Аэша

XI. Охота и смерть хана

Вернувшись к себе, мы переоделись в дорожное платье, взяли с собой съестных припасов и охотничьи ножи, чтобы было чем защищаться в случае, если хан замыслит убить нас. Смех хана еще звенел у нас в ушах – то был недобрый смех. Хан внушал нам мало доверия.

– Однако ему все же хочется избавиться от нас, – сказал я.

– Живые всегда могут вернуться, – возразил Лео.

– Афина думает иначе.

– Но и она угрожала нам смертью.

– Это стыд и страсть ослепляли ее.

Мы замолчали. Скрипнула дверь, и, кутаясь в большой плащ, вошел хан.

– Идем, – сказал он. – Зачем вы берете с собой оружие? Ведь вы не на охоту идете!

– Но, может быть, на нас будут охотиться, – заметил я.

– В таком случае, вам лучше оставаться здесь и ждать, когда ханша откроет клетку и выпустит вас.

– Не думаю, – отвечал я, и мы последовали за ханом.

Мы прошли веранду, внутренний двор, сад и потайной калиткой, ключ от которой был у Рассена, вышли из дворца. Когда мы проходили мимо псарни, собаки почуяли нас и бешено залаяли. Я вздрогнул, опасаясь, что они разбудят стражу, но хан подошел к собакам и успокоил их: они узнали его и замолчали. Хан велел нам спрятаться в тени арки и ушел. Мы опять заподозрили, не пошел ли он за убийцами, но скоро услышали топот копыт и увидели хана, ведущего под уздцы белых лошадей, которых нам дала Афина. Он сам оседлал их, велел нам, чтобы нас не узнали, хорошенько закутаться в плащи и следовать за ним. Мы ехали окраиной города, пользовавшейся дурной славой. Кое-где нам попадались кутившие люди и женщины легкого поведения, откидывавшие при нашем приближении свои покрывала. Мы спустились к реке, и так как мосты охранялись стражей, а мы избегали их, хан указал на большую лодку, на которой мы могли переправиться вместе с лошадьми через реку.

Едва мы успели отъехать от берега, хан закричал нам вслед:

– Ступайте, проклятые странники! Молите Горного духа, чтобы старая крыса и его племянница, твоя возлюбленная, рыжебородый, не увидели вас в свое волшебное стекло, а то мы можем опять встретиться.

Быстрое течение подхватило нашу лодку и вынесло ее на середину реки.

– Спешите, спешите! – кричал хан. – Смерть гонится за вами по пятам.

– Не лучше ли нам причалить к берегу и убить этого злого человека? – сказал Лео.

Он говорил по-английски, но сумасшедший хан чутьем догадался о значении его слов и, крикнув, что мы опоздали, пустился бежать так, что только плащ его развевался.

С трудом добрались мы до противоположного берега, высадились, сели на лошадей и поехали, направляясь к горе, над которой поднимался столб освещенного пламенем дыма. Пришлось ехать по полям, и сначала мы двигались медленно. Наконец, мы выехали на дорогу. Луна спряталась за тучи, и стало так темно, что мы спешились и повели лошадей под уздцы, позволяя им щипать траву. Но вот занялась заря и окрасила в пурпур снежные вершины гор. Ночь прошла, и на сердце у нас стало веселее. Ненавистный город остался за нами. Мы ушли от прекрасной, страстной ханши, старого шамана и сумасшедшего хана, этого деспота-мученика, злобного чудовища и труса. Перед нами поднимались огненный светоч и снежная вершина таинственной горы, которую мы искали столько лет. Наконец-то мы разгадаем загадку или умрем! Бодро шли мы вперед навстречу своей судьбе.

Мы ехали мимо полей и деревень. Поселяне бросали работу и смотрели нам вслед. Женщины брали на руки детей и убегали при нашем приближении. Нас принимали за придворных вельмож. Очевидно, народ боялся и ненавидел этих притеснителей. Между тем, мы немного приблизились к вулкану. Дорога шла в гору. Не имея возможности орошать эту местность, крестьяне, обрабатывая поля, надеялись только на дождь. Но лето стояло сухое, и рожь высохла раньше, чем успела заколоситься. Уныло бродили бедняки-землепашцы по своим нивам. Увидев нас, они узнали чужеземцев, которые, как они думали, принесли им засуху и стали преследовать нас, требуя, чтобы мы послали им дождь. Женщины и дети падали перед нами на колени и с мольбой указывали на гору, на ярко-синее безоблачное небо. Раз толпа чуть не преградила нам путь, и мы прорвались только благодаря своим лошадям. Чем дальше ехали мы, тем бесплоднее становилась местность, тем реже было население. Наконец только изредка стали попадаться стада. Должно быть, мы достигли границы территории хана. На рубеже Калуна возвышалось несколько каменных башен, но гарнизона здесь не было. Вероятно, форты эти были выстроены в древние времена. К вечеру мы дали отдохнуть лошадям, надеясь, лишь только выглянет луна, пуститься дальше в путь. Медлить было нельзя: наверно, Афина уже заметила наше отсутствие и выслала за нами погоню. Пока мы закусывали, лошади наши паслись поблизости. Одна из них начала валяться на земле, как это иногда делают животные, и я заметил, что ее подковы окрашены в красный цвет. Думая, что животное порезало ногу, я подошел поближе. Действительно, копыто и стрелка ноги лошади были окрашены каким-то составом – скорее всего, крови с мускусом или другим пахучим веществом. Точно также окрашены были и копыта другой лошади. У меня мелькнула страшная мысль, что хан нарочно велел смазать копыта наших лошадей пахучей смесью, чтобы собаки могли выследить нас. Мы поспешили оседлать своих скакунов, как вдруг вдали послышался лай собак.

