Измененные состояния сознания. Хрестоматия

Проблема классификации

Феномены измененных состояний сознания крайне многообразны, поэтому существует проблема выделения видов и типов данных состояний. Чаще всего принципом классификации выступает способ продуцирования ИСС. К ИСС традиционно относят сон, переходные между сном и бодрствованием состояния – гипнагогические и гипнопомпические, гипноз, различные виды медитации, состояния, вызванные алкоголем, приемом психотропных препаратов, пребыванием в условиях экспериментальной и естественной сенсорной депривации (монотония, изоляция в Арктике или пустыне, гипокинезия), транс шаманов, мистические и религиозные переживания, экстаз, состояние охваченной единым аффектом толпы, вдохновение, пиковые переживания, состояния при клинической смерти, «промывке мозгов», наркозе, нарушениях температурного и кислородного баланса (гипер– и гипотермия, ведущие к гипоксии мозга гипо– и гипервентиляция легких, холотропное дыхание), горной болезни и т. д. По мере изучения ИСС все более расширялся круг феноменов, относящихся к данной области, так, в него стали включать головокружение и обморок, состояния, возникающие в психотерапевтическом процессе (например, во время психоаналитической сессии), длительно поддерживаемое состояние бдительности (как у людей, стоящих на посту или следящих за экраном радара), поглощенность слушателя речью харизматического лидера, транс при восприятии художественного произведения, глубокую релаксацию и т. д. Отметим, что одни ИСС возникают спонтанно, хотя и при соответствующих условиях (сон, «гипноз автотрасс»), или даже при видимом отсутствии каких-либо условий (например, феномены внезапного религиозного обращения), другие вызываются намеренно (гипноз, наркотики, медитация), и все же между ними трудно провести четкую границу, психологически они считаются тождественными процессами. Такие многообразные феномены становились объектом научного исследования не только в психологии, но и в других областях – в физиологии, медицине (особенно наркологии, токсикологии, анестезиологии, психофармакологии и психиатрии), социологии, лингвистике, истории, философии, культурологии, ботанике, антропологии, этнографии, эргономике, криминалистике, религиоведении, а также объектом вненаучного наблюдения, например, географами и путешественниками, спелеологами и альпинистами, космонавтами и исследователями высоких широт, людьми в экстремальных ситуациях и т. д. По этой причине авторами многих текстов об ИСС являются специалисты других областей знания, и для психологии ИСС особое значение имеет экспликация психологических знаний из разных источников.

Однако в психологии проблема ИСС остается мало разработанной на теоретическом и методологическом уровне – при том, что эмпирических исследований ИСС – и в нашей стране, и за рубежом – насчитывается колоссальное количество. При этом для психологии, прежде всего для общей психологии, изучение проблемы ИСС имеет особое значение, поскольку связано с формированием и разработкой базовых, предельных психологических категорий «психика», «сознание», «бессознательное», «психическое состояние». Иначе говоря, психология ИСС имеет еще недостаточно разработанные теоретические и методологические основания, проводимые эмпирические исследования зачастую мало соотнесены друг с другом, носят разрозненный характер, а их результаты недостаточно теоретически обобщены; все это препятствует интеграции проблематики ИСС в сферу научного знания.

Одной из возможных причин неразработанности теории и методологии ИСС является наличие определенных препятствий к изучению этих состояний в западной и отечественной психологии. Одно из таких препятствий – научные и бытовые предубеждения по отношению к феноменам ИСС, связанные с ориентацией на западный идеал рациональности [15, 30]. Они проявляются в том, что явления ИСС связываются с чем-то негативным или ненормальным: феномены ИСС описываются как расстройства обычно «нормально» протекающих психических процессов, для их описания используются термины, относящиеся к области психопатологии. Это приводит к тому, что, несмотря на широту их эмпирического изучения, ИСС выделяются не только в особую, но и достаточно изолированную от фундаментальной психологии область исследований.

Данные предубеждения могут не только тормозить разработку теорий ИСС, но и влиять на содержание этих теорий. Например, в психоаналитической традиции ИСС интерпретируются как состояния регрессивные, инфантильные или примитивные, связанные с утратой эго-контроля и ориентации на реальность (примером психоаналитического подхода являются представления о топологии ИСС Колина Мартиндейла, а также взгляды Эрики Фромм), а люди, склонные к ИСС, описываются как плохо приспособленные, внушаемые, иррациональные, пассивные, с малой силой Эго, отстающие в эмоциональном и личностном развитии [27]. Другим типом проявления данного отношения в области теории могло служить некогда распространенное представление о том, что индуцированное приемом ЛСД-25 состояние представляет собой модель эндогенного психоза и, изучая данное ИСС, можно познать механизмы психического заболевания. Поэтому так распространено было в то время название «психотомиметики» для группы галлюциногенных веществ, сейчас практически не употребляемое (поскольку была доказана ошибочность представления о тождестве психотического и вызванного ЛСД состояний).

Другой причиной малой разработанности теории ИСС на Западе могли стать особенности существующей модели психологии как науки, в частности, американской модели (с ее прагматической направленностью и недостаточным вниманием к методологии, с принципом построения науки «снизу-вверх» – от феноменов к теории, объясняющей их).

В отечественной психологии проблема ИСС также долгое время не получала достаточной теоретической разработки, хотя соответствующие феномены широко изучались в инженерной психологии, авиационной и космической психологии, психотерапии, психологии экстремальных условий деятельности, а также в других отраслях советской науки – медицине (психофармакологии, токсикологии и психиатрии), философии, истории, культурологии, этнографии и этнологии, лингвистике. Причины такого положения имели идеологический характер. Так, под влиянием и на основе марксистского принципа активности субъекта и критики пассивной стороны его бытия произошло отрицание существования созерцательного аспекта, или модуса, сознания (созерцательность зачастую отождествляется с пассивностью, на самом же деле признание существования данного модуса не отрицает принципа активности психического отражения). Заметим, что созерцательный модус сознания начинает выделяться и изучаться некоторыми теоретиками проблемы сознания на Западе, например, А. Дейкманом [16].

Значение используемых непсихологических терминов объясняется в «Словаре терминов» в конце этой книги.