Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Совершенно секретно
В тот солнечный июньский день 1905 года в Новом Петергофе происходило торжество: освящалась новопостроенная церковь во имя апостолов Петра и Павла. Церкви этой назначено было стать придворной – и на освящение ожидался государь с семейством.
По сему случаю уже накануне были задействованы местные, петергофские полицейские силы с приданными им в помощь столичными. Фотограф застал тогда этих служак в самый напряженный момент – вот-вот проследуют перед ними в открытом экипаже Николай и Александра…
Охрана высочайших особ всегда оставалась первейшей заботой полиции. В те времена они передвигались по столице, да и по другим городам и весям достаточно регулярно. То какой памятник прибудут открывать, то на юбилейном торжестве появятся, то в Царское Село по весне переберутся, а осенью вернутся в город, то за границу отправятся! И от полиции требовалось уберечь их в это время от «ненужных встреч».
«Ненужные» встречи, говорилось в многочисленных полицейских инструкциях по охране передвигающейся царской фамилии, могли произойти, например, с «анархистами, членами революционных организаций, психически больными, фанатиками из иноверцев, вообще так называемыми неудачниками». Впрочем, следовало опасаться и людей вполне благонамеренных: они могли вдруг выскочить из толпы для подачи прошения, кинуть букет цветов, просто броситься к экипажу «в экстазе верноподданнических чувств»… Задача осложнялась тем, что надо было при этом дать обывателям возможность видеть их величества «хорошо и близко»! Свои посты выставлял особый Отряд секретной охраны: как по самой линии следования кортежа, так и рядом – в проходных дворах, за заборами, на пустырях, в трактирах, чайных и т. д.
Расписана была роль и городской полиции. Часть ее служивых стояла на постах одетыми в форму, большинство же находилось в толпе в «статском» платье, но при браунинге или нагане. Все они должны были обращать внимание на подозрительные лица, а заметив в них «излишнюю нервность и суетливость» – задерживать. Но не на виду у проезжающих величеств, дабы не вызвать у тех беспокойства.
Само собой разумеется, перекрывалось движение на улицах, по которым следовал кортеж; извозчиков и автомобили останавливали, пассажиров и водителей высаживали и отводили на тротуар… Восторженная толпа, если она собиралась, сдерживалась цепочкой городовых, которым при этом полагалось, приложив руку к головному убору, «встречать и провожать глазами» следующий мимо царский экипаж.
Но это уже, так сказать, последний этап сей важной работы. А начиналась она задолго до того, как государь с ближними проследует по какой-нибудь Гороховой улице или набережной Фонтанки, чтобы потом отправиться поездом в Царское или Петергоф. Тут уж была забота местного пристава – лично посмотреть, исправна ли мостовая, нет ли на ней выбоин, наледей зимой или разливанных луж летом, горят ли фонари, прилично ли выглядят киоски, не надо ли подновить вывески. От околоточных надзирателей, дворников и швейцаров имел он сведения обо всех живущих в квартирах по лицевому фасаду домов на «их» улице, особо обращая внимание на неожиданно затеянные ремонты, съехавших или вновь поселившихся жильцов… Береженого бог бережет – ведь если что случится, голова с плеч и у пристава полетит.
Впрочем, как читатель знает, все-таки случалось! Александра II, уж наверное охраняли всеми силами, а в него стрелял сначала Каракозов, потом Березовский и Соловьев покушались на его жизнь, народовольцы дважды пытались пустить под откос царский поезд, в самом Зимнем дворце устроил взрыв Халтурин, и наконец Гриневицкий убил царя 1 марта 1881 года – Александр как раз проезжал по набережной Екатерининского канала…
Кстати, рассказывая о том, какие меры принимались для охраны царя и его семьи, разгласила я документы государственной важности, не для нас с вами писанные, с грифом «совершенно секретно»!
Хранились они когда-то у начальствующих чинов столичной полиции, жандармерии и охранного отделения в сейфе, под личным ключом.
А сегодня с ними можно ознакомиться в Российской национальной библиотеке. Спасибо старому закону об обязательном экземпляре любого – даже, как видите, и сугубо секретного – издания, который каждая типография когда-то обязана была направить в Императорскую Публичную библиотеку.
А так мы бы ничего и не узнали!
