Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Присутствовали ли при родах цариц (императриц, великих княгинь) мужья или какие-либо другие лица
В отличие от Европы, где в средние века существовала устойчивая традиция публичных родов на глазах всего аристократического бомонда, в Московском царстве, а позже в Российской империи, все проходило гораздо камернее.
В Московском царстве практики публичных родов не было вообще, и не только мужчин, но и всех посторонних держали от роженицы подальше. При Петре I традиции начали меняться, появились заимствования из Европы и в этой деликатной сфере. Когда в июле 1714 г. рожала невестка Петра I, кронпринцесса Шарлотта, в православии – Наталия Петровна, ее роды принимала ученая повитуха, специально выписанная из Германии. Сами же роды обставили по европейским стандартам, то есть они носили отчасти публичный характер. Для пресечения слухов о подмене ребенка в комнату к роженице пригласили трех придворных дам: князь-игуменью Д. Г. Ржевскую, генеральшу Брюс и жену канцлера Г. И. Головкина. Утром 12 июля принцесса родила дочь.
Неизвестный худ. Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская. 1711 г.
Что касается мужей, то они находились либо рядом с рожавшей супругой, либо за дверьми, поблизости. В этой ситуации не все зависело от взаимоотношений супругов. Например, на момент первых родов великой княгини Екатерины в комнате присутствовали как императрица Елизавета Петровна, так и супруг роженицы – будущий Петр III Федорович. Все всякого сомнения, к этому Петра Федоровича принудила грозная тетушка.
Когда рожала вторая супруга Павла I, великая княгиня Мария Федоровна, Екатерина II непременно присутствовала при родах. Секретарь императрицы записал, что 9 июля 1792 г. «в 2 часа по полуночи Великая Княгиня начала мучиться родами, в 11 июля по полуночи в исходе 2 часа родилась Великая Княжна Ольга Павловна. Во все время Ея Величество безотлучно там быть изволила, и, не спав две ночи, много беспокоилась».
Следует подчеркнуть, что это были седьмые роды великой княгини Марии Федоровны, и, судя по тому, что они продолжались двое суток, проблемы у роженицы имелись серьезные. Имя ребенку, как и в предыдущих случаях, давала бабушка, совершенно не советуясь с родителями. Пять внучек подряд совершенно не радовали Екатерину II, и, когда 12 июля ее секретарь А. В. Храповицкий, поздравлял Екатерину II с рождением очередной внучки, та ответила: «„Много девок, всех замуж не выдадут“. Я заметил, что императрица Мария-Терезия все союзы с разными державами замужеством дочерей своих утвердила! Ответ: „Я не так союзы делаю“».
Когда в 1822 г. великая княгиня Александра Федоровна рожала, ее держал за руку муж – будущий Николай I. В своих записках он упоминает, что во время родов он был «один с Гесс». Видимо, Николай Павлович так переживал, что после успешных родов у него разболелась голова и начало давить сердце («у меня болит голова и в сердце боли… чувствую себя плохо»), врачи дали великому князю рвотное, и его стошнило «четырежды очень сильно». Тем не менее, судя по всему, он присутствовал и при всех последующих родах супруги.
При первых родах (6 мая 1868 г.) супруги Александра III – цесаревны Марии Федоровны – присутствовал не только ее муж, но и свекор. Замечу, что у молодых супругов не было выбора, поскольку они были обязаны немедленно сообщить императору о начале родов цесаревны.
Судя по письму молодого отца, великого князя Александра Александровича, его жену совершенно не радовало присутствие свекра во время родов: «Дорогие родители, порадуйтесь вместе с нами нашему великому счастью, ниспосланному добрым Господом, подарившим нам дорогого маленького сыночка, составляющего всю нашу радость… Минни ужасно боялась из-за присутствия при родах моего отца, но потом она была рада этому, поскольку он весьма помог ей». Впрочем, Мария Федоровна записала в дневнике, что присутствие при родах свекра «жутко смущало» ее.
При последующих родах Мария Федоровна старалась сделать так, чтобы сообщить Александру II о начавшихся родах как можно позже, надеясь, что свекор не успеет приехать к этому захватывающему действу. Свидетельством этому письмо Марии Федоровны, написанное матери накануне родов Михаила (22 ноября 1878 г.). Тогда Александр II вернулся в Петербург и собирался навестить своего сына в Аничковом дворце, а у Марии Федоровны уже начались схватки. Кроме того, следует учитывать, что к 1878 г. отношения между Аничковым и Зимним дворцами были уже категорически испорчены, поскольку Александр II почти открыто жил на две семьи.
Мария Федоровна писала: «Единственная – и большая – неприятность состоит в том, что император прибыл к нам на обед. И это, по-моему, будет более чем ужасно. Ибо если ему скажут, что я нездорова, а я не выношу все эти увещевания… Наступает время обеда, он придет, и ведь мы ему ничего не сказали, а боли продолжаются и учащаются. Только бы я смогла продержаться, пока он будет здесь – я, в сущности, просто в отчаянии из-за того, что он придет».
После состоявшегося семейного обеда Мария Федоровна продолжила прерванное письмо: «Обед завершился. Слава Богу, все разъехались, но меня за столом не было – сослалась на мигрень. Все, больше не могу! Прощай, мама, только бы ты была сейчас здесь!». Буквально через час с четвертью после того как Мария Федоровна написала эти строки, она родила третьего сына – великого князя Михаила Александровича.
Что касается Николая II, то он продолжил семейную традицию. Когда его супруга рожала в ноябре 1895 г. первую дочку, царь записал в дневнике, что в спальне «находились неотступно при Аликс», кроме акушера и повивальной бабки, он, императрица Мария Федоровна и сестра Александры Федоровны – великая княгиня Елизавета Федоровна.
