Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Килхух и Олвен, или Турх Труит
Килит, сын короля Келатона, пожелал взять в жены такую девицу, которая была бы ему помощницей в делах, и он выбрал Голайтит, дочь короля Анлаута. Сыграв свадьбу, молодые и их подданные стали молить Бога благословить их наследником, и Бог послал им сына. Едва Голайтит понесла, она словно лишилась разума и бродила где ни попадя, однако, когда пришел ей срок разрешиться от бремени, разум вернулся к ней. Как-то раз она отправилась гулять на гору, где был свинарник, и, испугавшись свиней, родила там мальчика, которого свинопас принес во дворец.
Мальчика окрестили и нарекли Килхухом, потому что его нашли возле норы, вырытой свиньями. Тем не менее он был славного рода и даже приходился двоюродным братом Артуру. Поначалу его отдали няньке.
Королева же Голайтит тяжело заболела и призвала к себе своего мужа:
– Скоро я умру, и ты возьмешь себе другую жену, которую даст тебе Господь, но не обижай ради нее нашего сына. Заклинаю тебя, не женись, до того как на моей могиле не зацветет двумя цветками шиповник.
Килит обещал.
Еще она просила его каждый год приходить на ее могилу, чтобы она не заросла травой.
Королева умерла, и король стал каждое утро посылать на могилу слугу посмотреть, не растет ли на ней что-нибудь. В конце седьмого года королю надоело исполнять обещание, данное им королеве.
Как-то раз он отправился на охоту и, подъехав к могиле, чтобы проверить, не пора ли ему подумать о новой жене, увидел там цветущий шиповник. Тогда король призвал на совет своих рыцарей, чтобы они сказали, где ему искать жену.
Поднялся один из рыцарей.
– Я знаю жену, которая тебе подходит, – сказал он, – но она жена короля Догеда.
Рыцари подумали-подумали и решили, что придется увезти ее силой. Они отправились к королю Догеду, убили его и привезли королеву к Килиту вместе с одной из ее дочерей. Заодно они завоевали владения короля Догеда и присоединили их к владениям Килита.
Как-то королева отправилась на прогулку, и по дороге ей попалась на глаза хижина, в которой жила древняя-предревняя беззубая старуха.
Королева спросила:
– Скажи, бабушка, нет ли детей у мужа, который увез меня силой?
И та ответила:
– Детей у него нет.
– Горе мне, – вскричала королева, – я отдана мужу, у которого нет детей!
– Не печалься, – успокоила ее старуха. – Твой сын станет его наследником. Но уж коли ты все равно печалишься, у него есть один сын.
Радостная вернулась королева во дворец и спросила мужа:
– Зачем ты прячешь от меня своих детей?
– Что ж, не буду прятать, – сказал король и послал гонцов за сыном.
Едва Килхух приехал, как мачеха завела с ним такой разговор:
– Хорошо бы тебе заиметь жену, а у меня есть дочь, достойная любого короля.
– Рано еще мне жениться, – ответил ей сын Килита.
Тогда мачеха сказала:
– Клянусь, не будет у тебя жены, пока ты не признаешь женой Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура.
Заалелся юноша, потому что все его существо пронзила любовь к девице, которую он никогда не видел.
– Сын мой, что с тобой? Какая тоска тебя гложет? – спросил юношу отец.
– Мачеха сказала, что не будет у меня жены, пока я не признаю женой Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура.
– Нет ничего проще, – сказал отец. – Артур – твой двоюродный брат. Поезжай к нему, пусть он режет тебе волосы, а ты проси его о помощи.
Килхух выбрал коня-четырехлетку, накинул на него золотую уздечку и надел на него золотое седло. Для себя он взял два острых серебряных копья с железными наконечниками, которыми можно было бы до крови ранить ветер и которые были быстрее падающей июньским утром росинки, повесил на пояс меч с рукоятью из чистого золота и не забыл о роге из слоновой кости.
Впереди бежали две борзые с белой грудью и в ошейниках с рубинами до самых ушей. Та, что бежала слева, перебегала на правую сторону, а та, что справа, – на левую, и они метались вокруг Килхуха словно чайки. Боевой конь мчался вперед, и только комья земли летели у него из-под копыт, а копыта мелькали как ласточки – два вверху и два внизу и опять два вверху и два внизу.
На Килхухе был пурпурный плащ с четырьмя золотыми яблоками в четырех углах, и каждое яблоко стоило столько же, сколько сто коров. И его золоченые сверху донизу сапоги стоили не меньше, чем триста коров.
Не приминая траву, его конь быстро бежал к воротам Артурова дворца.
Подъехав, Килхух крикнул:
– Эй, привратник!
– Вот он я. Если ты явился не с добром, я тебя не пущу. Я здесь привратником каждый первый день января, а все остальное время ворота стерегут Хиандау, Гогигук, Хлайскеним и Пеннпингион, который ходит на голове, потому что бережет ноги. Он не задирает их к небу и не опускает на землю, а перекатывается по полу, как круглый камень.
– Открывай ворота.
– Не открою.
– Это почему же?
– Нож воткнут в мясо, и вино налито в рога. Веселье у короля Артура, и вход заказан всем, кроме сына короля из дружественной страны или ремесленника с поделками. Однако твоим псам требуется отдых и отдых требуется твоему коню. Да и для тебя пожарят и наперчат мясо, подадут вино и споют песни. Еды, которую принесут в гостевой покой, хватит на пятьдесят мужей. Тебе там будет не хуже, чем в Артуровой зале, к тому же много там перебывало чужеземцев, которым не положено переступать порог дворца. Красавица взобьет для тебя подушки и убаюкает тебя колыбельной, а завтра, когда ворота откроются для всех, для тебя они откроются в первую очередь. Ты войдешь в Артурову залу и себе по вкусу выберешь место за его столом.
– Ну уж нет, – ответил юноша. – Или ты открываешь ворота, и тогда мы поладим, или не открываешь, и тогда я обесчещу твоего господина и накличу на тебя беду. Трижды крикну я, и все умрут от Пенгвайда в Корнвахле до Динсола на севере и до Эсгайра Ойрвела в Ирландии. Все беременные женщины во дворце разродятся до срока. В сердце у них поселится болезнь, и они никогда больше не понесут.
– Все равно, – сказал ему Глевлвид Гавайлваур, – ты не нарушишь законов Артура до того, как я поговорю с ним.
Глевлвид отправился во дворец.
Артур спросил его:
– О чем ты хочешь мне сообщить?
– Половина моей жизни осталась позади и твоей – тоже. Я был в Кайр Се и Ассе, в Сахе и Салахе, в Лоторе и Воторе, побывал я в Индии Великой и Индии Малой, бился в сражении при Дай Анире, когда двенадцать заложников привезли из Хлахлина. Еще я был в Европе, и в Африке, и на островах Корсики, и в Кайр Братухе, Братахе, Вертахе, и это я был с тобой, когда ты убил всех из семьи Клиса, сына Мерлина, и когда ты убил Мила Ди, сына Дикима, и когда ты завоевал Грецию на востоке. И я был в Кайр Ойте, и в Аннойте, и в Кайр Невенхире. Девять высших властителей, прекрасных собой, я видел там, но ни один из них не сравнится красотой и гордыней с тем, кто стоит теперь у твоих ворот.
– Если ты шел сюда шагом, то обратно беги бегом, – приказал ему Артур. – Подними всех, кто может держать факел, кто еще может открыть глаза, и пусть они все приветствуют его и служат ему, пусть подают вино в золоченых рогах и жареное и перченое мясо на блюде, пока не нажарят нового мяса и не принесут нового вина. Неприлично нам не принять такого мужа, когда на улице дождь и ветер.
Сказал Кай:
– Клянусь рукой моего друга, если ты послушаешь моего совета и впустишь мужа во дворец, ты не нарушишь законов нашего двора.
– Ты прав, благословенный Кай. Честь для нас, что он посетил нас, и чем любезнее мы будем с ним, тем больше мы послужим нашей славе.
Глевлвид возвратился к воротам, отпер их, и, хотя еще не было мужа, который не сходил бы у ворот с коня, сын Килита не сошел с коня.
– Приветствую тебя, правитель острова, – сказал Килхух, – и пусть мое приветствие даже нижайшее к нижайшим будет выше любого другого и равным ко всем твоим гостям, твоим воинам и твоим вождям. Всех я приветствую и тебя вместе со всеми. Будь славен ты во веки веков на своем острове.
– И я приветствую тебя, – сказал Артур. – Садись между воинами и послушай наших менестрелей. Веселись, как король, пока ты среди нас. А когда я стану вручать подарки моим иноземным гостям, твои руки тоже не останутся пустыми.
– Я приехал к тебе не за мясом и не за вином. Есть у меня к тебе просьба, которую ты должен исполнить, иначе я опорочу тебя во всех четырех концах земли, где теперь восхваляют тебя.
– Коли не хочешь остаться с нами, – сказал Артур, – говори свою просьбу, и ты все получишь, что потребуешь. Это так же точно, как то, что ветер сушит, солнце ходит вокруг земли, море окружает сушу, а суша лежит внутри моря. Только не проси у меня мой корабль, мою мантию, мой меч Каледвулх, и мое копье Хронгомиант, и мой щит Ванебгуртихир, и мой кинжал Карнвеннан, и мою жену Гвенхвивар. Клянусь небом, все остальное я тебе дам.
– Тогда благослови мои волосы.
– С радостью.
Артур отрезал серебряными ножницами золотую прядь и спросил, кто отец юноши.