– Собаки смерти! – воскликнул Лео, бледнея.

– Да, наш друг хан собирается охотиться на нас, – отвечал я. – Недаром он смеялся!

– Что нам делать? – спросил Лео. – Не лучше ли бросить лошадей?

– Мы это сделаем в крайнем случае. До горы еще несколько миль. Пешком нам никак не добраться.

Мы поскакали во весь опор. Я оглянулся и в прозрачном вечернем воздухе увидел на равнине всадника и свору собак. Это был Рассен. Все было против нас. Но нам не раз случалось быть на краю смерти, и судьба помогала нам. Может быть, и сейчас откуда-нибудь подоспеет помощь. До гор оставалось три мили. Когда стемнело и луна спряталась за горы, собаки стали настигать нас: тьма не мешала им, мы же вынуждены были ехать медленнее, чтобы лошади не споткнулись и не сломали ногу. Но вот над горой, во второй раз за время нашего пребывания в Калуне, засиял свет. Должно быть, вследствие отражения от снега, свет этот был какой-то мягкий, фосфорический. Почва стала неровной, изрытой сурками и, если бы не этот неожиданный свет, хан давно настиг бы нас. Так неожиданно пришла к нам помощь. Когда из-за гор выплыла луна, огненный сноп погас, как по волшебству, и над вершиной вулкана по-прежнему стоял только столб красноватого дыма.

Собаки лаяли все ближе и ближе. В тишине ночи стоял адский шум. Я вспомнил свору, которая мчалась в ночь нашего приезда за несчастным вельможей, навлекшим на себя гнев хана, вспомнил мчавшегося впереди всех пса с красной пастью и белыми, как слоновая кость, клыками. Вот и сейчас слышался лай этого рыжего с черным ухом пса, любимца Рассена – он был всего в полумиле от нас.

Бешеная скачка продолжалась еще часа два, но эти часы показались нам вечностью. До горы еще было далеко, а лошади наши устали. Часть собак отстала, но зато наиболее упрямые находились всего в трехстах ярдах от нас. За ними следовал хан. Почуяв близость врага, лошади наши задрожали и напрягли последние силы. Бедные животные понимали, что им грозит смерть. Мало-помалу свора нагоняла нас. Тогда мы с Лео спешились, свернули в кусты и спрятались там. Оставленные нами лошади помчались дальше, собаки продолжали преследовать их и промчались мимо. Правда, хан заметил наш маневр и пытался отозвать собак, но разъяренные псы, чуя добычу, не хотели возвращаться. Мы с Лео воспользовались этой отсрочкой и побежали к реке. Там мы надеялись найти спасение, бросившись в воду, чтобы собаки потеряли наш след. Я был уже не молод и бежал медленнее Лео, а потому умолял его бежать, не обращая на меня внимания.

Вот и река. Близко, совсем близко блестела вода. Помню, мне страшно захотелось пить. Но собаки догнали-таки нас. Мы слышали за собой стук копыт лошади хана и остановились у небольшого утеса, не добежав до берега. К счастью, за нами гнались только три собаки – остальные, очевидно, продолжали преследовать наших лошадей.

– Если ты расправишься с собаками, я сведу счеты с ханом! – сказал Лео.

Мы взяли мечи в правую руку, ножи в левую и ожидали. Собаки приблизились. Признаюсь, я испугался. Они были величиной со льва и такие же свирепые. Одна из них подпрыгнула, пытаясь схватить меня за горло, но я вовремя успел проткнуть ее копьем. Животное упало в предсмертной агонии на землю. Две другие собаки бросились на Лео. Лео метнул свое копье, но промахнулся – оно вонзилось в землю. Теперь мы были оба обезоружены, у нас оставались только ножи. Между тем подоспел хан. Обезумев от ревности, разгоряченный охотой, он ринулся вперед на Лео, натравливая на меня собак. Трудно вспомнить все, что произошло дальше. Я всадил свой нож в спину одной из собак, и она с отчаянным ревом забилась на земле; но другая, самая страшная из всей своры, любимица хана, впилась мне в руку пониже локтя так, что я выпустил от боли нож. Я отталкивал животное, но не мог с им справиться и упал на колени. Случайно левой рукой я нащупал булыжник и ударил им пса по голове, но он не выпустил моей руки, и мы продолжали бороться. В то же время я смутно видел, что Лео и хан также сцепились и борются, упав на землю. Несколько позже я заметил, что хан сидит, прислонившись к скале, и смотрит на меня. Мне пришло в голову, что он убил Лео. Но вот я почувствовал, что кто-то схватил собаку и заставил ее разжать челюсти.

Это Лео поднял собаку за задние лапы и, повертев в воздухе, ударил головой о скалу.

– Кончено, – услышал я голос Лео, – я исполнил предсказание шамана! Он взял меня под руку и повел к скале. Хан сидел, прислонившись к ней спиной. Он был еще жив, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Рассудок, казалось, вернулся к нему. Он печально взглянул на нас.

– Вы храбры и сильны, – сказал он. – Вы убили трех собак, а мне переломили спину. Все случилось так, как предсказала старая крыса. Было бы справедливее, если бы я охотился со своей сворой за Афиной. Теперь она отомстит за меня. Она тоже преследует вас. Простите меня и бегите на гору. Я приду туда раньше вас. Там живет некто сильнее Афины…

Губы хана вздрогнули, и он испустил дух.