте создал это положение и теперь его поддерживает.
Прошел слух, что полицмейстер Галле арестовал Гапона, но оказалось – неверно, он укрыт. Этот Гапон вчера был у Муравьева – Максимович его там видел – и держался там так развязно и нахально, что всех возмутил. Какое это у нас правительство, что не арестовало этого нахала, сколько жертв еще у нас будет из-за этого анархиста в рясе! Ничего не пойму, что у нас творится! Как могли допустить, чтобы этот попик возымел такое влияние на людей, которые теперь за ним готовы в огонь и воду?
10 января.
Сегодня волнения на улицах продолжаются. На Васильевском острове, Петербургской и Выборгской сторонах народ идет массами, разбито там много магазинов и проч. Но все-таки впечатление, что сегодня тише. Этого мерзавца Гапона до сих пор не арестовали – его спрятали. На днях этот Гапон получил выговор от духовного начальства, который он истолковал так народу, что так как он стоит за народ, за голодных – начальство его за это притесняет.
Очень много к нам сегодня приходило людей, и все почти слышали, что в толпе ругают Мирского. Вот заварил он страшную кашу. Бутовский сказал, что вчера известная Dolly Оболенская с сыном, Сандро, ездила в Царское к царю просить его принять петицию рабочих, на что царь наотрез отказался.
Зилотти с отчаянием говорил по телефону, что и Балтийский завод забастовал – рабочие пришли на работу, но им работать не дали рабочие других заводов. Верно Зилотти говорил, что в данную минуту у нас слушают только хозяев заводов и фабрик, а рабочих не принимают, с ними не говорят, а виноваты хозяева. Если бы рабочим, по его словам, сделать хотя десятую часть того, что они просят, и это бы их успокоило, а теперь скверно, очень скверно.
Корреспондент «Echo de Paris» Dru говорил, что он вчера до 40 депеш получил из Парижа, что наши неудачи на Дальнем Востоке не такое удручающее впечатление производили, как вчерашние убийства в центре Петербурга; что все возмущены за границей против России ужасно; что сам Dru видел, как в прохожих стреляли, что раненых и убитых было страшно много; что нигде в Европе, ни в одном городе, не стреляют в жителей и проч.
Вчера «Телеграфное агентство» получило депешу из Лондона, в которой предсказывались все те беспорядки рабочих, которые вчера произошли. Отчего в Лондоне про них так точно знали накануне? Севастьянов сказал, что телеграфы могут забастовать вследствие того, что бензина он не может получить с завода, нет возможности его оттуда доставить.
8 января Гапон был у Муравьева, с которым имел дерзкий разговор. На резкое замечание Муравьева, что он не годен для председательствования союзами рабочих, Гапон отвечал, что он сам не годен как министр юстиции, а сидит им вот уже 10 лет. После этих слов Гапон устремился к телефону вызывать Мирского. У Мирского в это время сидел Ватаци. Когда докладчик пришел Мирскому про это доложить, он просил передать Гапону, чтобы сообщил то, что хочет ему сказать, докладчику, но Гапон настаивал, чтобы Мирский сам подошел. Тогда Мирский приказал сказать ему, чтобы обратился в Департамент полиции. Услышав эти слова, Гапон закричал: «Это черт знает, что такое!» Эти переговоры у Муравьева слышал Максимович.
11 января.
Сейчас гр. Толь сказал, что Гапона все-таки Мирский принял, вел себя с ним Гапон более чем развязно. Затем Гапон отправился к митрополиту Антонию, с которым и беседовал недолго; сказал Антонию, чтобы тот спешил ему сказать, что хочет, так как у него времени нет, всего 10 минут. И после такого обращения с высокими мира сего все-таки Гапона не тронули, дали ему возможность взбунтовать рабочих, исполнить свой план.
Сегодняшняя nouvelle du jour (Главная новость (франц.).) – это назначение в Петербург градоначальником с правами генерал-губернатора московского Трепова, а Фуллона в Варшаву – генерал-губернатором. Я бы этого дурня совсем убрала со службы, а его посылают мутить Варшаву. О назначении Трепова сказал по телефону Мосолов сегодня утром. В Петербурге на это назначение посмотрели без восторга, в Москве он был непопулярен, нелюбим, но признают, что он тверд, что его скоро убьют.
Мясоедова-Иванова принесла весточку от мужа, что царь собирается переехать в Петербург из Царского Села и здесь принять депутацию от рабочих.
Полицмейстер Галле сказал, что он ни одного человека не пропустил через мосты с Васильевского острова и Петербургской стороны. Показал Галле прокламацию, которую раскидывала толпа бунтующих – воззвание к солдатам не слушаться команды офицеров, бить их, убивать, «долой царя» и проч.
Посол Bompard говорил, что впечатление, произведенное за границей этим «tueries dans les rues» (Резней на улицах (франц.).), крайне удручающее. Bompard говорил, что следует поскорей назначить другого министра внутренних дел, так как Мирский уже более месяца не министр.
Говорили нам также, что учебные заведения забастовали, сегодня закрываются Горное училище, Институт инженеров путей сообщения и др.
12 января.
Вновь назначенному генерал-губернатору Трепову даны громадные права. Фуллон выходит в отставку. Радциг сегодня сказал, что печально, что назначили Трепова, что он и груб, и глуп.
Были у Мирского редакторы петербургских газет и вышли из кабинета министра внутренних дел в минорном настроении, и понятно, так как адрес, ими поднесенный Мирскому, при настоящем настроении не мог вызвать сочувствия даже у Мирского, которому теперь приходится изменить свою систему. Адрес этот сегодня же нам прислали. Переписываю его дословно:
«Совещание редакторов ежедневных изданий Санкт-Петербурга признает необходимым, в особенности в настоящее трудное и тяжелое время, ныне же предоставить печати полную свободу сообщения фактов и событий общественной жизни и обсуждения их.
Собрание редакторов вместе с тем считает своим долгом заявить, что, по его совершенному убеждению, является необходимым созыв Земского собора для устроения государственного порядка в России. Собор этот должен состоять из свободно избранных представителей всех сословий и классов населения и пользоваться неограниченной свободой прений и постановлений. Собрания Земского собора должны происходить при полной гласности».
В «Телеграфное агентство» редакторы трижды собирались. В первый раз на их собрании были Сабанин и Теплов, но речи, произнесенные некоторыми редакторами, были прямо революционные, и названные два лица бежали из этого собрания. Особенно резко высказывался Набоков («Право»): ругал царя и проч. На третьем заседании прилагаемый текст был принят и подписан 12 редакторами, а первую редакцию – предложение обратиться к стачечникам, чтобы допустили вновь печатать газету, – Суворин (А.С.) и Комаров отказались подписать. Резко против этой меры высказался и Ухтомский. Максимович сказал, что вчера ночью арестовано 40 литераторов. Уже начинаются репрессии. Гейнц («Телеграфное агентство») сказал, что арестованы Набоков, Кедрин, Максим Горький, Гессен (редактор «Права») и многие другие. На улицах сегодня спокойно, толпы нет.
13 января.
Сегодня в «Правит. Вестнике» напечатано сообщение, подписанное министром финансов Коковцовым и Треповым, приглашающее рабочих приняться за работу и обещающее их охранять от нападений. В этом сообщении отсутствует всякое представление о министре внутренних дел, он как бы не существует. Все говорят, что Мирский de facto устранен, но он продолжает оставаться министром внутренних дел, уходить не хочет.
Вчера Гессе сказал Штюрмеру, что царь его спрашивал: «Скоро ли уйдет Мирский?» Как это дико слышать! Здесь все высказывают, что каждый лишний день пребывания Мирского министром все более и более усложняет и без того сложное положение России. Сегодня депеши, непропущенные цензурой, говорят про стачки в очень многих местностях. Неведомо, куда скрылся Гапон. Говорили сегодня, что его на это место избрал Зубатов и Плеве его утвердил.
14 января.