– На сердце у меня теплеет, когда я смотрю на тебя, поэтому и знаю: в жилах у нас течет одна кровь. Скажи мне, кто ты.
– Скажу. Я – Килхух, сын Килита, сына короля Келатона, и Голайтит, дочери короля Анлаута.
– Правильно. Ты мой двоюродный брат. Все я тебе дам, что ни попросишь, только скажи, что тебе надо.
– Поклянись мне чистотой неба и верностью твоих подданных.
– С радостью клянусь.
– Тогда помоги мне найти Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура. И твоих воинов я прошу о том же. И Кая, и Бедвира, и Грайдаула Гахлдонида, и Гвитира, сына Грайдаула, и Грайда, сына Эри, и Кантелига Каварвита, и Татала Твихла Голая, и Майлвиса, сына Байтана, и Крахура, сына Неса, и Киберта, сына Дайре, и Перкоса, сына Поха, и Хлибера Байтаха, и Корвила Берваха, и Гвинна, сына Нита, и Эдайрна, сына Нита, и Гадви, сына Герайнта, и короля Флевтира Флама, и Риауна Пебира, сына Дората, и Брадвена, сына Морина Манаука, и самого Морина Манаука, и Дахлдава, сына Кимина Кова, и сына Алина Даведа, и сына Сайди, и сына Гуриона, и Ихтрида Ардавада Када, и Канваса Кирвагила, и Гухрира Гвартегвраса, Исперира Эвингата, и Гахлкойта Говананата, и Диаха, и Гратаха, и Нертаха, сыновей Гвауртира Карваха (сии мужи явились из пределов Ада), и Килита Канхастира, и Канастира Канхлау, и Корса Кант-Эвина, и Эсгайра Гилхуха Гованкауна, и Дристурна Хайарна, и Глевлвида Гавайлваура, и Хлоха Хлаувинниаука, и Айнваса Адайниаука, и Синноха, сына Сайтведа, и Гвенвинвина, сына Нава, и Бевида, сына Сайтведа, и Гобрви, сына Эхела Вортвитухла, и самого Эхела Вортвитухла, и Майла, сына Ройкола, и Дадвайра Дахлпенна, и Гарвили, сына Гвитаука Гвира, и самого Гвитаука Гвира, и Горманта, сына Рикка, и Мену, сына Тайргвайта, и Дигона, сына Алара, и Селива, сына Смойла, и Гисга, сына Атая, и Нерта, сына Кедарна, и Дридваса, сына Трафина, и Турха, сына Перива, и Турха, сына Аннваса, и Иону, короля Франции, и Села, сына Селги, и Терегуда, сына Иайна, и Силиена, сына Иайна, и Брадвена, сына Иайна, и Морена, сына Иайна, и Сиауна, сына Иайна, и Крадаука, сына Иайна (они были вассалами Кайрдатала, родичи Артура с отцовской стороны).
Еще Дирмига, сына Кау, и Джистика, сына Кау, и Этмика, сына Кау, и Ангхаута, сына Кау, и Ована, сына Кау, и Келина, сына Кау, и Коннина, сына Кау, и Мабсанта, сына Кау, и Гвингада, сына Кау, и Хлуибира, сына Кау, и Кота, сына Кау, и Майлика, сына Кау, и Канваса, сына Кау, и Ардвиада, сына Кау, и Эргариада, сына Кау, и Неба, сына Кау, и Гилду, сына Кау, и Калкаса, сына Кау, и Хиайла, сына Кау (его помощи еще никто никогда не просил).
Еще Самсона Винсиха, и Талиесина, лучшего из бардов, и Манавитана, сына Хлира, и Хлари, сына короля Каснара, и Асперни, сына Флерганта, короля Арморики, и Саранхона, сына Глатвира, и Хлаура Айлерва, и Аннианниаука, сына Мену, сына Тайгвайта, и Гвинна, сына Нуивре, и Флама, сына Нуивре, и Герайнта, сына Эрбина, и Эрмида, сына Эрбина, и Давела, сына Эрбина, и Гвинна, сына Эрмина, и Кандрвина, сына Эрмина, и Хавайта Инхленна, и Айтона Ваура Врадика, и Райдуна Арви, и Горманта, сына Рикка (брата Артура по матери, а отцом его был Пенханев из Корнвахла), и Хлаунротеда Варваука, и Нодаула Варива Турха, и Берта, сына Кадо, и Храйдуна, сына Бели, и Искована Хайла, и Искавина, сына Панона, и Морврана, сына Тегида (никто не посмел его ударить в битве при Камлане из-за его уродства, все думали, будто он помощник дьявола; волосы у него были как шерсть у оленя).
Еще Санта Брида Ангела (никто не коснулся его копья в битве при Камлане из-за его красоты, все думали, будто он ангел – посланец Бога). Еще Канвила Санта (третий воин он был, который спасся в битве при Камлане и ускакал от Артура на своем коне Хенгройне).
Еще Ихтрида, сына Эрима, и Айса, сына Эрима, и Хенваса Адайнауга, сына Эрима, и Хенбедестира, сына Эрима, и Сгилти Аскаундройда, сына Эрима (эти три мужа были славны такими тремя достоинствами: за Хенбедестиром никто не мог угнаться ни бегом, ни на коне, а от Хенваса Адайнауга не убегал ни один четвероногий зверь дальше чем на акр, прежде чем Хенвас убивал его, а Сгилти Аскаундройд, если господин приказывал ему быть гонцом, никогда не искал дорогу полегче, а бежал напрямую, и если лес вставал перед ним, то он бежал по верхушкам деревьев; за всю свою жизнь он не смял ни одной травинки и не погубил ни одной из них, так легок был его шаг).
И Тайти Хена, сына Гвинхана (когда его владения погибли, поглощенные морем, и сам он едва спасся, то явился он к Артуру, а его нож был знаменит тем, что к нему не подходила ни одна рукоять, и из-за этого заболел Тайти Хен и зачах до смерти).
Еще Карнетира, сына Гованиона Хена, и Гвенвинвина, сына Нава Гассевина, Артурова защитника, и Хласгадрита Эмиса, и Гурботи Хена (дядями они приходились Артуру, будучи братьями по матери).
И Килванавида, сына Гориона, и Хленхлеауга Витела с окраины Ганиона, и Даванвала Мойла, и Динарда, короля Северных земель, и Тайрнона Турива Блианта, и Тегвана Глофа, и Тегира Талгехлауга, и Гурдинала, сына Эбрая, и Морганта Хайла, и Гвистила, сына Хрина, сына Нвитона, и Хлуитая, сына Нвитона, и Гвидре, сына Хлуитая (чьей матерью была Гвенабви, дочь Кау; его ранил родной дядя Хиайл, из-за чего началась вражда между Хиайлом и Артуром).
Еще Дрема, сына Дремидида (который из Гехли Вика в Корнвахле мог разглядеть поутру комара в Пен Блатаоне, что в Северной Британии).
Еще Айдиола, сына Нера, и Глуитина Сайра (который построил Эхангвен, залу Артура).
И Канира Кайнварваука (когда ему сообщили, что у него родился сын, он так сказал своей супруге: «Госпожа, если это мой сын, его сердце всегда будет холодным и в руках у него не будет тепла; если он мой сын, то он будет донельзя упрямым; и еще одно свойство будет у него: что бы ни было у него в руках или на спине, большая ноша или маленькая, никто не увидит ее; и еще одно свойство будет у него: в огне он не сгорит, в воде не утонет; и еще одно свойство будет у него: не найдется на земле никого, кто бы лучше его служил своему господину»).
И Хенваса, и Хенвинеба (старых товарищей Артура).
И Гвахлгойка (еще одного; стоило ему прийти в город, будь там хоть триста домов, но, если ему хотелось, он никому уснуть не давал, пока не отправлялся дальше).
И Бервина, сына Геренхира, и Париса, короля Франции, и Ослу Гахлехлваура (который всегда носил при себе нож с широким лезвием; когда Артур со своими гостями приблизились к стремительному потоку и стали искать место поуже, чтобы перейти через него, Осла Гахлехлваур положил поперек него свой нож, и тотчас вырос на том месте мост для войск трех островов Британии и соседних трех островов со всем их добром).
И Гвитауга, сына Менестира (который убил Кая и которого убил Артур вместе с его братьями, чтобы отомстить за Кая).
И Гаранвина, сына Кая, и Амрена, сына Бедвира, и Эли Амира, и Храя Хруида Дариса, и Хрина Хридверна, и Эли и Трахмира (славных охотников Артура).
Еще Хлуитая, сына Келкойда, и Хинабви, сына Гуриона, и Гвинна Годиврона, и Гвайра Датарвенитауга, и Гвайра, сына Кадехла, сына Таларианта, и Гвайра Гухлида Эннвира, и Гвайра Паладира Хира (дядей Артура со стороны матери).
И сыновей Хлуха Хлаувинниауга (из-за бурливого моря).
И Хленхлеауга Витела, и Артерхауга Прадайна.
И Каса, сына Сайди, и Гурвана Гвахлта Авуина, и Гвихленнхина, короля Франции, и Гвиттарта, сына Ойта, короля Ирландии, и Гарселита Витела, и Панаура Пена Багада, и Флайдора, сына Нава, и Гвиннхивара, правителя Корнвахла и Девона (девятый муж, до конца стоявший в битве при Камлане).
И Кели, и Киели, и Гихла Койса Хита (который одним прыжком умел покрыть триста акров, и никто в Ирландии не мог превзойти его).
