Красавица и Чудовище. Другая история Белль

Зачарованные обитатели

Белль рыдала, скорчившись на полу тюремной камеры.

Она почти верила в тот миг, что стоит ей закрыть глаза и очень громко закричать, то все это исчезнет. Все равно происходящее так нереально: замок, чудовище, ее заточение… Наверняка она просто заснула, пока читала одну из страшных историй, от которых ее предостерегал отец, и теперь ей снится кошмар.

Однако пол под ее коленями был холодным, как лед, и мокрым от слез.

Нет смысла отрицать очевидное.

Придется навсегда оставить мечты сбежать из скучной деревеньки, в которой она выросла, придется отказаться от путешествий; она проведет остаток своих дней в цепях, заточенная в темной камере, всеми забытая и покинутая. Белль на секунду задумалась, будет ли Гастон искать ее, снарядит ли спасательную группу после истории со свадьбой.

«Я больше никогда не увижу папу».

Белль подскочила, бросилась к одному из окон и прижалась лицом к холодной каменной раме. Внизу по двору ползло, точно огромный жук, нечто, похожее на бесколесный экипаж, очень грязный и старый. Белль ахнула при виде странной штуковины. Внутри находился ее отец, он изо всех сил пытался открыть дверь: девушка мельком увидела его искаженное отчаянием лицо. Потом ворота сами по себе распахнулись, и экипаж уковылял в лес, унося невольного пассажира.

Белль скорее не увидела, а почувствовала молчаливое присутствие Чудовища. Вообще-то жуткий хозяин замка наводил на нее ужас, но сейчас даже страх отступил под напором отчаяния.

– Ты даже не дал мне с ним попрощаться, – прорыдала она, не отводя взгляда от окна. – Я больше никогда его не увижу.

Раздался какой-то странный звук, словно Чудовище шаркало ногой по полу.

– Я… – Оно кашлянуло. – Я покажу тебе твою комнату.

От удивления Белль проглотила слезы. Верно ли она расслышала?

– Мою комнату? – переспросила она, поднимая глаза. – Но я думала…

– Хочешь остаться в башне? – нетерпеливо зарычало Чудовище.

– Нет, конечно, нет, просто…

– Тогда следуй за мной!

Мощным грациозным движением Чудовище развернулось и быстро двинулось вперед, сжимая в передней лапе подсвечник. Если приходилось спускаться по лестнице, оно опускалось на все четыре лапы и передвигалось прыжками, если нужно было идти по коридору, освещая путь, – опять шагало на задних. При этом двигалось оно неестественно и странно, как пудель, шагающий на задних лапках.

Выбора у Белль не было, к тому же она ужасно устала. Пришлось идти следом.

Какое-то время они шли молча, тишину нарушал лишь звук шагов девушки.

– Я… – Чудовище снова кашлянуло. – Надеюсь, тебе здесь понравится.

Что?

Оно надеется, что Белль здесь понравится? Разве она гостья? Довольно странное предположение, учитывая, что она пленница. Этот монстр беседовал с ней почти как человек. Человек, с которым можно договориться. В душе Белль вновь проснулась надежда.

– Простите? – вежливо переспросила она.

– Этот замок теперь твой дом, поэтому можешь ходить куда угодно. Кроме западного крыла.

– А что находится в западном крыле?

Очевидно, она слишком быстро понадеялась на лучшее.

Чудовище повернулось к ней и обнажило клыки.

– ЗАПРЕЩЕНО!

Белль отскочила к стене. При виде огромной распахнутой пасти ей пришли на ум истории про христиан, которых древние римляне бросали на съедение львам. В последний раз издав низкое горловое рычание, Чудовище резко отвернулось и продолжило спуск по лестнице.

Белль неохотно потащилась следом. А разве у нее был выбор?

Упоминание о западном крыле свело разговор на нет, и дальше они шли по темным коридорам молча. Девушка пыталась смотреть по сторонам, не впадать в панику и отрешиться от мысли, что направляется в улучшенную версию тюремной камеры следом за существом, способным сожрать ее в один присест.

