Вынужденная посадка

Штурман: переезжай ко мне…

Прозрачные «батискафы», хорошо упакованные и укрытые, разъезжались по стране на железнодорожных платформах, сначала только по областным городам. В Москве осело несколько кабин. Немного меньше «батискафов» уехало на берега Невы. Три кабины были отправлены в Горный и Аккалу – там работы хватало. А какая-нибудь Тура или Палана могла обойтись без кабины ещё сто лет…

Вслед за «батискафами» поехали заводские наладчики и офицеры из семьсот тридцатой комнаты. Диме достался юг России с Северным Кавказом. Лёше – Северо-Запад. Володе Туманову – Москва и Центральная Россия. Антона Морковина по понятной причине окрестили «начальником Чукотки», хотя Чукотка была лишь малой частью его территории. Володя Дрёмин стал «сибирским дедом». Андрей Самойлов – «Стенькой Разиным». Я взял на себя, понятно же, Урал.

В Екатеринбург я прибыл раньше «батискафа»; образовалось более или менее свободное время. Попросил отвезти себя ко Дворцу Спорта. Был рабочий день, но я знал, что Инна поздно ложится и, соответственно, поздно встаёт. Может, ещё не ушла…

Знакомый двор на улице Фурманова. Знакомый подъезд. Я поднялся на площадку. Сзади защёлкали замки, открылась тридцать шестая квартира. Жива ещё Олимпиада Петровна… Оборачиваться не стал – ну её, сплетницу. Позвонил. За дверью послышался весёлый голосок дочери:

– Кого Бог принёс?

– Трандуила!

Дверь открылась, и я шагнул через порог.

Инна смотрела на меня, широко раскрыв глаза – маленькая, русоволосая, в стареньких домашних джинсах и белой маечке с непонятной английской надписью.

– Мышка… – сказал я и обнял её.

– Папа… – ответила она.

Я стал выкладывать из портфеля московское угощение и подарки. Инна убежала звонить на работу, что задержится. Вернувшись, сообщила:

– Сегодня заданий не будет. Могу не ехать.

– Хорошая работа…

– Мне нравится. А ты совсем крутой милиционер! Это точно, знать мало, надо своими глазами потрогать… – она помолчала. – Только очки к форменной фуражке не идут.