Приключения Даши и янтарных человечков древлинов

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ

Мать-и-мачеха

Даша шумно дышала, склонившись над столом и прикусив кончик языка. Она старательно выводила цифры, задумывалась на некоторое время, поняв, что ошиблась, жестоко перечеркивала и обреченно принималась писать заново. Это занятие, при всей своей, как бы сказали некоторые взрослые, простоте, стоило девочке множества душевных сил и отнимало всю положительную энергию. Даша даже вступила с собой в переговоры.

– Дашенька, милая, будь, пожалуйста, благоразумной! Это необходимо!

– Я не могу больше!

– Это надо сделать. Никто за тебя не выполнит этого задания.

– Ненавижу!

– Наберись терпения и, как говорит бабушка, будь благоразумна.

– Бабушка… – чуть не плача, прошептала Даша, – она бы мне помогла…

Девочка продолжала выводить цифры, пытаясь одновременно уговорить себя. От напряженной работы мысли и духа лоб девочки покрылся испариной, а ладони стали влажными. Но числа будто сговорились довести Дашу до белого каления. Они не слушались, не складывались и не отнимались, не множились и не делились, дергались и скакали, и вообще вели себя кое-как-наперекосяк. Даша не выдержала и тихонько заскулила.

– Не слушаются? – прозвучал знакомый голосок над ухом.

Даша не ожидала гостей, как могла взяла себя в руки и глянула в сторону книжной полки. Тия сидела, болтая босыми ножками, и с любопытством наблюдала, как Даша бьется с примером на деление.

– Не слушаются… – надув губки, призналась Даша.

– Ух, непокорные противные закорючки! – возмутилась Тия. – А ты брось их! Будут знать, как сопротивляться!

– Не могу! – вздохнула Даша. – Я должна решить… обязана.

Даша, пересилив себя, подчинилась тяжелым превратностями ученической судьбы и вновь склонилась над тетрадью.

Тия непокорно фыркнула. Она то отнюдь не собиралась сдаваться. Не в ее характере было так просто оставлять это дело, пуская его на самотек. И даже не смотря на ее лень, гостья решительно взяла ситуацию в свои маленькие руки и бойко спрыгнула на стол.

– Я смотрю на тебя уже целых три минут, аж сама устала! Зачем ты это делаешь? – полна протеста и недоумения спросила Тия. Так же в ее голосе звенели нотки возмущения, и Даша подняла глаза от математики.

– Это домашка, – обреченно произнесла девочка.

– Домашка? – озадаченно протянула Тия. – Это что какая-то злая колдунья?

Даша невольно усмехнулась.

– Нет. Домашка – это домашнее задание. В школе нам задают работу на дом.

– Ааа, – понимающе протянула Тия, – тогда ясно-понятно!

Малышка усердно почесала затылок, прошлась вдоль тетради, разглядывая страницу, и хлопнула в ладошки.

– Поняла! Это чтобы вы на улице не безобразничали и дома вам не скучно было! – сделала она заключение.

– Да уж… – поникшим голосом произнесла Даша, – куда как весело.

– Вот мне мама тоже всякие задания дает, чтобы дома меня удержать и чтобы я не натворила чего, – продолжала Тия не слушая, – но я быстро со всеми поручениями разделываюсь и – фьють!

Тия лихо присвистнула.

– Мне мама тоже задания дает. Но это другое, – серьезно проговорила Даша. – Это называется учеба. Ходишь в школу каждый день и получаешь всякие знания. Говорят, «нужные». Бывает, все схватывается на лету… но иногда это какой-то ужас. – Даша оттолкнула от себя тетрадь. – И никто толком не может объяснить, зачем это… но все взрослые в один голос твердят – надо! Кому надо?.. – Даша сделала ударение на слове «кому» и замолчала.

С самого начала разговора в ней закипал вулкан несогласия из-за безысходности, непонимания и неопределенности, и он вырвался наружу.

– Нет! Я не могу так. – вскрикнула Даша, – Я не понимаю, и из-за этого у меня не получается! – Даша в сердцах смахнула тетрадь и ручку со стола.

– Так их! Пусть знают! А то ишь, какие…

Малышка, в знак солидарность захлопала в ладоши и одобрительно посмотрела на Дашу, но тут же осеклась.

– Даша, ты чего?

По щекам девочки текли тихие слезы.

– Это не правильно! – Дашины губы подрагивали. – Так нельзя себя вести. Тетрадь и ручка ни в чем не виноваты.

– Но как же? – зашлась от возмущения Тия. – Они же не слушаются тебя.

– Они вообще тут ни при чём! Это всего-навсего тетрадь и ручка. А я – неумеха! Неусидчивая, ленивая, капризная девчонка! Вместо того, чтобы заниматься, устроила тут истерику…

Даша утерла слезы, встала со стула и нырнула под стол за письменными принадлежностями.

