Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Бранвен, дочь Хлира
Бендигайд Вран, сын Хлира, стал коронованным королем острова, а прежде был лондонским королем.
Как-то после полудня он был в Харлехе, что в Ардидуи, при своем дворе, и сидел на утесе, глядя в открытое море, вместе со своим братом Манавитаном, сыном Хлира, и братьями по матери Ниссиеном и Эвниссиеном, а также многими другими знатными рыцарями. Его братья по матери приходились сыновьями Айроссвиту, а мать звали Пенардин, дочь Бели, сына Маногана. Один из братьев был добрым юношей и обыкновенно старался всех помирить в своей семье, даже когда страсти накалялись и начинали сверкать мечи. Этого юношу звали Ниссиеном. Зато другой брат в любую минуту мог столкнуть лбами своих сородичей, хотя бы в это время между ними царили мир и покой.
Как бы то ни было, сидели они на утесе, когда тринадцать кораблей показались возле южного берега Ирландии и взяли курс прямо на них. Ветер был попутный, и корабли шли скоро.
– Я вижу вдали корабли, – сказал король. – Они быстро приближаются. Пусть все воины наденут доспехи и возьмут оружие в руки. Выясните, что им тут надо.
Рыцари облачились в доспехи и сошли на берег. Поглядев на корабли вблизи, они подумали, что не бывает ничего прекраснее на свете. В вышине развевались блестевшие на солнце шелковые флаги. Помедлив, один корабль выдвинулся вперед, и на нем узким концом был поднят в небо щит – знак мира. Потом корабли подошли поближе, чтобы удобнее было спустить лодки, которые доставили на берег рыцарей, со всей почтительностью приветствовавших короля. Не сходя с утеса, король выслушал все, что они пожелали ему сказать.
– Господь с вами, – молвил он в ответ, – и добро пожаловать к нам. Кому принадлежат корабли и кто из вас старший?
– Господин, с нами прибыл Матолух, король Ирландии. Ему принадлежат все корабли.
– Зачем он прибыл к нам? – спросил король. – И собирается ли он сходить на берег?
– Господин, он прибыл к тебе с просьбой и не сойдет на берег, пока ты не исполнишь его просьбу.
– О чем это вы?
– Господин, он хочет заключить с тобой дружеский союз и просит в жены Бранвен, дочь Хлира. Если ты ему не откажешь, Могучий Остров и Ирландия станут еще сильнее.
– Что ж, – сказал король, – пусть сходит на берег, и мы обсудим с ним все, что полагается.
Его слова передали Матолуху.
– Я с радостью сойду на берег, – сказал он.
На берегу его встретили с превеликим почетом и препроводили за накрытые столы. За полночь пировали вместе воины Матолуха и воины Бендигайда, а на другой день держали совет и постановили отдать Бранвен в жены Матолуху. А Бранвен была одной из трех самых знатных девиц острова и самой прекрасной из всех дам и девиц на земле.
Свадьбу решили играть в Аберфрау, и все отправились туда – Матолух со своими воинами по морю на кораблях, а Бендигайд со своими воинами по земле. В Аберфрау все сразу же уселись за праздничные столы. По одну сторону король Могучего Острова и Манавитан, сын Хлира, а по другую сторону – Матолух и рядом с ним Бранвен, дочь Хлира. Столы были накрыты под деревьями, над ними натянули шатры, потому что ни в одном доме не смогли бы с удобствами разместиться воины и гости Бендигайда Врана. Много ли, мало ли времени прошло – все ели, пили, веселились, а когда веселье стало стихать, отправились на покой, и в эту ночь Бранвен стала женой Матолуха.
На другое утро, когда все проснулись, воины Бендигайна и воины Матолуха поставили своих коней рядом, заняв весь берег от дворца до самого моря.
Случилось так, что Эвниссиен, любитель строить козни, о чем мы уже говорили, случайно забрел на то место, где стояли кони Матолуха, и спросил, кому принадлежат кони.
