Боль, возведенная в квадрат

Глава 1. Махровая мазохистка

– Третий год устраиваю новогодний корпоратив – и в третий раз готов признать тебя королевой бала, – пробасил широкоплечий бритоголовый мужчина, приближаясь ко мне метровыми шагами. Было впечатление, что шагнул он непосредственно из девяностых, только вместо бордового пиджака на плечи накинул, не застегивая, плюшевый полушубок, отороченный белым искусственным мехом – костюм Деда Мороза. Сама я о том, как одевались в девяностые, знала лишь по рассказам мамы, так как сама появилась на свет как раз в день распада СССР, то есть 26 декабря 1991 года. А вот Михаил Борисович Дубинин – удостоивший меня вниманием босс моего гражданского мужа – в девяностые был уже в сознательном возрасте, и именно тогда начал помогать отцу наживать состояние, которое позже и унаследовал. Сейчас ему было под пятьдесят, хоть и выглядел он лет на пять-десять моложе – видно было, что следит за своим драгоценным здоровьем и регулярно посещает спортзал.

– Кто ты, красавица? Чья ты жена? У меня ты не работаешь – я б тебя запомнил, – нетрезвым голосом пробасил Дубинин.

– Я пришла с Артемом Кривошеиным, – ответила я.

– И как зовут супругу Темыча? – не отставал Михаил Борисович.

– Роза, – вздохнув, назвалась я. Имя свое я не любила: услышав его, мало кто из мужчин удерживался от банальных комплиментов. Дубинин не стал исключением.

– Как бы я хотел, чтобы этот цветок рос в моем саду – я бы сорвал его первым, – широко улыбнулся Михаил Борисович, довольный своей шуткой.

Я сдержано улыбнулась в ответ.

– Выпьем за знакомство, – предложил Дубинин, протягивая мне фужер с шампанским. В левой руке у него был широкий квадратный бокал, на дне которого плескался, вероятно, виски, чуть разбавленный подтаявшим льдом.

Я приняла фужер и позволила хозяину бала со мной чокнутся, после чего пригубила напиток и уже собиралась поставить бокал на поднос проходящего мимо официанта, но Дубинин остановил меня:

– Пей до дна, а то обижусь, – и подтолкнул мою руку с бокалом ко рту. От неожиданности я дернулась, вскинув руку, и облилась.

– Пардон, мадам! – извинился Михаил Борисович, поспешно начав вытирать мою грудь ладонью.

– Что Вы себе позволяете?! – я возмущенно оттолкнула руку Дубинина, отскочив назад. Маневр оказался неудачным: острый металлический каблук скользнул по плитке, и я начала падать навзничь. По счастью, Михаил Борисович, несмотря на нетрезвое состояние, проявил чудеса ловкости, успев меня подхватить на лету и рывком прижать к себе. Я вспыхнула, ощутив его эрекцию.

– Хочу забрать тебя к себе в оранжерею, поедешь? – выдохнул мне в лицо, душа парами алкоголя, Темин работодатель.

– Что Вы себе позволяете?! – повторила я недавнюю фразу и задергалась в крепких объятьях.

– Не хочешь?! – удивился Дубинин. – Ну, как хочешь, – неожиданно он отпустил меня. – Найду себе другой цветочек. Вызови Лилю! – велел Михаил Борисович маячившему за его спиной верзиле и направился к выходу.

– Что ты сказала Борисычу? На хрена разозлила? – неожиданно подлетевший со спины Тема больно схватил меня за плечо. – Знаешь, что он со мной теперь сделает, сучка?!

– Он меня снять на ночь пытался, я отказала, – пояснила я, поведя плечом в надежде сбросить причиняющую мне боль руку. – Он не обиделся вообще-то.

– Это он-то не обиделся? Плохо ты его знаешь! – прошипел муж.

– Можно оставить выяснение отношений до дома? – шепотом попросила я. – Люди же смотрят!

– Тогда едем домой! – Артем наконец-то отпустил мое плечо и направился к выходу. Я засеменила за ним, с ужасом осознав, что, поскользнувшись, похоже, сломала каблук у единственной парадной пары туфель, служащей мне верой и правдой уже третий год.

Олежка был у мамы, и там же должен был остаться ночевать, так что защитить меня от гнева мужа никто не мог. Я не сомневалась, что ответить мне придется за все: и за то, что Темин босс обратил не меня внимание, и за то, что не была с ним приветлива, и за сломанный каблук, и за испорченный вечер. Только не ожидала, что руки муж начнет распускать еще в кафе. Мы в фойе были одни, и мой несчастный каблук, когда я принимала у мужа свой пуховик, все-таки окончательно сломался, и я чуть не упала.

– Напилась все-таки, сучка, – бросил мне муж несправедливый упрек и ударил по щеке, причем довольно ощутимо. Из глаз у меня брызнули слезы. Неожиданно стеклянная дверь, ведущая на улицу, отворилась, и в кафе ввалился недавно покинувший его Дубинин. Не дожидаясь объяснений, он дернул Артема за шиворот, и когда тот развернулся, ударил его в челюсть, чуть не отправив в нокаут.

– За что, босс? – обиженно спросил Артем, поднимаясь и ощупывая подбородок.

– За рукоприкладство! – пояснил Дубинин.

– Так мы с Розочкой только играем так, в БДСМ, ей нравится, – тут же придумал себе оправдание мой муж.

– Это правда? – Дубинин смотрел на меня, удивленно подняв брови.

– Да, я мазохистка, махровая, – подтвердила я, сообразив, что несогласие с мужем обойдется мне дороже.

– Тогда пардон, мадам, сожалею, что помешал вашим играм, – хохотнул Дубинин, разведя руками, и размашистой походкой двинулся в обеденный зал.

– Больно? – сочувственно спросила я Тему. – Посмотреть, что там у тебя?

– Этого еще не хватало. Одевайся и выходи, вызывай такси, – велел мне Артем, сунув в руки свою дубленку и направляясь к уборной. Я, прихрамывая, поковыляла к выходу – выполнять поручение мужа.

«А почему бы мне не попробовать получать удовольствие от избиения? – подумала я, дожидаясь Тему на улице. – Почему бы и вправду не представить себя мазохисткой? Вдруг, мне понравится боль, и я наконец-то перестану чувствовать себя настолько несчастной? Вполне счастливой из-за состояния Олежки почувствовать себя я, конечно, все равно не смогу, но хоть немного мое восприятие собственной жизни станет лучше. Не зря же мудрецы говорят, что нужно менять отношение к тому, чего нельзя изменить. В моем случае это домашнее насилие, которое с этого вечера превратится в БДСМ-игру».