– Вот ты где! – раздался незнакомый и строгий голос. – По всему форту тебя ищем.

Услышав незнакомый голос, Даша благоразумно решила затаиться и сжалась под столом в комочек.

– А что такого, пап? – запротестовала Тия. – Я все задания сделала…

– И когда ты все успеваешь? – смягчился голос.

– Вот такая я шустрая! – хихикнула Тия. – Даш, ты чего там? Вылезай! Это мой папа! Он не кусается!

– Не знал, что мы не одни! – всполошился голос, и послышались удаляющиеся шаги.

– Папа, стой! – закричала Тия. – Пожалуйста, не убегай! Даша хорошая… И тоже не кусается! – для верности добавила малышка.

Шаги остановились. Даша собралась с духом и, чтобы не напугать своим внезапным появлением, начала медленно выпрямляться. Сначала над столом показалась пшеничная копна волос, потом блестящая в лучах солнца челка, а затем растерянные зелено-голубые глаза. На этом движение остановилось. Глаза посмотрели на Тию. Та в свою очередь кивнула в сторону противоположного края стола. Даша, не спеша повернула голову и встретилась взглядом с человечком раза в два выше Тии. На нем была большая шляпа-цилиндр из рыжей мягкой ткани с синей лентой и золотой пряжкой. Он тут же снял ее, обнажив черные, как уголь, и упругие волосы, и вежливо поклонился. Шляпа осталась в руке. Человечек поднял голову и взглянул из-под челки умными изучающими глазами.

– Добрый день! – произнес человечек. – Разрешите представиться – Матиас!

Тия, не выдержав, прыснула звонким смешком.

– Ой, не могу! Как серьезно…

Матиас укоризненно покачал головой в сторону расшалившейся дочери и водрузил цилиндр на голову.

– Можно звать просто Мэт! – он поправил шелковый янтарного цвета шарф и добавил: – Так меня зовут дома.

– А то – Матиас! – передразнила Тия.

Теперь уже Даша строго глянула на малышку, на что та показала острый язычок.

– Скажите, пожалуйста… – и демонстративно отвернулась.

– Не будем обращать внимания… – произнес человечек так, чтобы слышала только Даша. – Она все-таки ребенок, надо дать ей возможность самовыразиться, – и он заговорщически подмигнул.

Девочка согласно улыбнулась в ответ и уже смелее начала рассматривать гостя. Ей очень нравилось, что с ней разговаривают как со взрослой, и особенно нравился наряд нового знакомого.

– Как поживаете? – достаточно громко произнес Матиас, начиная светскую беседу.

Даша даже приосанилась, вообразив себя на приеме королевы Пруссии Луизы. Почему именно Пруссии? Потому, что ей это казалось очень возвышенным, сказочным и красивым.

– Хорошо! – ответила девочка. – А вы?

– Вполне приемлемо для данной системы координат! – непринужденно ответил Матиас и взялся обеими руками за лацканы.

Даша еще раз обратила внимание на костюм. Синий бархатный камзол с золотыми пуговицами и манжетами, украшенными золотыми пряжками, как на шляпе, был восхитителен. И, на вкус Даши, прекрасно сочетался с атласными янтарного цвета бриджами в крупную синюю клетку. Все это великолепие заканчивалось отчаянным и смелым вызовом в виде высоких синих кед с желтыми шнурками.

– Сегодняшний день принес немало приятных сюрпризов! – говорил Матиас. – Во-первых, запеканку с молодыми еловыми шишками под янтарным соусом, одна порция которой ещё дымится на столе… – древлин немного повысил голос, – но может так случиться, что чей-то дедушка не выдержит и съест ее…

Тия хмыкнула и демонстративно уставилась в окно, скрестив пухленькие ручки на груди. Папа Мэт сделал вид, что не заметил этого, и продолжал.

– Во-вторых, прогулка по вашему замечательному саду в поисках своей непослушной дочери, – Матиас лукаво подмигнул, – вы ее не видели, кстати? Я был бы счастлив прогуляться с ней на обратном пути… и если вам посчастливится встретить это милое создание, то не составит ли вам труда сообщить ей, что я ищу свою бесконечно любимую дочурку.

Даша с трудом держалась, чтобы не засмеяться, и с удовольствием пустилась в игру, затеянную Мэтом.

– Я обязательно сообщу вашей дочери, когда ее увижу, – вежливо произнесла она.

– О, я вам буду чрезвычайно благодарен, – Матиас кивнул, – а могу ли я доверить вам одну тайну?

Древлин подошел к Даше поближе.

– Конечно! – девочка подалась вперёд и наклонила голову, подставив ухо.

