У одного моего хорошего друга был день рождения, и он вывесил в виш-листе желание «умных и интересных приключенческих книг». В приключенческих книгах я, как водится, ни в зуб ногой, поэтому спешно побежала на ЛайвЛиб создавать тему «Посоветуйте, пожалуйста», где среди советов доминировал именно «Террор». Вняла, заказала, была готова нести и решила одним глазком посмотреть, что же это за прелесть такая, что все советуют… И пропала на пару дней и ночей. Читала стоя, сидя, на ходу, заворачиваясь в тёплое одеяло, мёрзла от исходящего со страниц холода и искренне думала, что странице к шестисотой заболею цингой.
Потом книга всё-таки была подарена — читаю я очень нежно и аккуратно, так что не стыдно самому прочитать подарок раньше именинника (всё равно бы я её выпросила в первый же день). Ему был дан строгий наказ «Читать! Немедля!», после чего мы пару недель не виделись. А через пару недель собрались маленькой компанией у него на квартире, чтобы устроить «суповую вечеринку», хорошенько выпить и что-то там отпраздновать заодно. Сели на мягкие подушки, завернулись в большой плед, и я спросила: «Ну, как тебе?», внутренне боясь услышать «Фигня полная». И мне сказали: «Знаешь, я сейчас на пятисотой странице из почти девятисот. В аннотации написано, чем всё закончится. Но я так до сих пор и не знаю, чем же. Одна из лучших книг, что я читал». И дальше мы уже ушли в свой особый морозный мир под пледом, перемывая косточки каждому персонажу, покадрово разбирая любимые сцены, а я всё жутко завидовала, что у него впереди ещё четыреста страниц неизведанного текста «Террора».
Завершением всей этой сцены, которая, кстати, жутко раздражала всех остальных собравшихся, потому что ни про какого Дэна Симмонса они не слышали, стало торжественное распитие «Курска». Знаете, что такое «Курск»? Наливается полный шот виски (у нас в тот день виски не было, пили ром), ставится на кончики пальцев и просовывается в перевёрнутую большую пивную кружку, так чтобы можно было поставить рюмку на дно и перевернуть кружку, не расплескав ни капли. Это сама подлодка. Затем кружка со стоящей внутри перевёрнутой рюмкой-шотом заливается пивом. Это море. Ваша задача — поднять «Курск» со дна. Когда пьёшь из кружки, то рюмка потихоньку приподнимается, издавая забавный бульк и добавляя всё больше и больше крепкого алкоголя в пиво, так что последние глотки — это уже чистый виски/ром (или что там ещё взбредёт в голову). Кружка опустошена, «Курск» поднят. В этот раз вместо него мы поднимали затонувших «Террор» и «Эребус» (мне достался «Эребус»), выпивая каждый тост-глоток за одного из персонажей.
А ещё через пару недель я случайно попала в гости на ночь к человеку, с которым у меня отношения немного натянутые. Сидели друг напротив друга, молча тянули чай, начать разговор было не с чего… Тут я вспомнила, что они знакомы с этим самым получившим от меня книгу именинником, поэтому я решила рассказать о подарке. «Вот, подарила ему прекрасную книгу… Просто потрясающую… Дэна Симмонса». «Погоди, не «Террор» ли, случаем?» «Именно!»
В общем, через десять минут вместо распития чая в молчании по разным углам стола мы уже поднимали со дна «Террор» и «Эребус», сидя под одним тёплым одеялом.
Папу похоронили в субботу.
Страшная статистика Ковида стала личным горем нашей семьи. Ужасным ударом.
⠀
Дни стали кошмаром: выбор гроба, венка, креста, встреча с агентом, поездка в морг за вещами (папа забыл взять с собой в больницу очки, но не забыл ридер и плеер для аудиокниг), встреча с копщиками. Всё то, что я думала не коснется меня еще много лет. Папе было всего 63 года.
⠀
За последние дни я узнала многое, чего не хотела бы знать: что от слез, когда рыдаешь 12 часов подряд, бывают на щеках синяки, что батюшки иногда отказываются отпевать даже закрытый гроб, что очереди из скорых в Вороновскую инфекционную нет, но есть очередь из Ритуалов, что ноги могут подкашиваться, даже когда лежишь.
⠀
Теперь я точно знаю, что у Елизарова в «Земле» написана чистая правда. Методичка о похоронах в России.
⠀
Были рядом хорошие люди, были порядочные. Были и те, кто выбрав самый уязвимый момент - когда закапывали могилу, и все стояли оглушенные - начинали торговаться “хорошо бы, этсамое... накинуть еще”. Ну да Бог им судья.
