Рассказы о путешествиях, паломничествах, миграциях в источниках Средних веков и раннего Нового времени. Материалы конференции

Неизвестная средневековая повесть о путешествии в Ад

С.А. Иванов

(Высшая школа экономики)

Синодики – это весьма своеобразный жанр древне-русской литературы XV–XVIII вв., представляющий собой сборники непостоянного состава, основную часть которых образуют подборки рассказов о посмертной судьбе человека. Эти сюжеты почерпываются как из византийской агиографии, так и из западной литературы exempla, проникавшей в Московию через польское посредство.

Во многих древнерусских синодиках сохранилась «душеполезная повесть» о человеке, который предпринимает путешествие в Ад, чтобы спасти от вечных мучений свою мать. Повесть находится в десятках рукописей¹, но самая древняя из них – РНБ, Погодин N 1287, f.l78v-183r., относящаяся в XVI в. Единственное исследование, в котором сделана попытка отождествить источник нашей истории, приписывает его латинской традиции,² однако ни в каких индексах европейских exempla подобный сюжет отыскать не удалось, да и выстроен он отнюдь не в стилистике exempla. Гораздо вероятнее, что славянский текст представляет собой перевод с греческого, однако все попытки найти его прототип среди известных на сегодняшний день византийских собраний душеполезных историй не дали никакого результата. По всей видимости, греческий оригинал не сохранился, хотя обнаруживающиеся в тексте сюжетные клише заставляют думать, что таковой существовал; тем самым, древнерусский текст оказывается единственной формой фиксации этой удивительной истории. Этот случай является уникальным для всей традиции синодиков: все остальные истории, которые мы в них находим, поддаются отождествлению с большей или меньшей легкостью.

Герой повести лишился матери, которая вела распутный образ жизни и оставила ему большое наследство. Он отдал все богатство на помин ее души, однако хотел проверить, возымел ли его шаг какие-либо последствия для ее посмертной судьбы. Герой является с этим вопросом к Иерусалимскому патриарху, но тот не в силах удовлетворить его любопытство и отправляет героя в Фиваиду и Скит, к тамошним старцам; впрочем, и они заявляют, что ответить на подобный вопрос не могут. Героя перенаправляют к самому дальнему отшельнику, живущему в 30 днях пути через пустыню. В принципе, подобный мотив «пересыпания» героя ко все более и более экзотичным помощникам хорошо известен в византийской «душеполезной» литературе³, но вот дальнейшее развитие сюжета является совершенно оригинальным. Анахорет чертит вокруг героя круг на песке и велит ему не есть, не пить и беспрестанно молиться в течение семи дней. По истечении этого времени ему является картина Ада, оказывающегося бескрайним зловонным болотом, над поверхностью которого выныривают и вновь уходят в тину головы грешников. Среди них герой замечает и свою мать, которая в моменты выныривания молит его о помощи. Он хватает ее за волосы и начинает тащить из болота, однако в процессе этих усилий кисть его правой руки погружается в адскую тину. Наконец герой вытаскивает мать наружу, и ее немедленно препровождают в Рай. На следующий день пустынник отправляет героя обратно в мир, вызвав для этого облако, которое мгновенно доставляет его прямо домой. Единственная весьма отдаленная перекличка с подобным развитием сюжета находится в одной еще не опубликованной «душеполезной повести», где дочь видит адские мучения матери во сне, но при попытке вытащить ее из пламени лишь опаляет себе руки.⁴ Однако никаких случаев спасения из Ада нам не известно.

