Точнее всего определяет человека амплитуда времени, в котором его дух существует, продолжительность колебания маятника, единственно этому человеку принадлежащего, им управляющего, отсчитывающего его главный срок. Есть люди и вообще без главного срока. Время у них измеряется только удовлетворением плотских желаний: был голоден - насытился, желал женщину - овладел ею, хотел разбогатеть и разбогател. В главное время всё это не входит. Всё это - плесень на поверхности времени. И когда плесенный человек умирает, он превращается в ничто. Даже не в прах; ведь из праха образуется дерево, травинка, по-иному, на ином языке природы выражающие сущность, красоту, пусть при жизни человека никак не материализовавшиеся. /.../
Есть люди с очень коротким колебанием маятника; не увидишь, не уследишь, - говорил Р. - Но какой бы краткости ни было колебание - оно существует. Человек погладил безутешно плачущего ребенка, тот улыбнулся, счастье вернулось к нему, как снова садится на ветку согнанная птица. И всё! И если даже ничего больше не вместилось в отпущенный срок, сделанное тобой вошло в главное время Земли... А есть люди с не охватимым взглядом колебаниям маятника.
- Вы понимаете? - спрашивал Р. - Вы понимаете?! Нет, вы должны понять. Не сегодня, так завтра это к вам придет. Ничего, если только в старости: жизнь измеряется высшей ее точкой, а не низшей.