Глава 6. Место преступления
Доктор и мсье Отэ перенесли потерявшую сознание миссис Рено в дом. Комиссар шел следом.
– Бедняжка, – пробормотал он, качая головой. – Удар был слишком тяжел для нее. Но что же тут поделаешь. А теперь, мсье Пуаро, давайте пойдем туда, где совершилось это преступление.
– Как вам будет угодно, мсье Бекс.
Мы пересекли холл и покинули дом через парадную дверь. Проходя мимо лестницы, ведущей наверх, Пуаро посмотрел на нее и недовольно покачал головой.
– Совершенно невероятно, чтобы прислуга ничего не слышала. По этой скрипучей лестнице спускались три человека – да они мертвого разбудили бы!
– Но ведь было далеко за полночь. К тому времени все уже крепко спали.
Однако Пуаро продолжал качать головой – видимо, мое объяснение его совершенно не удовлетворило. На повороте подъездной аллеи он остановился и оглянулся на дом.
– Прежде всего, почему преступники решили, что входная дверь незаперта? Это ведь крайне маловероятно. Скорее, они должны были попытаться проникнуть через окно.
– Но все окна первого этажа забраны железными ставнями, – возразил комиссар.
Пуаро указал на одно окошко на втором этаже.
– Это ведь та самая спальня, в которой мы только что побывали? Глядите – дерево растет прямо под окном, забраться по нему не составило бы ни малейшего труда.
– Возможно, – согласился мсье Бекс, – но это нельзя сделать, не оставив следов на цветочной клумбе.
В его словах было здравое зерно. Две большие овальные куртины, засаженные алыми геранями, с обеих сторон обрамляли парадное крыльцо. Упомянутое дерево росло в глубине цветочной композиции, и до него невозможно было добраться, не наступив на клумбу.
– Сами видите, – продолжил комиссар. – Благодаря сухой погоде ни на аллее, ни на дорожках никаких следов не видно. Но мягкая и влажная почва на клумбе – дело другое.
Пуаро подошел поближе и внимательно исследовал куртину. Как и сказал Бекс, почва была совершенно ровной. Нигде ни единой вмятинки.
Пуаро кивнул, будто бы соглашаясь, и мы уже повернулись, чтобы уйти, когда он ринулся к другой клумбе и начал ее разглядывать.
– Мсье Бекс! – позвал он. – Посмотрите-ка. Здесь полно следов!
Комиссар подошел поближе – и усмехнулся.
– Дорогой мой мсье Пуаро, это, вне всякого сомнения, следы огромных, подбитых гвоздями садовничьих башмаков. Но они не имеют никакого значения, поскольку на этой клумбе нет деревьев, и, следовательно, добраться до второго этажа невозможно.
– И правда, – согласился Пуаро, явно расстроенный. – Значит, вы считаете, что эти следы ни при чем?
– Абсолютно.
Тогда, к моему изумлению, Пуаро сказал:
– Не могу с вами согласиться. Есть у меня маленькая идея, что эти следы – самая важная улика из всех, что мы видели до сих пор.
Бекс молча пожал плечами. Он был слишком учтив, чтобы высказать вслух то, что он на самом деле думает.
– Может, продолжим? – вместо этого предложил он.
– Конечно. А следами этими я смогу заняться и позже, – весело сказал Пуаро.
Мсье Бекс не повел нас к воротам, куда вела подъездная аллея, а свернул под прямым углом на дорожку. Обсаженная кустарником по обе стороны, она полого поднималась в гору, огибая дом справа. Внезапно тропка вывела нас на небольшую полянку, с которой открывался вид на море. Здесь была вкопана скамейка, а чуть поодаль стоял довольно обшарпанный сарай. В нескольких шагах от него ряд аккуратно подстриженных кустов обозначил границы виллы. Мсье Бекс продрался сквозь кустарник, и вслед за ним мы оказались на просторном поле. Я огляделся и увидел нечто, заставившее меня вскрикнуть от удивления.