Был вчера Мосолов, говорил, что написано три проекта обращения царя к народу, но ни один из них ему не нравится. Мосолов сказал, что Трепов против печатания этого «слова», Сольский тоже против, а Воронцов настаивает, спешит, чтобы это «слово царя» было скорее напечатано. Теперь нельзя быть уверенным, что «слова царя» послушаются, лучше выждать, чтобы порядок водворился, и все вошло в обычную колею, тогда можно видеть – печатать такое «слово» или нет. А теперь будет впечатление, что струсили, поспешили извиниться, дают обещания и проч. Сегодня эти проекты Фредерикс подал царю и будет просить царя, чтобы сразу не решался, сначала обсудили бы еще раз эту мысль.
Когда царь прочтет и если одобрит один из проектов, то снова соберутся вместе – Фредерикс, Воронцов, Сольский, Рихтер и Трепов – решать, в какой форме это сделать.
Мосолов говорил, что дознание по делу выстрела 6 декабря привело к такому результату, что небрежное отношение к своим обязанностям как офицеров, так и артиллерийских солдат прямо более чем возмутительно. Вел. кн. Сергей Александрович желал, чтобы это дознание было опубликовано. Теперь будет еще производиться следствие.
Говорят, будто 9 января царица-мать уехала из Аничкова дворца в простой карете – так испугалась!
15 января.
Штюрмеру сказал Гессе, что царь прислал приказ Мирскому немедленно прислать бумагу о назначении Дедюлина петербургским градоначальником. Мирский тотчас же отправил царю к подписи эту бумагу и к ней приложил две бумаги – в одной была его отставка, в другой – просьба об 11-месячном отпуске. Указ о Дедюлине тотчас же был возвращен Мирскому к исполнению, а другие две бумаги остались у царя.
По телефону сегодня Мосолов говорил, что ждет нетерпеливо метлу, которая бы смела трех лиц из Министерства внутренних дел – Мирского, Лопухина и Дурново. Сказал он также, что вчера те три лица, о которых я писала вчера, совещались насчет «слова царя» и все были того мнения, что раньше надо, чтобы все успокоились, и тогда царь примет депутацию от рабочих и скажет им «слово», которое затем облетит всю Россию.
Трепов теперь играет большую роль, Мирский стушеван совсем. П. М. Лазарев говорил, что программа Мирского, когда он принял министерство, была самая симпатичная, но он не сумел с нею справиться. Он намеревался:
1) достичь примирения правительства с населением;
2) снять со всего, по возможности, опеку и
3) вызвать представителей.
Говорил Лазарев, что Мирский глупо сделал, что, вызвав земцев 6 ноября, не открыл сам этого съезда, что при условиях, в которых прошел этот съезд, не следовало его допускать.
16 января.
Узнала сегодня, что Трепов все газеты взял под свою цензуру.
Вспоминаю, как раз Гапон у нас обедал. Пришел он тогда к нам с московским рабочим Соколовым. Гапон на вид маленький, худенький, очень юркий, держащий нос по ветру. Говорил он все время в тон Е. В., но в его словах и ответах чувствовалась фальшь. В то время он был руководителем одного рабочего клуба, а теперь, когда движение началось, он руководил уже 12 клубами, – за это время он развивал свою разрушительную деятельность. Затем, впервые после нашего с ним свидания, заговорил о Гапоне полицмейстер Григорьев, у которого в участке находится Путиловский завод, где именно и была главная квартира этого негодяя, что ему очень много тревог и забот с Гапоном. В то же время Ланговой сказал Коковцову, что надо убрать Гапона, что он мутит рабочих. Когда же Коковцов сказал об этом Фуллону, тот ответил, что, пока Гапон с рабочими, он спокоен – у них будет порядок. Теперь же Фуллон говорил Столпакову, что давно просил арестовать Гапона. Где тут правда – трудно разобрать.
17 января.
Отовсюду к нам идут печальные вести. Пришел Пантелеев из Гос. совета. Новости его оттуда ужасны – армия Гриппенберга потеряла 100.00 человек и должна была очистить занятые ею позиции. Затем тоже в Гос. совете говорил кн. А. Д. Оболенский, что получено известие, что полная революция в Саратове, предводительствует беспорядками гр. Нессельроде. Это ли не подлость? В Самаре тоже очень тревожно. Железная дорога до Златоуста не ходит. А как же войска, продовольствие, раненые и проч.? Что-то ужасное творится!
Был Грингмут. Мысль его – сделать Трепова министром внутренних дел и дать ему полномочия диктатора.
18 января.
Чем больше вижу Штюрмера, тем меньше нахожу, что он годен занять пост министра внутренних дел: нет у него широких горизонтов, критиковать он умеет, но вряд ли умеет созидать.
Мосолов сказал сегодня, что будет на днях учреждена межведомственная комиссия, в которую войдут и фабриканты, и заводчики, и рабочие, чтобы разобрать, что можно сделать неотложно по этому вопросу.
Сегодня в 12 часов дня осуществилось наконец то, чего давно нетерпеливо ожидали, – Мирский получил свою отставку, а завтра выйдет приказ об его уходе. Сегодня у себя за завтраком он пил за то, что благополучно, живым уходит из министров. В Москву была послана депеша Булыгину, чтобы он немедленно сюда приезжал. Он-то и будет назначен министром внутренних дел, чтобы вести дело об руку с Треповым.
Говорил Мосолов насчет депутации рабочих, которых завтра примет царь, что раньше их отъезда в Царское Село их примет Трепов, подготовит их к приему царя, устроит, чтобы они, т. е. рабочие, когда войдет царь, сказали бы ему: «Прости, государь».
19 января.
Про нового министра внутренних дел Грингмут сказал, что он – умный, но не очень, но что у него фигура важная; что эта важная осанка во всем ему помогала и единственно ей он обязан, что занимал важные должности и теперь – министр. Мое впечатление, что он посажен куклой, что другие будут вести дело, а он выбран, чтобы не мешать этим другим распоряжаться. Тоже Фредерикс в эту минуту действует не по личной инициативе, а по указке. Главный советчик теперь – Мосолов, который является trait d'union (Посредником (франц.).) между Треповым и Фредериксом, который делает доклады царю, инспирированные Мосоловым. Положение Мещерского при Булыгине с Треповым будет неважное – оба его не любят.
Moulin сегодня сильно нападал на Куропаткина, что якобы он, когда уезжал на Дальний Восток, высказывал, что ему необходим твердый начальник штаба, который не допускал бы его перерешать его же распоряжения. Отъезд, скорее просьбу Гриппенберга вернуться и сдать командование армией, все признают размолвкой с Куропаткиным, предполагают, что Гриппенберг собирался продолжать наступление, но ему Куропаткин не позволил.
Мосолов сказал, что Булыгин уже в Царском у царя, сильно брыкается, отказывается от портфеля министра внутренних дел. Но потом тем же Мосоловым было сказано по телефону, что Булыгин согласился и завтра будет приказ об его назначении. Слава богу, что удалили Мирского! В Петербурге теперь так говорят, что Гапон упразднил бога, а Мирский упразднил царя.
В «Агентстве» получена депеша из Одессы, что там сегодня ранен полицмейстер Головин.
20 января.
Говорили нам сегодня, что вчера было совещание у царя насчет кабинета. Были Воронцов, Фредерикс, Коковцов, Сельский, Рихтер. Зверев ушел из Управления по делам печати. Верно и Витте был на совещании у царя. Это он, который, если будет кабинет, станет владыкой России. Рассказывал об этом совещании Штюрмер, сказал также, что якобы был и предводитель петербургский Гудович.
Сегодня Сперанский проговорился, что речь царя, сказанная вчера царем рабочей депутации, была написана Мосоловым.
17 апреля.
Возмутительно утвержденное сегодня положение Комитета министров об укреплении начал веротерпимости. Говорят, что Витте вырвал у царя это утверждение. Говорят, что теперь окраины наши совсем уйдут из-под русского влияния. Бурдуков (друг «Гражданина») восхвалял этот указ, что он без слез не мог его читать.
19 апреля.
Сегодня рассказывали нам про уличные беспорядки в Варшаве, про толпу рабочих в 5 тыс. человек, которая, вместе с женами и детьми, с революционными песнями шла по улицам, не слушаясь никаких увещаний разойтись. Пришлось войскам стрелять. Жертв много, в их числе женщины и дети. Затем говорили про беспорядки такого же рода в Лодзи и Калише, а также в г. Ногайске (Войска Донского), что этот последний город горит и по всем улицам идет резня.