При этом она видела малышку, которая все ещё выказывала свое показное безразличие к происходящему. И выглядело это очень забавно. От любопытства Тия засопела ещё громче, и ее крохотные ушки заходили ходуном. А ещё Даша вспомнила себя в таких же проявлениях, и ей стало немного совестно. Ведь это не честно, хоть и по-детски наивно, вести себя так по отношению к людям, которые тебя любят.

– Никогда не буду такой букой! – решила для себя Даша. – Со стороны это выглядит так глупо!

Между тем Матиас привстал на цыпочки и почти дотянулся до Даши. Все выглядело так, словно он хочет доверить очень страшную тайну.

– А, в-третьих, хочу вам признаться, – произнес Мэт достаточно громко, чтобы слышала малышка, – я рад нашему знакомству! И не могу не отметить, что все это благодаря моей удивительной дочери Пигритии, которую так зовут и которую я все еще не могу найти.

Древлин опустился на пятки и заговорил громко, всем своим видом и интонацией показывая величайшее сожаление.

– Да, все это крайне досадно! Я бы хотел поблагодарить свою дочурку за этот неожиданный и приятный сюрприз!

Тия возмущенно хмыкнула и нахохлилась ещё больше. Матиас отвернулся в сторону, чтобы скрыть свою улыбку.

– Ну, что же, пора мне отправляться в обратный путь. Быть может, тот славный кусочек запеканки под янтарным соусом еще не остыл и дождется моего возвращения. Нельзя же оставлять такую вкуснятину на произвол судьбы, ведь она может заветриться. Думаю, разделить ее на всех было бы вполне справедливо. – Матиас приподнял цилиндр за краешек. – Разрешите откланяться, милая Даша!

Папа Мэт глубоко поклонился и шаркнул ножкой. Даша так же вежливо поклонилась в ответ. Чувства переполняли девочку. Ее поражало, сколько терпения и чуткости в этом маленьком человечке. Она была так очарована обходительностью и утонченностью, что ей захотелось сказать что-нибудь приятное в ответ. Но не смогла на ходу придумать ничего другого, как сделать комплимент.

– У вас очень красивый костюм, – восторженно, от чистого сердца произнесла Даша.

Матиас от неожиданности отступил на шаг, осмотрел себя с ног до головы и сдержанно улыбнулся.

– Ну что вы! – он еще раз учтиво поклонился. – Но я благодарю вас за столь лестный отзыв о моем скромном одеянии! Приятно слышать, что вам приглянулось то, что многие считают нелепым. Я мог бы пуститься с ними в дискуссию, но прошу учесть, что обладаю и другими отличительными положительными качествами. Внутренними, имеется ввиду… а это… – Матиас заботливо снял пылинку с рукава, – всего лишь одежда… Ещё раз благодарю. – Мэт поправил цилиндр. – Надеюсь, до скорой встречи! – и хотел уже уходить, как вдруг остановился и с неподдельным интересом спросил: – Да, все хотел у вас узнать – а что вы делали под столом? – и заговорщически добавил: – Искали сокровища? – и тут же оговорился: – Нет, если это тайна, можете не отвечать.

– Да ну что вы… – замахала рукой Даша, но тут в разговор ворвалась Тия, про которую, как ей казалось, все забыли.

– Уй, скажите, пожалуйста! Какая тайна? – малышка приближалась, возмущенно шлепая босыми ногами. – Никакая и не тайна! Скажите тоже!

Тия подошла совсем близко.

– Пигрития? – театрально удивился Матиас. – Ты тут? Девочка моя! Моя Тиичка!

– Тута я, тута! А где мне еще быть? – взвилась малышка. – И, междум прочим, запеканку я сама съем! – Тия с вызовом уперла руки в бока. – И, междум прочим, она под столом тетрадку свою искала! Вот! Которую сама же и выбросила! Вот!

– Тетрадку? – Матиас перевел взгляд с дочери на Дашу. – Выбросила? Зачем?

– Я не хотела…– Даша виновато опустила глаза и нехотя положила тетрадь на стол перед собой. – Я не выдержала…

– Уй, скажите пожалуйста! Не получается у нее… – начала Тия, но Матиас ее поправил.

– Не «у нее», а «у Даши».

Тия возмутилась: – Уй! – и уже спокойнее добавила, отмахнувшись крохотной ручкой: – У Даши не получается чего-то там…

– Вы позволите взглянуть? – спросил Матиас.

И, пока Даша медлила, вступилась Тия:

– Да чего там, «позволите, не позволите»! – малышка подбежала к тетради и, кряхтя от натуги, перелистнула несколько страниц. – Вот!

Тия отошла в сторону, открыв обзор своему папе.

– Так-так-так… – Матиас подошёл ближе. – Интересно, интересно…

– Что тут может быть интересного, пап? – фыркнула малышка. – Злые непослушные закорючки!