Величина комнаты поразила Белль. В центре находилась прекрасная кровать с балдахином и выглядела так, словно на нее постелили свежее белье не далее как этим утром. За толстыми бархатными занавесями скрывались оконные ниши, в которых лежали мягкие подушки, дабы с удобством сидеть и посматривать наружу.

Рядом с кроватью высился позолоченный гардероб размером с их домашнюю кладовку. Стены украшала причудливая роспись и покрытые штукатуркой медальоны. По всей комнате были расставлены позолоченные подсвечники, и Чудовище зажгло свечи от пламени свечи своего канделябра. Вскоре комната приобрела очень веселый и уютный вид.

Чудовище, не говоря ни слова, выскочило обратно в коридор, словно не зная, что сказать.

Белль тоже не представляла, о чем тут можно говорить. Сказать «спасибо» не поворачивался язык – не благодарить же тюремщика.

– Э-э-э… если тебе что-то понадобится, – прорычало Чудовище неуверенно, – мои слуги тебе помогут.

Слуги? Какие еще слуги? До сих пор Белль была уверена, что, кроме нее самой, отца и Чудовища, в замке нет ни одной живой души. Неужели ее пленитель не только чудовище, но еще и безумец?

– ТЫ ПРИСОЕДИНИШЬСЯ КО МНЕ ЗА УЖИНОМ! – проревело вдруг Чудовище. – Это не просьба!

С этими словами оно стремительно развернулось и умчалось во тьму коридора, захлопнув за собой дверь.

Как ни старалась девушка держать себя в руках, этот громкий звук стал последней каплей – она опять разрыдалась. В ее смятенном, утомленном разуме нарисовались две сюрреалистичные картины: «маленькую девочку наказывают в ее комнате» и «запуганная узница чудовища».

Вдруг она услышала тихий стук в дверь.

Какой-то подозрительный звук, люди так не стучат.

Слишком слабый – даже если предположить, что за дверью немощный старик.

Почти робкий. Разве что стучали когтем?

Какие еще ужасы и тайны принесет ей эта ночь?

Белль глубоко вздохнула и заставила себя встать.

– Кто там?

– Это миссис Поттс, дорогая. Домоправительница.

Ага, все-таки тут есть другие люди, помимо ее самой. Немного приободрившись, Белль пригладила волосы и постаралась принять представительный вид. Возможно, она найдет немного утешения в…

– Я подумала, что вам захочется выпить горячего чаю.

У Белль едва не остановилось сердце.

Голос шел снизу, от самого пола.

В комнату, передвигаясь прыжками, проследовали фарфоровый чайник, сахарница, молочник и чашка – ни дать ни взять позвякивающая фарфоровая армия. Чайник задрал вверх фарфоровый носик и заговорил – или заговорила?

Белль отшатнулась и налетела на гардероб.

– Вы-но-вы-же… – запинаясь, пробормотала она.

– Осторожнее, – сказал гардероб глубоким женским голосом.

Белль отскочила от шкафа и упала на кровать.

И тут же с нее спрыгнула, придя в ужас от мысли, что и кровать вдруг заговорит.

– Это просто невозможно, – прошептала девушка. Неужели из-за нервного потрясения у нее начались галлюцинации?

Почему-то в существование Чудовища верилось охотнее, чем в говорящую мебель.

Госпожа-чайник невозмутимо наливала свое содержимое в чашку. Потом заговорила, слегка побулькивая:

– А ну-ка давай потихоньку, не расплескай…

Белль недоверчиво наблюдала, как маленькая чайная чашка с надколотым краем прыгает по полу прямо к ней, а потом терпеливо ждет, задрав… голову?

Окончательно дезориентированная девушка протянула руку и осторожно подняла чашку, отставив мизинец, словно жеманная барышня. Чашка под ее пальцами оказалась твердой, гладкой, теплой от чая и совершенно неподвижной. Просто фарфоровая посуда. Как же она двигается?

– Хочешь, фокус покажу? – спросила чашечка.

Белль ахнула от изумления и едва не уронила чашку. У вещи, которую она держала в руке, не было лица, и все же голосок ее звучал так, будто говорил живой ребенок. Теперь керамическая стенка чашки под пальцами девушки стала пластичной.