Слава богу, у нас на улицах все спокойно, но аресты продолжаются. Снова задержано 12 человек, один взят с очень серьезными бумагами. Говорили, что вчера в Измайловском полку был взрыв бомбы, от которого пострадали два человека, которые бомбу эту готовили. Один из них – студент, фамилия другого – Дубинин. Павлов говорил насчет Штюрмера, что он и весь его кружок – либералы.
20 апреля.
Сегодня Кутайсов, разбирая варшавские беспорядки, говорил, что следовало назначить туда Игнатьева, что он был бы там на месте, а Максимович не на месте.
21 апреля.
Написала сегодня по просьбе Мордвинова (дворцовая канцелярия) письмо в Уфу Соколовскому, что образ сношений его с местными людьми слишком резок, что это здесь не нравится, но чтобы он продолжал свою твердую политику, но с людьми только обращался бы мягче, что, если он будет так резок, это ему может грозить увольнением.
Замятнин (адъютант Булыгина) говорил, что недавно Булыгин вспоминал свой разговор с Мирским, что два часа говорил с Мирским и под всем тем, что ему было высказано, он, не задумавшись, подписался бы, что был с ним совершенно согласен. У Булыгина persona grata – Крыжановский.
24 апреля.
Сегодня Стишинский сказал, что виновен в указе о веротерпимости Витте. Сказал также, что теперь в Петербурге в настоящую минуту 8 масонских лож, и к одной из них, которая помещается на Николаевской № 44, принадлежит Витте, где тот играет большую роль.
Сегодня не пропущена цензурой депеша, полученная «Агентством», о том, что в Минске вчера была большая демонстрация, что войска (казаки и драгуны) и полицейские должны были стрелять. Оказались раненые, но сколько – не сказано.
25 апреля.
Сабанин говорил, что все получаемые ими депеши полны сообщениями о беспорядках – забастовках и демонстрациях по всем местностям России. Жена профессора Быкова говорила с искренним отчаянием о настроении профессоров и их семей, что она женщин не узнает, что все они вольнодумно настроены, что все это после 9 января, когда войска стреляли в толпу рабочих. Она возмущалась, когда анархисты бросили бомбу в патруль в Варшаве, а они все оправдывали это деяние тем, что раз убивают мирных граждан, то и они сами готовы бросать бомбы.
Сегодня прочитала в «Figaro» статью, в которой идеализируют царицу Марию Феодоровну, что у нее либеральные гуманные стремления и проч. На самом же деле она много портит царю, вмешиваясь в назначения министров и проч. Про молодую царицу недавно кто-то сказал, Палтов (адмирал) или Путятин (Н. С.), что только ее одну царь слушает. Это печально, так как она Россию и русских не любит и им не симпатизирует.
26 апреля.
Мордвинов сказал про Булыгина, что нет у него ни энергии, ни смелости, что Булыгин сам ему сказал, что, будь он назначен после Плеве, – возможно, с его наследством он бы справился, а после Мирского – ничего поделать не может: дом весь горит четыре месяца, пожара никто не тушил, пожар так разгорелся, что потушить его немыслимо. При этом Мордвинов сказал, что, будь он на месте Булыгина, он бы повесил хотя и 30 тыс. человек бунтарей.
28 апреля.
Штюрмер рассказал насчет совещания Булыгина, что Булыгин говорил, что не дай бог сословных представителей, что крестьян он ни за что не допустит. Выборы будут происходить в земских собраниях, которые наметят своих представителей от каждого 1/2 млн. по одному человеку; что на земских собраниях должно собраться не менее 200 человек для выбора представителя.
Теплов («Российское агентство») рассказывал, что в Москве, в конторе Джамгаровых найдено шесть бомб. Открыто это было так: в Петербурге был арестован один анархист, у которого нашли квитанцию на аренду ящика в конторе Джамгаровых.
Принес Теплов непропущенные цензурой депеши. Страшно читать, какие по всей России идут беспорядки. Вчера Гейнц (секретарь «Агентства») говорил, что генерал-губернатор Трепов свободно разрешает печатать все телеграммы, которые ему посылают на цензуру, поэтому печатается про все стачки, беспорядки, убийства и проч. «Новое время» даже печатает эти депеши под особой рубрикой «Беспорядки».
29 апреля.
Приходил Н. Л. Марков после свидания с Витте, которому он доказал, как обманывал его Максимов. Витте сказал Маркову, что хотел бы быть ему полезным, но в настоящее время никакой власти у него нет. Когда Марков входил, Витте провожал митрополита Антония. Эти два конспиратора часто видятся, совместно работают над уничтожением нашего государственного строя – один хочет быть диктатором, другой – патриархом республики. Ужасно печально, что во главе нашей церкви стоит проходимец-митрополит.
30 апреля.
Вчера, говорят, было заседание духовных лиц. Цель их собрания – поднести адрес митрополиту Антонию и протестовать против его ухода из Петербурга и назначения экзархом на Кавказ. Заседание священников, оказывается, было настолько бурное, что полиция вмешалась в это сборище и его закрыла. Этого еще недоставало, чтобы духовные отцы производили революцию! Пока еще не достоверно насчет перемещения митрополита Антония на другую кафедру, но если оно и состоится, то многие скажут: слава богу, избавились от паршивого пастыря! Нельзя быть первенствующим иерархом православной церкви и интриговать с Витте о ниспровержении существующего строя. Вот так царь! Даже митрополит петербургский у него фальшивый, дурной человек!
Сегодня была не для общего пользования депеша из Красноярска, что там забастовали железнодорожные рабочие, были забастовки и на других станциях. Это так подействовало на начальника дороги, инженера Павловского, что он заболел. Ожидаются завтра беспорядки в Петербурге. Многие в ожидании этого дня уехали – кто на дачу, кто за границу.
1 мая.
Вчера пришли казаки из Царского Села и разместились в конногвардейских казармах. Это на случай беспорядков.
Вчера Гейнц говорил, что была депеша «Агентства» про Гапона из Лондона, что Гапон спешно выехал из Женевы в Цюрих для совещания с агентами-революционерами, которые прибудут из Варшавы и Петербурга. Во время своего пребывания в Женеве Гапон участвовал в секретных совещаниях по поводу грандиозной религиозной демонстрации, которая организуется повсюду в России, главным образом в Варшаве, Москве и Петербурге, которая имеет целью требовать прекращения войны и улучшения быта рабочих. Демонстрация будет произведена 1 мая, т. е. сегодня, или несколькими днями позже.
Поливанов (симбирский губернский предводитель) рассказывал про совещание предводителей в Москве, про Щулепникова (костромской губернский предводитель), который явился с одним субъектом, костромичем Перелешиным; сперва заявил предводителям, что вполне сочувствует 11 пунктам собрания земцев 6 ноября 1904 года; сказал, что он бы их напечатал золотыми буквами.
2 мая.
Булыгин сегодня объяснил, почему пристав не допустил собрание священников. Один из этих духовных отцов имел в кармане прокламацию революционного свойства, которую собирался громко читать и которая начиналась словами «долой самодержавие!». Вот чем занимаются священники!
Старика Суворина вчера Никольский и Бурдуков порицали, что он боится искренне говорить в своей газете, виляет то в одну, то в другую сторону. Булгаков тоже говорил, что Суворин потерял равновесие. Теперь поместить правительственную статью в «Новом времени» трудно, так как Суворин боится, что за это его будет ругать либеральная пресса. Стать либералом Суворин не хочет, быть консерватором – боится. Вот при каких условиях приходится вести газету. Булыгин сказал, что евреям никаких льгот дано не будет.
Завтра в Петербурге ожидается забастовка пекарей. Прислали Е. В. из Москвы прокламацию, в которой говорится, чтобы рабочие дружно действовали против правительства, что в подмогу им поднимутся крестьяне, которые уже начали подниматься, и тогда свергнут все вместе и царя, и правительство.
3 мая.
Был Диков. Он – в комиссии, которая судит защитников Порт-Артура. Про Порт-Артур Диков сказал только, что все защитники виноваты, не один Стессель.
4 мая.
