Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты

Глава 20. Виконт и Перс

И тут Рауль припомнил, как однажды в театре брат показал ему странную, окутанную тайной личность. О человеке по имени Перс было известно лишь, что живет он в старой маленькой квартирке на улице Риволи.

Темнолицый мужчина, с глазами, напоминавшими яшму, в высокой каракулевой шапке, склонился к Раулю:

– Надеюсь, вы не раскрыли секрета Эрика, господин де Шаньи?

– А почему, собственно, я должен был хранить секрет, покрывая этого монстра? – вскинулся Рауль, пытаясь отмахнуться от подобной навязчивости. – Он что, ваш друг?

– Надеюсь, что вы ничего не сказали об Эрике, хотя бы потому, что его секрет – это секрет Кристины Даэ! Говоря об одном, невозможно не сказать о другом!

– Вот оно что! – Нетерпение Рауля возрастало. – Похоже, вы действительно посвящены в детали интересующего меня дела, но сейчас у меня нет времени выслушать вас.

– Повторяю вопрос, господин де Шаньи: куда это вы так спешите?

– Вы не догадываетесь? На помощь Кристине Даэ…

– В таком случае оставайтесь здесь… поскольку Кристина Даэ находится здесь, в Опере!

– С Эриком?

– Да, с Эриком!

– Откуда вам это известно?

– Я был на представлении. Ясно, что никто в целом свете, кроме Эрика, не мог устроить подобное похищение!.. О, узнаю почерк этого монстра! – произнес он с тяжелым вздохом.

– Так вы знакомы с ним?

Перс не ответил, юноша услышал лишь новый вздох.

– Послушайте, я не знаю, каковы ваши намерения… – сказал Рауль, – но не могли бы вы как-то помочь мне, я хочу сказать, Кристине Даэ?

– Безусловно, господин де Шаньи, вот почему я задержал вас.

– Что вы можете?

– Попытаться провести вас к ней… к нему!

– Не далее как сегодня я уже предпринял тщетную попытку… Но если вы мне поможете в этом – я буду готов рискнуть для вас жизнью! Еще одно слово, сударь: комиссар полиции только что сообщил мне, что Кристина Даэ была похищена моим братом графом Филиппом…

– О, господин де Шаньи, я не верю в это.

– Ведь это невозможно, правда?

– Не знаю, возможно ли это, но если говорить о способе похищения, то граф, насколько мне известно, никогда не проявлял себя в жанре феерии.

– Что ж, это весомый аргумент, сударь, я просто обезумел, допустив это. Позвольте полностью положиться на вас. Как не довериться вам, ведь вы единственный, кто поверил мне. Вы единственный не рассмеялись при упоминании имени Эрика!

Сказав это, юноша порывисто сжал пылающими, словно в лихорадке, руками кисти рук Перса. Прикосновение было ледяным.

– Тише! – прервал его Перс, вслушиваясь в отдаленный гул театра, ловя малейший скрип и шум в коридорах. – Не стоит произносить здесь это имя. Говорите просто «он», так меньше шансов привлечь его внимание.

– Значит, вы считаете, что он где-то поблизости?

– Все возможно, сударь… Если его здесь сейчас нет, то он вместе с жертвой находится в своем пристанище на озере.

– Ах! Вам, вам также известно это?

– Если его нет там, он может быть за этой стеной, под нами или над нами. Почем я знаю? Подсматривает в замочную скважину! Подслушивает, скрывшись за этой колонной!

С этими словами Перс повлек юношу в такие закоулки, где тот никогда не бывал прежде, даже в те времена, когда прогуливался с Кристиной по лабиринту запутанных переходов.

– Лишь бы только появился Дариус! – заметил Перс.

– Дариус? Кто это? – на ходу переспросил Рауль.

– Дариус – мой лакей.

Они тем временем оказались посредине огромной залы – настоящей пустынной площади, едва освещенной свечным огарком. Остановив Рауля, Перс едва слышно прошептал:

– Что же вы сказали комиссару?

– Я сказал ему, что похитителем Кристины Даэ является Ангел Музыки, его также называют Призраком Оперы, а его настоящее имя…

– Тсс! И комиссар в это поверил?

– Нет.

– Он даже не придал значения тому, что вы сказали?

– Ни малейшего!

– Он, видно, счел, что вы безумец?

– Да.

– Тем лучше! – выдохнул Перс.

