Полное собрание сочинений. Том 27. Август 1915 – июнь 1916

II. Банки и их новая роль

Основной и первоначальной операцией банков является посредничество в платежах. В связи с этим банки превращают бездействующий денежный капитал в действующий, т. е. приносящий прибыль, собирают все и всяческие денежные доходы, предоставляя их в распоряжение класса капиталистов.

По мере развития банкового дела и концентрации его в немногих учреждениях, банки перерастают из скромной роли посредников в всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большею частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран. Это превращение многочисленных скромных посредников в горстку монополистов составляет один из основных процессов перерастания капитализма в капиталистический империализм, и потому на концентрации банковского дела нам надо в первую голову остановиться.

В 1907/8 г. вклады всех акционерных банков Германии, обладавших капиталом более 1 миллиона марок, составляли 7 миллиардов марок; в 1912/3 г. – уже 9,8 миллиарда. Увеличение на 40 % за пять лет, причем из этих 2,8 млрд. увеличения 2,75 млрд. приходится на 57 банков, имевших капитал свыше 10 миллионов марок. Распределение вкладов между крупными и мелкими банками было следующее⁸⁹:

Процент всех вкладов

Мелкие банки оттеснены крупными, из которых всего девять концентрируют почти половину всех вкладов. Но здесь еще не принято очень многое во внимание, например, превращение целого ряда мелких банков в фактические отделения крупных и т. д., О чем пойдет речь ниже.

В конце 1913 года Шульце-Геверниц определял вклады 9-ти берлинских крупных банков в 5,1 миллиарда марок из общей суммы около 10 миллиардов ( 133 ) . Принимая во внимание не только вклады, а весь банковый капитал, тот же автор писал: «В конце 1909 года 9 берлинских крупных банков, вместе с примыкающими к ним банками, управляли 11,3 миллиарда марок, т. е. около 83 % всей суммы немецкого банкового капитала. «Немецкий банк» («Deutsche Bank»), управляющий, вместе с примыкающими к нему банками, суммой около 3 миллиардов марок, является, рядом с прусским управлением государственных железных дорог, самым крупным, и притом в высокой степени децентрализованным, скоплением капитала в старом свете»⁹⁰.

Мы подчеркнули указание на «примыкающие» банки, ибо оно относится к одной из самых важных отличительных особенностей новейшей капиталистической концентрации. Крупные предприятия, банки в особенности, не только прямо поглощают мелкие, но и «присоединяют» их к себе, подчиняют их, включают в «свою» группу, в свой «концерн» – как гласит технический термин – посредством «участия» в их капитале, посредством скупки или обмена акций, системы долговых отношений и т. п. и т. д. Профессор Лифман посвятил целый огромный «труд» в полтысячи страниц описанию современных «обществ участия и финансирования»⁹¹ – к сожалению, с добавлением весьма низкопробных «теоретических» рассуждений к часто непереваренному сырому материалу ( 134 ) . К какому итогу в смысле концентрации приводит эта система «участий», лучше всего показано в сочинении банкового «деятеля» Риссера о немецких крупных банках ( 135 ) . Но прежде чем переходить к его данным, мы приведем один конкретный пример системы «участий».

«Группа» «Немецкого банка» – одна из самых крупных, если не самая крупная, из всех групп больших банков. Чтобы учесть главные нити, связывающие вместе все банки этой группы, надо различать «участия» первой, второй и третьей степени или, что то же, зависимость (более мелких банков от «Немецкого банка») первой, второй и третьей степени. Получается такая картина⁹²:

В число 8-ми банков «первой степени зависимости», подчиненных «Немецкому банку» «от времени до времени», входит три заграничных банка: один австрийский (венский «Банковый союз» – «Bankverein») и два русских (Сибирский торговый и Русский банк для внешней торговли). Всего в группу «Немецкого банка» входит, прямо и косвенно, целиком и отчасти, 87 банков, а общая сумма капитала, своего и чужого, которым распоряжается группа, определяется в 2–3 миллиарда марок.