– Это кони Матолуха, короля Ирландии, – ответили ему, – который взял в жены твою сестру Бранвен. Это его кони.
– Неужели отдали в жены мою сестру и даже не спросили у меня совета? За что мне такое оскорбление?
С этими словами Эвниссиен скользнул между конями и кому губы порезал до зубов, кому уши чуть не до черепа, кому хвосты до самых спин, а если он мог дотянуться до лошадиных глаз, то и их как не бывало. Словом, он оставил воинов Матолуха без коней.
Воины пожаловались Матолуху, что у них нет ни одного здорового коня.
– Господин, верь нам, – сказал один из них, – тебе нанесли тяжкое оскорбление, и это сделано не случайно.
Матолух очень удивился.
– Если меня хотели оскорбить, то зачем отдали мне в жены высокородную девицу, да еще любимицу всей родни?
– Господин, ты видишь, как все обернулось. Для тебя нет другого пути, как вернуться на корабль.
Матолух, нимало не медля, поспешил на берег.
Когда до Бендигайда дошла весть, что Матолух без высочайшего позволения покинул двор, он послал к нему гонцов. Гонцами были Итик, сын Анараука, и Хевейт Хир, которые догнали Матолуха и спросили, почему он в спешке покинул короля и королевский двор.
– Сказать по правде, – ответил им Матолух, – знай я раньше, ни за что бы не приехал. Никогда еще мне не приходилось терпеть такие оскорбления. Одного только я не могу понять.
– Чего же? – спросили гонцы.
– Сначала Бранвен, дочь Хлира, одна из трех знатных дам Могучего Острова и дочь короля, стала моей женой, а потом мне нанесли оскорбление. Вот я и не понимаю, почему оскорбление было нанесено после того, как она стала моей женой.
– Господин, поверь нам, ни король, ни королевский совет не собирались тебя оскорблять, ведь оттого, что случилось с тобой, больше бесчестья Бендигайду Врану, чем тебе.
– И я так думаю, – согласился с ними Матолух. – Но теперь уже ничего не поправишь.
Гонцы возвратились к Бендигайду Врану и передали ему слова Матолуха.
– Его уже ничем не остановить, – сказал Бендигайд. – Но он сбежал как враг, и нам нельзя с этим примириться.
– Надо еще раз послать к нему гонцов.
– Правда ваша. Поднимайтесь, Манавитан, сын Хлира, и Хевейт Хир, и Иник Глев Асгвид. Скачите к Матолуху и скажите ему, что мы дадим по одному здоровому коню взамен каждого покалеченного. А кроме коней, чтобы он не держал на нас зла, мы дадим ему столько серебра, сколько он сам весит, и еще золотую тарелку с его лицо. Убедите его: то, что сделано, сделано не по моей воле, но виновник – мой брат по матери, и мне нелегко в наказание лишать его жизни. Уговорите Матолуха возвратиться, и мы заключим с ним мир на любых условиях.
Гонцы отправились вслед за Матолухом и постарались держаться с ним как можно приветливее, пока передавали ему послание короля.
– Я созову совет, – ответил им Матолух.
Он ушел держать совет со своими приближенными, и они решили, что если он откажет королю Бендигайду, то позор падет на него самого, поэтому лучше ему возвратиться с миром.
Все вновь сели за пиршественные столы, как будто ничего не случилось. Бендигайд Вран и Матолух беседовали между собой, но Бендигайду показалось, что Матолух совсем не так весел, как прежде, и он подумал, что, верно, плата за оскорбление показалась Матолуху не слишком высокой.
– Послушай, – сказал Бендигайд, – что-то ты сегодня не веселишься. Если ты недоволен, то не хмурься, завтра я дам тебе все, что ты пожелаешь, не говоря уж о конях.
– Да будет с тобой милость Господня, – отозвался Матолух.