– Ба! Да это же площадка для гольфа!
Бекс кивнул.
– Недоделанная пока, края еще не размечены, – объяснил он. – Ее собирались открыть в следующем месяце. Как раз рабочие-то и обнаружили тело сегодня с утра пораньше.
И тут я ахнул. Чуть левее я увидел узкий ров, который поначалу не заметил, а рядом с ним ничком лежало тело! Мое сердце екнуло от ужаса, и меня охватило дикое ощущение, что трагедия повторяется. Но комиссар развеял мою иллюзию, устремившись вперед с гневным окриком:
– И куда только смотрит моя полиция? У них был строгий приказ никого не подпускать к месту преступления без соответствующих документов!
Лежащий на земле человек обернулся и посмотрел на комиссара через плечо.
– Но у меня есть соответствующие документы, – сообщил он и медленно поднялся на ноги.
– Мой дорогой мсье Жиро! – обрадовался комиссар. – Я и не знал, что вы уже приехали. Следственный судья ожидает вас с величайшим нетерпением.
Во время этого разговора я разглядывал незнакомца с живейшим любопытством. Я много слышал о знаменитом детективе из парижской уголовной полиции, и мне было чрезвычайно интересно увидеть его во плоти. Жиро был весьма крупный мужчина лет тридцати – каштановые волосы и усы, военная выправка. Держался он довольно высокомерно, как человек, целиком и полностью осознающий собственную важность. Бекс нас представил, отрекомендовав Пуаро в качестве коллеги по ремеслу, и в глазах французского сыщика мелькнула искра заинтересованности.
– Мне знакома ваша фамилия, Пуаро, – сказал он. – В прошлом вы были весомой фигурой, не так ли? Но теперь-то у нас другие методы.
– Зато преступления все те же, – мягко парировал Пуаро.
Я сразу заметил, что Жиро воспринял нас в штыки. Он ревниво относился к присутствию другого детектива, и чувствовалось, что, если бы он нашел какую-то важную улику, то скорее всего не стал бы о ней распространяться.
– Следственный судья… – снова начал Бекс. Но Жиро грубо перебил его:
– Да плевать мне на следственного судью! Дневной свет – крайне важная вещь, в расследовании он многое решает. Через полчаса начнет темнеть, и тут ничего не увидишь. Я знаком с материалами дела, а обитатели дома прекрасно подождут и до завтра. Но если мы собираемся поймать убийц, то искать улики его следует именно здесь. Это ваши полицейские всё здесь вытоптали? Я думал, что нынче они стали умнее.
– Это не они. Следы, которые вас так возмутили, оставили рабочие, обнаружившие тело.
Мсье Жиро презрительно хмыкнул.
– Я заметил следы, которые оставили трое, продираясь через живую изгородь, но каковы подлецы! Теперь можно разглядеть только центральную цепочку следов, принадлежащих мсье Рено, а отпечатки обуви по обе стороны от нее тщательно затерты. Правда, на этом сухом грунте и так-то много не разберешь, но они не оставили нам ни единого шанса.
– Косвенные доказательства? – сказал Пуаро. – Их вы ищете, а?
Француз воззрился на него.
– Конечно.
По губам Пуаро пробежала легкая улыбка. Он, кажется, хотел было что-то сказать, но передумал и наклонился к лежащей на земле лопате.
– Это ею вырыли могилу, – пробурчал Жиро. – Но она вам ничего не скажет. Лопата принадлежит Рено, а тот, кто копал, был в перчатках. Вот они. – Носком башмака он указал на пару выпачканных землей рукавиц. – И они тоже принадлежали Рено, или его садовнику. Говорю вам, те, кто спланировал это преступление, не хотели рисковать. Рено закололи его собственным кинжалом и выкопали ему могилу его собственной лопатой. Они намеренно не оставили никаких следов! Но я их обыграю! Всегда есть какая-то зацепка. И я намерен ее найти.