– Это же математика, доченька! – радостно воскликнул Матиас.

– Вот! Я так сразу и поняла! – Тия сокрушенно покачала головой. – Мать-и-мачеха!

– Математика, Тиичка, математика! – ласково поправил папа-древлин. – Прекраснейшая и в то же время строжайшая из наук! Честная и неподкупная! Стройная и необъятная! Скучная и в то же время сверкающая разнообразием…

Матиас, закрыв глаза, говорил в совершеннейшем упоении. Казалось, что он декламирует хвалебную оду. Даша слушала, открыв рот, и не могла поверить, что все эти слова относятся к обыкновенной математике.

– Она состоит из простых маленьких скромных чисел, но выглядит как необъятная вселенная, которую невозможно окинуть взглядом! – Матиас в порыве чувств раскинул руки. – Полна рамок и ограничений, но при этом свободная в своей бесконечности! Примитивна и непостижима! Строптива и неприступна, как великосветская дама, и в то же время соблазняет своими тайнами. Она холодна и независима, но требует особого внимания и желает, чтобы за ней ухаживали. Захватывает дух-то…

– Ааааыыйй! – вырвалось у бедной заскучавшей Тии.

Она давно уже боролась с приступом напавшей на нее зевоты и в конце концов сдалась.

– Ой! – добавила Тия с детской непосредственностью и оглянулась по сторонам, как будто зевнула не она, а кто-то другой.

Папа Мэт тут же осекся и кашлянул, скрывая неловкость.

– Кх-кх. Да, доченька, ты права! Папа увлекся! – он смущенно посмотрел на Дашу. – Со мной такое бывает. Но хорошо, когда рядом есть любящие сердца!

– Прости, па… – Тия закрыла рот рукой, чтобы воспрепятствовать новому приступу зевоты.

– Нет, нет, нет! Все хорошо! Во всем надо знать меру! К чему лишние разговоры… вы позволите? – древлин обратился к Даше, указывая на тетрадь.

– Конечно! – девочка пожала плечами и заинтригованно стала наблюдать, что же будет делать Матиас.

Получив согласие, папа-древлин снял кеды и осторожно ступил на тетрадный лист в клеточку. – Посмотрим, что тут у нас?

Он заложил руки за спину, быстро прошелся несколько раз вдоль скачущих цифр и перечеркнутых примеров, остановился напротив Даши и вынес свой приговор.

– Все понятно! – голос его звучал, как у детского доктора, который только что осмотрел ребенка, объевшегося неспелыми фруктами из соседского сада. – И смело могу сказать – это поправимо! Умножать и складывать, делить и вычитать – не сложно! Главное все разложить на простые и понятные действия и понять… нет! Не понять, а, скорее, почувствовать, что числа, какие бы они ни были, большие и страшные – это всего лишь обыкновенные цифры от 0 до 9, расставленные по порядку. Маленькие безобидные простые цифры. И они такие дружелюбные и покладистые, что с ними мы можем всегда договориться, подружиться, а потом делать все, что нам заблагорассудится! – Матиас вдохновенно посмотрел на Дашу, – Это ли не волшебство?

Девочка почувствовала себя на представлении величайшего математического мага и повелителя цифр. И под воздействием волшебства в ней вдруг начал просыпаться интерес к математике, а страх и скука перед "мать-и-мачехой" улетучились, как дымка в солнечный день.

– Выходит, что каждый пример – это как ребус, как загадка, которая хочет, чтобы ее решили? – увлеченно поделилась своим открытием Даша.

– Именно так! – воскликнул Матиас настолько громко, что задремавшая Тия проснулась и часто заморгала глазами.

– Что вы делаете?

– Договариваемся с цифрами! – весело заявила Даша.

– Браво, Даша! – Матиас разразился аплодисментами. – А если представить, что все цифры – это известные нам предметы, со своим весом, объемом, цветом, вкусом и запахом, тогда и договариваться с ними будет еще проще. Ведь в своем воображении знакомые нам вещи мы можем переставлять с места на место, изменять и превращать как угодно. И это волшебство вы, Даша, способны совершать по мановению своей волшебной палочки! – Матиас указал на шариковую ручку. – Стоит только включить фантазию и желание проникнуть в загадочный мир.

– Какие еще знакомые? Где? – Тия все еще не понимала спросонья и обиженно насупилась. – Я опять все проспала?

– Нет, доченька! Ты вовремя! Все только начинается…

И тут малышка словно очнулась от сна.

– Это у вас начинается! – спохватилась Тия. – А у меня, может, как раз наоборот!

– Что наоборот? – спросила Даша.

– Уй! Непонятливые какие! – всплеснула руками гостья. – Мой пирог! Я с ним еще даже не успела познакомиться, и он там один- одинешенек. И кто угодно может опередить меня, и переставить его с места на место… – в глазах малышки вспыхнул ужас. – А деда может изменить его безвозвратно. Разделит на мелкие части и прибавит к тем, что уже съел. И не в своем воображении, а в своем настоящем животе. Нам надо спешить, папа!