И Сола, и Гвадина Оссола, и Гвадина Одиайта (Сол мог целый день простоять на одной ноге, под ногами же Гвадина Оссола даже самая крутая гора превращалась в плоскую равнину, а из-под ног Гвадина Одиайта, если он шел по камням, летели искры – это он расчищал дорогу для Артура, если ему мешала какая-нибудь преграда).
И Хирерума, и Хиратрума (когда они отправлялись в гости, три округа варили, жарили и парили, и они ели до полудня и пили до ночи, пока не наставала пора идти спать. И тут они с жадностью набрасывались на вшей и клопов, словно век не ели; после них не оставалось в закромах ни жирного, ни постного, ни свежего, ни соленого, ни вареного, ни сырого).
И Хиарвара, сына Афлауна (он просил у Артура столько еды, сколько вместит его живот, и из-за этого начался в Корнвахле третий по счету голод; никогда он не улыбался, разве только если набивал брюхо).
И Гваре Гвахлта Айрина.
И обоих отпрысков Гасты Храми – Гвитрида и Гвитная Астриса.
И Сирина, сына Сигнедита (у него была такая широкая грудь, что он мог выпить до последней капли все море, на котором стояли на якоре три сотни кораблей).
И Хракамури из свиты Артура (какой бы ни показали ему амбар, пусть даже для зерна с тридцати полей, от одного его удара цепом и стропила, и балки, и все доски превращались в овес, аккуратно ссыпанный на пол).
И Дагавлунга, и Анойта Вайдауга.
И Хира Айтила, и Хира Амрая (тоже из свиты Артура).
И Гвевила, сына Гвестада (у которого, если он грустил, нижняя губа свисала до пояса, а верхняя прикрывала голову вместо колпака).
И Ихтрида Варива Драуса (который мог покрыть своей рыжей бородой сорок восемь стропил Артурова дворца).
И Элидира Гаварвита.
И Аскардава, и Аскидита (тоже из свиты Артура, его гонцы, у которых ноги были быстрее мысли).
И Браса, сына Брассетаха (с горы Черных Папоротников, что в Северной Британии).
И Гудолвина Горра.
И Булха, и Кавулха, и Севулха, сыновей Клетива Кавулха и внуков Клетива Дивулха. (Три их щита – три огненных солнца. Три их копья – три безудержные молнии. Три их меча – трое безжалостных убийц: Глас, Глессик и Глайсад. Три их пса – Кахл, Киахл и Кавахл. Три их коня – Хуирдатуд, Другдатуд и Хлуирдатуд. Три их жены – Ох, Гарим и Диаспад. Три их внука – Хлихед, Невед и Айссивед. Три их дочери – Друг, Гвайт и Гвайтав Охл. Три их служанки – Эхайбрид, дочь Кавулха, Гораскурн, дочь Нерта, Эвайдан, дочь Канвелина Кайдауда Пуихла, получеловека.)
И Дунна Диессика Инбенна, и Айладира, сына Пена Хларкая, и Каледира Вихлта, сына Нвитона, и Савила Бена Ихела, и Гвалхмая, сына Гвиара, и Гвалхаведа, сына Гвиара, и Гухрира Гвалстауда Иайтойта (который знал все языки земли), и священника Кеткрума.
И Клиста, сына Клиствайнада (который, будь он даже на семь локтей под землей, все равно услышал бы, как на расстоянии пятидесяти миль просыпается утром муравей).
И Медира, сына Метредита (который из Гехли Вика мог попасть в крапивника на Эсгайр Ойрвеле, что в Ирландии).
И Гвиауна Хлагада Ката (который мог срезать перепонку с глаза комара, не потревожив его).
И Ола, сына Олвита (за семь лет до его рождения у его отца украли свинью, и когда он подрос, то выследил вора и привел домой семь стад свиней).
И епископа Бедвини (который благословлял еду и питье Артура).
Во славу златоволосых дочерей нашего острова. Во славу королевы Гвенхвивар, и ее сестры Гвенхвиах, и Раттиай, единственной дочери Клеменхихла, и Хрелемон, дочери Кая, и Таннвен, дочери Гвайра Датарвенитауга.
И Гвен Аларх, дочери Канвила Канбуха.
И Айрнайд, дочери Клидно Айтина.
И Энрадрег, дочери Тидватара.
И Гвеннуледир, дочери Гваледира Карваха.
И Эртиднид, дочери Трафина.
И Айролвен, дочери Гудолвина Горра.
И Телери, дочери Пайла.
И Индег, дочери Гарви Хира.
И Морвит, дочери Ириена Хрегеда.
И Гвенлиан Дег – волшебницы.
И Крайталад, дочери Хлита Хлау Эрайнта (она была самой красивой из всех девиц на Могучем Острове и на трех островах по соседству, и из-за нее Гвитир, сын Грайдаула, и Гвинн, сын Нита, бились каждый первый день мая).
И Эхлаиа, дочери Неола Кинн-Крога (она прожила три жизни).
И Эссихлт Винвен, и Эссихлт Вингил.
Так говорил Килхух, сын Килита, чтобы добиться своего.
И сказал ему Артур:
– Вождь, я никогда не слыхал ни об этой девице, ни об ее родичах, но я с радостью пошлю гонцов, чтобы они отыскали ее. Дай мне время.
– Я готов ждать ровно год.
Артур разослал гонцов во все свои земли, чтобы они нашли девицу. Ровно через год его гонцы возвратились, зная об Олвен не больше того, что им было известно за год до этого.
Килхух сказал:
– Все совершили свои подвиги, а я уеду ни с чем, но увезу с собой твою честь.
Тогда выступил вперед Кай:
– Ты слишком торопишься, вождь. За что ты поносишь Артура? Поедем с нами, или мы отыщем девицу, или ты признаешь, что нет такой девицы на свете.
Кай мог вдохнуть воздух и не дышать под водой девять дней. И еще девять дней и девять ночей он мог не спать. Рану, которую наносил Кай, не брался лечить ни один лекарь. Чего только не умел Кай! Если ему хотелось, он мог стать выше самого высокого дерева. Внутри у него горел жаркий огонь, и, когда шел дождь, все мгновенно высыхало под его рукой, а когда его спутники замерзали, он был для них вместо печки.
Еще Артур позвал Бедвира, который всегда был там, где был Кай, и с которым никто не мог сравниться в быстроте, кроме Артура и Дриха Айла Кибтара. И пусть у него была одна рука, три не могли бы быстрее убить врага на поле брани, чем его одна. И еще у него было копье, которое поражало с такой же силой, как девять обыкновенных копий.
Позвал Артур и Кантелига Разведчика.
– Иди и ты с вождем.
Никто лучше его не мог разведать все в чужой стране, а он это делал как в своей собственной.
Позвал и Гухрира Гвалстаута Иайтойта, потому что он знал все языки на земле.
Позвал и Гвалхмая, сына Гвиара, потому что он никогда не возвращался домой, не исполнив задуманного. Он был лучшим ходоком и лучшим рыцарем, и он был племянником Артура, сыном его сестры и его двоюродного брата.
Еще Артур позвал Мену, сына Тайгвайта, чтобы в чужой стране он заколдовал рыцарей и они стали невидимыми для других, зато сами могли бы все и всех видеть.
Воины отправились в путь и не останавливались до тех пор, пока им не открылась широкая равнина, а на ней стоял большой замок, прекраснее которого не видели на земле. Но как они ни торопились, они ни на фут не приблизились к замку ни в первый день, ни во второй. Лишь на третий день замок оказался почти рядом, но путь к нему преградила отара овец, конца и края которой не было видно. На вершине холма стоял пастух в кожаной одежде, а возле него косматый мастиф размером с девятилетнего жеребца: пес этот не потерял еще ни одного ягненка, не говоря уж о взрослой овце. Все на своем пути он сметал и уничтожал, и не осталось на равнине ни дерева, ни кустика, которых он не сжег бы до корней своим дыханием.
Тогда сказал Кай:
– Иди, Гухрир Гвалстаут Иайтойт, и поздоровайся с этим человеком.
– Кай, – ответил тот, – не должен я выходить вперед тебя.
– Тогда пойдем вместе.
Тут вышел Мену, сын Тайгвайта.
– Не бойтесь, – сказал он, – я наложу заклятие на пса, и он никого не тронет.
Они поднялись на холм, на котором стоял пастух.
– Как живется-можется, пастух?
– И вам пусть можется не хуже, чем мне.
– Да ты не вождь ли?
– Никто меня не обидит, если я сам себя не обижу.
– Чьи это овцы и кому принадлежит замок?
– Глупые люди! Всем на земле известно, что здесь живет Аспатаден Пенкаур.
– А ты кто?
– Я – Кистеннин, сын Давнедига, и мой брат Аспатаден Пенкаур не любит меня из-за моего богатства. А вы кто такие?
– Нас послал Артур на поиски Олвен, дочери Аспатадена Пенкаура.
– Ох, не в добрый час пришли вы сюда, ведь никто еще не возвращался живым от Аспатадена Пенкаура.
Пастух встал. Килхух вручил ему золотое кольцо, но не налезло оно ему на палец, и он положил его в перчатку. Потом он пошел домой и отдал кольцо на хранение жене. Она же вытащила кольцо из перчатки и спросила:
– Где ты взял это кольцо, если тебе нельзя владеть никаким добром?