Чашка поерзала, и из чая, вздувшись пышной пеной, полезли пузыри.

– Чип! – прикрикнул чайник.

Чашка опять поерзала и – Белль готова была в этом поклясться – хихикнула.

Чувствуя себя очень странно и в то же время понимая, что выбора нет, Белль отпила маленький глоток. Чай оказался великолепный, черный, крепкий, свежий, и сахару в него положили ровно столько, сколько нужно. Очень укрепляет силы.

– Вы сегодня поступили очень храбро, – сказала госпожа-чайник доверительно. – Оставшись вместо отца. Мы все так считаем.

Белль моргнула, пытаясь вникнуть в смысл сказанного и отрешиться от самого факта того, что чайник разговаривает. Чашка в ее руке замерла, так и оставшись почти полной.

– С ума сойти, – ответила Белль, поднимая чашечку повыше и внимательно рассматривая. Чип опять заерзал и захихикал. – Все это словно… не знаю, как будто я попала в самую удивительную сказку из всех, что когда-либо читала. Папа будет так… – Она замолчала, вспомнив, что больше никогда его не увидит. – Но я застряла здесь навсегда.

– Не унывайте, дитя. В конце концов все уладится, вот увидите, – сказала госпожа-чайник ободряющим тоном. Потом подпрыгнула, так что из носика пошел пар. – Только посмотрите на меня, все болтаю и болтаю, а ведь нужно подавать ужин впервые за столько-то лет!

Белль попыталась переварить услышанное: подумать только, ее утешает чайник! Подобная забота казалась неуместной в замке, где хозяйничает чудовище.

Миссис Поттс неловко перепрыгнула через порог, и ее маленькая свита задребезжала следом. Белль допила чай и поставила чашечку в конец упрыгивающей процессии. Чип проворно поскакал за остальными.

Когда дверь за ними закрылась, девушка вдруг ощутила себя покинутой. Жаль, что маленькая чашка не осталась подольше и не рассказала про замок или про то, какой чародей наделил неодушевленные предметы способностью двигаться и какое отношение ко всему этому имеет Чудовище.

Да, оно отдавало приказы, но пока что Белль не видела, чтобы оно колдовало.

Определенно это не Просперо, повелевающий волшебными духами. Нет, Чудовище скорее подобно этакому князьку-захватчику, обитающему в полуразрушенном заколдованном замке, пока тот медленно ветшает век за веком.

«Скорее всего я до сих пор ни разу не слышала об этом месте, потому что его защищают магические чары», – вдруг осознала Белль.

Магия.

Магия существует.

И это не просто немецкие фантазии про Черный Лес или старинные истории о великанах и големах.

Белль попала в замок, полный магии, полностью скрытый от внешнего мира.

При этом он так близко от привычного, скучного места, в котором она выросла!

Если бы это был просто затерянный в чаще леса «замок с привидениями», в котором никаких привидений и в помине нет, в деревне непременно о нем судачили бы. Ребятня пробиралась бы туда на спор (слабо́ провести ночь в заколдованном замке?); а люди вроде Гастона и подавно почли бы своим долгом отправиться в подобное место и перестрелять все, что движется. Из замка давным-давно украли бы все зеркала, канделябры и статуи. И, вне всякого сомнения, раз в неделю это место осаждала бы толпа британских туристов, умоляя провести их в романтический заброшенный замок, дабы рисовать там пейзажи и сочинять низкопробные стихи о своих приключениях.

Нет, этот замок отлично замаскировался. Интересно, как отец с Филиппом вообще сумели сюда попасть? Старый умный Филипп.

Белль прикусила губу, вновь ощущая себя как никогда одинокой.

Неужели у чайника столько срочных дел, что он не мог ненадолго остаться и поговорить с ней? Как вообще госпожа-чайник будет готовить ужин? Она назвалась домоправительницей: может быть, она просто командует другими слугами?

Эти слуги настоящие или тоже ожившие вещи? Или чудовища? Или…

Шкаф откашлялся.