– Я дам тебе котел, но это не обычный котел. Если в него поместить мертвого, то на другой день он встанет здоровехонек, разве что никогда больше не заговорит.
Матолух обрадовался подарку и развеселился.
Наутро ирландскому королю вручили всех коней, какие были в конюшне, а потом его повезли в другое место, где ему дали столько жеребят, сколько не хватило коней, и с тех пор это место называют Талеболион.
На другой вечер они опять сидели рядом за пиршественным столом.
– Господин, – спросил Матолух у Бендигайда, – кто дал тебе котел, который ты подарил мне?
– Его дал мне чужеземец, который побывал в наших краях, с условием, что я смогу его подарить, если захочу, но тоже чужеземцу.
– Как звали того чужеземца?
– Хлайсар Хлайсгивневид из Ирландии. Он был со своей женой Камедай Камайнвохл, которая убежала из Железного дома в Ирландии, отчего под ногами у них горела земля, и им пришлось искать у нас защиты. Странно, что ты не слышал об этом.
– Нет, кое-что я слышал и могу рассказать тебе. Как-то раз я охотился в Ирландии и оказался возле озера, которое называется Котел-озеро. В это время из него выходил великан с рыжими волосами, тащивший на спине котел. Он был широк в плечах и страшен на вид, и следом за ним шла женщина. Но если мужчина мне показался великаном, то женщина была раза в два выше его и шире. Они подошли ко мне и поздоровались.
«Куда вы держите путь?» – спросил я.
«Через один месяц и две недели, – ответил мужчина, – у этой женщины родится сын. И этот сын, который родится через один месяц и две недели, будет вооруженным на битву воином».
Я пригласил их к себе во дворец. Прошел год. Все было хорошо. А потом среди моих подданных поднялся ропот. Люди не хотели, чтобы великаны жили под моей опекой, потому что не прошло и трех месяцев, как они своими бесчинствами вызвали к себе всеобщую ненависть. Мой народ не стерпел и потребовал, чтобы я расстался с ними, чтобы выбрал между ними и своими владениями. Я созвал совет, потому что не знал, как избавиться от великанов, ведь по своей воле они ни за что не покинули бы мой дом, а выгонять их против их воли означало ввязываться в драку. Словом, мои советники придумали соорудить комнату из железа. Когда же комната была готова, то собрались все кузнецы и вообще все мужчины, способные держать в руках молоток и пилу, и натаскали такую кучу угля, что она была выше потолка. Мужчина-великан, женщина, их дети вошли в комнату, и им принесли много всякой еды и много вина. Они сели есть и пить, а когда они напились допьяна и уснули, мои люди разожгли уголь и поддерживали огонь, пока железо не покраснело. Мы слышали, как они держали совет. Мужчина не желал сдаваться, но, когда железо побелело, он рванулся и выбил стену плечом. Жена тоже выскочила следом за ним, и больше мы их не видели. Вот он-то, наверно, – сказал Матолух, – и явился к тебе.
– Наверно, – подтвердил Бендигайд Вран. – И он подарил мне котел.
– Как ты их встретил?
– Я расселил их по разным местам, и они быстро расплодились. Сейчас живут себе припеваючи, охраняют мое королевство и служат мне верой и правдой.
В тот вечер Матолух и Бендигайд много говорили друг с другом, не забывая время от времени слушать менестрелей, да и о других развлечениях тоже, а когда спать им захотелось больше, чем веселиться, они отправились по своим покоям. Пир продолжался и на другой день, и на третий, а потом Матолух взошел на свой корабль и отплыл вместе с Бранвен в Ирландию. Тринадцать кораблей вышли в море в Абер Менае.
В Ирландии обрадовались возвращению короля. Всем хотелось взглянуть на королеву Бранвен, и она никого не отпустила без подарка: колечка, или браслета, или драгоценного камня, который не стыдно показать, выходя от королевы. Так прошел год. Бранвен была счастлива в Ирландии, где все ее почитали и любили. Тем временем она забеременела и в положенное время родила сына, которого назвали Гверн, сын Матолуха, и отдали на воспитание таким приемным родителям, о которых можно только мечтать.