Возможность датировать нашу повесть предоставляется благодаря ее обрамлению: эту историю якобы рассказывает автору антиохийский патриарх Феодорит, крайне малоизвестный иерарх конца VIII в.⁵ Герой повести явился к нему на трапезу и стал есть левой рукой, притом что правая была замотана тряпицей. Патриарх укорил его: «Брате не яси правою рукою. Не веси ли яко десная рука служить от чресл до главы, левая же даже до долу: тако пишетъ о семь великий Василий во обычных своих учениих». В одной из гомилий Псевдо-Василия Кесарийского действительно имеется назидание: “: Ἐπὶ τραπέζης μὴ ἀτακτείτω ἡ χείρ σου ἡ ἀριστερὰ, μηδὲ καταυθεντείτω τῆς δεξιᾶς Ἀργείτω δὲ μᾶλλον εἰδὲ μὴ κἂν ὑπουργείτω τῇ δεξιᾷ («За трапезой пусть твоя левая рука не будет неуправляемой, пусть не принимает на себя обязанности правой, лучше ей быть праздной, а коли нет, то пусть помогает правой»).⁶ Как мы видим, этот совет является скорее правилом этикета – он не похож на тот зловещий запрет, строго делящий функции двух рук, который мы встречаем в нашем тексте. Складывается впечатление, что под вывеской святоотеческого предания в «душеполезной повести» выведено правило мусульманской жизни, много раз повторенное в Хадисах – древнейших сборниках заветов Пророка: «Посланник Аллаха говорил: Никто из вас да не есть и не пьет левой рукой, ибо Сатана есть и пьет левой рукой» (Sahih Muslim 23, N 5010). Именно в исламе за левой рукой были закреплены исключительно интимно-гигиенические функции, однако византийцы едко издевались над ними за эти «предрассудки»⁷. По всей видимости, христиане Ближнего Востока, в противоположность их единоверцам по другую сторону линии фронта, прониклись многими обычаями своих завоевателей. Трудно сказать, когда именно был создан греческий оригинал нашей повести. Не исключено, что она восходит к IX в., когда имя патриарха Феодорита, впоследствии совершенно забытое, еще было памятно антиохийцам. В таком случае перед нами уникальный пример выживания древнего христианского текста ближневосточной традиции, достигшего восточнославянских переводчиков, но оставшегося неизвестным в Византии.

Примечания

1 РНБ, Погодин NN 1582; 1603; Соловецкое собрание N221-295; F.I NN 323; 383 (этот список XVII в. Лег в основу единственной, крайне малодоступной публикации нашего текста: Костомаров Н. Памятники старинной русской литературы, изданные графом Г.Кушелевым-Безбородко. Вып. 1. СПб., 1860, 99-101); F.IV N200; Собрание Титова NN 251; 2595; ГИМ, Собрание Щукина N139; Собрание Уварова N565/1; РГБ, собрание Севастьянова N36-1466 и т. д.

2 Дергачева И.Е. Эсхатологические представления в русской XI–XIX вв. Диссертация. М., 2003, с.217. В работе Петухов Е.В. Очерки из литературной истории Синодика. СПб., 1895 – наша повесть фигурирует под № 10 (с..143-4), однако никаких попыток ее отождествления не делается.

3 Delehaye, Я. Un Groupe de recits utiles a Fame// Melanges Bidez, Vol.I. Bruxelles 1934, 262-63.

4 Митерикон. Собрание наставлений аввы Исаии всечестной инокине Феодоре. М., 1995, с. 36–37.

5 Dick I. Un continuateur arabe de saint Jean Damascиne: Theodore Abuqurra, eveque melkite de Harran: La personne et son milieu: III. E ssai d’une esquisse historique // Proche-orient chretien. Jerusalem, 1963. Vol. 13. P. 114–129; Grumel V. La chronologie. Paris, 1958. Vol. 1. Р. 447; Todt. K.-P. Region und Dukat von Antiocheia in mittelbyzantinischer Zeit und im Zeitalter der Kreuzzьge (969–1204). Wiesbaden, 1998. P. 174–77.

6 Basilius Caesariensis, Sermo 11 (sermo asceticus et exhortatio de renuntiatione mundi) // PG, 31, 644.

7 Cp. Bartholomaeus Edessenus, Confutatio Agareni. Cap. 32.4: βάλε τὸν δάκτυλόν σου εἰς τὴν καθέδραν σου καὶ μετὰ τῆς ἀριστερᾶς σου χειρὸς βάλε τὸ ὕδωρ, εἶτα πλύνε