– Пошел я к морю наловить рыбы, – сказал Кистеннин. – Вдруг вижу выброшенный на берег труп. Прекраснее его мне еще не случалось видеть. Ну, я снял кольцо у него с пальца.
– Нет, муж, море не разрешает своим мертвым носить украшения.
– Ох, жена, того, кому принадлежало это кольцо, ты увидишь сегодня вечером.
– Да кто он такой? – спросила женщина.
– Килхух, сын Килита, сына короля Келатона, от жены его Голайтит, дочери короля Анлаута, и он пришел сюда за Олвен.
Женщина услыхала это и обрадовалась случаю повидать племянника, сына своей сестры, но и опечалилась, потому что знала, что никто еще не уходил живым из замка, если приходил просить в жены Олвен.
Тем временем посланцы Артура подошли к воротам, и она, услыхав их шаги, радостная побежала им навстречу. Кай незаметно вытащил полено из поленницы, и, когда она захотела обнять гостей, он подставил ей полено, и оно стало мягче веревки.
– Эй, женщина, – воскликнул Кай, – будь то моя шея, никто бы больше не смог выразить мне свою любовь. Недобрая твоя радость.
Гости вошли в дом и были приняты с почетом. Вскоре все развеселились. Тогда хозяйка открыла каменный сундук, который стоял возле очага, и оттуда появился юноша с белокурыми вьющимися волосами.
Сказал тогда Гухрир:
– Жалко такого красавца, хоть и знаю я, что это не его вина.
– Последний он у нас, – сказала женщина. – Двадцать три сына убил у меня Аспатаден Пенкаур, и нет у меня надежды спасти последнего.
– Отпусти его с нами, – предложил Кай. – И он не будет убит, разве что вместе со мною.
Когда все насытились, женщина спросила:
– Зачем вы пришли сюда?
– Мы пришли просить Олвен в жены этому юноше.
– Ради бога, пока никто в замке вас не видел, возвращайтесь туда, откуда пришли.
– Господь свидетель, мы не уйдем отсюда, не повидав девицу.
– Она когда-нибудь приходит к вам? – спросил Кай.
– Каждую субботу она приходит мыть голову и снимает все свои кольца, но никогда не забирает их сама и не присылает слуг забрать их.
– А она придет, если кого-нибудь за ней послать?
– Клянусь Богом, я не возьму грех на душу и не предам ту, что доверяет мне, разве вы поклянетесь, что не причините ей вреда.
– Клянемся, – сказали гонцы Артура.
Тогда женщина послала за Олвен, и Олвен пришла.
На ней было платье из огненного шелка, а на шее – золотой воротник, украшенный изумрудами и рубинами. Волосы у нее были желтее цветка ракитника, кожа белее морской пены, а руки и пальцы прекраснее лесных анемонов среди лугового многоцветья. Глаза прирученного сокола или трижды линявшего ястреба не так сверкают, как сверкали ее глаза. Грудь у нее была белее лебединой, а щеки краснее, чем самая красная роза. И не было воина, который, взглянув на нее, не отдал бы ей свое сердце. И где она ступала, тотчас вырастали четыре цветка белого клевера. Поэтому звали ее Олвен.
Она вошла в дом и села рядом с Килхухом на ближайшую скамью, а он, едва ее увидел, тотчас узнал.
Сказал ей Килхух:
– Ах, я узнал тебя, девица. Пойдем со мной, чтобы никто не говорил плохого ни о тебе, ни обо мне. Давно я тебя люблю.
– Не могу, – отвечала Олвен. – Я обещала отцу, что не стану ничьей женой, не спросив у него совета, потому что его жизнь закончится с моей свадьбой. Но чему быть, того не миновать. Если ты выслушаешь меня, я дам тебе совет. Иди к отцу и проси, чтобы он отдал меня тебе, но, чего бы он ни потребовал от тебя, ни в чем ему не отказывай, и тогда получишь меня, а если откажешь хоть в чем-нибудь, не только меня не получишь, но и жизни своей лишишься.
– Как ты сказала, так я и сделаю, – обещал ей Килхух.
Олвен возвратилась во дворец, и воины Артура пошли следом за ней. Не поднимая шума, они убили девять привратников, охранявших девять ворот замка, и девять псов, не успевших подать голос, и вошли в главную залу.
– Будь благословен Богом и людьми, Аспатаден Пенкаур.
– И вам того же, зачем бы вы ни пришли ко мне.
– Мы пришли просить, чтобы ты отдал свою дочь Олвен в жены Килхуху, сыну Килита, сына короля Келатона.
– Куда подевались мои слуги и мои пажи? Поднимите мне веки, чтобы я мог получше разглядеть моего будущего зятя!
Слуги тотчас вставили в его глаза распорки.
– Приходите завтра, – сказал Аспатаден Пенкаур. – Завтра я дам ответ.
Воины поднялись и пошли к двери, а Аспатаден Пенкаур схватил одну из отравленных стрел, что лежали рядом с ним, и метнул ее в Бедвира. Однако Бедвир перехватил стрелу и проткнул ею колено Аспатадена Пенкаура так, что тот взвыл от боли.
– Будь ты проклят, зять! Теперь я навечно запомню тебя, потому что никто не вылечит мое колено. Хуже овода ужалило меня отравленное железо. Будь проклят кузнец, который выковал стрелу, и будь проклята наковальня, на которой он ее выковал! Зачем он сделал ее такой острой?!
Воины Артура провели ночь в доме пастуха Кистеннина, а на другое утро, едва рассвело, они поспешили в замок и сказали, войдя в залу:
– Аспатаден Пенкаур, отдай нам свою дочь, и мы дадим ей приданое и заплатим ее девичью часть тебе и двум женщинам из ее рода. А коли ты откажешь нам, не быть тебе живым.
Он ответил:
– Еще живы ее четыре прабабки и четыре прадеда, и мне нельзя не спросить у них совета.
– Будь по-твоему.
Воины встали, а Аспатаден Пенкаур схватил вторую стрелу и метнул ее им вслед, однако Мену, сын Тайгвайта, перехватил ее и метнул в Аспатадена Пенкаура, попав ему прямо в грудь, так что острие вышло у него из спины.
– Проклятый зять! – вскричал Аспатаден Пенкаур. – Железо впилось в меня, как конская пиявка! Проклят будь горн, в котором ее калили, проклят будь кузнец, который ее ковал! Зачем он сделал ее такой острой?! Теперь не смогу я всходить на гору, чтобы не перехватывало у меня дыхание и не болела грудь! Как же мне есть мясо?!
Воины Артура вернулись к пастуху и сели за стол.
В третий раз они пришли во дворец, и Аспатаден Пенкаур сказал им:
– Не берите в руки стрел, если хотите уйти отсюда живыми! Где мои слуги? Пусть поднимут мне веки, чтобы я мог еще раз взглянуть на своего зятя.
Воины встали, и Аспатаден Пенкаур схватился за последнюю ядовитую стрелу, но Килхух поймал ее и, метнув обратно, попал прямо в глаз Аспатадену Пенкауру. Острие стрелы вышло у него из затылка.
– Проклятый зять! – вскричал Аспатаден Пенкаур. – Никогда больше не смотреть мне, как всем людям! Если я пойду против ветра, то глаза у меня будут слезиться и пылать огнем, и каждый раз, когда поднимется в небе молодая луна, голова у меня будет кружиться. Будь проклято пламя, в котором ковали стрелу! Ядовитая стрела кусает больнее бешеной собаки.
Воины покинули его.
А на другой день они пришли во дворец и сказали:
– Не кидай больше нам вслед стрелы, если не хочешь, чтобы они тебя жалили, чтобы они в тебя впивались, чтобы они тебя кусали, да больнее прежнего.
– Отдай мне свою дочь, а если не отдашь, то поплатишься жизнью, – потребовал Килхух.
– Кто пришел за моей дочерью? Пусть подойдет поближе, чтоб я мог его разглядеть.
Слуги поставили кресло для Килхуха, чтобы он сел лицом к лицу с Аспатаденом Пенкауром.
Спросил Аспатаден Пенкаур:
– Ты пришел за моей дочерью?
– Я, – ответил Килхух.
– Поклянись, что будешь вести себя честно. И когда я получу то, что потребую от тебя, моя дочь станет твоей.
– С радостью клянусь, – сказал Килхух. – Говори, чего ты хочешь.
– Не торопись. Видишь вон ту гору?
– Вижу.
– Так выруби все деревья, выжги все корни, и вспаши землю, и засей ее в один день, и в тот же день пусть вырастет на ней пшеница. Из той пшеницы я прикажу наделать пирогов и наварить вина к твоей свадьбе с моей дочерью. Ты должен управиться в один день.
– Это нетрудно исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Никому не вспахать эту землю, кроме Амайтона, сына Дона, а он не придет тебе на помощь ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это нетрудно исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Гованнон, сын Дона, должен прийти и наладить плуг, а он работает только на своего законного короля, и силой его не заставишь работать.
– И это нетрудно исполнить.
– Не торопись. Еще тебе понадобятся два запряженных вместе серо-коричневых быка Гвулулида, чтобы вспахать эту землю, а он не даст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это нетрудно исполнить.
– Не торопись. Еще ты должен дать мне желтого и пятнистого быков, запряженных вместе.
– И это нетрудно исполнить.
– Не торопись. Ты дашь мне двух рогатых быков, которые стоят по разные стороны горы, но запряжены в одно ярмо. А на самом деле они – Нинниау и Пайбау, которых Бог покарал за их грехи.
– И это нетрудно исполнить.