Сегодня узнала, что вчера в Уфе, в городском саду, ранен губернатор Соколовский.
6 мая.
Покушение на уфимского Соколовского ставят в связь с демонстрацией, которая там произошла 1 мая и которую Соколовский подавил с помощью полиции и заранее приготовленных войск.
Сегодня Павлов как-то таинственно, загадочно говорил про свои свидания с Витте, что он теперь Витте держит в руках, что у него такие документы против Витте, что теперь можно его свалить; что эти документы сам Витте ему дал, что это и есть те документы, которыми он держит в руках царя, который боится их обнародования. Из несвязного рассказа Павлова можно было догадаться, что эти документы касаются войны, ее возникновения и проч. Павлов с этими документами был у Трепова, которому все рассказал. «Теперь, – сказал Павлов, – зависеть все будет от самого царя – спасти себя и Россию от Витте». Трепов обещал ему все доложить. Царь должен будет приказать сократить Витте. Но сделает ли он это?
Вчера у царя по случаю дня его рождения был в Царском завтрак, на котором присутствовали военные и гражданские чины дворца. По словам Штюрмера, царь был очень весел, казался беззаботным, вполне здоровым, со всеми был любезен, каждому сказал доброе слово. «Когда знаешь про настоящее положение России и когда знаешь, что царь про это положение знает, – делается жутко, что он выглядит таким беззаботным», – вот что сказал сегодня Штюрмер.
9 мая.
Вчера Рыдзевский рассказывал, что на днях Нейдгардт написал Булыгину, что одесский командующий войсками Каханов затрудняется конфирмовать суд над Тильманом, который ранил полицмейстера Одессы Головина и которого суд приговорил к смертной казни. Булыгин поручил Рыдзевскому съездить к Сахарову (военному министру), чтобы «Будда», Сахаров, телеграфировал Каханову, чтобы конфирмовал, сказав при этом, что государь остался очень недоволен Максимовичем, что он помиловал покушавшихся на полицмейстера Варшавы Нолькена и ранившего Нолькена. При этом царь сказал: «Подобных преступников следует казнить». Сахаров все-таки продолжал отнекиваться, потом предложил отыскать статью и телеграфировать Каханову. 6-го утром Сахаров прислал Рыдзевскому ответ Каханова, что он согласен утвердить приговор, но приводит статью закона 1880 или 1881 года, гласящую, что первая роль в этой конфирмации не его, командующего войсками, а министра внутренних дел. В Царском у царя Рыдзевский передал этот ответ Булыгину, который ему сказал, что он, не задумавшись, тотчас утвердит приговор.
10 мая.
Галкин-Врасский сказал вчера, что царь с начала его царствования больше всего боялся веротерпимости и печати. Говорил, что у царя теперь чувствуется, что власти он никогда не проявит, бывают вспышки у него как бы властные, но реакция немедленно проявляется.
11 мая.
Страшно тяжелое чувство испытываешь. Из депеш из разных городов узнаешь все печальные вести об убийствах, забастовках, теперь начались пожары, г. Алатырь вчера сгорел – полмиллиона убытка. Страшно… Вот печальная русская хроника, к которой надо прибавить еще известия о разных заседаниях, собраниях, антиправительственных, прямо революционных.
Грингмут смотрит очень мрачно па будущее. Когда я спросила его, водворится ли у нас порядок, он воскликнул: «Нет, никогда не водворится». Статью Грингмута «Кризис православия» вчера Ширинский (заместитель Саблера) послал царю. Про Ширинского Грингмут сказал, что он очень дельный, серьезный, что в его руках теперь многое, что он может помочь делу православия, что он был бы прекрасный министр внутренних дел. Но одно время Грингмут говорил, что и Штюрмер мог бы быть прекрасным министром внутренних дел. Говорили с Грингмутом о Витте, что он всегда подводит царя, что свалить Витте невозможно, что он всегда сумеет вывернуться, что он и умен, и хитер. Смог бы его свалить один Плеве, который погиб, везя царю в этот день полный обвинительный акт против Витте.
Интересное настроение теперь господствует в бюрократии. Жеденев, чиновник переселенческого отдела, пришел к Арбузову, который исправляет должность директора Департамента общих дел, просить другого назначения. Арбузов спросил его, какое у него направление? Жеденев отвечал, что находит, что необходима крепкая власть для водворения порядка. Арбузов на это сказал: «23 года проявлялась эта крепкая власть, и вот что из нее вышло – беспорядок, который теперь мы переживаем. Нет, таких, как вы, нам не надо».
12 мая.
Вчера напало на меня уныние, прочитав две депеши: из Баку, что там убит бомбой губернатор кн. Накашидзе, и из Седлец – ранен бомбой полицмейстер Шедевер. Две бомбы в один день.
Вчера царь, узник Царского Села, поехал с братом инкогнито в Петергоф. Вот до чего дожили – царь свободно не может выехать из своего заключения!
13 мая.
Сегодня Грингмут рассказывал, что вчера царь принимал игуменью Екатерину (Ефимович) Леснинского монастыря в Седлецкой губ. Эта игуменья накануне была у царицы-матери вместе со своей казначеей и 5 мужиками. Говорила она ей про то, что творится в этом крае вследствие указа о веротерпимости. Царица-мать очень внимательно ее выслушала, написала ей письмо к царю и направила ее к нему. Вчера игуменья Екатерина l 1/2 часа докладывала царю и молодой царице про все гонения, которым подвергаются православные, которые отказываются принимать католицизм. Слушая этот рассказ, царь несколько раз повторил, что он никакого об этом представления не имел, ничего про это не знал. Мужики, приехавшие из Седлецкой губ., тоже одновременно были у царя с игуменьей. Царь к ним вышел, говорил с ними. Они его спросили, правда ли, что он принимает католическую веру. Царь отвечал, что неправда, успокоил их, что и они будут защищены от козней ксендзов, что он их в обиду не даст. Прежде чем поехать к царице-матери, игуменья была у Победоносцева, прося его доложить царю про все это или устроить ей свидание с царем. Победоносцев сказал ей, что все пропало, ничего сделать нельзя – «уезжайте обратно и плачьте».
14 мая.
И. К. Максимович сказал, что 10-го числа убийца вел. кн. Сергея Александровича Каляев повешен; смело пошел на казнь, о помиловании не просил. Товарищ прокурора Федоров присутствовал при казни.
Валь сказал, что дознано, по какой причине у нас пушек не оказалось. Куропаткин увлекся m-me Moulin, которая вместе с мужем убедила его сделать заказ пушек родственнику ее мужа без ведома Артиллерийского ведомства. Заказ был сделан, пушки доселе не получены, а деньги были уплачены. Альтфатер не решился тогда выдать эту тайну, поэтому тогда и пострадал, но затем узнали дело и его сделали членом Гос. совета.
15 мая.
Стишинский рассказал Грингмуту про заседание Гос. совета, в котором Витте упрекнул Саблера, что допустил Гапона устроить шествие рабочих по Невскому ко дворцу, когда этого Гапона следовало арестовать. Но всем известно, что Гапону протежировал Витте.
16 мая.
Сегодня пришли ужасные вести, писать их страшно: 12 русских военных судов погибло. Не вспомню все имена, называли: «Ослябя», «Наварин», «Уралец», «Камчатка». Погибли также два контрминоносца и два транспорта. Рассказал это нам Зилотти, который сказал также, что депеша об этом послана уже в Царское Село царю.
17 мая.
В каком тяжелом положении в эту минуту находишься. Никаких вестей от Рожественского, кроме тех, которые вчера ходили со слов депеш, полученных из Вашингтона и Токио, что вся наша эскадра погибла, что адмирал Небогатов в плену; называли суда береговой обороны и 3 тыс. человек русской команды, которые тоже в плену у японцев. Сегодня телефонировал Теплов («Агентство»), что есть известия, что Рожественский на «Суворове» проскочил во Владивосток. Сведения о разгроме нашей эскадры были вчера получены из Владивостока от Казбека и от Бутакова (русский морской агент) из Вашингтона. Привез это известие во Владивосток «Алмаз», который прорвался среди японских судов. Приходится верить, что вся наша эскадра истреблена. Это ужасно. Сейчас Н. С. Путятин обвинял Рожественского, что в туман сунулся в узкую полосу, как Цусима, а также, что отказался от миноносок: у него их было 15, трех он вернул с дороги и пошел двенадцатью.
