Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава XV
О Мстиславе храбром и о походе Игоря на половцев
В 1178 году новгородцы прислали звать к себе на стол Мстислава Ростиславича храброго22; тот не хотел идти из Русской земли и отвечал: «Не могу идти из отчины своей и разойтись с братьею». Потому что он всегда горел желанием от всего сердца трудиться за родину свою и стремился всегда на великие дела. Но братья и дружина сказали ему: «Брат! если зовут тебя с честию, то ступай; разве там не наша же отчина?» Мстислав послушался братьев и мужей своих и пошел с боярами новгородскими; но сам положил на уме: «Если только бог даст мне здоровье, то никак не могу забыть Русской земли». Когда пришел он в Новгород, встретил его епископ с крестами и с новгородцами и с игуменами; все вошли во святую Софию, поклонились св. Спасу и св. Богородице, и так Мстислав сел на столе дедовском и отцовском, со славою и честью великою. Скоро бог вложил ему в сердце добрую мысль пойти на чудь; он созвал мужей новгородских и сказал им: «Братья! поганые нас обижают; что бы нам, призвавши на помощь бога и св. Богородицу, да пойти поотомстить за себя и освободить Новгородскую землю от поганых?» Люба была эта мысль всем мужам новгородским; они отвечали Мстиславу: «Князь! если богу любо и тебе, то мы готовы».
Мстислав собрал всех ратных людей новгородских и, сочтя, нашел 20 000 числом; с этим войском отправился он на Чудскую землю, пожег ее всю, ополонился рабами и скотом и возвратился домой. На весну вздумал он пойти на Полоцк, на зятя своего Всеслава; дед Всеславов приходил на Новгород, пограбил церковь и завел один погост за Полоцк; так Мстиславу хотелось возвратить Новгородскую волость и отомстить за прежнюю обиду. Уже он пришел на Луки с войском новгородским, как брат его Роман Смоленский прислал сказать ему: «Всеслав тебя не обижал, но если идешь на него, то прежде ступай на меня», – Мстислав не захотел сердить старшего брата и возвратился в Новгород. Вскоре после этого схватила его жестокая болезнь, силы начали ослабевать, язык отниматься; он посмотрел на дружину свою и на княгиню, вздохнул глубоко, прослезился и сказал: «Приказываю дитя свое Владимира Борису Захарьичу и отдаю его братьям Рюрику и Давиду вместе с волостью на руки; а обо мне что бог промыслит». После этих слов он преставился 13 июня, причастившись св. тайн; и плакала по нем вся земля Новгородская, особенно же плакали лучшие мужи новгородские и говорили: «Уже не можем, господин наш, поехать с тобою на чужую землю, поработить поганых под область Новгородскую: ты много говорил, господин наш, сбирался идти на все стороны поганые; лучше бы нам умирать теперь с тобою, давшим такую свободу новгородцам от поганых: как и дед твой Мстислав, освободил ты нас от всех обид; ты подражал ему и преследовал путь деда своего; теперь уже не можем тебя больше видеть, солнце наше зашло, и остались мы в обиде». Так плакался над ним весь народ новгородский, и сильные, и худые, и нищие, и черноризцы, потому что был милостив ко всем. Этот князь Мстислав был росту среднего, лицом красив, всякою добродетелию украшен и благонравен; любовь имел ко всем, раздавал богатую милостыню, снабжал монастыри, угощал чернецов и принимал их с любовию, беря у них благословение, снабжал и мирские церкви, и попов, и весь святительский чин достойною честию почитал; был крепок на рати, всегда жаждал умереть за Русскую землю и за христиан; когда видел, что поганые пленят христиан, то говаривал дружине своей: «Братья! не сомневайтесь: если теперь умрем за христиан, то очистимся от грехов и бог сравнит нас с мучениками; если бог пошлет милость, то слава богу; если же умрем, то все равно, надобно же когданибудь умирать». Говоря так, он вселял бодрость в воинов своих и бился от всего сердца за отчину свою. Он любил дружину свою, именья не берег, золота и серебра не собирал, но раздавал дружине своей или по церквам, на помин души; приложился к отцам и дедам своим, отдав общий долг, которого не избежать ни одному рожденному; не было той земли на Руси, которая не хотела бы его; всегда стремился он на великие дела – и умер еще очень молод. Братья, услыхав о смерти его, сильно горевали; плакалась по нем вся земля Русская, не могши забыть доблести его, и черные клобуки все не могут забыть приголубления его.
