Жертвы осени

Город Вольск, год назад

– Н-ну, танцуй, п-подруга.

Васильев размахивал над головой каким-то листком, и Васёна, оторвавшись от монитора, посмотрела на него:

– Что это?

– Даже не знаю, с-стоит ли тебе показывать. – Роман снова помахал листком.

– Рома! У меня сроки горят, некогда твои загадки разгадывать.

– С-спорим, ты сейчас вообще обо всем з-забудешь?

Роман положил листок перед ней на стол и отошел к окну, сел на подоконник.

Васёна бросила взгляд на лист и обомлела. Перед ней лежал уже не фоторобот, а совершенно нормальная фотография человека, с лица которого он был составлен. Черно-белый оттиск, с которого прямо на Васёну смотрел симпатичный молодой человек.

– Кто это?

– А ты п-переверни, – посоветовал Васильев.

На обратной стороне обнаружился текст мелким шрифтом, и Васёна с замирающим сердцем начала читать:

– Вознесенский Леонид Витальевич, такого-то года рождения, серийный убийца по кличке Бегущий со смертью. – Она подняла глаза на Васильева. – Ничего не понимаю…

– Ну так п-покопайся, п-поищи, – невозмутимо посоветовал тот, спрыгивая с подоконника и направляясь к двери. – А я сделал все, что м-мог. Обедать п-пойдешь?

Но Васёна отрицательно затрясла головой и ничего не сказала, уже вбивая в поисковик фамилию и имя человека с фотографии.

Чем дальше она переходила по ссылкам, тем страшнее ей становилось.

Дело происходило в их городе двадцать лет назад и поразило Васёну размахом и жестокостью убийств. Жертвами серийного убийцы Вознесенского всегда оказывались молодые женщины от восемнадцати до тридцати лет, совершавшие пробежки или просто спешившие на работу по территории старого заброшенного парка на западной окраине города. Все убийства происходили по одной схеме: Вознесенский выслеживал жертву, нападал на нее сзади, слегка придушивал, насиловал и убивал выстрелом в грудь. У каждой жертвы он непременно забирал какой-то предмет – сережку, заколку, колечко или цепочку, а то и просто выдергивал шнурок из капюшона спортивной кофты, например. И обязательно срезал прядь волос.

Всего жертвами Вознесенского стали двенадцать девушек и женщин, и только одной из них, Еве Александровской, чудом удалось выжить. Ее нашел гулявший с собакой молодой человек, вызвал «Скорую», и врачам удалось спасти пострадавшую. Она же и опознала Вознесенского, что дало возможность следователям спустя год кропотливых поисков все-таки завершить дело и передать его в суд. Вознесенский получил двадцать пять лет – максимальный срок наказания, который отбывал теперь в спецколонии.

– Непонятно только, какая связь между Вознесенским и Тиханевичем, – пробормотала Васёна, отталкиваясь от стола и докатываясь в кресле к стене.

Она перевела взгляд на окно и увидела, что на улице давно стемнело, а она, увлеченная своими поисками, даже не заметила этого, просто машинально включила настольную лампу, когда перестала четко видеть буквы на экране монитора. Настенные часы показывали половину девятого.

– Ого… – проговорила Васёна растерянно. – Это же меня сейчас охрана начнет вместе с креслом выносить…

Она быстро вынула из компьютера флешку, на которую сбрасывала материалы, выключила всю технику и, прихватив пальто, выскочила в коридор. Навстречу ей уже шел дежурный охранник:

– Дома не ждут, что ли? Никого нет давно, а она все сидит и сидит.

– Извините, – пробормотала Васёна, стараясь прошмыгнуть мимо. – Заработалась…

Пожилой охранник только головой покачал:

– Заработалась она… с парнями встречаться надо, а не за компьютером сидеть до ночи. Как домой-то пойдешь, темно уже?

– Да я не боюсь…

– Не боится она… через парк только не шастай, мало ли…

Слова о парке сразу вернули Васёну к прочитанным сегодня статьям.

– Это вы про заброшенный парк?

– А ты в нашем районе другой знаешь?

– Нет… А почему через него ходить нельзя?

Охранник уставился на нее удивленно, а потом, видимо, что-то прикинув в голове, махнул рукой:

– Да ты и знать-то об этом не можешь, конечно… сколько тебе лет тогда было…

– Тогда – это когда? – вцепилась Васёна, предвкушая интересный разговор.

Охранник только вздохнул и снова махнул рукой:

– Да было дело… Топай домой, говорю. А лучше давай-ка я тебе такси вызову.

– Не надо мне такси! – запротестовала Васёна. – Расскажите про парк лучше, а?

– Тебе что, серьезно нечем дома заниматься?

– Нечем! – радостно подтвердила она. – Отец в командировке. А вам наверняка одному тоже скучно, да?

– А я наверняка на работе, мне тут некогда скучать.

– Как вас зовут? – спросила Васёна, и охранник вздохнул:

– Вот липучка… Ну, Игорь Ильич меня зовут.

– А я Василиса. Лучше просто Васёна – меня так все называют.

– Ты журналистка, что ли? – Он смерил ее недоверчивым взглядом. – Или так – бумажки перекладываешь?

– Журналистка, – кивнула она. – Я криминальную колонку веду, не читали?

– Мне в свое время криминала в жизни хватило – во! – охранник провел ребром ладони по горлу. – Так что я такое, извини, не читаю теперь.

– А почему?

– Потому что опером я был раньше, навидался и бандитов, и потерпевших, совсем теперь ничего об этом знать не хочу.

Васёна почувствовала, как у нее внутри все задрожало от предвкушения. Она вцепилась пальцами в рукав охранника и заканючила:

– Игорь Ильич, дорогой, ну вам ведь все равно тут особенно заняться нечем, пожалуйста, расскажите мне что-нибудь, а? Мне очень нужно!

– Я тебе бабка-сказочница, что ли? – удивленно таращился на нее сверху вниз охранник. – Что я тебе рассказать-то могу, ведь не работаю уже почти двадцать лет!

– Так а мне и надо как раз про двадцать лет назад! Ну очень надо, понимаете? Вы чай любите? У меня в столе есть пачка очень вкусного чая, мой папа такой любит, – бормотала Васёна, чувствуя, что почти уговорила охранника.

– Чай люблю, – кивнул он. – Водку-то на службе нельзя… да ты, поди, и не пьешь крепкое?

– Нет, – радостно призналась Васёна. – Так давайте по чайку, да? Я мигом!

– Ну, в дежурку тогда спускайся, я пока кипяток поставлю.

Она шустро развернулась, влетела в кабинет, быстро нашла в столе пачку чая с вяленой клюквой – и, выскочив в коридор, побежала вслед за удаляющимся Игорем Ильичом.