Русское фэнтези — цитаты из книг — стр. 2

Я раньше сердилась на него: он бывает невнимателен ко мне, холоден, если устает. Но подумала как-то: это ведь самое сложное - заботиться друг о друге в мелочах каждый день, не ожидая ничего взамен. У меня так не получается. Тогда имею ли я право требовать от него того же? Ему и так пришлось столько сломать в себе, чтобы…

Она вдруг подумала: а что они с Иваном пережили вместе? По-настоящему вместе? По сути, ведь они не пускали друг друга в свои жизни. Ничем не делились. Она закрывалась от него, он злился и был холоден с ней и имел на это право.

Чтобы заполнить тишину, Василиса рассказала, как Сокол полчаса орал в кабинете Баюна, что он возглавляет Отдел магической безопасности, а не занимает пост няньки для чересчуз любопыных иностранцев, и Баюн ему это даже позволил. - Надо выговориться человеку, - задумчиво изрек Баюн, когда Сокол вышел и зашла Василиса. - Ну…

В: "Кош, я понимаю, что ты бессмертный и ничего не боишься, но, кажется, после сегодняшнего Баюн всерьез задумал тебя убить".К:"Сижу в процессе, задыхаюсь от тупости представителя истца и уже не так уверен в своем бессмертии". К:"Все стало совсем плохо, пусть Баюн поторопится".

Невозможность помочь мучила его. Он мог бы сказать, что теперь она в безопасности и такое больше никогда не повторится, но их доверие строилось именно на том, что они друг другу не врали.

- Темные... Знаешь, что с вами не так? Вы просить не умеете, думаете, если просто попросите, то вам обязательно откажут, или потребуют что взамен, или предадут в процессе. По себе, наверное, судите. Но будь мир устроен так, он давно бы рухнул.

Свобода... Все, что было нужно Василисе, - это свобода. И тот, кто не станет на ее свободу посягать. И при этом сумеет позаботится о ней. Чем лучше он заботился о Василисе, тем щедрее она делилась теплом.

- А мне не нужна его любовь! - закричала в ответ Василиса, и если и были в ней до этого какие-то сомнения в этом, то теперь их точно не осталось. - Не нужна, - повторила она уверенно и тихо. - Он дал мне нечто более важное. Он оставил мне свободу и научил ею пользоваться.

Иногда одному приходится потерпеть, и это нормально. Ненормально, когда терпит кто-то один и постоянно.

- Я хотела спросить, как ты можешь оставаться с Данилой, если он не может тебя любить, - выпалила она. Божена нахмурилась, но в хмурости этой не было злости или гнева - скорее, она просто задумалась. - Не может любить... - повторила она так, словно пробовала эти слова на вкус, а потом покачала головой. - Из года в год…

Василиса терпеть не могла врать, но на ее счастье жизнь с Кощеем и работа в Конторе научили ее, что правду можно преподнести разными способами.

- Может, мне тоже дома отсидеться? - безо всякой надежды поинтересовалась Василиса. - А то я кругом обложена тёмными магами, авось и меня в чем заподозрят. Баюн недовольно фыркнул. - Займись на досуге бисероплетением, навяжи себе светленьких амулетиков. Отобьет весь темный фон.

- Зачистки - это, конечно, замечательно, но как же он [Баюн] сам? - В смысле? - непонимающе вскинула брови подруга. - По-твоему, в нем есть что-то светлое? - Ну что ты, Василиса. - Варвара снисходительно улыбнулась. - Наше начальство сущий котик, у него лапки. Разве тут можно к чему-то придраться?

Там было тихо и спокойно. Но спустя целую жизнь в этом мире, теперь, когда ей стало не от чего бежать, Лес Василису пугал. В свое время она укрылась в нем, желая спрятаться ото всех и от самой себя, от того, кем она стала. Сейчас же хотелось жить, даже если бывает больно, и снятся кошмары, и чувство вины порой не…

- Всего лишь дети! - передразнил Кощей и откинулся на спинку кресла. <...> - О, поверь, почти всегда всё начинается с всего лишь детей. С испуганных, обиженных, жаждущих справедливости детей, которые способны делить мир лишь на черное и белое.

В каждом из миров есть темные стороны, но даже они не лишены света, – угрюмо проговорила я. – И то, что для вас кажется чуждым и неправильным, для меня стало частью жизни и жизни любимых мною людей.

Во-вторых, для тебя, Агнес, я бы выбрал совсем иного рода пытку, которая нам обоим доставила бы безграничное удовольствие, – блеснув заостренными зубами, с вызовом бросил король, и у меня задрожали колени – но не от страха, а от разлившегося внизу живота горячего желания.

Она не хотела, чтобы в её век происходили переломные исторические события. Ей хотелось просто дожить свою жизнь в той реальности, к которой она успела привыкнуть.