⠀
Самое страшное еще впереди: разбирать вещи у папы в квартире, где все осталось так, словно он вскоре вернется. Аккуратно лежат в коридоре ключи от машины, висят его куртки на вешалке. Такие родные. И я пока не представляю, как я буду это делать. Все силы сейчас уходят на то, чтобы просто дышать. И даже это больно, потому что каждый вдох отдается мыслью “больше никогда, никогда, никогда…”
⠀
Я думала о том, какие книги могут принести облегчение. С какими можно разделить скорбь утраты. Напишите мне, если знаете. Помню, смерть кота я прожила вместе с «Кладбищем домашних животных». Этот роман примирил меня с мыслью, что любовь - это и умение отпускать. А сейчас я нашла утешение в маленькой книге, которую подарил мне батюшка после отпевания. Несколько страниц из нее сейчас мое спасение, моя кислородная маска.
⠀
Папа был больше, чем отец. Он был настоящим другом. Соратником. Опорой. Верным помощником.
⠀
Царствие тебе Небесное, мой дорогой. И я верю, что там есть рыбалка. Зимняя, как ты любишь.
⠀
А я должна научиться жить без тебя.
Пока плохо получается.
⠀
Мне придется привыкать говорить о тебе в прошедшем времени.
Но о любви к тебе всегда в настоящем. Всегда.
Говорить с моей свекровью о книгах - это особое удовольствие. Она от природы очень эмоциональный и артистичный рассказчик. Если она в электричке или автобусе по дороге с дачи включает режим “удивительная миссис Мейзел”, то выходит оттуда чуть ли не под аплодисменты. Стендап в её лице потерял великую актрису.
Так вот, она обожает читать. Я часто приношу ей свои книги, которые по моему мнение могут быть ей интересны. Какие-то нравятся больше, какие-то меньше, а кто-то становится любимчиком. О них сегодня и расскажу цитатами из её прямой речи.
Каштановый человечек.
«Мариша, это какой-то кошмар. Я забросила все дела, бегом в магазин, чтобы быстренько что-нибудь приготовить и снова за книгу. Можно мне ещё такой расчлененки?»
Тень за спиной.
«Ты знаешь, я с ней не расстаюсь. Вчера ездила к сестре и взяла книгу с собой. А она же толстая такая! Но я с ней неразлучна. Как там этой девчонке достается, а! Вот же сволочи какие! Украли у нее лист из протокола, паразиты!»
Пациент особой клиники.
«Это просто ужас какой-то. У тебя есть еще? У меня скоро огород, но какие могут быть грядки, когда у меня тут такие книги от тебя!»
Там где раки поют.
«У меня есть блокнот, в который я записываю названия прочитанных книг и пару слов и своих впечатлениях. Иногда пишу просто - хорошо, интересно, скучновато. А про эту написала - восторг! Мариша, боже мой, какая же книга! Когда читала про суд, у меня аж сахар подскочил! Я замеряла! 6,8! Дочитала и обцеловала её всю!»
Вот такая она у нас удивительная миссис Флёрова. Пора для нее заводить отдельную рубрику.
Неужели никто еще не рассказал свою историю об этой книге? Мне казалось, что таких как я тогда были сотни... Правда, это очень личное. Но прошли годы, и я готова рассказать об этом... Одна из самых моих историй.
Это были летние каникулы, да к тому же воскресенье. Поэтому подъем как по будильнику в 7:00 утра был просто фантастическим, если не знать, что этот день действительно фантастический. Конец истории длиной в 10 лет. Тогда - больше, чем половина моей жизни.
Сбросив весь сон я включила телевизор и жадно уставилась в экран. Гарри жив! Стало легко и радостно. Я схватила телефон и произвела массовую рассылку, состоящую из этих двух слов. Одно из ответных сообщений звучало так *без сохранения грамматики и орфографии автора)*: "Я уже знаю. Смотрела новости в 5 утра и отправила тебе сообщение в инэте. Только ты наверно удали его. Зря я". Но моя "любознательность" не могла выдержать этого.
Так я увидела ЕГО - первый, из десятка пересмотренных мною в тот день списков с погибшими в 7 книге. У меня был жуткий поминутный интернет, в котором дико медленно грузился текст, не говоря уже о картинках и поэтому мои поиски истины затянулись часов до 10 утра. И вот тогда я поняла страшную правду.
Она убила Ремуса и Тонкс.