Тия направилась к краю стола, но папа-древлин остановил дочку жестом.

– Не волнуйся, доченька! Я позабочусь, чтобы ты обязательно познакомилась с запеканкой из шишек. Если к нашему возвращению знакомиться будет не с чем, – Матиас хитро подмигнул, – я попрошу, и мама сделает еще одну. Специально для тебя!

– Тока я ни с кем делиться не буду! – ультимативно предупредила малышка.

– Договорились! – кивнул папа Мэт.

Малышка успокоилась и села в углу тетради.

– Можете продолжать! Я тоже послушаю… – она поджала коленки и положила на них подбородок. – Если опять не усну.

Матиас повернулся к Даше.

– Вернемся к нашему разговору.

Даша с готовностью подалась вперёд.

– Я могу воспользоваться вашей волшебной палочкой? – спросил он, выходя на центр страницы.

Даша растерянно пожала плечами.

– Но, у меня нет…

– Простите, – поторопился исправиться Матиас, – я про ручку.

– Ах, да! – вспомнила Даша, – Конечно, конечно!

– Ну, что ж! Если никто не против и ни у кого нет вопросов и возражений, я бы хотел приступить, – Матиас потер ладони и протянул руку, словно приглашая даму на танец.

В мгновение ока ручка оказалась визави перед древлином. Даша не поверила своим глазам.

– Предметы не могут сами по себе двигаться! – затаив дыхание, она наблюдала, как ручка пустилась выписывать плавные линии, что-то выводя в тетради. – Это только в сказках бывает. Под воздействием магии… – все еще не верила увиденному Даша. – Может, я сплю?

Даша крепко зажмурилась, встряхнула головой и открыла глаза. Папа-древлин кружил в танце, и Даша заметила, что он все же держит ручку, едва касаясь ее пальцами. Как балерину за талию. И танцует с ней вальс математических вычислений.

– Ну, конечно, – с облегчением вздохнула Даша, – конечно, показалось.

А папа-древлин танцевал, комментируя каждое движение.

– Раз, два, три! Надо цифры записывать аккуратно друг под дружкой. Раз, два, три! Тогда они теряться не буду. Раз, два, три. А то они у тебя пляшут вкривь да вкось, сбиваются в кучки и сами запутываются. Раз, два, три. Надо только расставить их по местам и четко объяснить, что от них требуется. А дальше они сами… раз, два, три.

– А вы можете объяснить мне, зачем эта математика? – осторожно спросила Даша. – А то я сама не понимаю. Говорят, надо, а зачем? Ведь есть компьютеры.

– Тут главное – процесс! Танец! – продолжал кружиться Матиас. – Движение к финалу. И умение управлять собой и своими стремлениями. Организовывать самого себя. Приучать к работе и творчеству – это главное в школе, кроме получаемых знаний, – папа-древлин закружился в обратную сторону. – Чтобы порядок в мыслях был. Чтобы не только фантазировать, но, чтобы эти фантазии по полочкам аккуратно располагать, а потом использовать как строительные кубики своей жизни. Раз, два, три…

– Не совсем понятно, – задумалась Даша, – но хоть что-то… я поразмыслю над этим на досуге.

Тем временем Матиас закончил танец и отпустил ручку.

– Спасибо! – галантно поблагодарил он пластмассовую партнёршу.

Та в свою очередь крутанулась вокруг себя и плавно легла на стол.

– Опять примерещилось, – подумала Даша и решила не обращать внимания на подобные незначительно необычные видения.

А человечек сошел с тетради и повел рукой, словно приглашая посмотреть художественное произведение.

– Вот, для примера, так это должно выглядеть, – критично наклонил голову, – или приблизительно так. Двух па не докрутил, а на этом такте запнулся… но в принципе понятно. Да?

Даша опустила взгляд на тетрадь и увидела аккуратно записанное решение строптивого деления в столбик, укрощенное волшебным танцем Матиаса.

– Красиво! – произнесла она с восторгом.

– Мастер! – прокомментировала Тия, которая все же не уснула.

– Лучший на математической дорожке в своем потоке! – скромно добавил папа-древлин.

– Дорожке? – удивилась Даша.

– А что? – не понял древлин и тут же спохватился. – Ах, да! Вас же учат совсем иначе.

Глаза Даши округлились от удивления.

– А у вас разве не школы?

Матиас отрицательно покачал головой.

– А что тогда? – не отставала Даша.