Ясно, что банк, стоящий во главе такой группы и входящий в соглашения с полдюжиной других, немного уступающих ему банков, для особенно больших и выгодных финансовых операций, вроде государственных займов, вырос уже из роли «посредника» и превратился в союз горстки монополистов.

С какой быстротой именно в конце XIX и начале XX века шла концентрация банкового дела в Германии, видно из следующих, приводимых нами в сокращенном виде, данных Риссера:

6 берлинских крупных банков имели

Мы видим, как быстро вырастает густая сеть каналов, охватывающих всю страну, централизующих все капиталы и денежные доходы, превращающих тысячи и тысячи раздробленных хозяйств в единое общенациональное капиталистическое, а затем и всемирно-капиталистическое хозяйство. Та «децентрализация», о которой говорил в приведенной выше цитате Шульце-Геверниц от имени буржуазной политической экономии наших дней, на деле состоит в подчинении единому центру все большего и большего числа бывших ранее сравнительно «самостоятельными» или, вернее, локально (местно) – замкнутыми хозяйственных единиц. На деле, значит, это – централизация, усиление роли, значения, мощи монополистических гигантов.

В более старых капиталистических странах эта «банковая сеть» еще гуще. В Англии с Ирландией в 1910 г. число отделений всех банков определялось в 7151. Четыре крупных банка имели каждый свыше 400 отделений (от 447 до 689), затем еще 4 свыше 200 и 11 свыше 100.

Во Франции три крупнейших банка, «Crédit Lyonnais», «Comptoir National» и «Société Générale»⁹³, развивали свои операции и сеть своих отделений следующим образом⁹⁴:

Для характеристики «связей» современного крупного банка Риссер приводит данные о числе писем, отправляемых и получаемых «Учетным обществом» («Disconto-Gesell schaft»), одним из самых больших банков в Германии и во всем мире (капитал его в 1914 г. дошел до 300 миллионов марок):

В парижском крупном банке, «Лионский кредит», число счетов с 28 535 в 1875 году поднялось до 633 539 в 1912 году⁹⁵.

Эти простые цифры, пожалуй, нагляднее, чем длинные рассуждения, показывают, как с концентрацией капитала и ростом оборотов банков изменяется коренным образом их значение. Из разрозненных капиталистов складывается один коллективный капиталист. Ведя текущий счет для нескольких капиталистов, банк исполняет как будто бы чисто техническую, исключительно подсобную операцию. А когда эта операция вырастает до гигантских размеров, то оказывается, что горстка монополистов подчиняет себе торгово-промышленные операции всего капиталистического общества, получая возможность – через банковые связи, через текущие счета и другие финансовые операции – сначала точно узнавать состояние дел у отдельных капиталистов, затем контролировать их, влиять на них посредством расширения или сужения, облегчения или затруднения кредита, и наконец всецело определять их судьбу, определять их доходность, лишать их капитала или давать возможность быстро и в громадных размерах увеличивать их капитал и т. п.

Мы упомянули сейчас о капитале в 300 млн. марок у «Учетного общества» в Берлине. Это увеличение капитала «Учетным обществом» было одним из эпизодов борьбы за гегемонию между двумя из самых больших берлинских банков, «Немецким банком» и «Учетным обществом». В 1870 году первый был еще новичком и обладал капиталом всего в 15 млн., второй в 30 млн. В 1908 году первый имел капитал в 200 млн., второй в 170 млн. В 1914 году первый поднял капитал до 250 млн., второй, посредством слияния с другим первоклассно-крупным банком, «Шафгаузенским союзным банком», до 300 млн. И, разумеется, эта борьба за гегемонию идет рядом с учащающимися и упрочивающимися «соглашениями» обоих банков. Вот какие выводы навязывает этот ход развития специалистам по банковому делу, смотрящим на экономические вопросы с точки зрения, никоим образом не выходящей за пределы умереннейшего и аккуратнейшего буржуазного реформаторства:

«Другие банки последуют по тому же пути, – писал немецкий журнал «Банк» по поводу повышения капитала «Учетного общества» до 300 млн., – и из 300 человек, которые теперь экономически правят Германией, останется со временем 50, 25 или еще менее. Нельзя ожидать, что новейшее концентрационное движение ограничится одним банковым делом. Тесные связи между отдельными банками естественно ведут также к сближению между синдикатами промышленников, которым покровительствуют эти банки… В один прекрасный день мы проснемся, и перед нашими изумленными глазами окажутся одни только тресты; перед нами будет стоять необходимость заменить частные монополии государственными монополиями. И тем не менее нам, в сущности, не за что упрекнуть себя кроме как за то, что мы предоставили развитию вещей свободный ход, немного ускоренный акциею»⁹⁶.

Вот образец беспомощности буржуазной публицистики, от которой буржуазная наука отличается только меньшей искренностью и стремлением затушевать суть дела, заслонить лес деревьями. «Изумляться» перед последствиями концентрации, «упрекать» правительство капиталистической Германии или капиталистическое «общество» («мы»), бояться «ускорения» концентрации от введения акций, как один немецкий специалист «по картелям», Чиршки, боится американских трестов и «предпочитает» немецкие картели, ибо они будто бы способны «не так чрезмерно ускорять технический и экономический прогресс, как тресты»⁹⁷, – разве это не беспомощность?

Но факты остаются фактами. В Германии нет трестов, а есть «только» картели, но ею управляют не более 300 магнатов капитала. И число их неуклонно уменьшается. Банки во всяком случае, во всех капиталистических странах, при всех разновидностях банкового законодательства, – во много раз усиливают и ускоряют процесс концентрации капитала и образования монополий.

«Банки создают в общественном масштабе форму, но именно только форму, общего счетоводства и общего распределения средств производства», – писал Маркс полвека тому назад в «Капитале» (рус. пер., т. III, ч. II, с. 144 ( 136 ) ). Приведенные нами данные о росте банкового капитала, об увеличении числа контор и отделений крупнейших банков, числа их счетов и пр. показывают нам конкретно это «общее счетоводство» всего класса капиталистов и даже не только капиталистов, ибо банки собирают, хотя бы на время, всяческие денежные доходы, и мелких хозяйчиков, и служащих, и ничтожного верхнего слоя рабочих. «Общее распределение средств производства» – вот что растет, с формальной стороны дела, из современных банков, которые, в числе каких-нибудь трех – шести крупнейших банков Франции, шести – восьми в Германии, распоряжаются миллиардами и миллиардами. Но по содержанию своему это распределение средств производства совсем не «общее», а частное, т. е. сообразованное с интересами крупного – ив первую голову крупнейшего, монополистического – капитала, действующего в таких условиях, когда масса населения живет впроголодь, когда все развитие земледелия безнадежно отстает от развития промышленности, а в промышленности «тяжелая индустрия» берет дань со всех остальных ее отраслей.

В деле обобществления капиталистического хозяйства конкуренцию банкам начинают оказывать сберегательные кассы и почтовые учреждения, которые более «децентрализованы», т. е. захватывают в круг своего влияния большее количество местностей, большее число захолустий, более широкие круги населения. Вот данные, собранные американской комиссией, по вопросу о сравнительном развитии вкладов в банки и в сберегательные кассы⁹⁸:

Платя по 4 и по 4¹/₄%по вкладам, сберегательные кассы вынуждены искать «доходного» помещения своим капиталам, пускаться в вексельные, ипотечные и прочие операции. Границы между банками и сберегательными кассами «все более стираются». Торговые палаты, например, в Бохуме, в Эрфурте, требуют «запретить» сберегательным кассам вести «чисто» банковые операции вроде учета векселей, требуют ограничения «банковской» деятельности почтовых учреждений⁹⁹. Банковые тузы как бы боятся, не подкрадывается ли к ним государственная монополия с неожиданной стороны. Но, разумеется, эта боязнь не выходит за пределы конкуренции, так сказать, двух столоначальников в одной канцелярии. Ибо, с одной стороны, миллиардными капиталами сберегательных касс распоряжаются на деле в конце концов те же магнаты банкового капитала; а с другой стороны, государственная монополия в капиталистическом обществе есть лишь средство повышения и закрепления доходов для близких к банкротству миллионеров той или иной отрасли промышленности.