А на другой год в Ирландии вдруг поднялся шум из-за обиды, нанесенной Матолуху в Камбрии. Его названые братья, по крайней мере те, что были к нему ближе других, открыто бранили его, и у него не было другого способа добиться мира в собственном доме, как только разрешить им отомстить за себя. А они придумали изгнать Бранвен из королевских покоев и заставить ее стряпать на весь двор, да еще приказали мяснику каждый день после того, как он покончит с рубкой мяса, подходить к ней и бить ее в ухо. Такое они придумали ей наказание.
– Господин, – говорили Матолуху его советники, – запрети своим кораблям и лодкам заходить в Камбрию, а если к нам придет корабль из Камбрии, брось всех, кто на нем будет, в темницу, чтобы в Камбрии ничего не узнали о наших делах.
Матолух послушался своих советников и поступил, как они сказали. Так прошло три года.
Бранвен же поселила в крышке, которой накрывали квашню, скворца, научила его говорить и рассказала ему о своем добром брате. А потом она написала письмо и не стала скрывать, какие горести и унижения ей приходится терпеть в доме мужа. Привязав письмо к крылу скворца, она велела ему лететь в Британию, и скворец, благополучно одолев все препятствия, отыскал Бендигайда Врана в Арвоне, где тот держал совет, сел ему на плечо и расставил крылья, чтобы Бендигайд обратил внимание на письмо. Все поняли, что это не простой скворец.
Бендигайд Вран взял письмо, и, когда прочитал его, великая печаль охватила камбрийца из-за мучений Бранвен. Нимало не медля, он разослал гонцов в разные стороны, чтобы поскорее собрать большой совет. На совете Бендигайд поведал о страданиях дочери Хлира, и решено было плыть в Ирландию, а в Британии оставить семь королей и над ними Карадаука, сына Брана, и чтобы жили они в Эдейрнионе. Бендигайд Вран со своими рыцарями взошел на корабль и отправился в путь. Тех же, кто остался вместо него, звали Карадаук, сын Брана, и Хевейт Хир, и Иник Глев Асгвид, и Итик, сын Анараука Гвахлтгруна, и Фодор, сын Эрвихла, и Гулх Минаскурн, и Хлассар, сын Хлайсара Хлайсгивневида. С ними был еще юный паж Пендаран Давед. Они все вместе правили островом, а главным над ними был Карадаук, сын Брана.
Бендигайд Вран с воинами отплыл в Ирландию и быстро добрался до мелкой воды при слиянии двух рек, Хли и Архана, как их тогда называли. Там королю пришлось оставить корабль и на себе перетащить поклажу на берег Ирландии.
На берегу их увидели свинопасы Матолуха, которые тотчас отправились к своему королю.
– Привет тебе, господин, – сказали они.
– Господь с вами, – отозвался Матолух. – Какие несете новости?
– Господин, у нас для тебя необычная новость. На море, на том месте, где раньше не было ни травинки, теперь вырос целый лес.
– Это и вправду чудо. Видели вы еще что-нибудь?
– Видели, господин, высокую гору возле леса, которая не стояла на месте, а на вершине горы гребень и по обе стороны от него по озеру. И лес, и гора, и все там все время движется.
– Воистину, – изумился Матолух, – из нас никто об этом не знает, разве что Бранвен.
И он послал гонцов за Бранвен.
– Госпожа, – спросили они, – знаешь ли, о чем говорят эти люди?
– Мужи с Могучего Острова приплыли сюда, ибо они прослышали о моих бедах.
– О каком это лесе говорят свинопасы?
– О корабельных мачтах, – ответила она.
– А что за гора рядом с кораблями?