И они вновь устремились вперед. Преодолев множество лестниц и переходов, совершенно незнакомых Раулю, они остановились перед дверью; Перс открыл ее маленькой отмычкой, которую извлек из кармана жилета. Разумеется, Перс, как и Рауль, был одет во фрак, но если костюм Рауля дополнял цилиндр, то на голове Перса, как уже упомянуто, была каракулевая папаха. Это являлось очевидным нарушением норм этикета, царившего за кулисами театра, согласно которым наличие цилиндра было обязательным. Однако во Франции иностранцам спускается все: англичанам – кепи, персам – восточный головной убор.

– Сударь, – обратился Перс к юноше, – пожалуй, цилиндр станет вам помехой в таком предприятии, как наше… Не лучше ли оставить его в гримерной?

– Какой гримерной? – спросил Рауль.

– Гримерной Кристины Даэ!

И Перс, пропустив Рауля через отворенную им дверь, показал на вход в комнату девушки.

Рауль и понятия не имел, что к Кристине можно попасть столь непривычным путем. Они очутились в конце того коридора, которым обычно проходил юноша, прежде чем постучать в заветную дверцу.

– Да, сударь, вы неплохо знаете Оперу!

– Куда хуже, чем он, – скромно заметил Перс.

Он подтолкнул юношу, заставляя войти в гримерную. Там все было в том виде, в каком ее оставил Рауль.

Затворив дверь, Перс устремился к тонкой перегородке, отделявшей гримерную от просторного кабинета, служившего гардеробной. Он прислушался, а затем громко кашлянул.

В гардеробной послышалось тотчас какое-то движение, несколько мгновений спустя раздался стук в дверь.

– Входи! – приказал Перс.

Появился мужчина в такой же каракулевой шапке, как у Перса, и в длинном объемном плаще. Поклонившись, он высвободил из-под своего одеяния тщательно перевязанную коробку, установил ее на туалетном столике, отвесил поклон и направился прочь.

– Тебя никто не видел, Дариус?

– Нет, господин.

– Никто не должен заметить, как ты выходишь отсюда.

Слуга выглянул наружу и мгновенно выскользнул из комнаты.

– Сударь, мне пришла в голову одна мысль, – заметил Рауль, – мы рискуем, что нас застанут здесь и задержат. Комиссар не преминет обыскать гримерную.

– Ба! Опасаться следует вовсе не комиссара!

Перс распаковал футляр. В нем оказалась пара длинноствольных пистолетов с великолепной гравировкой.

– Сразу после исчезновения Кристины Даэ я велел лакею достать мне это оружие. Нет более надежных пистолетов, я неоднократно испытывал их.

Юноша, изумленный доставленным арсеналом, воскликнул:

– Вы хотите драться на дуэли?

– Именно! Мы отправляемся на поединок, друг мой, – ответил Перс, рассматривая капсюль. – И какой поединок! Нас будет двое против одного, но будьте готовы ко всему, – добавил он, протягивая один из пистолетов Раулю. – Не скрою от вас, нам придется иметь дело с самым ужасным врагом, какого только можно вообразить. Но вы ведь любите Кристину Даэ, не так ли?

– Вот именно! Но ведь вы-то не влюблены в нее, объясните в таком случае, почему вы готовы подвергнуть свою жизнь риску ради нее?! Вы, стало быть, ненавидите Эрика?

– Нет, сударь, – печально молвил Перс, – дело не в этом. Если бы я питал к нему ненависть, он давно бы прекратил сеять зло.

– Он причинил зло вам?

– Это я давно простил ему.

– В таком случае, – не унимался Рауль, – ваше отношение к этому человеку совершенно необъяснимо. Вы называете его монстром, говорите о его преступлениях, но в вашем голосе звучит непонятная жалость, так же как и в голосе Кристины, когда она говорила о нем. Это порой приводило меня в отчаяние.

Перс не отвечал. Взяв табурет, он установил его у стены, напротив которой находилось большое зеркало. Затем он встал на табурет и принялся внимательно разглядывать стену, почти уткнувшись носом в обои. Казалось, он что-то искал.

Рауль, сгоравший от нетерпения, окликнул его:

– Так что, сударь? Я жду вас. Идемте же!

– Но куда? – бросил тот в ответ, не поворачивая головы.

– За Призраком. Поторопимся! Не вы ли сказали, что знаете, куда идти?

– Я пытаюсь найти… – И он снова уткнулся носом в стену. – Вот оно; должно быть здесь. – И, подняв руку над головой, человек в шапке из каракуля нажал пальцем в завиток рисунка на обоях. Потом он обернулся и спрыгнул с табурета. – Меньше чем через минуту мы тронемся вслед за ним. – Он перешел к противоположной стене и принялся ощупывать большое зеркало. – Нет, оно что-то не поддается, – пробормотал он.

