Евреи и деньги

Перед лицом смерти

Сказано в «Пиркей авот»:

«Акавия, сын Махалалеля, говорит: «Сосредоточься на трех вещах, и ты не впадешь в грех. Помни, откуда ты явился, куда идешь и перед кем тебе придется держать ответ. Откуда ты явился – из зловонной капли. Куда идешь – туда, где прах и черви. Перед кем ты будешь держать ответ – перед верховным Царем всей царей, да будет благословенна святость Его» (3: 1).

На самом деле иудаизм – это религия жизни, все его заповеди самым непосредственным образом и даже исключительно касаются тех проблем и ситуаций, с которыми человеку приходится сталкиваться именно в нашем материальном мире. Но вместе с тем сознание того, что человек смертен, что он – только одно из звеньев в вечной цепи своего народа приходило к любому еврею в очень раннем возрасте, когда о смерти вроде бы думать не принято. Ну, а с наступлением зрелого возраста человек должен задуматься о дне своего ухода из этого мира и о том, кому он передаст свое состояние, каким именно образом разделит его между наследниками.

В принципе, еврейские законы наследования были сформулированы еще мудрецами Талмуда на основе изложенного в Торе порядка наследования земельного удела. Они перенесли законы Торы о наследовании движимого имущества на недвижимое, а также на денежный капитал.

Согласно этим законам, из оставленного мужчиной имущества сначала вычитается та доля, которая, согласно ктубе, полагается его вдове, а затем это имущество делится между его сыновьями, причем первородному сыну достается двойная доля. Например, если после смерти мужчины осталось пять сыновей, то его имущество делится на шесть частей из которых, первородному сыну достается третья часть, а всем остальным – по одной шестой. Дочерям их доли наследства не полагается, но, в случае, если они еще не вступили в брак, братья обязаны позаботиться об обеспечении их всем необходимым до выхода замуж и наделении их достойным приданым из оставленного отцом или даже из своего личного имущества. Замужняя дочь не в праве претендовать на наследство отца, так как считается, что она уже получила свою долю в качестве приданного.

Лишь в случае, если мужчина умер, не оставив после себя сыновей, в права наследниц могут вступить его дочери. А если у него вообще не было детей, или они умерли, то другие родственники в порядке убывания степени родства – внуки со стороны сыновей, внуки со стороны дочерей, отец, братья и их потомки, сестры и их потомки, дед, прадед и т. д.

С проблемой раздела наследства связана одна из самых удивительных талмудических историй, которая в равной степени может быть интересна и гебраистам, и юристам и… уфологам.

В ней рассказывается о том, как Дьявол-Ашмодей, помогавший, согласно преданию, царю Шломо при сооружении Первого Храма, предложил царю показать нечто невиданное им прежде. Когда Шломо согласился, Ашмодей доставил ему из «страны Тевель» (буквально – из Космоса, глубин Вселенной) человека с двумя головами. При этом он сообщил Шломо, что расстояние между нашей землей и той землей, в которой живет этот человек, составляет пятьсот (так и тянет прибавить: световых) лет пути. Когда же Шломо велел отправить этого двухголового человека домой, то Ашмодей признался, что не может этого сделать из-за нехватки у него сил (и снова хочется написать: энергии). Так этот человек остался на Земле. Женился на обычной земной женщине и прижил от нее семерых сыновей: шестеро из них были обычными людьми, а седьмой уродился в отца – он был о двух головах. Когда человек «из страны Тевель» умер, после него осталось довольно большое наследство, и между его сыновьями возник спор о том, как его поделить. По закону, наследство должно было быть разделено на 8 частей, из которых одна четвертая должна была достаться старшему сыну и по одной восьмой всем остальным. Однако двухголовый брат заявил, что ему также полагается двойная доля наследства, то есть оставленное отцом состояние должно быть поделено на девять частей, из которых по две девятых причитаются старшему и двухголовому братьям и по одной девятой – остальным.

Все семеро братьев явились на суд к царю Шломо (Соломону). Славящийся своей мудростью царь заявил, что двухголового брата можно будет считать за двух разных людей только в том случае, если две головы способны в один и тот же момент испытывать различные ощущения. После этого он приказал вылить кипяток на одну из голов, и обе головы мгновенно взвыли от боли – так стало ясно, что наследство нужно делить все-таки между семью, не восемью сыновьями.

Рассматривает Талмуд и тот случай, если первородный сын скончался еще при жизни отца – при этом он предписывает поделить причитающуюся ему двойную долю наследства поровну между всеми остальными сыновьями.

В случае смерти женщины в качестве основного наследника выступает ее муж, но при этом он не вправе присвоить себе то имущество, которое, согласно брачному договору, принадлежало только ей – оно должно быть поровну поделено между ее детьми (особенно в случае, если мужчина женился вторично).