В 1175 году Ярослав Изяславич выехал из Киева опять в свой Луцк; его место занял Роман Ростиславич Смоленский; последнего в 1177 году выгнал Святослав Всеволодич Черниговский, и сам сел в Киеве. В 1183 году вложил бог в сердце Святославу, князю Киевскому, и Рюрику Ростиславичу пойти на половцев; они послали за окольными князьями и, соединившись с ними, победили поганых и возвратились домой со славою и честию великою. В 1184 году пошел окаянный и безбожный и проклятый Кончак, со множеством половцев, на Русь пленить города и жечь их огнем: нашел он какогото бусурманина, который стрелял живым огнем; были у них луки тугие, самострельные, такие, что едва 50 человек могли их натягивать. Половцы пришли и стали на Хороле; Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич со всеми своими полками, ни мало не медля, пошли против них и обратили в бегство, взяли в плен и бусурманина того, что стрелял живым огнем, и со всем снарядом. В 1185 году Игорь Святославич Северский, внук Олегов23, поехал из Новгорода24, взявши с собою брата Всеволода из Трубчевска, племянника Святослава Ольговича из Рыльска, сына Владимира из Путивля; шли они тихо, собирая дружину, и когда подходили вечером к реке Донцу, то Игорь, взглянувши на небо, увидал, что солнце стоит точно месяц; он сказал боярам своим и дружине: «Смотрите, что это за знамение?» Они все посмотрели, опустили головы и сказали: «Князь! не к добру это!» Игорь отвечал: «Братья и дружина! тайн божиих никто не знает, а знамению творец бог и всему миру своему; увидим, что нам даст бог, на добро ли, или на зло наше». Сказавши это, он переправился через Донец и два дня ждал в Осколе брата своего Всеволода, который шел иным путем из Курска. От Оскола пошли дальше и на дороге встретили сторожей, посланных ловить языка; сторожа сказали: «Ступайте скорей или возвратитесь домой, потому что теперь не наше время». Игорь сказал на это: «Если нам возвратиться не бившись, то срам нам будет хуже смерти; поедем на волю божию». Согласившись на этом, пустились во всю ночь и утром на другой день встретили полки половецкие. Князья изрядили шесть полков, а напереди поставили стрельцов. Игорь сказал братии: «Братья! мы искали этого; станем же крепко». Половцы обратились в бегство, русские захватили их вежи и взяли много полону. После этого Игорь говорил, чтобы поехать в ночь; но Святослав Ольгович сказал дядьям своим: «Я далеко гнал за половцами и измучил коней; если теперь опять ехать, то придется мне отстать на дороге». Положили ночевать на месте.
На другой день, в субботу, начали выступать полки половецкие, точно боровья. Изумились русские князья, откуда их взялось такое множество, и Игорь сказал: «Мы сами нарочно собрали на себя всю землю». Согласились сойти с коней и пешим пробиться к реке Донцу; князья говорили: «Если поедем, убежим сами, а черных людей оставим, и будет на нас грех, что их выдадим; но или умрем, или живы будем все вместе». Итак все сошли с коней и начали пробиваться; Игоря ранили в руку, и была большая печаль в полку его. Бились крепко до самого вечера; много было раненых и мертвых в полках русских; бились потом всю ночь; на рассвете в воскресенье возмутились коуи25 и побежали. Игорь сидел в то время на коне, потому что был ранен; видя бегство коуев, он поскакал к ним, чтобы возвратить, и отъехал далеко от своих; поняв опасность, он снял шлем и погнал опять к полкам, чтобы узнали князя и возвратились; но никто не возвратился, и он попался в плен. Будучи схвачен и увидав, что брат его Всеволод крепко борется, Игорь просил у бога смерти, лишь бы только не видать падения брата своего. Игорь после рассказывал: «Вспомнил я тогда грехи мои пред богом, какое кровопролитие сделал я в земле христианской, когда взял приступом город Глебов у Переяславля; теперь вижу месть от бога: говорил я сам себе: где теперь возлюбленный мой брат, где брата моего сын? где чадо рождения моего, где бояредумцы мои, где мужи храбрые, где ряд полчный, где кони и оружие многоценное? всего лишен и связанный предан в руки беззаконников». Из такого множества русских ратников мало кто спасся: нельзя было убежать, потому что как стенами сильными огорожены были полками половецкими; ушло только человек пятнадцать русских, а коуев еще меньше, прочие же потонули в море.