– Итак, какое же платье вы наденете к ужину?

«Я сплю», – снова подумала Белль, все еще надеясь, что вот-вот проснется.

Гардероб распахнул дверцы. Внутри было много интересных вещей: самое огромное и высококачественное зеркало из всех, что Белль когда-либо видела, несколько бабочек моли и очаровательная коллекция платьев, при виде которой тройняшки Полетта, Клодетта и Лоретта запищали бы от восторга.

Белль с сомнением поглядела на платья. Конечно, если события и дальше будут развиваться как в волшебной сказке, эти наряды идеально ей подошли бы. Вот только на память упорно приходила история жен Синей Бороды и прочие ужасы.

Чувствуя бесконечную усталость, девушка повернулась и пошла к кровати. По крайней мере, сей предмет меблировки пока не проявлял никаких признаков одушевленности.

– Я не пойду на ужин.

– О! – потрясенно ахнула госпожа шкаф. – Но вы должны!

– Нет. Раз я пленница здесь, то так тому и быть, но это чудовище не может заставить меня делать что-то против воли.

Или может? Хороший вопрос. Нужно непременно узнать, как далеко она может зайти в своем упрямстве и злости – только так она сможет придумать план бегства.

– Но… Вы не можете отклонить приглашение особы королевской крови! – пробормотала госпожа-гардероб.

– Королевской крови? – переспросила Белль, садясь прямо. – Это… чудовище… член королевской семьи?

У госпожи-шкафа вдруг сделался очень виноватый вид.

– Я… я хотела сказать… – залепетала она. – Это не тема для беседы.

– Это запрещено? Какое-то проклятье или колдовство не дает вам об этом говорить? – не отставала Белль в надежде узнать хоть что-то.

– Нет, это просто… не принято.

Белль выгнула бровь.

Тетушка-гардероб сделала движение, которое можно было бы назвать «пожала плечами».

– Разговоры делу не помогут, – сказала она извиняющимся тоном. – Если хозяин захочет о чем-то вам рассказать, он это сделает сам.

– Кто же он такой на самом деле?

– Если хозяин захочет о чем-то вам рассказать, он это сделает сам, – терпеливо повторила тетушка-гардероб.

– А о чем вы можете говорить? Возможно, о себе? Из какой древесины вы сделаны?

– Милая, если бы я смыслила в древесине, то была бы заколдованным топором, – вздохнул гардероб. – Мое дело разбираться в корсетах, лентах, осиных талиях, а также знать, по какому случаю надевают те или иные туфли, как завязать шарф пятьюдесятью разными способами и какая шляпа подходит для прогулок на свежем воздухе.

Белль быстро обдумала услышанное.

– Знаете, я никогда не разбиралась в моде, хотя бы потому, что всю жизнь прожила в деревне, – произнесла она невинным тоном. – Какую шляпку могла бы надеть девушка вроде меня для послеобеденного чаепития в саду в обществе других дам? При условии, что меня пригласили, разумеется.

– О, это просто… милая соломенная шляпка с широкими полями, прическа в греческом стиле, если вы обедаете среди развалин, возможно, украшения из цветов и перьев и изящная шпилька… что-то в таком духе.

Белль позволила себе легкую улыбку.

– Никто не носит такие шляпы уже лет десять, во всяком случае, в этой части мира. Даже мадам Бюссард недавно выбросила такую из своего гардероба, а она очень бережно относится к аксессуарам. Выходит, что бы тут ни произошло, это случилось лет десять назад.

Госпожа-шкаф нервно передернула створками.

– А вы умная девочка, – сказала она с ворчливым восхищением. – Мне это нравится. Думаю… быть может… содержимое моих ящиков немного подождет… Разве что вы в самом деле спуститесь к ужину? – добавила она с надеждой.

– Ни за что. – Белль решительно покачала головой. – Мой отец и я оказались здесь случайно, поэтому наказывать нас за такую ничтожную ошибку – это просто варварство, настоящая жестокость. Я пообещала не покидать замок, но и только. Лучше умереть от голода, чем ужинать с таким монстром.