– Это Бендигайд Вран, мой брат, который добрался до малой воды. Ни одному кораблю не под силу перевезти его по ней, слишком он тяжел.
– О каком гребне они говорят и о каких озерах?
– В Ирландию он прибыл в гневе. Гребень – это нос, а глаза – озера.
Воины Ирландии в спешке собрались на совет и стали думать, как им быть с Бранвен и Бендигайдом.
– Господин, – сказали они Матолуху, – нам ничего не остается, как перейти реку Линон и обрушить мост, чтобы брат твоей жены не мог пересечь ее. Ибо на дне этой реки лежит огромный валун, который притягивает корабли, и ее не одолеет даже маленькая лодка.
Ирландцы ушли за реку и обрушили мост.
Бендигайд Вран со своими кораблями и рыцарями явился следом за ними на то место, где раньше был мост.
– Господин, – сказали его вожди, – нам известна эта река, и через нее без моста нельзя перейти. Говори, что нам делать.
– Нечего мне сказать вам. Но кто хочет быть вождем, будет и мостом. Так что мостом буду я.
В первый раз такое было сказано в Британии, а потом уж многие повторяли.
Бендигайд в самом деле лег поперек реки, и на него положили доски, по которым все его воинство перешло на другой берег.
Когда же он вновь поднялся на ноги, его уже поджидали гонцы от Матолуха. Они с почтением приветствовали Бендигайда и сказали, что их повелитель не держал в голове дурных мыслей.
– Матолух отказался от своего королевства в пользу Гверна, сына Матолуха, твоего племянника и сына твоей сестры, и тем он заплатил за зло, причиненное Бранвен. И еще Матолух согласен поселиться, где ты ему скажешь, будь то в Ирландии или на Могучем Острове.
– Я могу отобрать у него королевство и без его согласия, – заявил Бендигайд Вран. – А если нет, вот тогда будем держать совет. Таково мое слово, и другого не ждите.
– Если у нас будет приятная весть для тебя, мы немедленно сообщим, – заверили его гонцы. – А ты подожди нашего ответа.
– Идите, – приказал им король, – да возвращайтесь побыстрее.
Гонцы в мгновение ока были у Матолуха.
– Господин, приготовь что-нибудь получше для Бендигайда Врана, а то он и слушать нас не хочет.
– Друзья мои, что вы мне посоветуете?
– Господин, только одно. До сих пор никто не слышал, чтобы у него был настоящий дом. Так почему бы тебе не построить дом? И пусть на одной половине поселится он со своими воинами, а на другой – ты со своими воинами. Да еще откажись от своего королевства и воздай ему положенные почести. Тогда, может быть, он заключит с тобой мир.
Гонцы отправились обратно к Бендигайду Врану.
Он держал совет, и на совете было решено, что он согласен на предложение Матолуха. Бранвен сама уговаривала его, потому что ей не хотелось, чтобы воины Бендигайда разрушили ее королевство.
Мир был заключен. Дом построен. Он получился большой и крепкий.
Однако ирландцы задумали недоброе. Они решили якобы украсить дом, прикрепив к каждой из ста колонн по два резных крюка, а на каждом крюке висело по кожаному мешку, а в каждом мешке сидел вооруженный воин. Но первым во главе войска Могучего Острова явился Эвниссиен и, обшарив острым взглядом все углы, заметил мешки на колоннах.
– Что в этом мешке? – спросил он у ирландцев.
– Мясо, господин, – ответили они.
Эвниссиен долго щупал мешок, пока не нащупал человеческую голову, и так сжал ее, что треснул череп. Тогда он оставил этот мешок и перешел к следующему.
– Что тут? – спросил он у ирландцев.
– Мясо, – ответили они.
С воином в этом мешке Эвниссиен поступил точно так же, как с воином в первом мешке, и так же он поступил с остальными воинами – всего двумястами, кроме одного.
Подойдя к последнему мешку, опять спросил, что в нем.