Смена старого капитализма, с господством свободной конкуренции, новым капитализмом, с господством монополии, выражается, между прочим, в падении значения биржи. «Биржа давно перестала быть, – пишет журнал «Банк», – необходимым посредником обращения, каким она была раньше, когда банки не могли еще размещать большей части выпускаемых фондовых ценностей среди своих клиентов»¹⁰⁰.

««Всякий банк есть биржа» – это современное изречение заключает в себе тем больше правды, чем крупнее банк, чем больше успехов делает концентрация в банковом деле»¹⁰¹. «Если прежде, в 70-х годах, биржа, с ее юношескими эксцессами» («тонкий» намек на биржевой крах 1873 г. ( 137 ) , на грюндерские скандалы ( 138 ) и пр.), «открывала эпоху индустриализации Германии, то в настоящее время банки и промышленность могут «справляться самостоятельно». Господство наших крупных банков над биржей… есть не что иное, как выражение полностью организованного немецкого промышленного государства. Если таким образом суживается область действия автоматически функционирующих экономических законов и чрезвычайно расширяется область сознательного регулирования через банки, то в связи с этим гигантски возрастает и народнохозяйственная ответственность немногих руководящих лиц», – так пишет немецкий профессор Шульце-Геверниц¹⁰², апологет немецкого империализма, авторитет для империалистов всех стран, старающийся затушевать «мелочь», именно, что это «сознательное регулирование» через банки состоит в обирании публики горсткою «полностью организованных» монополистов. Задача буржуазного профессора состоит не в раскрытии всей механики, не в разоблачении всех проделок банковых монополистов, а в прикрашивании их.

Точно так же и Риссер, еще более авторитетный экономист и банковый «деятель», отделывается ничего не говорящими фразами по поводу фактов, отрицать которые невозможно: «биржа все более теряет безусловно необходимое для всего хозяйства и для обращения ценных бумаг свойство быть не только самым точным измерительным инструментом, но и почти автоматически действующим регулятором экономических движении, стекающихся к ней»¹⁰³.

Другими словами: старый капитализм, капитализм свободной конкуренции с безусловно необходимым для него регулятором, биржей, отходит в прошлое. Ему на смену пришел новый капитализм, носящий на себе явные черты чего-то переходного, какой-то смеси свободной конкуренции с монополией. Естественно напрашивается вопрос, к чему «переходит» этот новейший капитализм, но поставить этот вопрос буржуазные ученые боятся.

«Тридцать лет тому назад свободно конкурирующие предприниматели выполняли ⁹/₁₀ той экономической работы, которая не принадлежит к области физического труда «рабочих». В настоящее время чиновники выполняют ⁹/₁₀ этой экономической умственной работы. Банковое дело стоит во главе этого развития»¹⁰⁴. Это признание Шульце-Геверница еще и еще раз упирается в вопрос о том, переходом к чему является новейший капитализм, капитализм в его империалистической стадии. – – —

Между немногими банками, которые в силу процесса концентрации остаются во главе всего капиталистического хозяйства, естественно все больше намечается и усиливается стремление к монополистическому соглашению, к тресту банков. В Америке не девять, а два крупнейших банка, миллиардеров Рокфеллера и Моргана ( 139 ) , господствуют над капиталом в 11 миллиардов марок¹⁰⁵. В Германии отмеченное нами выше поглощение «Шафгаузенского союзного банка» «Учетным обществом» вызвало следующую оценку со стороны газеты биржевых интересов, «Франкфуртской Газеты» ( 140 )

«С ростом концентрации банков суживается тот круг учреждений, к которому вообще можно обратиться за кредитом, в силу чего увеличивается зависимость крупной промышленности от немногих банковых групп. При тесной связи между промышленностью и миром финансистов, свобода движения промышленных обществ, нуждающихся в банковом капитале, оказывается стесненною. Поэтому крупная промышленность смотрит на усиливающееся трестирование (объединение или превращение в тресты) банков со смешанными чувствами; в самом деле, уже неоднократно приходилось наблюдать зачатки известных соглашений между отдельными концернами крупных банков, соглашений, сводящихся к ограничению конкуренции»¹⁰⁶.