Ведь у всех, есть любимые герои. Пусть не в "Гарри Поттере", а, например, в любой другой книге. Ведь и с вами было такое, что привязавшись к кому-то, состоящему из бумаги и слов, через несколько дней или даже часов ты читаешь, о том, что погиб такой близкий тебе герой. Сам того не понимая, ты сидишь и стираешь размазанную по щекам тушь. А мы провели вместе годы. Сколько лет прошло с выхода «ГП и УА», где появился этот добрый, мягкий, отзывчивый герой? И все это время я любила его. А потом полюбила и Тонкс, которая принесла ему счастье *ведь капелька радости от ее любви должна же была быть*. И вот - смерть.
Я не плакала размазывая слезы по щекам. Я кричала.
Это был первый человек, который ушел из моей жизни. Я провожала его целый день: сначала, не веря в происходящее, читала со словарем английский эпилог, потом пила валерьянку, переписывалась и перезванивалась с людьми... Помню, как у меня тряслись руки. День как в тумане.
Конечно, я не стала ждать официального перевода. Еще бы, полгода в неведение КАК это случилось - перебор для детской психики)) Я читала почти со скоростью перевода - в 23:00 четверга он был полностью выложен, в 5 утра я закончила чтение.
Я ходила туда-сюда по кухне и представляла, каким бы был этот пир, если бы все были живы. Как близнецы кричали, как Молли душила в объятьях вернувшегося Перси, как Дамблдор произносил свою речь... Да, я опять плакала. ДА, я не могла смириться со всем, что произошло. Это так естественно, но так нечестно...
***
Эти переживание – обычное дело, для тех, кто прошел тысячи страниц с Гарри. И эта паутина из далекой Великобритании, с Тисовой улицы, из величественного замка, спрятанного где-то к северу от Лондона, протянута почти в каждый дом, в миллионы квартир. Только это не та паутина, которую плетут в укромных уголках паучки, а другая: паутинки мыслей, которые попадают в каменную чашу Омута Памяти, чтобы быть с нами всю жизнь…
В прошлом году случилось в моей жизни событие, о котором девочки грезят и мечтают с самого детства (не все, конечно, но преимущественно так оно и есть). Речь пойдет о свадьбе. Мы с моим, теперь уже законным мужем, решили как-то не сильно увлекаться собственно самим банкетом, а вместо этого поехать куда-нибудь отдохнуть. Родители повздыхали, конечно, что троюродная тетя из Саратова опять не приедет в гости, но смирились с этим.
И вот после скромной церемонии и небольшого праздничного ужина в кругу самых близких людей, мы с чемоданами отправились в славный, теплый и яркий город Сочи. Купаться и жарить тела на солнышке - это не совсем про нас, поэтому в культурной программе значились прогулки, поездки в горы, Олимпийский парк и все такое прочее. Заселились мы, значит в номер, и пошли довольные осматривать местные красоты.
Прошло два дня и на этом прогулки закончились. Мы с мужем одновременно заболели, да настолько сильно, что весь оставшийся отпуск вынуждены были сидеть в номере. В холодильнике стояла праздничная бутылка вина, но мы строго ограничивали себя горячим чаем, супом из местного ресторана и бананами. Через день я прочитала все те книги, что взяла с собой и начала ворчать, что от безделья начинаю сходить с ума. Электронные книги читать не хотелось, потому что цель в отпуске была максимально отдохнуть от мониторов и планшетов, которых и на работе хватает за глаза. Да и бумажные книги я люблю как-то больше.
И вот, собрав все силы, я пошла в местный супермаркет (книжных магазинов поблизости не обнаружилось совсем). На полке с книгами все места занимали "заманчивые" произведения с названиями "Райские врата", "Любовь через тернии и слезы", "Печальные слезы камелий" и что-то подобное. И вот в самом углу на одной из полок я увидела что-то необычное. Это была толстая книга, с темной и гладкой обложкой, ни автора, ни названия я до этого дня (к своему стыду) никогда не слышала. Аннотация завораживала и манила узнать что же там за история. Не долго думая я купила эту книгу и побежала обратно в номер.
Так в моей библиотеке появился "Террор".
Что еще добавить в конце. Это было очень впечатляюще: лежать в номере в одном из самых теплых городов нашей страны, слышать как шумит море, бороться с температурой посредством замораживающего эффекта от этой истории. Книга, которая попала в руки при таких странных обстоятельствах, в совсем неподходящее время и место, стала для нас чем-то очень важным и значимым.
Ну а на вопрос, как вы провели свой медовый месяц? Я всегда задумываюсь и отвечаю, ну как-как, ну там был "Террор" и много страдающих от холода и страха мужчин. Знакомые недоумевают, а муж тихонечко посмеивается.