– Не торопись. Видишь вон ту красную вспаханную землю?
– Вижу.
– Когда я в первый раз встретил мать этой девицы, девять бушелей льняного семени были посажены там, и ни одно семя не взошло. Ни белое, ни черное. Но я не теряю надежды. Ты тоже посади лен, а когда он вырастет, пусть из него соткут ко дню свадьбы белый плат для твоей невесты.
– И это нетрудно исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Мед в девять раз слаще, чем пчелиный, ты должен приготовить без помощи пчел, чтобы сварить из него брагу к свадебному пиру.
– И это нетрудно исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Нет нигде и ни у кого красивее бутыли, чем у Хлуира, сына Хлуириона. Ни в какую другую не поместится столько браги, но ни по доброй воле, ни по принуждению он не даст ее тебе.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Есть у Гвитная Гаранхира корзина. Даже если сойдутся вместе трижды девять человек, всем хватит в ней мяса. В день, когда моя дочь станет твоей женой, я хочу есть из этой корзины, но не дает он ее никому ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. У Гулгауда Гододина есть рог, который ты должен принести на свадебный пир. Но он никому не дает его ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Вспомнил я еще об арфе Тайрту, которая сама играет, пока ты хочешь ее слушать. Но он не дает ее никому ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Нам понадобится еще котел Диурнаха Витела, сенешаля Одгара, сына Айта и короля Ирландии, чтобы сварить в нем мясо для свадебного пира.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Еще надо мне вымыть голову и сбрить бороду, и ты должен принести мне клык Аскитарвина Пенбайта, но не мертвого, а живого.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Никому на всей земле не под силу это, кроме Одгара, сына Айта и короля Ирландии.
– И это легко исполнить.
– Не торопись. Никому не доверю я хранить этот клык, кроме Кау из Северной Британии. Он правит трижды двадцатью округами в Северной Британии и ни по доброй воле, ни по принуждению не покинет свои владения.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Мне надо намочить и выпрямить волосы, чтобы постричь их, а намочить их я могу только в крови черной колдуньи, дочери белой колдуньи из Пен Нант Говида, что находится в Аду.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Кровь нужна мне теплой, и для этого не годятся никакие бутыли, кроме бутылей Гудолвида Горра, который может наполнить их горячим питьем на востоке и привезти его горячим на запад. Но он не даст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Наверно, многие захотят попить свежего молока, а его у нас не хватит на всех, если не будет у нас бутылей Хриннона Хрина Барнаула, в которых молоко никогда не прокисает. Но он не даст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить.
– Не торопись. На всей земле не найти гребня, бритвы и ножниц, которыми можно привести в порядок мои волосы, такие они густые, кроме гребня, бритвы и ножниц, что находятся за ушами Турха Труита, сына короля Тареда. Но он не отдаст их ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Никому не под силу завладеть Турхом Труитом без помощи Дридвина, отродья Грайда, сына Эри.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. На всей земле нет поводка, который мог бы удержать его, кроме поводка Гурса Канта Эвина.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. На всей земле нет ошейника, который удержал бы его, кроме ошейника Канхастира Канхлау.
– И это легко исполнить.
– Не торопись. Тебе понадобится цепь Килита Канхастира, чтобы прикрепить ошейник к поводку.
– И это легко исполнить.
– Не торопись. На всей земле нет охотника, который мог бы управиться с этим псом, кроме Мабона, сына Модрона. Его увезли от матери, когда ему было три дня от роду, и никто не знает, где он теперь, живой он или мертвый.
– И это легко исполнить.
– Не торопись. Только Гвинн Магдун, конь Гвету, быстрый, как волна, подходит Мабону, сыну Модрона, для охоты на вепря Труита, но он не даст его тебе ни по доброй воле, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Ты не найдешь Мабона, потому что никто не знает, где он, кроме Айдойла, его родича и сына Аира. А его искать без пользы, потому что он приходится Мабону двоюродным братом.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Гарселит Гвителиан – лучший охотник во всей Ирландии, и никто не справится с Турхом Труитом без него.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Поводок надо сплести из волос, взятых из бороды Дихлиса Варваука, но не мертвого, а живого, и не срезанных, а вырванных деревянными щипцами. А он, пока жив, не позволит этого сделать ни по доброй воле, ни по принуждению. Если же он умрет, то и борода его не нужна, потому что волосы в ней станут ломкими.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Нет на земле охотника, который управился бы с двумя такими отродьями, кроме Каледира Вихлта, сына Нвитона, который в девять раз злее любого зверя в горах. Он-то уж не пойдет за тобой ни по доброй воле, ни по принуждению, и ты не получишь мою дочь.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Не дастся никому вепрь Труит, кроме Гвинна, сына Нита, которого Господь поставил над дьяволами в Аннувине, чтобы они не погубили всех людей. Без него никак нельзя обойтись.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Нет такого коня на земле, который выдержал бы Гвинна на охоте за Турхом Труитом, кроме Ди, коня Мора из Ойрветауга.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Пока не будет тут Гуихленнхина, короля Франции, без пользы охотиться на Турха Труита. А зачем ему ради тебя покидать Францию?
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Нельзя идти на охоту на Турха Труита без сына Алина Даведа. Он лучше всех умеет управляться с собаками.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Нельзя отправляться на охоту на Турха Труита без Анеда и Айтлема. Они бегают быстрее ветра, и, когда бы ни спускали их на зверя, без добычи они не возвращались.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Артур и его рыцари тоже должны принять участие в охоте на Турха Труита, а он муж могучий и не подчинится тебе, сколько бы ты его ни уговаривал.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Ты не можешь отправиться на охоту без Булха, и Кавулха, и Севулха, внуков Клетива Дивулха. Три их щита – три огненных солнца. Три их копья – три безудержные молнии. Три их меча – трое безжалостных убийц: Глас, Глессик и Глайсад. Три их пса – Кахл, Киахл и Кавахл. Три их коня – Хуирдатуд, Другдатуд и Хлуирдатуд. Три их жены – Ох, Гарим и Диаспад. Три их внука – Хлихед, Невед и Айссивед. Три их дочери – Друг, Гвайд и Гвайтав Охл. Три их служанки – Эхайбрид, дочь Кивулха, Гораскурн, дочь Нерта, и Эвайдан, дочь Канвелина. Когда они трубят в рог, а остальные кричат, то все думают, будто небо падает на землю.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Еще тебе нужен меч Гурнаха Великана, потому что только этим мечом можно убить Турха Труита. А он никогда не даст его тебе ни по доброй воле, ни в подарок, ни за плату, ни по принуждению.
– И это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе.
– Не торопись. Одолей хоть какие опасности, не спи хоть все ночи напролет, а не принесешь требуемого – не видать тебе моей дочери.
– И кони у меня есть, и рыцари есть в подмогу. Господин мой и родич Артур все исполнит для меня. Я возьму твою дочь в жены, а ты умрешь.
– Иди и не забудь, ты кормишь и одеваешь мою дочь, пока исполняешь мои поручения. А исполнишь все, бери ее в жены.
За весь день не встретили воины никого на своем пути, а к вечеру увидели неподалеку замок, наверно, самый громадный на земле. Из него – глядите-ка! – вышел человек в три раза больше любого смертного.
Рыцари заговорили с ним:
– Откуда ты идешь, о великий муж?
– Из замка.
– А чей это замок?
– Откуда вы, если не знаете, кому принадлежит замок? Хозяин его – Гурнах Великан. Это всем на земле известно.
– А как встречают гостей в его замке?
– Ох, спаси и сохрани вас Господь. Никто еще не выходил из него живым, а чтобы войти в него, нужно уметь или знать что-то особенное.
Воины подошли к воротам.
– Эй, привратник! – позвал Гухрир Гвалстаут Иайтойт.
– Здесь я, – откликнулся привратник. – Чего ты кричишь?
– Открывай ворота.
– Не открою.
– Почему же не откроешь?
– Уже нож в мясе и вино в роге – веселится Гурнах Великан в пиршественной зале, и не велено никого пускать, кроме особых умельцев.
– Вот и хорошо, привратник, – сказал Кай. – Ведь я как раз умелец.
– А что ты умеешь?
– Я лучше всех чищу мечи.
– Пойду скажу Гурнаху Великану. На все его воля.
Привратник вошел в залу, где веселился Гурнах, и Гурнах спросил его:
– С чем пришел, привратник?
– У ворот ждут мужи. Они хотят видеть тебя.
– Ты узнал у них, что они умеют делать?
– Узнал, – ответил привратник. – Один сказал, что он мастер чистить мечи.
– Он мне нужен. Уже давно я ищу кого-нибудь начистить до блеска мой меч и никого не могу найти. Впусти его, если он и вправду такой умелец.
Привратник вернулся к воротам, открыл их и впустил одного Кая, а потом Кай, как полагается, приветствовал Гурнаха Великана, и для него принесли кресло, которое поставили напротив трона Гурнаха. Гурнах спросил его:
– Правду сказали мне, что ты мастер чистить мечи?
– Нет такой тайны в этом деле, которую бы я не знал.
Принесли меч Гурнаха, и Кай, взяв в руки синий точильный камень, спросил, до синего или до белого блеска чистить меч.
– Делай так, как если бы это был твой меч.
Кай до блеска начистил одну сторону лезвия и показал свою работу Гурнаху.
– Оцени, – сказал он.
– Я бы ничего не пожалел в моих владениях за то, чтобы весь меч стал таким. Однако мне удивительно, что такой муж, как ты, странствует один.