Опять и опять последнее слово в развитии банкового дела – монополия.

Что касается до тесной связи между банками и промышленностью, то именно в этой области едва ли не нагляднее всего сказывается новая роль банков. Если банк учитывает векселя данного предпринимателя, открывает для него текущий счет и т. п., то эти операции, взятые в отдельности, ни на йоту не уменьшают самостоятельности этого предпринимателя, и банк не выходит из скромной роли посредника. Но если эти операции учащаются и упрочиваются, если банк «собирает» в свои руки громадных размеров капиталы, если ведение текущих счетов данного предприятия позволяет банку – а это так и бывает – все детальнее и полнее узнавать экономическое положение его клиента, то в результате получается все более полная зависимость промышленного капиталиста от банка.

Вместе с этим развивается, так сказать, личная уния банков с крупнейшими предприятиями промышленности и торговли, слияние тех и других посредством владения акциями, посредством вступления директоров банков в члены наблюдательных советов (или правлений) торгово-промышленных предприятий и обратно. Немецкий экономист Ейдэльс собрал подробнейшие данные об этом виде концентрации капиталов и предприятий. Шесть крупнейших берлинских банков были представлены через своих директоров в 344 промышленных обществах и через своих членов правления еще в 407, итого в 751 обществе. В 289 обществах они имели либо по два члена наблюдательных советов либо места их председателей. Среди этих торгово-промышленных обществ мы встречаем самые разнообразные отрасли промышленности, и страховое дело, и пути сообщения, и рестораны, и театры, и художественную промышленность и пр. С другой стороны, в наблюдательных советах тех же шести банков был (в 1910 г.) 51 крупнейший промышленник, в том числе директор фирмы Крупп, гигантского пароходного общества «Hapag» (Hamburg – Amerika) и т. д. и т. п. Каждый из шести банков с 1895 по 1910 год участвовал в выпуске акций и облигаций для многих сотен промышленных обществ, именно: от 281 до 419¹⁰⁷.

«Личная уния» банков с промышленностью дополняется «личной унией» тех и других обществ с правительством. «Места членов наблюдательных советов, – пишет Ейдэльс, – добровольно предоставляют лицам с громкими именами, а также бывшим чиновникам по государственной службе, которые могут доставить не мало облегчений (!!) при сношениях с властями»… «В наблюдательном совете крупного банка встречаешь обыкновенно члена парламента или члена берлинской городской Думы».

Выработка и разработка, так сказать, крупнокапиталистических монополий идет, следовательно, на всех парах всеми «естественными» и «сверхъестественными» путями. Складывается систематически известное разделение труда между несколькими сотнями финансовых королей современного капиталистического общества:

«Наряду с этим расширением области деятельности отдельных крупных промышленников» (вступающих в правления банков и т. п.) «и с предоставлением в ведение провинциальных директоров банков исключительно одного определенного промышленного округа идет известный рост специализации среди руководителей крупных банков. Такая специализация мыслима вообще лишь при больших размерах всего банкового предприятия и его промышленных связей в особенности. Это разделение труда идет по двум направлениям: с одной стороны, сношения с промышленностью в целом поручаются одному из директоров, как его специальное дело; с другой стороны, каждый директор берет на себя надзор за отдельными предприятиями или за группами предприятий, близких между собой по профессии или по интересам»… (Капитализм уже дорос до организованного надзора за отдельными предприятиями)… «У одного специальностью является германская промышленность, иногда даже только западногерманская» (западная Германия – наиболее промышленная часть Германии), «у других – отношения к государствам и промышленности заграницы, сведения о личности промышленников и пр., биржевые дела и т. д. Кроме того, часто каждый из директоров банка получает в свое заведование особую местность или особую отрасль промышленности; один работает главным образом в наблюдательных советах электрических обществ, другой в химических фабриках, пивоваренных или свеклосахарных заводах, третий в немногих изолированных предприятиях, а рядом с этим в наблюдательном совете страховых обществ… Одним словом, несомненно, что в крупных банках, по мере роста размеров и разнообразия их операций, складывается все большее разделение труда между руководителями, – с той целью (и с таким результатом), чтобы несколько поднять их, так сказать, выше чисто банковых дел, сделать их более способными к суждению, более знающими толк в общих вопросах промышленности и в специальных вопросах отдельных ее отраслей, подготовить их к деятельности в области промышленной сферы влияния банка. Эта система банков дополняется стремлением выбирать в свои наблюдательные советы людей, хорошо знакомых с промышленностью, предпринимателей, бывших чиновников, особенно служивших по железнодорожному, горному ведомству» и т. д.¹⁰⁸.