Но Пуаро в данный момент отвлекло нечто более интересное – короткий потускневший отрезок свинцовой трубы, лежавший рядом с лопатой. Он осторожно потрогал находку пальцем.
– А как вы думаете, это тоже принадлежало убитому? – спросил он, и я уловил еле заметную иронию в его голосе.
Жиро передернул плечами – мол, не знаю и знать не хочу.
– Она, может, уже месяц тут валяется, да и вообще, меня она не интересует.
– А меня – напротив – чрезвычайно интересует, – произнес Пуаро елейным голосом.
Я подумал, уж не задался ли он целью вывести из себя парижского сыщика. Если да, то это ему удалось. Француз неучтиво повернулся к нему спиной и бросил через плечо, что ему, дескать, некогда время терять, и наклонившись, снова принялся что-то внимательно разглядывать на земле.
А тем временем Пуаро, словно осененный какой-то внезапной идеей, отошел к сарайчику и толкнул дверь.
– Заперто, – буркнул Жиро, не поворачивая головы. – Но это всего лишь сарай, где садовник держит свой хлам. Лопату взяли не оттуда, а из чулана с инструментами в пристройке.
– Великолепно, – восторженно прошептал мсье Бекс. – Он пробыл здесь от силы полчаса, а уже знает все подробности! Вот это человек! Вне всякого сомнения, Жиро – величайший детектив из ныне живущих.
И хотя я всем сердцем невзлюбил детектива Жиро, он произвел на меня неизгладимое впечатление. Казалось, этот человек прямо-таки излучает эффективность. Я не мог отделаться от ощущения, что Пуаро до сих никак себя не проявил, и это не давало мне покоя. Почему-то мой друг отвлекался на всякие глупые, второстепенные мелочи, которые не имели никакого отношения к расследованию. И конечно же, стоило мне об этом подумать, как он внезапно спросил:
– Мсье Бекс, будьте столь любезны, объясните мне значение вот этой белой линии, тянется по всему периметру могилы – это какой-то полицейский знак?
– Нет, мсье Пуаро, это разметка для гольфа. Она показывает, что здесь будет так называемый «бункер».
– Бункер? – Пуаро повернулся ко мне. – Это такая песчаная яма неправильной формы с насыпью по одну сторону?
Я утвердительно кивнул.
– Вы играете в гольф, мсье Пуаро? – спросил комиссар.
– Я? Ни в коем случае! Что это за игра? – возмутился Пуаро. – Только представьте себе: все лунки на разном расстоянии. А препятствия? Никто не удосужился рассчитать их с математической точностью. И даже на грине одна сторона часто выше другой! Единственное, что радует глаз, это – как вы их там называете? – ти-боксы! Они хотя бы симметричной прямоугольной формы!
Я не мог удержаться от смеха, до того забавным показалось мне представление Пуаро об игре, и мой маленький друг улыбнулся мне ласково, явно не питая недобрых чувств. Затем он спросил:
– А мистер Рено, конечно же, играл в гольф?
– Да, он был заядлым гольфистом. Ведь в основном его стараниями и благодаря его крупным вложениям появилось это поле. Он даже приложил руку к его проектированию.
Пуаро задумчиво кивнул, а потом заметил:
– Не очень-то удачно они выбрали место, чтобы спрятать тело, а? Ведь как только рабочие начали бы копать, они бы сразу его обнаружили?
– Именно! – торжествующе отозвался Жиро. – И это доказывает, что убийцы были здесь чужаками и местности не знали. Вот вам отличный пример косвенного доказательства.
– Да, – неуверенно произнес Пуаро. – Никто из местных не стал бы хоронить тело здесь… разве что… кто-то хотел, чтобы покойника нашли. Это, конечно же, полная бессмыслица, не правда ли?
Жиро даже не удосужился ответить.
– Да, – произнес Пуаро слегка разочарованно. – Да – несомненная чепуха!