– Ты прав, благородный господин, не один я пришел к тебе, только муж, который странствует со мной, не владеет моим искусством.
– Кто же он тогда?
– Позови привратника, и я скажу ему, как его узнать. Наконечник на его копье сам слетает с древка, и не успеешь моргнуть, как он уже, окровавленный, вновь на древке.
Привратник открыл ворота, и в залу вошел Бедвир.
– Хоть и не знает Бедвир моего искусства, зато своим владеет в совершенстве.
Среди тех, кто остался за воротами, разгорелся спор, что им делать дальше, после того как Каю и Бедвиру удалось-таки проникнуть во дворец, и тогда сказал свое слово юноша, который пришел с ними, единственный сын Кистеннина-пастуха, велевший остальным стать как можно ближе к нему, когда он будет проходить мимо стражи. Беспрепятственно все они миновали три стражи и, оказавшись во дворе замка, вскричали:
– Великое дело сделал ты! Нет тебе равных на земле!
С тех пор сына Кистеннина стали звать Горай, сын Кистеннина.
Нимало не медля, воины разошлись по разным покоям, чтобы незаметно для Великана перебить его слуг и вассалов.
До блеска начистив меч, Кай отдал его Гурнаху Великану и спросил:
– Доволен ли ты?
– Доволен, – ответил Великан, – ты поработал на славу.
И сказал Кай:
– В том, что твой меч ржавеет, виноваты ножны. Дай их мне, и я заменю в них деревянные части.
В одну руку он взял ножны, в другую меч, подошел к Великану и стал рядом с ним, а потом, сделав вид, словно хочет вложить меч в ножны, взмахнул им и одним ударом отсек Великану голову. Потом Кай и его спутники обошли весь замок и взяли столько добра и драгоценностей, сколько смогли унести.
Миновал ровно год, прежде чем рыцари пришли к Артуру с мечом Гурнаха Великана.
Когда они рассказали Артуру, как провели год, он спросил:
– За что мы теперь возьмемся в первую очередь?
– В первую очередь нам надо отыскать Мабона, сына Модрона, а это никак невозможно сделать прежде, чем мы отыщем его родича Айдойла, сына Аира.
Тогда Артур и все воины с Британских островов отправились на поиски Айдойла и, рано ли, поздно ли, добрались до замка Гливи, где жил в заточении Айдойл. Взошел Гливи на башню и крикнул сверху:
– Артур, что тебе надобно от меня? Знай, что нет у меня ни зерна, ни овса и живу я в своем замке без радости и утешения. Зачем тебе причинять мне зло?
– Не со злом я пришел к тебе, – ответил Артур. – Ищу я твоего узника.
– Отдам я тебе своего узника, хотя и не собирался никому его отдавать, а ты сочти это за помощь тебе.
Тогда воины Артура сказали ему:
– Господин, поезжай домой. Не след тебе исполнять то, с чем мы сами справимся.
Артур ответил им:
– Поезжай ты, Гухрир Гвалстаут Иайтойт, ибо тебе известны все языки, что есть на земле, – и птичьи и звериные тоже. И ты, Айдойл, поезжай на поиски своего двоюродного брата. Ну а вы, Кай и Бедвир, за что ни беретесь, все у вас получается. Постарайтесь же и теперь для меня.
Артуровы воины отправились дальше и ехали до тех пор, пока не повстречался им Дрозд из Килгури. И Христом Богом взмолился Гухрир:
– Скажи нам, если знаешь: где теперь Мабон, сын Модрона, которого похитили, когда ему было всего три дня от роду и он лежал на ложе рядом со своей матерью?
Ответил Дрозд:
– Когда я в первый раз прилетел сюда совсем молодым, здесь стояла кузня. С тех пор ее забросили, и только я каждый вечер точу тут свой клюв, а он у меня теперь совсем маленький, с орешек. Верно, небеса прогневались на меня, если за всю жизнь я ни разу не слышал о муже, о котором ты спрашиваешь. Но я знаю, чем пособить гонцам Артура. Неподалеку живут звери, явившиеся на землю еще до меня. Я покажу дорогу к ним.
Он привел Артуровых мужей к Оленю из Реданвре.
– Послушай, Олень из Реданвре, мы пришли к тебе, посланцы Артуровы, потому что ты дольше всех живешь на земле. Скажи, не слышал ли ты о Мабоне, сыне Модрона, которого похитили от его матери, когда ему было всего три дня от роду?
– Когда я поселился тут, вокруг была голая равнина, на которой рос один молоденький дубок. Он стал могучим дубом с сотней веток, а потом состарился и погиб, и на его месте лишь сухой пенек торчит из земли. Все время я живу на этом месте и ни разу не слышал о муже Мабоне. Но я знаю, чем пособить гонцам Артура.
И Олень проводил их к Сове из Кум Каулвида.
– Сова из Кум Каулвида, я привел к тебе гонцов Артура. Не слышала ли ты о Мабоне, сыне Модрона, которого похитили от матери, когда ему было три дня от роду?
– Не слыхала. Когда я поселилась здесь, на месте широкой низины была узкая горная долина, заросшая лесом. Потом пришли люди. Они выкорчевали лес, потом здесь вырос новый, а этот лес – уже третий по счету. Вот и мои крылья стали похожи на сухие обрубки, но ни разу я не слыхала о муже, которого вы разыскиваете. Однако я знаю, чем пособить гонцам Артура. Провожу-ка я вас к самому старому жителю земли, который во многих местах побывал и многое повидал, – к Орлу из Гверн Абви.
Сказал Орлу Гухрир:
– Орел из Гверн Абви, мы, гонцы Артура, пришли к тебе спросить: не слышал ли ты о Мабоне, сыне Модрона, которого похитили от матери, когда ему было три дня от роду?
Ответил Орел:
– Давно я живу на свете, и, когда я поселился здесь, тут не было ничего, кроме высокой скалы, с вершины которой я каждую ночь любовался на звезды, а теперь она не выше пяди, но ни разу я не слышал о муже, которого вы разыскиваете. Правда, давно это было, искал я, чем бы утолить голод, и долетел до Хлин Хлива. Там я увидел Лосося и вонзил в него когти, обрадовавшись, что надолго мне хватит еды. Не тут-то было. Уволок он меня чуть не на самое дно, и я тогда еле спасся. Собрал я родичей, и все вместе мы полетели объявить ему войну, а он послал к нам своих гонцов, и мы заключили с ним мир. Потом он явился сам и умолил меня вытащить из его спины пятьдесят гарпунов. Если он ничего не слыхал, так и не знаю, кто еще слышал о муже Мабоне. Скачите вперед, я покажу вам дорогу к дому Лосося.
– Лосось из Хлин Хлива! – крикнул Орел, когда они добрались до места. – Я привел к тебе Артуровых гонцов. Они хотят знать: не слыхал ли ты, где живет Мабон, сын Модрона, которого похитили от матери, когда ему было три дня от роду?
– Я скажу вам, что знаю. Когда наступает прилив, я поднимаюсь вверх по реке до самых стен Глостера и каждый раз слышу там горький плач. А чтобы вы поверили, пусть два мужа сядут мне на спину и сами убедятся в правоте моих слов.
Кай и Гухрир Гвалстаут Иайтойт добрались на спине Лосося к стенам крепости, и тяжкие стоны и скорбный плач донеслись до них из подземелья.
Спросил Гухрир:
– Кто плачет в каменном замке?
– Здесь любому есть что оплакать, потому и я плачу, Мабон, сын Модрона, ибо не было еще на земле несчастнее узника, даже Хлиду Хлау Эрайнту и Грайду, сыну Эри, не сравниться со мной в бедах.
– Как нам тебя вызволить? Отдадут ли тебя за золото-серебро или драгоценные каменья, или придется нам обнажить мечи и сразиться за твою свободу?
– Ни золото, ни серебро, ни драгоценные каменья не вызволят меня из темницы.
Гухрир и Кай помчались к Артуру и рассказали ему о том, что Мабон, сын Модрона, томится в неволе. Тогда Артур созвал всех воинов, что жили на острове, и они отправились в Глостер. Воины Артура атаковали крепость с суши, а тем временем Кай, пробившись сквозь стену, вынес на своей спине Мабона.
Потом Артур возвратился домой, и свободный Мабон решил присоединиться к нему.
Спросил Артур:
– Что нам теперь делать?
– Надо отыскать волчат Гасты Храмхи.
– А где их искать?
– В Абер Дай Клетиве.
Поскакал Артур в Абер Клетив к Трингаду, чтобы спросить, не знает ли он, где Гаста Храмхи.
– Какое у нее обличье? – спросил Трингад.
– Обличье волчицы. И при ней два волчонка.
– Она режет мои стада. И живет она в Абер Клетиве в пещере у подножия горы.
Артур взошел на корабль «Прадвен», а его воины отправились по берегу искать логовище Гасты Храмхи. Они окружили волчицу с двумя волчатами, и Господь по просьбе Артура вернул ей прежний облик.
А воины Артура по одному, по двое направились кто куда.
Как-то раз Гвитир, сын Грайдаула, бродя по горам, услыхал стон и жалостный плач. Он не стал медлить и помчался что было мочи на голос. Мечом он сбросил муравьиную кучу на землю и спас ее от пожара. В благодарность за это муравьи отдали ему девять бушелей льняного семени, которые Аспатаден Пенкаур требовал от Килхуха.
– Прими от нас Божий дар. Этого тебе не даст ни один человек.