С этими словами она опять бросилась на кровать и отвернулась от гардероба, чтобы скрыть бегущие по щекам слезы.

Тетушка-шкаф ничего не сказала. Вообще-то она не издавала ни звука, так что и впрямь казалось, будто она просто неодушевленный предмет меблировки. Может быть, Белль уже сходит с ума и ей кажется, что минуту назад они со шкафом разговаривали?

Тут девушка испуганно распахнула глаза.

Если кровать не разговаривает, это вовсе не означает, что говорить она не умеет.

А как же окна, коврики, камни в стенах? В этом странном месте что угодно может ожить и обратиться к ней. Или просто безмолвно наблюдать…

Девушка крепко зажмурилась и вцепилась в подушку. «Тогда я просто не буду смотреть по сторонам».

Помимо этой мысли, ничего путного в голову не приходило. На пустой желудок много не надумаешь.

Тут как по заказу скрипнула, открываясь, дверь, и новый голос, высокий и немного гнусавый, торжественно объявил:

– Ужин подан.

Еще один слуга, возможно, дворецкий. В Белль взыграло любопытство: интересно, а этот как выглядит? Это щетка, вешалка или, может, сервировочный столик? Однако девушка твердо решила продолжать дуться и игнорировать все попытки хозяина замка взаимодействовать с ней. В конце концов, он ее тюремщик.

Поэтому она лежала не шевелясь, подсматривая из-под полуприкрытых век.

К счастью, на стене ничего не двигалось, даже паук не проползал.

– Мисс? – настойчиво повторил слуга. – Юная леди? Ужин…

Наконец он ушел.

Замки, по крайней мере современные, не скрипят, подобно домам. Этот, во всяком случае, не скрипел. На миг снаружи завыл ветер – Белль услышала, как задребезжали стекла. Но замок стоял недвижимо, не шатаясь.

Надежный.

Было тихо-тихо.

Наверное, Белль даже задремала, а может, погрузилась в полуобморок из-за темноты, тишины, слез, чувства голода и – хоть ей и не хотелось этого признавать – страха. Она лежала на боку, подтянув колени к груди, как больной ребенок. Совсем как в детстве, когда Морис пытался уговорить ее пойти погулять и поиграть вместе с милыми сестрами-тройняшками. Вот только Белль не нуждалась в компании. У нее был отец, а больше ей ничего не было нужно.

– Они вредные, – настаивала девочка, надув губы. Она слышала, как отец на кухне что-то бормочет, извиняясь то ли перед девочками, то ли перед их матерью.

– Ты просто плохо их знаешь, – жизнерадостно заявлял Морис, вновь заходя в ее комнату. – Человек по природе своей сторонится всего нового… А может, им просто нужно получше узнать тебя… и понять, что ты сама вовсе не вредина.

– У тебя же нет друзей, – возразила Белль.

– Ну, это потому, что я сейчас очень занят. Но когда-то у меня были довольно… странные друзья, – признался Морис. – Правда, имен их я, хоть ты меня режь, не помню… и как они выглядели тоже… Ну да ладно, это было так давно. Суть в том, что мы узнали друг друга получше и стали приятелями не разлей вода. Даже самый жуткий и пугающий человек может оказаться прекрасной личностью… если дать ему время.

Белль села, обдумывая эти слова. Как-то раз Гастон толкнул ее прямо в лужу… а Полетта одолжила ей носовой платок, чтобы оттереть грязь. Кажется, в тот миг в глазах девочки даже мелькнула симпатия.

Белль глубоко вздохнула, вытерла слезы и уже открыла было рот, чтобы позвать тройняшек, как вдруг с кухни долетел звонкий голосок – вероятно, говорила Лоретта:

– Все равно мы не хотим с ней дружить. Мы же пришли сюда только потому, что мама и священник попросили. Из милосердия.

Белль рухнула обратно на кровать и отвернулась от отца.

– НЕ НУЖНЫ МНЕ ДРУЗЬЯ!

Стараясь не расплакаться из-за жестокого замечания соседской девочки, Белль схватила книгу, которую недавно начала читать, и открыла на странице, где был изображен взлетающий на волну галеон.