– У нас это называется Стадиум. – древлин прочел непонимание в глазах девочки и пустился в объяснение. – Видишь ли, Даша, по каждому предмету мы проходим круги и стадии. Выходим на старт и отправляемся в дорогу познания по Стадиуму набираться ума, то есть тренировать свой разум. На дорожках – задания. Решил – перешёл к следующему. И так до финиша.

– А потом? – глаза Даши горели от любопытства.

– Потом переходим на следующую стадию.

– Звучит все это очень странно! – озадаченно произнесла Даша. – Наверно, таким образом учиться веселее, чем у нас… Когда же все это заканчивается?

– Никогда! – улыбнулся папа-древлин.

Даша едва не лишилась дара речи.

– Как «никогда»? Учиться всю жизнь?

– А что может быть интереснее? Это бесконечная увлекательная дорога, – в устах Матиаса это звучало легко и как само собой разумеющееся. – И никто никого не заставляет. Ты сам решаешь, когда тебе сойти с дистанции. Хотя я до сих пор хожу в Стадиум тренировать свой ум.

Тия внимательно слушала, а потом внезапно выпалила:

– Уй! Только и слышу «Стадиум, Стадиум»! А когда я наконец попаду туда? Когда? – малышка для убедительности встала и топнула босой ножкой. – Когда?

– Тия… – начал Матиас.

– Да, знаю, знаю, – с сожалением произнесла малышка. – Мне туда еще рано. – и добавила, передразнивая: – «Я ещё маленькая».

Даша перевела удивленный взгляд на малышку.

– Ты так говоришь, как будто только и ждёшь, когда тебе позволят пойти учиться на стадион.

Тия с папой переглянулись и не сговариваясь покатились со смеху.

– Не «на стадион», а «в Стадиум»! – малышка держалась за живот и тряслась всем телом.

Даша почувствовала, как обида кольнула ее в грудь, и хотела оправдаться тем, что это слово для нее новое и неизвестное, но Тия сама перестала смеяться и с гордостью произнесла:

– Конечно, я хочу учиться! Я с нетерпением жду, когда настанет время ходить в Стадиум и постигать там всякие интересности. Это значит, что я стала взрослой. А когда я пройду все ступени, то превращусь в большого древлина, который может очень многое. А пока я ребенок.

Тия грустно вздохнула и развела ладошки в стороны.

Даша слушала размышления крохотного создания и осознавала – это маленькое существо из другого мира, в отличие от нее, понимает как необходимо учиться, стремится к знаниям, и как важно быть образованным.

– Рассуждения Тии гораздо взрослее моих! – с легкой завистью подумала Даша, – Быть может, даже как рассуждения девятиклассников. – и тут Даша разозлилась на себя. – А я как маленькая капризуля! А все беды от невежества, как говорит папа.

Даша готова была уже расплакаться и даже почувствовала горечь в горле, как вдруг настроение ее молниеносно переменилось. Желание плакать уступило место упрямству. Даша прижала подбородок к груди, сжала губы, наморщила лобик и шумно задышала, раздувая ноздри. В таком состоянии Даша все воспринимала в штыки и ни с кем и ни с чем не соглашалась.

– Это мое чувство плотивовечия! – оправдывалась Даша в свои несмышленые четыре года.

– Мою дочь подменили на капризную девочку-овна, – как тогда, так и сейчас, говаривал в таких случаях папа, – осторожно, она бодается!

Папины слова отчетливо зазвучали в ушах Даши. Она и сама знала за собой эту противную черту и понимала, что не права… Но уже не могла остановиться. Девочка чувствовала себя настолько уязвленной, что ей захотелось протестовать сразу против всего и против всех. Ощущая, как серое прокисшее упрямство, овладевает ее, Даша вытерла ладонью непрошенную слезу с щеки и уже открыла рот, чтобы возмутиться и высказать все свои недовольства. Как вдруг Матиас сдернул с головы шляпу, к всеобщему удивлению подпрыгнул с места, сделал сальто назад и приземлился на ноги. Даша от внезапности отпрянула и часто заморгала, сразу же позабыв, что хотела устроить небольшой скандал. Тия звонко захлопала в ладоши. А Матиас невозмутимо надел шляпу и весело произнес:

– И вот еще, милое дитя! Должен заметить, у вас восхитительное жилище. Порядок, чистота, простор и, что особенно чудесно, много света.

– Не то, что у нас… в катакомбах… – буркнула Тия.

Матиас в ответ только подмигнул своей дочери.

– Все будет хорошо, доченька! – он крутанулся вокруг своей оси. – Когда столько света, я прямо чувствую прилив разнообразных сил и всевозможных возможностей. Правда, красиво звучит: Всевозможные возможности! А еще лучше: Разные разнообразности!

Папа Мэт, придерживая цилиндр, опять подпрыгнул, сгруппировался, крутанулся в воздухе через голову и, опустившись на колено, галантно поклонился. Тия разразилась аплодисментами.