Все девять бушелей льняного семени они собрали и потеряли только одно семечко, которое, еще не успело стемнеть, отыскал и принес Гвитиру хромой муравей.
Как-то раз сидели Кай и Бедвир на сигнальной башне, что на вершине Плинлиммона, где гуляет самый сильный ветер, и, оглядываясь кругом, заметили на юге столб дыма, который прямо поднимался в небо, не клонясь ни в какую сторону.
И Кай сказал:
– Клянусь рукой моего друга, это костер разбойника!
Они бросились в сторону костра, и когда приблизились к нему, то увидели Дихлиса Варваука, который опалял шкуру вепря.
– Послушай, – крикнул Бедвир Каю, – там разбойник, самый худший из всех, которые когда-либо убегали от Артура. Ты его знаешь?
– Знаю, – ответил ему Кай. – Это Дихлис Варваук. Ни один поводок на земле не удержит Дридвина, отродье Грайда, сына Эри, кроме поводка, сплетенного из его бороды, но и тот порвется, если волосы не будут вырваны у него живого деревянными щипцами. Мертвый Дихлис Варваук нам без пользы.
– Что нам делать? – спросил Бедвир.
– Пусть он съест столько мяса, сколько в него влезет, и заснет крепким сном.
Тем временем они приготовили деревянные щипцы. Убедившись, что Дихлис Варваук заснул, Кай вырыл у него под ногами яму, глубже которой никто не видывал на земле, и сильным ударом сбросил в нее Дихлиса Варваука. Деревянными щипцами Бедвир и Кай выщипали у него волосок за волоском всю бороду, а потом убили его.
После этого они отправились в Гехли Вик, что в Корнвахле, не забыв прихватить с собой поводок, сплетенный из волос Дихлиса Варваука, и отдали его Артуру из рук в руки.
Тогда Артур сочинил:
Кай разгневался на него, и воинам с Острова едва удалось вновь примирить Кая и Артура. Но с тех пор, какие бы ни обрушивались на Артура и его воинов беды, Кай ни разу не пришел ему на помощь.
Спросил Артур:
– Что нам теперь делать?
– Надо отыскать Дридвина, отродье Грайда, сына Эри.
Незадолго до этого Крайталад, дочь Хлита Хлау Эрайнта, обручилась с Гвитиром, сыном Грайдаула, но не успела она стать его женой, потому что явился Гвинн, сын Нита, и силой увез ее.
Гвитир, сын Грайдаула, немедля собрал войско и пошел войной на Гвинна, сына Нита, но Гвинн победил его и взял в плен Грайда, сына Эри, и Глинная, сына Тарана, и Гургуста Ледлума, и Данварта, его сына. Еще он взял в плен Пенна, сына Нетауга, и Нвитона, и Каледира Вихлта, его сына.
Воины Гвинна, сына Нита, убили Нвитона, вынули у него из груди сердце и заставили Каледира съесть сердце его отца, отчего Каледир тронулся умом.
Прослышав об этом, Артур отправился на север, призвал к себе Гвинна, сына Нита, освободил всех своих воинов, которых Гвинн бросил в темницу, и повелел Гвинну, сыну Нита, и Гвитиру, сыну Грайдаула, заключить между собой мир на таких условиях: девица должна остаться в доме своего отца и никому не отдавать предпочтения, а Гвинн, сын Нита, и Гвитир, сын Грайдаула, будут сражаться за нее каждое первое число мая, покуда один из них не найдет свою смерть, и тогда победитель станет девице мужем.
Вот так Артур примирил двух воинов и завладел Магдуном, конем Гвету, и поводком Гурса Канта Эвина.
Потом Артур вместе с Мабоном, сыном Модрона, и Гваре Гвахлтом Айрином отправился в Арморику за двумя псами Глатмира Ледевика. Завладев ими, он отправился в Западную Ирландию на поиски Гурги Севери, и с ним поехал Одгар, сын Айта и король Ирландии. Потом на севере он взял в плен Каледира Вихлта, после чего поехал на поиски Аскитарвина Пенбайта. Мабон же, сын Модрона, явился, ведя на поводке двух псов Глатмира Ледевика в одной руке и еще Дридвина, отродье Грайда, сына Эри.
Артур принял участие в охоте со своим псом Кавахлом, а Кау из Северной Британии на Артуровой кобыле Хламрай первым же помчался в погоню. Он взял в руку острый топор и, встретившись лицом к лицу с вепрем, разнес ему топором голову, после чего вытащил у него из пасти клык. Вепря убили не те псы, о которых говорил Аспатаден, а Кавахл, пес Артура.
Разделавшись с Аскитарвином Пенбайтом, Артур и его гость возвратились в Гехли Вик, что в Корнвахле, и оттуда Артур послал Мену, сына Тайгвайта, разузнать насчет гребня, бритвы и ножниц, спрятанных за ушами Турха Труита: ведь если их уже нет, то незачем и тревожить его. Найти вепря было легче легкого, ибо он опустошил уже третью часть Ирландии. Мену отправился в путь и отыскал Турха Труита и Эсгайр Ойрвеле. Там, приняв обличье птицы, Мену уселся над его логовом и хотел вытащить из-за ушей вепря гребень, бритву и ножницы, да не тут-то было. Он лишь дернул его за щетину, отчего разъяренный вепрь встал во весь рост и так встряхнулся, что одна капля его яда упала на Мену. До конца своих дней Мену не оправился от болезней.
Тем временем Артур послал гонцов к Одгару, сыну Айта и королю Ирландии, спросить, не даст ли он ему котел своего сенешаля Диурнаха Витела. Одгар приказал Диурнаху Вителу отдать котел, но Диурнах ответил ему так:
– Господь свидетель, даже если бы Артуру выпал случай лишь взглянуть на котел, то и им он не должен был бы воспользоваться.
Гонцы Артура возвратились из Ирландии ни с чем.
Тогда Артур, взяв небольшую свиту, сел на корабль «Прадвен» и поплыл на нем в Ирландию. Там он направился в дом к Диурнаху Вителу, и воины Одгара поняли, что если не договориться с Артуром миром, то у них не хватит сил выиграть битву. Съев и выпив, сколько душе было угодно, Артур попросил отдать ему котел, но Диурнах Вител ответил так:
– Я бы отдал его кому угодно, будь на то слово Одгара, короля Ирландии.
Не успел он договорить, как вскочил Бедвир и водрузил котел на спину Хагвида, слуги Артура, который с материнской стороны был родичем Какмури, слуги Артура, в обязанности которого входило повсюду носить Артуров котел и разводить под ним огонь. Тогда Хленхлеауг Вител схватил Каледвулх и стал размахивать им, но воины Артура убили Диурнаха Витела и всех, кто был с ним. Потом явились другие ирландские воины, и вновь пошла битва, но Артур всех обратил в бегство, а сам со своими рыцарями отправился на корабль, унося с собой котел, доверху наполненный ирландскими деньгами. На берег он сошел в том месте, что зовется Порт Кертин, что в Даведе, где жил Хлуитен, сын Келкойда. Такова была цена за котел.
Артур кликнул всех воинов с трех островов Британии и с трех близлежащих островов и всех, кто был во Франции, и в Арморике, и в Нормандии, и в Южной стране, ибо все они были его верными и храбрыми бойцами.
Собрав войско, Артур пошел войной на Ирландию, и там началась паника. Когда корабль бросил якорь, к Артуру пришли ирландские святые и попросили у него защиты. Он даровал им защиту, а они в ответ благословили его. Потом пришли другие ирландцы и принесли ему мяса и вина вдоволь. Мирным был путь Артура до Эстайр Ойрвела в Ирландии, где обитал вепрь Труит со своими семью поросятами. Со всех сторон спустили на вепря псов, но целый день до вечера не могли ирландцы одолеть Труита, который к тому времени опустошил пятую часть Ирландии. На другой день вновь началась битва, и рядом с ирландцами встали воины Артура, и, хотя многих из них недосчитался Артур, не одолели они Труита. На третий день Артур сам вышел сразиться с вепрем, и девять дней и девять ночей продолжалась битва, но даже ни один поросенок не попал под горячую руку. Тогда воины спросили Артура, кто этот вепрь, и Артур рассказал им, что Труит был когда-то королем, но Господь за грехи обратил его в вепря.
Артур послал Гухрира Гвалстаута Иайтойта поговорить с вепрем, и Гухрир Гвалстаут Иайтойт, приняв обличье птицы, уселся над логовищем Труита, где тот прятался со своими семью поросятами. Попросил Гухрир Гвалстаут Иайтойт:
– Именем Того, Кто обратил тебя в вепря, молю тебя, сам ответь Артуру, а не хочешь, пошли навстречу ему кого-нибудь из своих сыновей.
Не смолчал Григин Гурих Эрайнт (на серебряную проволоку была похожа его щетина, и, шел ли он по лесу, шел ли по полю, нигде он не мог укрыться от чужих глаз из-за серебряного сверкания).
Ответил он так:
– Именем Того, Кто обратил нас в вепрей, я отказываю тебе, ибо не желаю говорить с Артуром. Неужели мало выпало нам страданий, чтобы и он тоже пошел на нас войной?
– Я так тебе скажу: Артуру нужны гребень, бритва и ножницы, которые прячет за ушами Турх Труит.
Сказал Григин:
– Хоть умри Артур, не получит он ничего. Завтра же, едва наступит утро, мы пойдем в земли Артуровы, и Артур еще пожалеет об этом.
