Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Сцена вторая
Комната в доме Оливии.
Входят сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан.
Сэр Эндрю. Нет, ей-богу, я не останусь ни минуты дольше.
Сэр Тоби. Почему, великолепная ярость? Скажи, почему?
Фабиан. Вы непременно должны сказать нам причину, сэр Эндрю.
Сэр Эндрю. Ну, я видел твою племянницу: она гораздо была ласков все со слугою графа, чем со мной когда-нибудь. Там, в саду я это видел.
Сэр Тоби. А видела она тогда тебя, старый ребенок? Ну говори!
Сэр Эндрю. Ясно, как я теперь вас…
Фабиан. Это сильное доказательство, что она вас любит.
Сэр Эндрю. Черт возьми! Хотите вы сделать из меня осла?
Фабиан. Я докажу вам это законным порядком; ум и разум присягнут в этом.
Сэр Тоби. А они были присяжными, когда еще Ной не плавал в ковчеге.
Фабиан. Она любезничала с этим молодцом на ваших глазах единственно для того, чтоб пробудить спящее мужество, наполнить огнем вашу грудь и пламенем – сердце. Вам бы тогда подойти и заставить молчать этого молодца самыми лучшими и свежими, как с иголочки, шутками. Этого от вас ожидали – и обманулись. Вы позволили времени смыть двойную позолоту этого случая, и в мнении графини поплыли на север, где и будете висеть, как ледяная сосулька на бороде голландца, пока не исправите дела каким-нибудь отличным порывом храбрости или тонкою политикой.
Сэр Эндрю. Коли надо этому быть, так надо, чтоб храбростью. Политику я ненавижу. По-моему, лучше уж быть пуританином, чем заниматься политикой.
Сэр Тоби. Пожалуй, построим твое счастье на основании храбрости. Так вызови ж графского посла на дуэль и изрань его в одиннадцати местах. Племянница моя узнает об этом, и будь уверен, что никакая сваха в мире не отрекомендует тебя женщине так хорошо, как слава храбрости.
Фабиан. Другого средства не остается, сэр Эндрю.
Сэр Эндрю. Согласен кто-нибудь из вас отнести к нему мой вызов?
Сэр Тоби. Иди и напиши его рукою Марса, дерзко и кратко. До остроумия дела нет, было бы красноречиво да замысловато. Разругай его во весь лист. Не помешает, если ты ему «тыкнешь» с полдюжины раз. Сади ложь на ложь, сколько их уместится на листе бумаги, будь он длиной в простыню на кровать в Уоре, в Англии. Ступай да смотри, чтобы в чернилах твоих нашлось довольно желчи, хоть ты и пишешь гусиным пером. Но это не важность. За дело.
Сэр Эндрю. Где мне вас найти?
Сэр Тоби. Мы позовем тебя ex cubiculo. Иди только.
Сэр Эндрю уходит.
Фабиан. Дорогой это для тебя человек, сэр Тоби.
Сэр Тоби. Да и я ему недешево обошелся: тысячи в две-три.
Фабиан. Мы получим от него редкость, не письмо; но ведь ты его не отдашь?
Сэр Тоби. Уж, конечно, нет; но все-таки буду подстрекать молодца выйти на его вызов. Я думаю, их и волами не стащишь вместе. Что же касается нашего рыцаря, так, если его вскроют и найдут в нем крови блохе на завтрак, – я готов съесть все остальное.
Фабиан. Да и противник его, этот молодой человек, судя по лицу, не обещает особенной свирепости.
Входит Мария.
Сэр Тоби. Смотри, вот и соловей наш!
Мария. Хотите заболеть от смеха, так пойдемте со мной. Этот болван Мальволио сделался идолопоклонником, настоящим ренегатом. Никакой мусульманин, уповающий на блаженство в своей вере, не верует в такую кучу глупейших вещей. Он уже в желтых чулках.
Сэр Тоби. И с подвязками накрест?
Мария. Да, и гуляет, точно цапля в болоте. Я шла за ним тайком как вор, и знаю, что он сообразуется с каждой буквой моего письма. Едва улыбнется он, как на лице его является больше линий, чем на новой карте с обеими Индиями! Вы не можете себе представить всего этого, и я едва могла удержаться, чтоб не швырнуть ему что-нибудь в голову Я уверена, что графиня даст ему пощечину, а он, улыбаясь, примет это как особенную милость.
Сэр Тоби. Пойдем, пойдем! Веди нас.