Сегодня у нас говорили, что якобы Рожественский не пошел кругом оттого, что у него не хватило бы угля, что он не раз телеграфировал про это. Путятин это отрицает, говорит, что этого не было. Ужасно тоже, что три военных судна эскадры Небогатова и сам он сдались японцам. Такого ужасного погрома еще не было за эту войну, а сколько их было – Порт-Артур, Ляоян. Мукден и др. Все наши гости сегодня сильно упали духом, все ожидают внутренних смут, катастрофы, что повалится монархия, что сам царь даст не только конституцию, но и республику. Профессор Никольский прямо называет все эти разгромы плодами Гаагской конференции.
18 мая.
Это – ужас, что 4 военных судна сдались в плен без всяких повреждений! Сошлись у нас сегодня Скрыдлов с Зеленым. Оба высказывали, что знают командиров этих судов, что на подобный образ действий они неспособны, что надо предполагать, что команда этих судов возмутилась. Про Рожественского неверно, что он доставлен во Владивосток – его там нет. Никольский (профессор) высказывал, что этот бой провалил Кладо, который доказывал, что с современными судами первую роль будет играть пушка, а не торпеда. Макаров доказывал, что первенствующую роль в современном бою играет торпеда; ему не поверили, его пример ни к чему не послужил. Нет человека, который бы не сказал, что последствием этого боя будет конституция.
Вчера случайно в Комитете министров Чаплин присутствовал при разговоре Авелана с вел. кн. Михаилом Александровичем. Вел. князь спросил Авелана, как дело с «Владимиром Мономахом», получил ответ: «выкинулся на берег». Все это спрашивалось, говорилось и слушалось, как будто речь шла о новой опере, которую играли накануне; участия, горя не чувствовалось никаких.
Скрыдлов высказывал, что с первой минуты не верил в победу нашей эскадры, что нельзя идти в бой с разнородными судами, что Рожественский это понимал и шел на верную гибель.
19 мая.
Пришел от Булыгина Мордвинов. Там он слышал, что собираются созвать Земский собор немедленно, но всего на один день, чтобы решить вопрос – продолжать ли войну, или просить мира. Царь сам на решение того или другого не может решиться. Про Булыгина надо сказать, что ему надо много времени, чтобы решить какое-нибудь дело.
22 мая.
В Москве, по общему мнению, может разыграться ужасная драма. Московский голова кн. Голицын и Шипов – первый созвал всех голов, а второй – всех председателей земских управ для совещаний насчет представителей. Теперь искры одной довольно, чтобы зажечь пожар во всех углах России.
Вчера Штюрмер, а затем Зиновьев сказали, что вчера Булыгин поднес «конституцию» царю, которая была выработана Крыжановским по поручению Булыгина.
Упорные слухи, что царь намерен продолжать войну. Говорили, что Московский и Семеновский полки посылаются на Дальний Восток. Жаль посылать туда войска – прямо на убой. Рассказывают ужасы про матросов из запасных, что якобы они взбунтовались на нескольких судах, не хотели драться, что половину матросов на «Орле» пришлось перевязать. При таких условиях с такими матросами бой был невозможен. Командир «Орла», Юнг, застрелился, старший офицер – тоже. Говорят, что наши снаряды не попадали в японские суда, а японцы метко стреляли.
23 мая.
Сегодня – указ насчет объединения полицейской власти в одних руках, именно – в руках товарища министра внутренних дел, по званию шефа жандармов.
Вчера в Павловске на музыке произошла целая демонстрация со стороны студентов и курсисток, которые запретили музыке играть, выходили на эстраду, говорили зажигательные речи, кричали «долой царя» и проч.
Рота стрелков 1-го батальона под командой офицера Веревкина находилась спрятанной в вокзале. Когда крики и там усилились, вошли стрелки. На увещания полиции разойтись публика обратила ноль внимания. Тогда стрелки сыграли сигнал (простой сигнал, даже не для стрельбы), услышав который, все это «бабье», по словам фельдфебеля, разбежалось. Задержан был полицией один штатский, который неистово кричал. Оказался – бакинский городской голова.
24 мая.
Сегодня со всех сторон слышу, что Булыгин уходит. Вчера он подал царю свою отставку; царь пожелал, чтобы он остался, но он все-таки уходит.
25 мая.
Совещание, созванное Шиповым в Москве, запрещено. Сегодня Трепов назначен товарищем шефа жандармов, с оставлением генерал-губернатором. Общее мнение, что ему теперь очень надо остерегаться, что анархисты будут измышлять все способы, чтобы отделаться от него.
26 мая.
Булыгин поспешил внести в Совет министров свою конституцию, написанную поляком-анархистом Крыжановским, все меры которой блещут отсутствием ума. Булыгин, Глазов, Авелан, Хилков и др. будут эту «конституцию» разбирать. Никто ничего путного сказать на сумеет. Всем этим делом будет руководить Витте, и в конце концов царь подпишет конституцию. Мосолов сегодня говорил, что дело поправить невозможно, что будет булыгинская конституция, что с царем трудно – он ни на что не решается.
27 мая.
Долго у нас лежала книжка, изданная «Комитетом Дальнего Востока» на правах рукописи «Переговоры (документы) с Японией 1903–1904 гг.». Эту книгу дал прочесть Максимович, вчера же он сказал, что особый комитет требует от всех, кому эта книга послана, вернуть ее обратно. Документы в этой книге интересны. Числом их 37. Последний документ – депеша царя от 26 января 1904 года Вот эта депеша на имя наместника Алексеева:
«Желательно, чтобы японцы, а не мы, открыли военные действия, поэтому если они не начнут действий против нас, то вы не должны препятствовать их высадке в южную Корею или на восточный берег, до Гензана включительно. Но если на западной стороне Кореи их флот с десантом, или без оного, перейдет к северу через 38-ю параллель, то вам предоставляется их атаковать, не дожидаясь первого выстрела с их стороны. Надеюсь на вас. Помоги вам бог. Николай».
Это было послано накануне японского нападения. Сказано в этой книге также, что «скрытые цели Японии оказались лежащими за пределами корейского вопроса и остаются перед нами до сих пор скрытыми». Из этих документов перепишу только некоторые. Вогак, когда вернулся из совместной поездки в Японию с Куропаткиным, телеграфировал Абазе в Петербург:
«Военный министр уже донес о впечатлении, вынесенном из Японии. Вполне присоединяюсь к его взгляду на отношения Японии к маньчжурскому вопросу. За Маньчжурию Япония воевать не будет. Разделяю также взгляд на то, что наша активная политика в Корее, несмотря на всю закономерность наших действий, может вызвать в Японии сильный взрыв общественного мнения, против которого правительство может оказаться бессильным. Но должен внести поправку, именно, что, по моему мнению. это можно считать справедливым только при нынешних обстоятельствах, т. е. при нашей относительной слабости на Дальнем Востоке».
У нас предполагалось, что в маньчжурском вопросе преимущественно заинтересованы Америка и Англия, и то только в смысле «открытых дверей» для международной торговли. Документ № 1 – депеша Абазы к Безобразову. решение царя допустить японцев к полному завладению Кореей (11 июня), не только открыть порты в Маньчжурии, но также обсудить вопрос о порто-франко в Приамурском крае (извлечения из записки Абазы от 16 июня, документ № 2).
28 мая.
Умно, что книжку о переговорах с Японией хотят изъять из обращения: мы глупо, тупо вели это дело.
В Москве на земском съезде дела обостряются, выработали они там дерзкий адрес царю. Всех более там орудовал Родичев из Твери. Вот уже было три совещания в Совете министров насчет конституции Булыгина, который повел свою политику почти по стопам Мирского – хочет жить, чтобы его не убили.
29 мая.
Утром Павлов рассказывал про свое свидание с Витте, который очень недоволен запиской Булыгина насчет представителей; но Витте и Павлов недовольны с разных сторон; Павлов находит ее бессословной, признает, что она породит революцию, а Витте хотелось бы более революционную записку. Зилотти высказал мысль, что необходимо отправить в Вашингтон для переговоров Витте, что туда надо «жулика» послать и никто лучше Витте это дело там не оборудует.