Конечно, стороннему читателю все эти тонкости могут показаться незначительными и неинтересными, но на самом деле с аналогичными проблемами раздела наследства евреи сталкиваются и сегодня.

Современное израильское гражданское, то есть светское законодательство утверждает, что каждый человек вправе завещать свое имущество тому, кому он пожелает. И даже если он при этом проигнорировал интересы своих близких, завещание должно быть выполнено.

Автору известен лишь один случай, когда израильский суд принял решение, противоречащее данному закону. Речь шла о завещании бывшего советского еврея, скрипача одного из израильских оркестров Александре Герцевиче Т., отписавшем все свое имущество, включая денежные сбережения и купленную им небольшую квартиру в Тель-Авиве… известной российской певице Алле Пугачевой.

Единственная дочь скрипача оспорила это завещание в суде и – выиграла дело. Правда, не столько благодаря тому, что судьи решили действовать в соответствии со здравым смыслом, сколько благодаря не совсем логичному доводу адвоката, что в России сегодня проживает немало женщин с именем и фамилией Алла Пугачева (что является правдой) и трудно определить, какая же именно из них должна вступить в права наследницы. Хотя, разумеется, любому выходцу из России было понятно, кого именно имел в виду покойный музыкант.

В отличие от гражданских законов Государства Израиль, еврейское религиозное законодательство категорически запрещает составлять несправедливое завещание и заодно запрещает любому еврею подписывать подобное завещание в качестве свидетеля, приравнивая подобные его действия к соучастию в ограблении или воровстве.

Галаха запрещает человеку составить свое завещание так, чтобы его дети были совершенно лишены наследства – он не может обделить их в пользу более дальних родственников и уж тем более тех, кто ему таковыми не приходится. Более того – еврей, если у него есть дети, согласно Галахе, не имеет права завещать все свое имущество на благотворительные цели, обделив тем самым своих близких, даже если он не считает их достойными людьми. Раввинистические авторитеты рекомендуют при составлении завещании выделять на благотворительность не более трети своего состояния, а все остальное поделить между детьми в соответствии с законами Торы.

«И стремящийся к праведности не должен подписываться в качестве свидетеля и участвовать в составлении завещания, по которому наследники лишаются наследства, даже если речь идет о передаче доли наследства одного сына, который ведет себя недостойно, другому, который мудр и ведет себя правильно», – говорится по этому поводу в «Кицур Шульхан арух».

И тут же разъясняется, на чем основано это правило: «Ведь может быть, что и от первого сына произойдет потомство, которое будет хорошим и праведным. Некоторые запрещают даже уменьшить долю одного наследника и увеличить долю другого, и следует прислушаться к их мнению».

Составление и оглашения завещания смертельно больного человека считается делом настолько жизненно важным, что ради него можно нарушить святость субботы – Галаха разрешает нанять в субботу нееврея, который принесет родственникам умирающего сообщение о том, что тот намерен огласить свою последнюю волю. И, кроме того, даже в субботу умирающему разрешено сделать киньян (процедуру передачи и приобретения, обычно строжайше запрещенную в этот день), чтобы тем самым увеличить действенность своего завещания.

Наконец, если у умирающего есть несовершеннолетние дети или беременная жена, то он должен назначить попечителя, который будет управлять его деньгами и имуществом, которое полагается этим детям как его наследникам до тех пор, пока они не вырастут.

Разумеется, автор просто не в состоянии в рамках этой главы рассказать обо всех тонкостях, связанных с составлением завещания по еврейским законам, и тому, кого особенно волнует этот вопрос, лучше всего обратиться за консультацией к опытному раввину.

И все же, обсуждая данную тему, авто не может не вспомнить вполне реальную историю, которая произошла в Израиле в начале 2010-х годов.

Умирая, один состоятельные еврей, оставил два завещания: одно следовало вскрыть сразу после его смерти, второе – уже после похорон, во время траура. В первом содержалась только одна просьба: "Прошу похоронить меня в одном носке!".

Однако когда дети покойного сказали об этом раввину, руководившему обрядом похорон, тот лишь покачал головой.

– По Галахе, – объяснил он, – мертвого следует заворачивать в саван полностью обнаженным.

Сыновья стали настаивать на исполнении последней воли отца, раввин стоял на своем. Сыновья выразили готовность заплатить "за небольшое отступление от обряда" огромные деньги, но раввин оставался неумолим, заявляя, что не может позволить сделать это даже за миллион долларов. Спор продолжался многие часы, похороны все откладывались и откладывались. Наконец, дети покойного сдались – не оставлять же отца непохороненным, и уж, тем более, не хоронить же его на нееврейском кладбище, чего тот явно не желал.

После похорон сыновья вскрыли второе завещание.

"Как видите, дети, – говорилось в нем, – даже одного носка не дали мне взять с собой в могилу. Так не копите же слишком много денег и щедро тратьте их на добрые дела…"

И уже дальше шли указания о распределении оставшегося после него состояния.