Из соседнего помещения донесся топот шести маленьких ног – девочки торопились покинуть дом изобретателя. Теперь они могли заниматься любимыми играми, скорее всего где-нибудь в теньке, дабы не испортить нежную кожу вульгарным загаром.

Отец Белль вздохнул и тяжело опустился на край кровати. Он улыбнулся, увидев, что именно читает дочь.

– Белль, девочка моя, настоящих приключений ты в книгах не найдешь. За ними нужно отправляться в большой мир… нужно встречаться с людьми…

– Не нужно, – запротестовала маленькая упрямица.

– В молодости я так и поступил, – мягко проговорил Морис. – Не пустись я в странствия, не встретил бы твою маму. Настоящая любовь не упадет тебе в руки с потолка, чтобы ее найти, нужно покинуть дом и искать свою половинку.

– Но твоя… моя… она же выпала у тебя из рук. Мама ведь ушла.

Морис моргнул, несомненно, удивленный этим кратким и точным определением, прозвучавшим из уст дочери. Потом обнял и усадил себе на колени, как делал, когда она была еще совсем крошкой. Белль не противилась и тоже обняла отца.

– Приключений без риска не бывает. Нельзя добиться успеха, если постоянно боишься потерпеть неудачу. И благодаря твоей маме я стал гораздо, гораздо лучше. В конце концов, она подарила мне тебя.

Он поцеловал дочь в лоб и обнял крепче.

– О, Белль, что же мы с тобой будем делать, маленькая моя мечтательница?

При воспоминании об этом у взрослой Белль по щекам потекли слезы. Она все-таки отправилась на поиски приключений, а в итоге потеряла все: отца, дом, книги и всю свою жизнь.

Это просто невыносимо.

Ее горестные размышления прервал оглушительный стук в дверь. Кто-то так долбил по деревянной створке, что та сотрясалась и прогибалась. Не будь дверь такой массивной, ее уже сорвало бы с петель.

Разумеется, это явилось Чудовище.

– Я ЖЕ ВЕЛЕЛ ТЕБЕ СПУСТИТЬСЯ К УЖИНУ!

– Я НЕ ГОЛОДНА! – завопила Белль в ответ, вне себя от злости. Она даже представить не могла, что способна так злиться. Мысли о тройняшках и их поведении отнюдь не улучшили ей настроение.

– ТЫ ВЫЙДЕШЬ, ИЛИ Я… ВЫЛОМАЮ ДВЕРЬ!

– МОЖЕШЬ ПЫЖИТЬСЯ СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ, ТЫ, СТРАХОЛЮДНЫЙ ВОЛК! – выплюнула она. – ДАВАЙ, ВПЕРЕД! ЭТО ЖЕ ТВОЙ ЗАМОК, ТАК ДЕЛАЙ С НИМ ЧТО ПОЖЕЛАЕШЬ! Я ЖЕ ПРОСТО ТВОЯ ПЛЕННИЦА!

За дверью помолчали. Белль показалось, будто она слышит чьи-то тоненькие голоса, что-то умоляюще втолковывающие Чудовищу.

– Ты-поужинаешь-со-мной? – наконец скороговоркой пробормотал хозяин замка.

– НЕТ!

– Мне было бы… очень приятно… если бы ты… присоединилась ко мне… за ужином… ПОЖАЛУЙСТА.

– Нет, спасибо, – процедила Белль таким же официальным, хотя и в два раза более ехидным тоном.

– ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СИДЕТЬ ТАМ ВЕЧНО! – взревело Чудовище.

– ЭТО МЫ ЕЩЕ ПОСМОТРИМ! – заорала в ответ Белль.

– ОТЛИЧНО! ТОГДА ГОЛОДАЙ!

– ТАК И ПОСТУПЛЮ!

Чудовище зарычало, а потом все стихло. Из-за двери не доносилось ни звука, ни топота лап… лишь тишина, как недавно произошло с гардеробом, вдруг ставшим неподвижным и бессловесным. Невозможно было понять, ушел ее тюремщик или просто притаился под дверью.