30 мая.
Говорили нам сегодня, что Ламздорф вызывал всех иностранных корреспондентов и им сказал, что о мире с Японией нет и речи. Насчет Шипова Грингмут предсказывал – скоро его предсказания сбылись! – что его передовые люди вышвырнут, что он для них окажется слишком консервативным. Так теперь и случилось.
31 мая.
Были оба брата Путятины. Шел разговор про Безобразова и Абазу, которых за последнее время газеты прямо называют виновниками войны и при этом дают понять, что царь им сочувствовал. Про Безобразова Путятины говорят что он шалый, но честный, но на Абазу они иначе смотрят – корыстен, аферист и проч. Дан был ему ход Гатчиной, дамы, т. е. царица-мать и Ксения Александровна, им очаровались. Говорили, что Абаза нуждался в деньгах, что, будь он богат, может быть, он подобными делами и не занимался бы. Как-никак, даже близкие ко двору не отрицают, что эта концессия на Ялу втянула нас в войну. Оба Путятина не сказали, что концессия на Ялу тут ни при чем, а стали разбирать личности этих двух бывших царских любимцев. Мих. Путятин сказал, что вчера в Гос. совете провалили бессословную схему выборов. Теперь в Петербурге озабочены, интересуются адресом, написанным Родичевым, составленным московским земским съездом и привезенным сюда теперь целой депутацией, которая добивается лично его представить царю.
1 июня.
Зилотти приходил вчера сказать, что вопрос об уходе вел. кн. Алексея Александровича из генерал-адмиралов решен, что это будет известно дня через три. Булгаков говорит, что не дай бог мира; что если будет мир, то конец самодержавию, будет междоусобная война, конец даже монархии, а будет республика, что мир нам принесет большие беды.
Приехавшая с Дальнего Востока сестра милосердия Толмачева говорила, что там на месте слышала, что задаром мы отдали Ляоян, Шахе, что Мукден не следовало покидать, что японцы были там утомлены, не врывались к нам, а «ползли», а мы в это время безобразно бежали от них в полном беспорядке, погубив при этом постыдном бегстве массу войск. Бежали мы по приказу Куропаткина, которого там все обвиняют в наших неудачах.
Берг (редактор «Дня») говорил, что москвичи-анархисты напали на его газету за ее консервативное направление, мешают ее распространять, устроили так, чтобы бумажные фабриканты не продавали ему бумагу.
2 июня.
Берг вчера сказал, что Савва Морозов застрелился; он так спутался с анархистами, что ему ничего больше не оставалось, как покончить с собой. Морозов на анархистов истратил 3 млн. руб.
3 июня.
Сегодня напечатан рескрипт на имя вел. кн. Алексея Александровича об уходе его из флота. Сегодня Гейнц («Агентство») говорил, что страшно охотятся за Треповым, что даже к нему обращались разные люди узнать, в каком часу Трепов выезжает из дома, про его привычки и проч. Очень хочется многим в Петербурге от него избавиться.
4 июня.
Сегодня Соколовский рассказывал про свое представление Булыгину. Он поражен этим министром, которому «все равно», ко всему он относится равнодушно, точно ничто его не касается. Рассказывал он про свое представление царю, который его похвалил за его образ действий в Уфе.
Долго сидел Арсеньев (Тула). Вчера он представлялся царю, откровенно с ним беседовал, сказал, что не дай бог представительства бессословного. На это царь сказал, что желает сословного представительства. Сказал также Арсеньев царю и про собрания благомыслящих людей у Штюрмера, что если будут бессословные представители, то таких выберут, что царь их сразу разгонит. На это царь сказал, что никаких «представителей» он не хочет, что будут только «выборные люди». Эти последние слова царь сказал твердо и решительно. По всему этому разговору видно, что царь думает, что можно еще все забрать в руки.
5 июня.
Пришел Штюрмер сказать, что завтра царь принимает 12 депутатов московского неразрешенного съезда, что вчера Штюрмер был у Гессе, который ему сказал, что ничего теперь поделать не может, что болен и проч. Штюрмер говорит, что он не поручится, что в числе этих 12 депутатов окажется несколько лиц, способных на все, способных принести с собой бомбу, что за кн. Д. И. Шаховского, за Родичева Штюрмер не ручается. При этом Штюрмер сказал, что найден склад бомб (120 штук) возле станции Сиверской, три версты от имения бар. Фредерикса. Затем найдено 80 бомб в Баку. Одной из них был убит кн. Накашидзе. Царь сказал Арсеньеву, что «представителей» не будет, а теперь согласился принять московских делегатов, между которыми есть много очень умных людей, которые у него могут сорвать разные обещания.
Был Рыдзевский. Сказал, что Трепов сильно настаивал, чтобы ему даны были большие полномочия. Рассказал Рыдзевский про адрес, в котором волынские крестьяне благодарили царя за указ о веротерпимости и который кончался словами, что 500 человек перешло в католичество, а царь написал на адресе: «прочел с удовольствием».
6 июня.
Сегодня царь принимал московскую депутацию – 14 человек. Говорили нам, что все сошло отлично. Путятин сказал, что «сегодняшний прием и слова царя это – эпоха». Кн. Н. Д. Голицын при Ватаци, который нам это передал, сказал, что сегодняшний прием царя это – начало конца, конец самодержавия.
7 июня.
Прошел слух, что из Министерства двора был приказ не печатать пока речь, сказанную вчера московским депутатам. По мнению Н. Д. Чаплина, царь был неискренен в сказанных им словах: он совсем не желал бы выборных людей. Был сегодня Э. Э. Ухтомский. Он сказал, что близится время, что будет считаться самым счастливым исходом для царя, если он живым вместе с семьей успеет покинуть Россию.
8 июня.
Оказывается, что прием московской депутации устроили Гейден. который при царе, и «Котик» Оболенский. Мосолов подтвердил это. Сказанные царем слова написаны Гейденом, который присутствовал при приеме. Когда в канцелярию попала царская речь, несколько слов было изменено и царь на эти изменения согласился. Но затем явился в канцелярию Мосолова Ковалевский и еще кто-то из депутатов, прося восстановить в точности слова царя, что царь-де сказал: «представители от народа», а не «выборные люди». Напечатали: «выборные от народа». Затем эти господа занимались составлением своих речей. Все это делалось у Гейдена, а потом было передано в канцелярию. Мосолов рассказывал, что Петрункевич тоже собирался говорить, но в последнюю минуту не решился, храбрости не хватило, а затем сказал, что Трубецкой так хорошо говорил, что он не захотел расхолодить впечатление своей речью.
Мосолов говорил, что ночь с 6-го на 7-е он провел ужасно. В 1 1/2 часа ночи он говорил с «Телеграфным агентством», чтобы остановить печатание слов царя. Были сегодня люди, которые высказывали, что речь Трубецкого довольно почтительная, что от него можно было ожидать гораздо худшего. Так сказал Н. Л. Мордвинов. Стишинский сказал, что связи нет в речах, такое впечатление, что они говорили о попе, а царь им отвечал про дочь попа. Затем царь сказал: «Пусть установится с сегодняшнего дня», но нашли, что эти слова лучше исключить. Молодая царица тоже нашла, что надо, чтобы этих слов, «с сегодняшнего дня», не было.
10 июня.
Был Чухнин. Рассказывал он, как у себя в Севастополе он заявил, что людей беспорядка не пожалеет, тотчас будет пускать в ход оружие, будет стрелять в толпу, тогда и невинные могут пострадать. Целый час Чухнин был у царя. Говорил он, что надежды на царя никакой, что воли у него мало. Чухнин тоже обвиняет Рождественского, что сгубил сразу весь флот, бросившись опрометью. По его словам, в Морском министерстве жизнь идет по-прежнему, как до гибели эскадры, – все то же равнодушное отношение к делу. Теперь дознано на опыте, какую броню пробивает артиллерия нового типа, что нельзя продолжать постройку прежнего типа броненосцев, а теперь строятся два броненосца, и броня их прежняя – 7 1/2 дюймов, кажется, никуда не годна, а все-таки продолжают строить, утолщать броню не думают.