– Мясо, – ответили ирландцы.
Эвниссиен вновь принялся ощупывать воина, пока не добрался до его головы, и, хотя на голове у него оказался шлем, Эвниссиен все равно его убил. Потом он запел:
Воины вошли в дом: ирландцы – с одной стороны, а воины с Могучего Острова – с другой. Они расселись и приступили к переговорам. В конце концов королем провозгласили сына Матолуха и Бранвен. Едва заключили мир, Бендигайд Вран подозвал мальчика к себе. Потом мальчик подошел к Манавитану. Всем воинам он понравился. А когда после Манавитана он, радостный, подошел к Ниссиену, сыну Айроссвита, обидевшись, спросил Эвниссиен:
– Почему мой племянник и сын моей сестры не подходит ко мне? Король он Ирландии или нет, я все равно люблю его.
– С удовольствием посылаю его к тебе, – молвил Бендигайд Вран, и мальчик весело подошел к Эвниссиену.
«Клянусь небом, – сказал про себя Эвниссиен, – я сейчас совершу убийство».
Не успели мужи опомниться, как он схватил мальчика за ноги и сунул головой в самый огонь. Бранвен, сидевшая между братьями, увидела, что ее сын горит, и тоже бросилась в огонь, но Бендигайд Вран успел одной рукой схватить ее, пока другой рукой нащупывал свой щит. Все, кто был в доме, забегали и закричали, и воины стали торопливо надевать на себя доспехи.
Пока воины занимались доспехами, Бендигайд Вран прикрывал Бранвен щитом, прижав ее к груди.
Ирландцы разожгли костер под котлом и стали складывать в него убитых, пока котел не наполнился доверху, и на другой день все их воины были в строю, разве что говорить они уже не могли. Когда Эвниссиен увидел, сколько полегло воинов Могучего Острова, которых никто не думал оживлять, он воскликнул в сердцах:
– Горе мне! Великую беду я навлек на Могучий Остров! Пусть небо покарает меня, если я не найду достойный выход!
Он лег среди мертвых ирландцев, и два необутых ирландских воина положили его в котел, приняв за своего, а он, вытянувшись, поднатужился, сколько хватило сил, и котел распался на четыре части; правда, сердце Эвниссиена тоже не выдержало и разорвалось.
Благодаря ему воины Могучего Острова не были побеждены, но и победителями они не стали, ибо лишь семеро из них избежали смерти, и даже Бендигайд Вран был ранен отравленной стрелой в ногу. Спаслись же Прадери, Манавитан, Глинай Айл Таран, Талиесин, Анаук, Гридиен, сын Мириела, и Хайлин, сын Гвинна Хена.
Бендигайд Вран приказал, чтобы ему отрубили голову.
– Возьмите мою голову, – сказал он, – отнесите ее на Белую гору в Лондоне и похороните ее там лицом к Франции. Долгий путь ждет вас впереди. В Харлехе вы будете пировать семь лет, и вам будут петь птицы Хрианон. Моя голова не станет вам в тягость, как не была никогда. В Гвалесе, что в Пенвро, вы проживете без забот сорок лет и еще сорок лет, и голова будет целой и невредимой, но когда вы откроете дверь в сторону Абер Хенвелена и Корвахла, тогда не медлите и собирайтесь в путь, чтобы похоронить мою голову в Лондоне.
Воины отрубили голову Бендигайду Врану, и все семеро отправились в обратный путь. Бранвен была восьмой. Они добрались до Абер Алау в Талеболионе и присели отдохнуть, когда Бранвен отыскала глазами Ирландию, потом Могучий Остров и заплакала.
– Горе мне! Зачем я, несчастная, родилась на свет, если из-за меня погибли два острова!
Она громко застонала, и горе разбило ей сердце. Воины вырыли могилу, насыпали над ней четырехгранный холм и оставили Бранвен лежать на берегу Алау.