– Или даже так: Разновозможные всеобразности! – Матиас широко улыбнулся Даше. – Возьму-ка я сегодня в Стадиуме дорожку поэзии!

Импровизированное цирковое выступление Матиаса и его обходительность обезоружили и отвлекли Дашу. Девочка почувствовала, как тепло и янтарный свет разлились по ее телу и от обиды не осталось и следа. Она рассеялась вместе с серым упрямством, как дымка над морем, и Даша снова стала вежливой, покладистой и воспитанной.

– А где вы живете? – как можно вежливее спросила Даша. Ей хотелось загладить впечатление, оставленное ее несносным гневом, который, конечно же, не укрылся от глаз внимательного Матиаса.

– Мы?.. – неопределенно переспросил древлин, откашлялся и поправил шляпу. – Мы живем… – но, запнувшись на полуслове, он перевел взгляд в окно, будто его внимание привлекло нечто неожиданное и сверхинтересное.

– Уй! – шутливо возмутилась Тия. – Да ладно тебе, пап! Чего ты изображаешь?

Папа- древлин смутился и начал, преувеличенно кряхтя, обувать кеды.

– Ничего не изображаю… – ворчал он, – показалось просто!

Тия звонко рассмеялась.

– Знаю я твои «показалось»! Не случится ничего страшного, если сказать, где мы живем.

– Это конечно… – Матиас, не отрывая глаз, очень сосредоточенно складывал шнурок в бантик, – это разумеется… ничего страш…

– В бункере мы живем! – не дождавшись ответа, выпалила неугомонная гостья.

– Ну, не то, чтобы в бункере… – Матиас взялся за другой шнурок.

– Да в бункере! В бункере! – не унималась малышка. – В катакомбах!

– В катакомбах? – от любопытства у Даши перехватило дыхание.

– Ну, что ты такое говоришь, доченька? – возмутился папа Мэт. – Даш и правда поверит, что мы живем в бункере.

– Уй, скажите пожалуйста, а где мы живем? Как это называется?

– Это называется… – начал объяснять Матиас.

– Подземелье это называется! – отрезала Тия и закатилась от хохота.

Матиас закончил завязывать шнурки, выпрямился, бросил на дочь сердитый взгляд и покачал головой. Но малышка так заразительно хохотала, что ее отец не выдержал и тоже засмеялся. Только Даша переводила взгляд с дочери на отца и обратно, напряженно обдумывая посетившую ее мысль. Она даже сжала ладошки и нахмурила брови, собираясь с силами, чтобы спросить древлинов. И вот, когда Матиас стал смеяться немного тише, а Тия переводила дух для следующей волны смеха, Даша решилась:

– А я могу попасть к вам?

Матиас сразу стал серьезным, Тия же закашлялась, словно поперхнулась смешинкой.

– Кхе-кхе, зачкхем, кхе… – борясь с кашлем, спросила малышка.

– Интересно! – потупив взгляд, ответила Даша, чувствую, что задала неудобный вопрос.

Матиас посерьезнел еще больше и задумчиво потирал подбородок правой рукой, как будто искал там бороду.

– Чего там интересного? – наконец, отдышавшись, поинтересовалась Тия. – Сырые стены и пыльные коридоры…

Она пожала плечиками и поправила платье, несколько раз пройдясь по юбке ладошками, словно сбрасывая пыль. Даша виновато замолчала. Матиас шаркал носком кеда, не зная, как закончить разговор и распрощаться. Возникла неловкая пауза. И вдруг, закончив со своим нарядом, без всякого перехода и подготовки, Тия заявила:

– А правда, пап! Давай покажем Даше, где мы живем.

В голосе малышки не было ни тени сомнения, ни иронии. А фраза прозвучала настолько по-детски наивно и прямолинейно, что была похожа на окончательное приглашение, не терпящее отлагательств. Матиас растерянно заморгал глазами, и Даше показалось, что задвигались кончики его ушей. Нет, она даже была уверена, кончики ушей определенно двигались, потому что цилиндр на голове древлина закачался из стороны в сторону, а еще и потому, что Матиас снял шляпу и начал внимательно осматривать ее со всех сторон, будто с ней произошло нечто неладное и именно она виновата в случившемся недоразумении.

– Может… как-нибудь… – папа- древлин выглядел крайне озабоченным и бесконечно взволнованным произошедшим казусом, – возможно, в другой…

– Да ладно тебе, пап! – простосердечное упорство Тии не имело границ. – Что такого-то? Покажем Даше наш бункер! Делов-то…

Даша, не смея пошевелиться, ждала, затаив дыхание. Она как будто спряталась за тиканья секундной стрелки и стала невидимой, как звук. Ей казалось, что, если она не будет обращать на себя внимание, Матиасу будет легче согласиться на ее просьбу. Тия же распалялась все больше, и было понятно, что просто так она уже не остановится. Даше это было очень знакома. Потому, что эту черту она тоже знала за собой. «Разбегайтесь кто куда, Дашу понесло, всех забодает», – смеялся в таких случаях Дашин папа и крепко обнимал дочь, что ей очень нравилось, и это ее успокаивало.