На прошлой неделе мне довелось побывать в совершенно особенном и невероятно ужасном месте - в мемориальном музее, который находится на месте созданного в 1940-м году гитлеровцами концентрационного лагеря Аушвиц. Место воистину вселяет страх и ужас. И хотя я была там в прекрасный, зеленый, солнечный и теплый майский день, мороз пробирал меня непрестанно.
А еще мне вспоминалась все время одна-единственная книга - "Мальчик в полосатой пижаме" Джона Бойна. И уж, понятное дело, вспоминала я ее не потому, что она произвела на меня неизгладимое впечатление таким точным описанием этого страшного места. Еще долго после возвращения в отель меня передергивало от одного воспоминания о том, какими бессовестными и аморальными могут быть наши современники, и очень хотелось предоставить Бойну возможность недельку пожить в описанном им с такой бездарной наглостью месте.
Джон Бойн никогда не был в Аушвице.
Джон Бойн всегда хотел заработать легкого бабла.
Джон Бойн никогда не думал о том, скольких людей он может ранить своим дрянным повествованьицем.
Джон Бойн всегда знал, что Холокост - это верняк, на него народ купится.
Джон Бойн - козел, написавший дрянную книжонку, не знающий ничего о том, что описывал, не представляющий, как выглядела территория лагеря, не знающий ничего о том, что извращал и перевирал в угоду собственному обогащению.
Конечно, я понимаю, что мои слова отличаются чрезмерной эмоциональностью и даже могут задеть чувства тех, кто поставил положительную оценку книге. Но, если честно, мне плевать на это с высокой горы. Потому что это все - правда. А тем, кто сомневается, советую отправиться в польский городок Ошвецим (Освенцим - это наше изобретение, а поляки зовут свой город именно так) и проверить, соврала ли я хоть в чем-то.
Многим или из нас повезло в своём детстве иметь прекрасную бабушку или, при хорошем раскладе, даже двух. И часто ли вам встречаются книги про взаимоотношения бабушек/дедушек и внучат? Определенно, нет.
Читая эту историю, хочешь-не хочешь, ты будешь вспоминать свою юные годики и поминать добрым словом свою родненькую и любимую бабулю! Моя прожила довольно нелегкую жизнь, но всегда была окружена любовью и дочерей и внучек, мне жалеть не о чем. Только лишь о том, что так мало довелось с ней побыть и узнать её, ведь я самая младшая в своей семье.
В детстве бабуля казалась мне лесной волшебницей. Когда бы я ни спросила, но в её сумочке всегда "пылилась" одна-другая конфетка/мармеладка/зефирка. Признаюсь, я не могла понять, как это возможно. При этом она всегда сначала говорила, что у неё всё закончилось, но стоит всё-таки прошерстить сумочку, и, вуаля, откуда ни возьмись появлялась долгожданная сладость!
Книга вновь всколыхнула во мне массу воспоминаний, и теперь, когда уже моя мама дважды бабушка - мы с сестрой прививаем детям ценность, любовь и необходимость заботы к той, кто любит их (нас), наверное, еще более беспрекословно и навечно! Любите своих бабушек и дедушек! Они - наша драгоценность, отпущенная на короткое время!
До первого января я еле доползла. Все дни декабря я чувствовала себя мишенью для задач, которые летели в меня со всех сторон, как дротики и хоть бы один мимо. Праздники представлялись спасительным рехабом от многозадачности, но без книг. Пропустив через себя километры текста по работе, мне показалось, что я разучилась читать.
Я, как жар-птица оземь, хлопнулась на диван и забывалась в сериальном угаре и беспорядочном сне. Как при болезни меня хватало только, чтобы доползти до кухни, заварить себе чай и почистить мандарин, но это уже прямо на пределе возможностей.
Как-то утром я решила прочитать первое предложение нового романа Анны Матвеевой. Одно предложение. Только одно. Как микстуру, которую надо принимать по каплям, я решила возвращать себя в чтение по буквам.
Читаю: «Я некрасива и знаю это».
Пришла в себя за столом над блокнотом, в котором рисовала генеалогическое древо Ксенички Михайловны Лёвшиной, потому что незамедлительно запуталась в её бабушках и прочей родне. Разобраться в них вдруг стало очень важно. Потом я еще скажу себе за это спасибо, когда, разобравшись с родственными связями Лёвшиных, выйду на стрежень романа, охватившего почти столетие.
У Матвеевой исключительный слух к женским судьбам и характерам. Исключительный.