Сегодня напечатано, что наместник Алексеев сделан членом Гос. совета. Давно пора! Давно уже Квантунская область не наша!
11 июня.
Насчет московской депутации Стишинский убежденно сегодня сказал, что это Трепов убедил царя принять этих личное гей. Прямо ничего не поймешь. А Булыгин? Что это за тип? Какое у него направление, – все «измы», кроме консерватизма, патриотизма и подобного, а больше всего идиотизма.
9 августа.
По словам Жаконе, все недовольны манифестом: ни либералов, ни консерваторов он не удовлетворил. Спросила его: кто эти «все?» – «La petite noblesse» (Мелкая знать (франц.).). Вопрос о мире – ожидают окончания его послезавтра. Общее мнение – мира не будет.
25 сентября.
Студенческие беспорядки в Москве вот уже несколько дней продолжаются. Данная автономия университетам не помогла.
3 октября.
Говорили сегодня, что началась забастовка наборщиков.
4 октября.
Газеты сегодня не вышли, кроме «Правит. Вестника», «Инвалида» и «Света». Положение становится все более и более серьезным. Власти не проявляют власти. На беспорядки, учиняемые толпой, смотрят сквозь пальцы. Автономия университетам все дело испортила – дала возможность в стенах университетов устраивать митинги. Смерть ректора Московского университета Трубецкого ухудшила положение, дав повод производить уличные демонстрации.
8 октября.
Сегодня началась забастовка железных дорог вокруг Москвы.
9 октября.
Забастовка железных дорог распространилась далее.
10 октября.
Забастовала сегодня Николаевская железная дорога.
13 октября.
Получила депешу от сына, Коли, из Козлова. Пишет, что положение там весьма тревожное. В Петербурге тоже тревожное положение. Стачки продолжаются.
14 октября.
Напечатано объявление Трепова относительно сборищ и беспорядков, что будут стрелять, не жалея патронов. Завтра газеты не выйдут, наборщики снова забастовали. Витте был сегодня целое утро у царя, завтракал у него, затем опять занимался с царем. Завтра снова у него. Ожидают завтра или послезавтра объявления об учреждении Кабинета министров.
15 октября.
Забастовки продолжаются. Атмосфера очень душная.
16 октября.
Забастовал Путиловский завод. Войска, патрули всюду. Вчера врывались в Палату, Сенат забастовщики и разогнали оттуда присутствовавших.
17 октября.
Оповещение, что завтра будет манифест о конституции и назначение Витте первым министром и министром внутренних дел. Наборщики отказались печатать манифест. Газеты требуют увольнения Трепова и для всех амнистии.
18 октября.
Опубликован манифест. Весь день толпы народа стоят на улицах с красными флагами. Настроение толпы скверное. Витте весь день принимал депутации, говорил с газетчиками. Ночью ожидают сильных беспорядков. Была уже стрельба.
19 октября.
Пришли «Моск. Ведомости» из Москвы. Отставка Победоносцева с рескриптом. Отставка Глазова без оного. Беспорядки в Петербурге продолжаются. Повторение Треповым объявления насчет крепких мер в случае беспорядков. В Гельсингфорсе очень тревожно – 15 тыс. человек явились к дому Оболенского, требуя его удаления. Газеты еще не выходят.
20 октября.
Указ Сенату насчет кабинета. Забастовки продолжаются. Неудовольствие, смута растут. От Коли из Тамбова депеша, что там положение ужасное. Клейгельс уволен из генерал-губернаторов. На его место – Сухомлинов. По рассказам видно, что Витте не ожидал такого обострения, смущен. «Правительственное сообщение» приглашает жителей прийти на помощь правительству в деле успокоения.
21 октября.
Продолжается прежнее тревожное настроение, особенно в Москве. Электричество сегодня вновь появилось. Ушли в отставку вел. кн. Александр Михайлович и вел. кн. Константин Константинович.
22 октября.
Появились вновь газеты. Тревожное положение продолжается всюду. Объявление Трепова по случаю похорон жертв. Строгие меры приняты.
25 октября.
Многое, что было за эти дни, не успела записать. Назначены министры: вместо Булыгина – временно П. Н. Дурново, вместо Победоносцева – Алексей Дм. Оболенский, вместо Хилкова – Немешаев, Лобко – Д. Н. Шипов (моск.), Коковцова – Ив. Павл. Шипов, из финансов, креатура Витте.
26 октября.
Слух, говорят, достоверный, что Трепов ушел в отставку. Все требования анархистов исполняются!
27 октября.
Трепов назначен комендантом императорского дворца.
Вместо вел. кн. Владимира Александровича назначен вел. кн. Николай Николаевич. Погром и бунт в Кронштадте – матросы возмутились. Народилась новая в Петербурге газета – «Новая жизнь», хуже доселе бывших.
28 октября.
Мой Коля уехал вчера из Тамбова охранять границы этой губернии от нашествия крестьян Балашевского и Сердобского уездов, где сильные аграрные беспорядки. В Тамбовской губ. тоже неспокойно.
29 октября.
Правительственное сообщение – призыв к порядку. Воззвание Синода к порядку. Назначение Толстого (вице-президента Академии наук) министром народного просвещения. Клингенберг (Могилев) ранен женщиной во время приема из револьвера.
1 ноября.
Посылка генерал-адъютантов в Тамбовскую. Саратовскую и Черниговскую губ. по случаю аграрных беспорядков. Морской бунт во Владивостоке.
2 ноября.
Снова забастовка по приказу союза рабочих. Фабрики, заводы, типографии не работают. Варшавская и Балтийская железные дороги остановились, пока правительство не исполнит требований.
3 ноября.
Забастовки распространяются, газеты не вышли. Дурные вести из Кирсановского уезда Тамбовской губ. – аграрные беспорядки. Сегодня у царя все министры в Царском. Лопухин (юстиция) против объявления Петербурга на военном положении. Около Петербурга забастовало до 100 тыс. рабочих. Витте написал письмо к рабочим – приглашает их снова заняться работой, обещает им улучшить их положение. Ответ рабочих: «Мягко стелет, жестко спать». Сегодня ночью ожидается приезд в Тамбов генерал-адъютанта Струкова для умиротворения населения. Аграрное движение в Тамбовской губ. разрастается, перекинулось в Тамбовский и Борисоглебский уезды.
4 ноября.
Опубликован манифест – льготное приобретение крестьянами земли. Забастовка продолжается. Телефоны целый день не действовали. Железные дороги из Петербурга не ходят.
6 ноября.
Печальные известия, что на пароходах «Воронеж» и «Владимир» русские военнопленные взбунтовались, что офицерам пришлось просить японцев помочь им, и под японским конвоем пошли эти суда во Владивосток. На одном из этих судов находится адмирал Рожественский. Сказал это Жаконе.
В Москве земское собрание вынесло резолюцию революционного характера. Говорят, что завтра в 12 часов окончится забастовка.
Газеты начнут выходить 8-го числа. Мнение Максимовича, что опасно смещать Витте, что тогда все пойдет вверх дном, начнется полная революция.
7 ноября.
Сегодня в 12 часов забастовка окончилась. Говорят, арестованы руководители забастовки. Жаконе сказал – 40 человек, m-me Паризо – всего один, главный – Явейн. Все успокаивается.
8 ноября.
Появились газеты и все испортили. Оказывается, в Борисоглебске аграрное движение увеличилось. Напечатано в вечерней «Руси», что вице-губернатор Богданович приказал не арестовывать, а стрелять. Жертв до 100 человек. Все деревенские жители бегут в город.
9 ноября.
Назначен финляндским генерал-губернатором Герард. Признают, что это неудачное назначение.
10 ноября.
Волнение не только не утихает, но всюду разгорается. Вчера было совещание у царя насчет печати. Решено издать некоторые по этому поводу законы. Обостряется вопрос почтово-телеграфный. Чиновники устроили союз. Начальство, Дурново и Севастьянов, запретили эти союзы. Чиновники угрожают забастовкой.
12 ноября.