Но Тия разогналась так, что ее уже ничто не могло остановить. А подозрительное молчание Матиаса ее только подзадоривало.

– Тем более, – продолжала малышка, – мы же скоро оттуда переедем. Да? В наш настоящий дом! Да?.. Как вы все обещаете. И мама, и деда, и бабушка. Ведь переедем же? Переедем, пап? Ну, пожаааалуйста! Скажи, что переедем…

Веселость Тии так резко сменилась грустью, что Даше показалось, малышка вот-вот расплачется. Матиас стремительно подошел к дочери, встал перед ней на одно колено, взял ее маленькое личико в свои ладони и большими пальцами провел под ее глазками, словно вытирая слезки, которые должны были непременно пролиться.

– Переедем! – сказал он тихо. – Без всяких сомнений! Слово древлина.

Тия шмыгнула носом.

– Ты же мне веришь?

Тия закивала головой. Матиас встал и крепко прижал свою дочурку.

– Слово древлина! – повторил он.

– Ну, вот и хорошо! – Тия слегка отстранилась от отца. – Значит, мы можем пригласить Дашу?

Из-под рыжей челки на Матиаса смотрели лукавые неунывающие глаза, а рот расплывался в улыбке уверенной в себе дерзкой юной особы.

– Она же…

Матиас глянул укоризненно на дочку.

– То есть – Даша! Конечно, Даша! – тут же исправилась Тия. – Даша хорошая! Ты же сам это видишь?

– Вижу… – нежно сказал отец и кивнул.

– Даша не принесет нам вреда! – настойчиво добавила Тия и резво отпрыгнула от отца как ни в чем не бывало. – Слово древлина!

Матиас повернулся к Даше. Девочка застыла. Она ощущала на себе испытующий взгляд папы-древлина. У нее загорелись щеки и быстро заколотилось сердечко. Она ждала решения и глядела не моргая, пытаясь понять, о чем думает Матиас. Ей очень хотелось попасть в гости к древлинам, и всем своим видом она демонстрировала кротость и готовность быть хорошей-прехорошей, послушной-препослушной.

– Я не принесу вреда… – одними губами произнесла Даша, – честно-пречестно.

Матиас перевел взгляд на свою дочку, та в ответ быстро закивала головой, устроив фейерверк из огненных волос.

– Ну, хорошо! – сдался отец. – Слаб я сердцем перед такими принцессами.

Даша едва не подскочила до потолка от счастья, а Тия запрыгала на одной ножке вокруг отца.

– Я знала! Я знала! Я знала! – подпрыгивала она. – Я знала, что у меня самый лучший папа…

Малышка тут же спохватилась, остановилась и обратилась к Даше.

– Из древлинов, конечно! – Тия подмигнула подруге. – Твой папа тоже самый лучший! Да же?

– Конечно! – согласилась Даша. – Мой папа самый лучший!

И знаете, в этот момент Даша почувствовала всем своим маленьким сердцем, что это действительно так… Несмотря на все споры и разногласия, обиды и ссоры, несмотря на строгость, а иногда и несправедливость, и даже несмотря на чрезмерную требовательность, а порой и на невнимание, каким страдают все взрослые, Дашин папа был самым лучшим и любимым папой на свете. Да что на свете! Во всем мире! Он был единственным Дашиным папой! Она почувствовала и осознала это так явственно и ярко, и все благодаря маленькому существу из другого мира. Из мира янтарных человечков.

Все эти мысли и переживания пронеслись в душе девочки одновременно с движением ресниц. Даша моргнула, смахивая внезапную слезинку, и добавила:

– Самый-пресамый!

– Ну, вот! – немного сдавленным голосом отозвался Матиас, словно у него запершило в горле. – Теперь мы действительно можем отправиться к нам в гости.

– Спасибо… – растроганно произнесла Даша.

– Уй! – врезалась Тия со всем своим незатейливым задором. – Вы будете тут нюни-канюни размазывать или мы пойдем?

– Пойдем, пойдем, доча! – взял себя в руки Матиас и обратился к Даше: – Чтобы попасть к нам, тебе нужно взять тот большой янтарь… ну, который в шкатулке.

Даша с готовностью открыла ящик стола, достала шкатулку и осторожно извлекла «Янтарь большой как Солнце».

– Теперь зажми его в ладонях, приложи к груди и… – Матиас понизил голос до шепота, – …и закрой глаза.

Даша с послушным трепетом зажмурилась и затаила дыхание.