Наутро Турх Труит со своими сыновьями отправился по морю в Валес, а Артур со своими воинами, лошадьми и собаками взошел на борт «Прадвена», чтобы без промедления плыть домой. Турх Труит явился в порт Клайс, что в Даведе, а корабль Артура стал на якорь в Маниве. На другой день Артуру стало известно, что Турх Труит идет по его земле и уничтожает все живое на своем пути, и Артур бросился за ним в погоню и настиг его, когда он резал стадо Каннваса Курра И Вагила, успев до прихода Артура перебить всех животных и всех людей в Абер Глетиве.
Завидев Артура, Турх Труит поспешил в Преселай, и Артуру с его воинами вновь пришлось догонять его. Артур послал за ним Эли и Трахмира с псом Дридвином, отродьем Грайда, сына Эри, и еще Гвартегида, сына Кау, с двумя псами Глатмира Ледевика, и еще Бедвира с собственным псом Артура – Кавахлом. Все воины Артура сошлись на берегу Навера, и к ним присоединились три внука Клетива Дивулха, славные своей победой над Аскитарвином Пенбайтом. И от берега Навера они направились в лощину Сум Кервин.
Здесь Турх Труит встретился с ними лицом к лицу и лишил жизни четверых из воинов Артура – Гвартегида, сына Кау, и Тараука из Ахлт Клуида, и Храйдуна, сына Эли Атвера, и Искована Хайла.
Расправившись с ними, Турх Труит не остановился и там же, в Кум Кервине, лишил жизни Гвидре, сына Артура, и Гарселита Витела, и Глева, сына Асгауда, и Искавина, сына Панона, но и сам тоже был ранен.
На другой день, едва взошло солнце, воины Артура вновь вступили в схватку, и он лишил жизни Хуандау, Гогигука и Пеннпингиона, трех воинов из окружения Глевлвида Гавайлваура, так что, Господь свидетель, не осталось у него больше никого, кроме Хлайскенима, который никому никогда добра не делал. А кроме них, Турх Труит убил еще многих жителей тех мест, не пожалев и Глуидина Сайра, главного зодчего Артура.
Во второй раз Артур догнал его в Пелимиауке, и там он лишил жизни Мадаука, сына Тайтиона, и Гвинна, сына Трингада, сына Неведа, и Айриауна Панхлорая. Потом вепрь отправился в Абертайви. Там он вновь сразился с воинами Артура и лишил жизни Калваса, сына Канана, и Гуихленнхина, короля Франции.
Оттуда Турх Труит бежал в Глин Асти, где собаки потеряли его след.
Артур призвал к себе Гвинна, сына Нита, и спросил, не слыхал ли он о Турхе Труите, но Гвинн, сын Нита, ничего ему не сказал, потому что ничего не знал о вепре.
Тогда все охотники отправились в Дафрин Хлахур. Там их встретили Григин Гурих Эрайнт и Хлуидауг Гованниад, сыновья Турха, и всех перебили, лишь один из воинов спасся. Немедленно помчался в Дафрин Хлахур со своими воинами Артур и спустил на молодых вепрей собак, и они подняли такой шум, что Турх Труит, услыхав его, пришел на помощь Григину Гуриху Эрайнту и Хлуидаугу Гованниаду.
С тех пор как Турх пересек Ирландское море, Артур в первый раз сошелся с ним лицом к лицу. Он направил на вепря своих собак и послал навстречу ему своих воинов, так что ничего не оставалось Турху Труиту, как бежать в Манит Аману, и там был убит один из его сыновей по имени Гвис.
Тогда он бежал в Дафрин Аману, и там были убиты его сыновья Бану и Бенвиг, так что из всех его сыновей в живых остались только Григин Гурих Эрайнт и Хлуидауг Гованниад.
В следующий раз Артур догнал вепря в Хлух Эвине, и Турх Труит, выйдя на бой, лишил жизни Эхела Вортвитухла и Гарвили, сына Гвитауга Гвира, и многих других воинов и собак без счета.
Из Хлух Эвина путь Турха Труита лежал в Хлух Тави, а оттуда в Кередигиаун, и за ним неотступно следовали Эли с Трахмиром и многие воины.
В Гарт Грегине рядом с Турхом бился Хлуидауг Гованниад, и он лишил жизни Хридвива Хриса, не считая прочих.
В Астрад Аве сына Турха поджидали мужи Арморики, и он лишил жизни Хирпайссауга, короля Арморики, и Хласгадрита Эмиса, и Гурботи Хена, Артуровых дядей, братьев его матери, но и сам был убит.
Турх Труит скрылся где-то между Тави и Айиасом, и Артур призвал к себе в устье реки Северн всех воинов Корнвахла и Девона и так сказал им:
– Турх Труит лишил жизни многих моих воинов, но, пока я жив, доблестные мужи, он не должен войти в Корнвахл. Больше я не буду гоняться за ним, я сойдусь с ним в смертельной схватке. Вы же поступайте как знаете.
Артур решил отправить воинов с собаками в Айиас, чтобы они, возвращаясь обратно к Северну, погнали Турха Труита туда, где его ждал Артур. С Артуром же были Мабон, сын Модрона, на коне Гвету и Горай, сын Кистеннина, и Мену, сын Тайгвайта, и они стояли лагерем между Хлин Хливаном и Абер Гви.
Артур напал на Турха Труита вместе с самыми храбрыми и самыми сильными воинами Британии. Среди них были и Осла Гахлехлваур, и Манавитан, сын Хлира, и Какмури, слуга Артура, и Гвингехли.
Они схватили Турха Труита за ноги и бросили его в Северн. С одной стороны подскакал к нему Мабон, сын Модрона, и, остановив коня, выхватил у Турха из-за уха бритву, а с другой стороны подскакал Каледир Вихлт и, не убоявшись намочить ноги в Северне, выхватил у него из-за уха ножницы. Только гребень они не успели взять, потому что, нащупав копытами дно, вепрь выскочил на берег, а тут уж ни пес, ни человек, ни конь не смогли его догнать до самого Корнвахла.
Трудно достались воинам бесценные вещицы, но еще труднее оказалось спасти из реки Какмури, которого тяжелые камни утащили было на самое дно, и Ослу Гахлехлваура, который, бросившись за вепрем, уронил в воду нож, тотчас скрывшийся в пучине, отчего ножны заполнились водой и потащили его на дно.
Артур со своим воинством вновь поскакал следом за вепрем в Корнвахл, и все, что было до этого, казалось ему потом детскими играми в сравнении с тем, что ему еще пришлось испытать, пока он не заполучил драгоценный гребень. А заполучив гребень, Артур погнал дикого вепря к морю, и никто не знает, куда он потом делся и вместе с ним Анад и Айтлем.
Победив Турха Труита, Артур возвратился в Гехли Вик, что в Корнвахле, чтобы совершить омовение и отдохнуть от трудов.
Спросил Артур:
– Все ли мы сделали?
И его воины ответили ему:
– Не все. Нам нужно заполучить кровь колдуньи Орти, дочери колдуньи Орвен, из Пен Нант Говида, что в Аду.
Артур отправился на север, где была пещера, в которой жила колдунья.
Гвинн, сын Нита, и Гвитир, сын Грайдаула, посоветовали Артуру послать вперед Какмури и Хагвида, его родича. Едва они вошли в пещеру, как колдунья бросилась на них и схватила Хагвида за волосы, а потом швырнула его на пол у своих ног. Правда, Какмури не растерялся и сам, схватив ее за волосы, потащил вон из пещеры подальше от Хагвида, но колдунья вывернулась и, колотя воинов руками и ногами, выгнала обоих.
Опечалился Артур, увидав своих рыцарей, избитых до полусмерти, и сам хотел пойти в пещеру, но Гвитир и Гвинн сказали ему:
– Негоже тебе сражаться со старой каргой. Пусть пойдут теперь Хирамрай и Хирайдил.
Они пошли, но если участь Хагвида и Какмури была незавидной, то им и вовсе худо пришлось. Господь свидетель, все четверо даже не пошевелились, когда их укладывали на Хламрай, кобылу Артура.
Тут Артур не выдержал и мигом очутился возле входа в пещеру с кинжалом Карнвеннаном в руке. Никто и не заметил, как он поднял руку и разрезал колдунью пополам, а ее кровь Кау собрал в бутыль и унес из Северной Британии.
Потом наступил черед Килхуха, который вместе с Гораем, сыном Кистеннина, и многими другими воинами, мечтавшими отомстить Аспатадену Пенкауру за причиненное им зло, отправился к его двору, не забыв взять с собой драгоценные и волшебные вещи.
Явился к Аспатадену Пенкауру и Кау из Северной Британии, который сначала сбрил ему бороду со щек, потом со щек кожу, а потом и все мясо до самых костей.
– Хорошо ли я побрил тебя? – спросил Килхух.
– Хорошо, – ответил Аспатаден Пенкаур. – Только благодари за это не меня, а Артура, без которого ты не получил бы ее. По своей воле я бы ни за что ее не отдал, потому что, потеряв ее, потеряю вместе с ней свою жизнь.
Горай, сын Кистеннина, схватил его за волосы, вытащил на главную башню и там отрубил ему голову, после чего водрузил ее на кол.
Так Килхух и Горай, сын Кистеннина, завладели замком и всеми богатствами Аспатадена Пенкаура.
В ту же ночь Олвен стала женой Килхуха и была его женой до самой своей смерти.
Воины Артура разбрелись кто куда, но все они рано или поздно возвратились домой.
На этом кончается история о том, как Килхух взял в жены Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура.