В то самое время великий князь Святослав Всеволодич шел в Корачев и собирал ратников с верхних земель, хотя идти на половцев к Дону на все лето. На возвратном пути, будучи у Новгорода Северского, услыхал он о братьи своей, что пошла на половцев тайком от него: не любо было это ему. Когда уже он пришел в Чернигов, прибежал Беловолод Просович и сказал ему о поражении Игоревом. Святослав вздохнул, прослезился и сказал: «Любезные мои братья и дети и мужи земли русской! дал бы мне бог, притомил бы я поганых, но вы не удержали молодости своей и отворили ворота в Русскую землю, воля господня да будет; как мне досадно было на Игоря, так теперь жаль его». Тотчас же Святослав послал сыновей своих Олега и Владимира в Посемье26: смутились города Посемские, услыхавши о судьбе Игоря: была скорбь лютая, какой прежде никогда не бывало во всем Посемьи, и в Новгороде Северском, и во всей волости Черниговской: князья в плену, дружина в плену избита! Смятение было страшное в городах, не мило тогда было никому свое ближнее, но многие отрекались тогда от душ своих, жалея о князьях. Потом Святослав послал сказать Давыду в Смоленск: «Мы сбирались с тобою идти на половцев и провести лето на Дону; но теперь половцы победили Игоря; приезжай, брат, сюда, постереги Русскую землю». Давыд пришел ко Днепру и стал у Треполя, а Ярослав стоял в Чернигове, собравши войско.
Поганые же половцы, победивши Игоря с братьею, загордились и собрали весь свой народ на Русскую землю; и была между ними распря. Кончак говорил: «Пойдем на Киевскую сторону, где избиты наши братья и великий князь наш Боняк»; а Кза говорил: «Пойдем лучше на Семь, где остались одне жены да дети; полон нам собран готов, поберем города безо всякого страха». Таким образом разделились надвое: Кончак пошел к Переяславлю, оступил город, и бились тут целый день. Князем в Переяславле сидел тогда Владимир Глебович: был он смел и крепок к рати, выехал из града, бросился на врагов и бился с ними крепко. Половцы оступили его со всех сторон; тогда граждане, видя, что князь их крепко бьется, выринули из города и отняли Владимира, уязвленного тремя копьями. Он послал сказать и Святославу, и Рюрику, и Давыду: «Половцы у меня, помогите». Святослав слал к Давыду, а Давыд стоял у Треполя с смольнянами. Смольняне начали делать веча и говорили: «Мы пошли до Киева; если бы встретили врага, то бились бы; но теперь не искать же нам другой войны, мы истомились». Святослав с Рюриком поплыли по Днепру против половцев, а Давыд возвратился домой с смольнянами. Услыхав об этом, половцы отступили от Переяславля и осадили Римов, взяли его, набрали множество полону и пошли к себе домой.
Между тем Игорь Святославич уже год жил пленником в земле Половецкой. Половцы как будто стыдились его знаменитости и ничем его не оскорбляли; приставили к нему 20 сторожей, но давали ему волю, где хотел, тут ездил с ястребом на охоту, и собственных слуг его ездило с ним человек пять или шесть; сторожа слушались его и почитали, и куда бывало пошлет кого, исполняли приказание беспрекословно. Игорь привел к себе и священника из Руси со святою службою: он не ведал божия промысла, думал, что долго еще пробудет в плену. Между половцами нашелся человек, именем Лавор, который стал говорить Игорю: «Пойду с тобою в Русь». Игорь сперва не поверил ему, но держал мысль высокую, по своей молодости: ему хотелось схватить Лавора и бежать в Русь; он говорил: «Я для славы не бежал тогда от своей дружины и теперь не пойду бесславным путем». С Игорем жил в плену сын тысяцкого да конюший его; те также понуждали его бежать, говоря: «Ступай, князь, в Русскую землю, если богу будет угодно избавить тебя», – но он никак не мог улучить удобного времени для бегства. Между тем пришла весть, что половцы возвращаются от Переяславля; тогда Игоревы думцы сказали ему: «Ты, князь, носишь в себе мысль высокую и неугодную господу: ищешь схватить Лавора и бежать с ним; а об том не подумаешь, что скоро приедут половцы с войны и хотят, как слышно, перебить всех вас князей и всю Русь; тогда не будет тебе ни славы, ни жизни». На этот раз князь Игорь принял совет их и начал искать случая, как бы бежать: нельзя было ему убежать ни днем, ни ночью, потому что сторожа стерегли его; выискал он только время в заход солнечный. Он посоветовался с Лавором и послал сказать ему через конюшего: «Переезжай на ту сторону Тора с конем поводным». К вечеру половцы напились кумыса; пришел конюший и сказал Игорю, что Лавор ждет его. Игорь встал с ужасом и трепетом, поклонился образу божию и кресту честному, надел на себя крест, икону, поднял стену и вылез вон; пришедши к реке, он перешел ее вброд, сел на коня и проехал сквозь вежи. Потом шел пешком одиннадцать дней до города Донца, оттуда уже отправился в свой Новгород.
