5

Марина Левицкая, дочь украинских иммигрантов в Британии, пыталась, по собственному признанию, написать серьёзную книгу "about human condition" и поэтому была удивлена тому, что A Short History of Tractors in Ukrainian воспринимают прежде всего как произведение юмористическое. Ещё больше удивляет её отсутствие украинского перевода при том, что уже существуют переводы на несколько десятков языков мира. В Украине вообще роман многим показался "наездом" на украинцев, особенно в плане создания образа современной украинской женщины. Видимо, многих кольнул образ Валентины, "пушистой розовой гранаты" из Тернополя, врывающейся в жизнь семьи украинских иммигрантов с целью заполучить мужа, паспорт, машину и "цивилизованную" плиту. Старый вдовец, в прошлом украинский интеллигент, а нынче британский пенсионер мистер Маевский не может устоять перед очарованием её крашенных золотых локонов и бюста "как у Венеры Боттичелли". А украинцы, видимо, не могут устоять перед соблазном обидеться и сказать "нет, мы не такие".

Дальше...

И многие из нас действительно не такие, однако наивно было бы отрицать наличие в украинском менталитете хищничества, которое олицетворяет Венера Тернопольская. И поиск "западного" мужа - это лишь частное проявление. Не пуганная феминизмом Украина (а если и пуганная, то пока ещё очень слабо) до сих пор взращивает армии женщин, цель которых - охота на мужа, а тело и разум - инструменты для достижения цели. Мне порой казалось, что Марина Левицкая перегибает палку, изображая Валентину, но потом вспоминались дамы, которых мне доводилось созерцать в очередях за визой в Британское посольство в начале 2000-х, и как-то всё сразу становилось на свои места.
Так что, надеюсь, украинские переводчики всё-таки возьмутся за этот роман, потому что украинцам его прочитать полезно (хотя многие уже прочли в русском переводе). Однако храбрецам придётся несладко: надо будет решать, как передавать на украинский несколько вариантов "immigrant English". Мистер Маевский говорит с нарушениями грамматики, плохо чувствует английскую лексику, произносит некоторые английские звуки "по-славянски" (v вместо w) и вставляет в речь украинские слова. Его старшая дочь, Вера, родившаяся в Украине, говорит гораздо лучше, но порой делает ошибки в произношении. Младшая дочь, Надежда, от лица которой ведётся повествование, говорит фактически на аутентичном английском, но, как рассказчик, вставляет украинские слова для обозначения реалий - иногда с объяснением, иногда - без (вот интересно, как это воспринимает британский читатель). Валентина говорит на примитивном английском, грамматика ей неведома вообще. Передавая это, нужно ещё и сберечь юмористический эффект. Кажется, на любой другой язык это перевести легче, чем на украинский. Но мне очень любопытно, что выйдет (если выйдет).
И всё же главное в книге, на мой взгляд, то, что Марина Левицкая постаралась вложить туда нечто серьёзное про human condition - и это выходит за рамки проблем украинских иммигрантов и вариаций на тему английского языка.Ведь роман на самом деле посвящен двум большим вечным вопросам. Первый из них - поиск смысла(или смыслов) в своих корнях, происхождении, истории. Этим в книге занимается Надежда, раскрывая шаг за шагом историю своей семьи в контексте украинской истории - революции, коллективизации, репрессий, голода 30-х годов, войны, эмиграции... Ей предстоит найти несколько скелетов в семейном шкафу (а как же без них), а также научиться понимать свою старшую сестру, Веру, Big Sis. Как водится, узнавая историю, она её переписывает, перерассказывает, создаёт свой личный палимпсест. А её отец создаёт свой - он пишет историю тракторов на украинском языке, прячась в ней от своей собственной истории, а порой угадывая и тут взаимосвязь. Или приписывая? Так роман получает название, а заодно и записывается в метапрозу, пожалуй, даже в historiographic metafiction, от чего (по крайней мере для меня) он становится ещё интересней.
А вторая вечная проблема, затронутая в романе, - это Старость. Присмотритесь к Николаю Маевскому и вы увидите ещё одно воплощение архетипа Короля Лира. Тут и две "злые" дочери есть: противоречивые Вера и Надежда, ревниво делящие наследство своей умершей матери и считающие, что они лучше знают, как нужно поступать отцу. Но отцу уже за 80, он упрям и вспыльчив, но при этом легко раним и беспомощен, особенно когда Венера из Тернополя становится откровенно агрессивной. Тут уж недалеко и до приступов безумия, прогулки в грозу и сбрасывания одежд под дождём. Разве что у мистера Маевского они примут свою специфическую форму, а монологи будут в основном про тракторы... В своей обнаженной старости он и смешон, и безусловно трагичен. Тут я соглашусь с теми, кто считает, что книга вышла скорее печальная, чем "mad and hilarious", как пишут на обложке. Парадоксальность старости, с её перетеканиями из мудрости во второе детство, показана там очень глубоко. Кто он, этот смешной старик Маевский, инженер, интеллигент, националист, дезертир, эмигрант, изобретатель, влюбленный поэт, гений, старый маразматик?
Цитируя Надежду,

"Genius or bonkers? I have no idea"