– А, так нам предстоит пройти сквозь зеркало? – догадался Рауль. – Как Кристине…

– Откуда вы знаете, что Кристина Даэ проходила сквозь зеркало?

– Прямо на моих глазах! Я прятался за шторой туалетной кабинки и видел, как она скрылась – но не за зеркалом, а прямо в нем.

– И что же вы сделали?

– Я решил, сударь, что мне изменило зрение, что это галлюцинация, сон!

– Или новый трюк Призрака, – посмеиваясь, произнес Перс, не отпуская рук от поверхности зеркала. – Ах, господин де Шаньи, если бы мы имели дело с призраками, нам бы осталось благодарить Небеса и не стоило бы вынимать эти пистолеты из футляра!.. Прошу вас, снимите шляпу. А теперь застегните фрак и прикройте пластрон, как я, – манишка не должна быть видна. Поднимите воротник. Необходимо выглядеть как можно незаметнее.

Помолчав немного, он добавил, по-прежнему надавливая на зеркальное стекло:

– Если нажимать на пружину механизма, находясь в комнате, давление противовеса оказывает действие более медленно. Зато, находясь за стеной, можно воздействовать непосредственно на противовес, и тогда зеркало совершает поворот и с поразительной быстротой освобождает проход.

– Какой противовес? – спросил Рауль.

– Тот, что заставляет приподняться стенную панель. А вы полагаете, что она смещается сама по себе благодаря магии? – С этими словами Перс одной рукой притянул к себе Рауля, а другой, не выпуская пистолета, надавил на зеркало. – Вы увидите, если будете очень внимательны, что через мгновение зеркало приподнимется на несколько миллиметров и чуть сдвинется слева направо. Затем, попав на шарнирную ось, оно повернется. Если бы вы знали, какие чудеса можно творить с помощью противовеса! Достаточно движения пальца ребенка, чтобы повернуть целый дом. Когда стенная панель, сколько бы она ни весила, устанавливается с помощью противовеса на ось и уравновешивается, она весит не больше, чем юла на своем острие.

– Что же она не поворачивается? – воскликнул Рауль.

– Ну, имейте терпение. Нам еще придется торопить время. Похоже, проржавел механизм, а может, не действует пружина. Или дело совсем не в этом?

– В чем же, сударь?

– Возможно, просто перерезан шнур, удерживающий противовес, и обездвижена вся система.

– Но почему? Он ведь не предполагает, что мы спустимся здесь?

– Он мог заподозрить это, поскольку мне знаком этот механизм.

– Это он вам показал?

– Нет! Я следил за ним, за его внезапными таинственными исчезновениями и понял, в чем тут дело. Сама система потайных дверей весьма проста, здесь используется механика древняя, как святилища Фив с их сотнями скрытых дверей, как тронный зал дворца Эктабаны, как храм с треножником в Дельфах.

– Но зеркало не поворачивается! А Кристина, она ждет, сударь!

– Мы делаем все, что в человеческих силах, – хладнокровно парировал Перс, – а вот он может задержать нас на первых же шагах.

– Выходит, он – хозяин этих стен?

– Стен, и дверей, и ловушек. У нас его именовали любителем ловушек.

– Кристина мне так и говорила, притом столь же таинственным тоном, приписывая ему неоспоримое могущество. Все это кажется настолько невероятным! Почему эти стены повинуются ему, и только ему? Разве они возведены им?

– Да, сударь.

Сбитый с толку, Рауль посмотрел на Перса, ожидая объяснений, но тот знаком велел ему застыть и затем указал на зеркало. Двойное отражение собеседников, казалось, подернулось рябью, дрогнуло, затем восстановилось.

– Вы прекрасно понимаете, что оно не повернется, – заявил Рауль. – Пойдем другой дорогой.

– Сегодня вечером это невозможно, – мрачно возразил ему Перс. – А теперь внимание! Будьте готовы стрелять!

Сам он направил дуло пистолета прямо в зеркало. Рауль повторил его жест. Свободной рукой Перс притянул юношу к себе, и внезапно зеркало повернулось, хлынул слепящий глаза сияющий свет. Оно повернулось так же легко, как вращаются двери, ведущие в публичные залы. Повернулось, неумолимо подгоняя Рауля и Перса, бросая их внезапно из яркого света в непроглядную тьму.