Потом все семеро пошли дальше в Харлех и не забыли взять с собою голову своего короля. По дороге они встретили множество мужчин и женщин.
– Кто теперь над вами король? – спросил их Манавитан.
– Касвахлаун, сын Бели, захватил Могучий Остров и сел королем в Лондоне.
– А что сталось с Карадауком, сыном Брана, и семью рыцарями, оставленными править островом?
– Касвахлаун напал на них и убил шестерых. У Карадаука же сердце разорвалось от горя. Он видел меч, убивавший его сотоварищей, но не видел, кто держит меч, потому что Касвахлаун надел на себя чудесное покрывало, чтобы никто не видел, как он убивает законных правителей, но меч-то был виден всем. Да и Касвахлаун был рад, что ему не пришлось убивать Карадаука, потому что он – сын его двоюродного брата и его племянник.
Карадаук был уже третьим, чье сердце, не выдержав горя, разорвалось в одночасье.
– Пендаран Давед, – рассказывали люди, – юный паж, оставленный со взрослыми мужами, убежал в лес и тем спасся.
Воины пошли дальше в Харлех и там остановились на отдых, достали мясо, вино и едва сели на землю, как к ним прилетели три птички и запели песню, с которой ни одна не сравнится в сладкозвучии. Хотя на самом деле птицы были далеко от берега, воинам казалось, что они совсем рядом, и они заслушались их. Так прошло семь лет.
Через семь лет воины направились в Гвалес, что в Пенвро. Там они нашли красивое место прямо над морем, а внизу большую пещеру и в ней три двери, из которых две были открыты, а третья закрыта, потому что из нее открывался вид на Корнвахл.
– Смотрите, – сказал Манавитан, – эту дверь не трогайте.
Всю ночь они пировали и веселились, но что ели и что пили – не запомнили. Не запомнили они и песни, которые слышали в эту ночь, зато забыли о своих печалях. Восемьдесят лет, пируя и веселясь, они прожили в Гвалесе, ни разу не наскучив этой жизнью. Никто из них не считал пройденных лет и не задумывался, почему с ними голова Бендигайда Врана, а не он сам.
Однажды Хайлин, сын Гвинна Хена, не выдержал и сказал:
– Я не я буду, если не открою дверь и не посмотрю, что там за нею.
Он открыл дверь и увидел Корнвахл и Абер Хенвелен. Сразу же рыцари вспомнили обо всех своих бедах и обо всех друзьях и товарищах, погибших в Ирландии. Вспомнили они и о злой участи своего короля. Больше они не могли медлить и тотчас отправились в Лондон. Они похоронили голову Бендигайда Врана на Белой горе, и это была уже третья могила на их пути, и самая несчастливая из всех, потому что ее потом разрыли, а пока ее не разрыли, ни один чужеземец не ступил ногой на эту землю, не захватил ее и не подчинил своей воле.
Такова история рыцарей Могучего Острова, отправившихся в Ирландию.
В Ирландии же никого не осталось в живых, кроме пяти женщин на сносях, успевших спрятаться в пещере в Ирландской пустоши. В одну и ту же ночь все они разродились здоровыми сыновьями, которых бережно растили, пока они не превратились во взрослых мужей и не задумались о том, что пора им обзаводиться женами. Каждый из пяти юношей взял в жены мать своего друга, и они стали править страной и населять ее.
Пятеро юношей поделили между собой Ирландию, и как они поделили ее, так она поделена и до наших дней. Осмотрев земли, где раньше шли сражения, юноши отыскали там много золота и серебра.
Так заканчивается второе сказание, в котором рассказывается о несчастье Бранвен, ставшем третьим несчастьем для острова, а также о великом веселье Брана, когда воины ста сорока стран и еще десяти отправились в Ирландию отомстить за обиду Бранвен, а также о семилетнем пире в Харлехе о птицах Хрианон, и о голове короля, похороненной спустя восемьдесят лет после его смерти.