Тревожные вести из Севастополя – матросы и рабочие взбунтовались там. Вел. кн. Николай Николаевич сказал Рейнботу, что царь заплакал, когда ему сказали про Финляндию, про измену Оболенского. Харитоненко, бывши у Витте, спросил, что ему делать с аграрным вопросом. Витте нервно ему ответил: «Продавать земли через Крестьянский банк».
13 ноября.
Ужасный день для Севастополя – бунт морских, сухопутных и рабочих. Вечером Бурдуков из достоверных источников (от Витте, через Мануйлова) сообщил, что якобы бунт утихает. Что-то не верится, так как тот же Бурдуков в 2 1/2, часа дня сказал совсем другое, что Чухнин просил скорее подкрепления, что у него всего батальон войска, а буде он подкрепления к вечеру не получит – придется сдать Севастополь мятежникам. И это тоже было у него из верных источников, от Витте.
15 ноября.
Из Севастополя плохие вести. Город объявлен на осадном положении. Матросы в казармах выкинули боевой флаг. Войска туда стягиваются. Говорили сегодня, что в Петербурге рабочие (6 тыс. человек) вооружились, образовали дружину из 300 человек, разделились по 10 человек и ночью охраняют своих единомышленников от арестов.
16 ноября.
Ужасные вести – «Очаков» сдался, горит. Забастовали все телеграфы по всей России. В почтамте осталось мало чиновников на местах. Говорят, что завтра и почта забастует. На Николаевской железной дороге между Петербургом и Москвой только железнодорожный телеграф пока действует. Севастопольский морской бунт в Совете министров Бирилев назвал «балаганным бунтом». А про самого Бирилева говорят, что он – «балаганный министр». Это вернее!
17 ноября.
Отрезаны мы от России и Европы – телеграфного сообщения нет, почта тоже забастовала, вагоны в Москве с корреспонденцией не разгружались. На 21-е ожидается здесь общая забастовка всего, даже полиции.
18 ноября.
В Севастополе теперь успокоилось. Лейтенанта Шмидта, который начал там бунт, поймали. Почтовая забастовка бог весть когда еще кончится. Дурново при свидании с Соколовским говорил, что не верил, что удастся забастовщикам устроить подобную забастовку. Положение в России все более и более становится тревожным. Пресса все смелеет.
19 ноября.
Сообщение «Агентства», что 18-го состоялось учредительное собрание местной группы конституционных демократов. Это угрожает скверным.
20 ноября.
Почтовая стачка продолжается. Завтра ожидается общая забастовка всего, т. е. и железных дорог. Говорят, будто 3 тыс. извозчиков забастовало. Идут слухи, что якобы и полиция забастует. В Воронеже очень неспокойно. Говорили, что там взбунтовался батальон запасных солдат, в тюрьме был пожар, стрельба на улице и проч. Слух, что пол Ревеля сгорело.
21 ноября.
Был граф А. П. Игнатьев. Он говорил про союз землевладельцев, что имел бы больше успеха, если бы иначе назывался и вместо самодержавия ратовал бы за царя.
22 ноября.
Убит в квартире губернатора в Саратове генерал-адъютант Сахаров женщиной, которая вошла в дом губернатора и выстрелила в Сахарова три раза. Много лиц из общества работали сегодня на почте. «Русь» им угрожает. Все газеты всех лагерей ругают Витте.
23 ноября.
Забастовка почты продолжается. Требований их не исполняют. Вместо Сахарова назначен Максимович, а вместо Дубасова – Пантелеев, а Дубасов назначен в Москву генерал-губернатором вместо Дурново.
24 ноября.
Идет страшная анархистская пропаганда в войсках – перетянуть их на сторону революции. Каждый день Витте все больше и больше теряет почву под ногами, никто ему не верит. Пресса всех оттенков его ругает. Страшно достается также Дурново, даже больше, чем Витте. Убитого генерал-адъютанта Сахарова не щадят в газетах, говорят желчно про его варварское отношение к крестьянам во время усмирения аграрных беспорядков.
26 ноября.
Арестован сегодня в первом часу дня известный ныне Хрусталев (Носарь) и заключен в крепость. Вместе с ним взято 3 человека, которые не хотели себя назвать. Находятся они в доме предварительного заключения. Назавтра вследствие этого обещают общую железнодорожную забастовку. Теперь, возможно, начнутся требования, чтобы этого Носаря освободили.
27 ноября.
Завтра, говорят, будет манифест о земле для крестьян и о четырехвостных выборах. Везде на Руси, то здесь, то там, – забастовки. Рига совсем отрезана от других городов.
28 ноября.
Вуич (брат теперешнего директора полиции) про Рачковского не очень-то симпатично отзывался, что он-де командовать любит, а не исполнять приказания. Бурдуков (подголосок Витте) говорил, что необходимо, чтобы царь присягнул конституции, чтобы были постановлены в Думу для избрания четырехвостные выборы в городах и двух степеней для крестьян; если так будет, то еще возможно восстановить порядок.
30 ноября.
Булгаков сказал, что в Бресте полное возмущение, город в руках мятежников. Завтра московская депутация представляется в Царском Селе царю.
1 декабря.
Представлявшиеся вчера царю московские депутаты вернулись из Царского разочарованные, с тяжелым чувством – потерпели они полную неудачу. В Риге положение, по слухам, все ухудшается. Там якобы учреждено временное правительство. В Гельсингфорсе и во всей Финляндии образовывается целая национальная финская армия. Телеграф еще бастует, почта не везде еще работает. Революционеры не бездействуют.
2 декабря.
Сегодня 8 газет арестованы по случаю того, что напечатали манифест рабочих, большими буквами «манифест». Сказал Бурдуков, что назначен новый министр юстиции – Акимов, и при этом восхвалял его. Когда я сообщила об этом по телефону Максимовичу, он верить не хотел, сказал, что Акимов очень нехороший, что с ним он не останется служить.
3 декабря.
Шебуева, редактора «Пулемета», за возмутительный рисунок присудили на год в крепость.
Сегодня арестован весь «Союз союзов» (до 200 человек) и все присутствовавшие в их числе во время заседания Экономического общества. Иностранных корреспондентов выпустили. Союз типографщиков требует, чтобы газеты напечатали манифест революционеров, иначе газеты печатать не хотят. «Новости» сегодня не вышли, так как Нотович не решился это печатать. 8 газет за напечатание остановили.
4 декабря.
Тревожные вести из Москвы: все 4 полка Московского гренадерского корпуса отказались повиноваться начальству.
7 декабря.
В Москве началась общая политическая забастовка. Все железные дороги, кроме Николаевской, забастовали. Электричество потухло, конки не ходят, и прочие беды. Из Риги и Митавы угрожающие известия. Эти губернии в полной анархии. Латыши поголовно восстали. Завтра, в 12 часов дня, ожидается здесь забастовка, подобная московской.
8 декабря.
Вчера объявленная здесь забастовка осуществилась. Железные дороги прекратили движение, электричество потухло, 70 тыс. рабочих пока бастуют. Завтра, говорят, и газет не будет. В вечернем выпуске «Молвы» напечатано на первой странице, при каких условиях прекратят забастовку.
9 декабря.
В Москве большие беспорядки. Толпы народа ходят по улицам с красными флагами. Войска их разгоняют. В Петербурге забастовка продолжается, но на улицах пока спокойно. В Тамбове, Козлове и уездах объявлено военное положение и усиленная охрана.
10 декабря.
В Москве ужасы творятся – стрельба, бои, бомбы. В Петербурге на улицах спокойно. Забастовка здесь не удалась, не идет дружно. А. П. Никольский пришел в 12 часов ночи просить Е. В. устроить казаков охранять редакцию «Нового времени». Так как «Новое время» выходит ежедневно, то его грозят разгромить. Е. В. сказал об этом по телефону Дедюлину, и охрану туда послали.
11 декабря.
Говорят, что в Москве стрельба продолжается, убитых и раненых до 10 тыс. человек. Пронесся слух, будто войска в Москве отказались стрелять.
12 декабря.
Все митинги запрещены. В эту ночь ожидают нападения на дворец, т. е. на помещение Витте. Приняты меры предосторожности. Хотя все это тревожно, но, по словам Бурдукова, Витте озабочен финансами. так как нет ниоткуда поступлений и государству придется объявить себя банкротом.
