ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Отшельники
Отшельники, тристаны и поэты,Пылающие силой вещества –Три разных рукава в снующих дебрях мира,Прикованных к ластящемуся дну.Среди людей я плыл по морю жизни,Держа в цепях кричащую тоску,Хотел забыться я у ног любви жемчужной,Сидел, смеясь, на днище корабля.Но день за днем сгущалось опереньеКрылатых туч над головой тройной,Зеленых крон все тише шелестенье,Среди пустынь вдруг очутился я.И слышу песнь во тьме руин высоких,В рядах колонн без лавра и плюща:«Пустынна жизнь среди Пальмир несчастных,Где молодость, как виноград, цвелаВ руках умелых садоводаБез лиц.В его садах необозримых,Неутолимы и ясны,Выходят из развалин парыИ вспыхивают на порогах мглы.И только столп стоит в пустыне,В тяжелом пурпуре зари,И бородой Эрот играет,Копытцами переступаетНа барельефе у земли». Не растворяй в сырую ночь, Геката, – Среди пустынь, пустую жизнь влачу, Как изваяния, слова сидят со мною Желанней пиршества и тише голубей. И выступает город многолюдный, И рынок спит в объятьях тишины Средь антикваров желчных говорю я: «Пустынных форм томительно ищу».Смолкает песнь, Тристан рыдаетВ расщелине у драгоценных плит: «О, для того-ль Изольды сердце Лежало на моей груди, Чтобы она, как Филомела, Взлетела в капище любви, Чтобы она прекрасной птицей Кричала на ночных брегах…»Пересекает голос лысыйИз кельи над рекой пустой: «Не вожделел красот я мира, Мой кабинет был остеклен, За ними книги в пасти черной, За книгами – сырая мгла. Но все же я искал названий И пустоту обогащал, Наследник темный схимы темной, Сухой и бледный, как монах. С супругой нежной в жар вечерний Я не спускался в сад любви…»Но, выступает столп в пустынеШаги из келии ушли.И в переходах отдаленных,На разрисованных цветах,Пространство музыкой светилось,Как-будто солнцем озариласьНевидимой, но ощутимой речь: «Когда из волн я восходила На Итальянские поля – Но здесь нежданно я нашла Остаток сына в прежнем зале. Он красен был и молчалив, Когда его я поднимала, И ни кудрей, и ни чела, Но все же крылышки дрожали».И появившись вдалеке,В плаще багровом, в ризе синей,Седые космы распустив,Она исчезла над пустыней.И смолкло все. Как лепка рук умелых,Тристан в расщелине лежит,Отшельник дремлет в келье книжной,Поэт кричит, окаменев.Зеленых крон все громче шелестенье.На улице у растопыренных громадОчнулся я. Проходит час весенний,Свершенный день раскрылся у ворот.