«Каждые сто лет» — восхитительно несовременный роман. Он выше всех повесток, тенденций и новой этики. Он другой. Он о, казалось бы, простом, но на самом деле о вечном. Он о двух женщинах, которых разделяет столетие, но это не мешает их судьбам проникнуть друг в друга. Он о юности, ошибки которой артритными узлами скручивают взрослую жизнь. Он о долге, который горбом давит на спину и мешает дышать. Он об одиночестве в родной семье. Он о маньяке и безумии, которое расплылось вокруг него черным пятном на несколько поколений.
Один раз я поймала себя с романом в постели в 4 часа утра. Я провалилась в него и потеряла счет времени. А потом он вдруг стал важнее всего: сериалов, соцсетей и телефона. Я отмахивалась от них страницами дневников Ксенички Лёвшиной и Ксаны Лесовой.
Как Новый год встретишь… Хорошо бы.
Я встретила его дивным романом с романом.
Многие, кто пишет тексты - любые - будь-то школьное сочинение, обзор на фильм или пост для блога, знают, что вдохновение - это как волшебная пыльца, как энергетик для мозга, как джекпот идей. Это когда ты не выжимаешь из себя слова по буквам, а оказываешься в сверкающем водопаде безупречно согласованных между собой предложений.
Не знаю у кого как, а моё вдохновение очень обидчивое и своевольное. Я могу неделями приманивать его различными ритуалами (и иногда они даже срабатывают), но самые яркие наши встречи происходили спонтанно и заставали меня врасплох. Наученная горьким опытом, я приспособилась - нет, не ловить. Подчиняться. Если ее светлость решила ко мне заглянуть, я хватаю ручку и покорно записываю всё, что она милостиво принесла в этот раз независимо от того, сколько на часах времени. Мои домашние уже не удивляются, если я срываюсь с кровати в 4 утра или наоборот не сплю до рассвета, а потом через час сна снова подскакиваю ради нескольких новых слов в блокноте.
Был случай, когда я так не сделала и горько пожалела. Теперь я послушный солдат, который получив приказ действовать, не рассуждая хватает карандаш и пишет.
Дело было ночью. Я прочитала «И повсюду тлеют пожары», и книга жила во мне эхом своих слов. Довольно долго я была не готова говорить о ней, но однажды между сном и явью мне приснился первый абзац отзыва на нее и он был идеальным. Идеальным. Я успела подумать - да, это то, что надо, с этой ниточки можно раскрутить весь остальной текст. И уснула. Блин, я уснула! Стоит ли говорить, что утром из этого абзаца я не помнила ровным счетом ничего, осталась только горечь от потери чего-то важного и нужного мне. Потом я много недель не могла начать этот текст. Все попытки казались жалкими по сравнению с той упущенной идеей. В итоге отзыв всё-таки появился, но урок я усвоила хорошо: лови момент, а блокнот и карандаш держи рядом с кроватью.
Когда я была маленькой девочкой, то производила ну очень хорошее впечатление. Особенно, на взрослых. Они вообще любят вежливых, не противоречащих им деток. Но жизнь, судьба или лабуда всегда предоставляют шанс первый раз сказать НЕТ и прослыть нахальным, бессовестным *зацензурено*. А вот воспользуетесь вы им или нет — дело ваше. Сугубо и исключительно.
Мое первое действительно серьезное НЕТ случилось лет в пятнадцать, когда некая учительница начальных классов, которую я видела в школе, но фактически не знала, решила, что я должна дать ей некий журнал с картинками. На почитать. Конечно, я сразу поняла, что больше не увижу свою драгоценную макулатуру. Поэтому внезапно даже для самой себя ответила: НЕТ.
Тетя неистово изумилась и попыталась задавить меня живым весом и педагогическим авторитетом. Но я выстояла под ударами тяжелых орудий и снова, и снова отвечала: НЕТ. Рядом со мной была подруга, которая уже опосля отбитой атаки рассказала, что я посмела отказать огого какой учительнице. Короче, воспоминания детей, учивших у нее, были совсем не радужные.
И вот опосля этой мерлехлюндии я как-то резко осознала и уложила в голове:
Нафиг, нафиг хорошее отношение всяких непонятных теть, дядь и вообще, если через этот сомнительный приз тебя пытаются поиметь во всех смыслах, манипулировать тобой или забрать твой журнал. Журнал, черт возьми!!! Ну, ты же такая милая девочка, а давай-ка мы тебя скушаем, то есть сожрем и не подавимся, и взамен будем иметь о тебе сильно-пресильно хорошее мнение.
Спасибо, но за такие цены мне никакой симпатии не надЪ. Короче, да здравствует волшебное слово НЕТ.