Однородные учреждения, только в иной чуточку форме, встречаем в французском банковом деле. Например, один из трех крупнейших французских банков, «Лионский кредит», организовал у себя особое «отделение сбора финансовых сведений» (service des études financières). В нем работает постоянно свыше 50 человек инженеров, статистиков, экономистов, юристов и пр. Стоит оно от 6 до 7 сот тысяч франков в год. Подразделено в свою очередь на 8 отделов: один собирает сведения специально о промышленных предприятиях, другой изучает общую статистику, третий – железнодорожные и пароходные общества, четвертый – фонды, пятый – финансовые отчеты и т. д.¹⁰⁹.

Получается, с одной стороны, все большее слияние, или, как выразился удачно Н. И. Бухарин, сращивание банкового и промышленного капиталов, а с другой стороны, перерастание банков в учреждения поистине «универсального характера». Мы считаем необходимым привести точные выражения по этому вопросу Ейдэльса, писателя, лучше всех изучавшего дело:

«Как результат рассмотрения промышленных связей в их совокупности, мы получаем универсальный характер финансовых институтов, работающих на промышленность. В противоположность к другим формам банков, в противоположность к выставлявшимся иногда в литературе требованиям, что банки должны специализироваться на определенной области дел или отрасли промышленности, чтобы не терять почвы под ногами, – крупные банки стремятся сделать свои связи с промышленными предприятиями как можно более разнообразными по месту и роду производства, стараются устранить те неравномерности в распределении капитала между отдельными местностями или отраслями промышленности, которые объясняются из истории отдельных предприятий». «Одна тенденция состоит в том, чтобы сделать связь с промышленностью общим явлением; другая – в том, чтобы сделать ее прочной и интенсивной; обе осуществлены в шести крупных банках не полностью, но уже в значительных размерах и в одинаковой степени».

Со стороны торгово-промышленных кругов нередко слышатся жалобы на «терроризм» банков. И неудивительно, что подобные жалобы раздаются, когда крупные банки «командуют» так, как показывает следующий пример. 19 ноября 1901 года один из так называемых берлинских д банков (названия четырех крупнейших банков начинаются на букву д) обратился к правлению северозападносредненемецкого цементного синдиката со следующим письмом: «Из сообщения, которое вы опубликовали 18-го текущего месяца в газете такой-то, видно, что мы должны считаться с возможностью, что на общем собрании вашего синдиката, имеющем состояться 30-го сего месяца, будут приняты решения, способные произвести в вашем предприятии изменения, для нас неприемлемые. Поэтому мы, к нашему глубокому сожалению, вынуждены прекратить вам тот кредит, коим вы пользовались… Но если на этом общем собрании не будет принято неприемлемых для нас решений и нам будут даны соответствующие гарантии в этом отношении насчет будущего, то мы выражаем готовность вступить в переговоры об открытии вам нового кредита»¹¹⁰.

В сущности, это те же жалобы мелкого капитала на гнет крупного, только в разряд «мелких» попал здесь целый синдикат! Старая борьба мелкого и крупного капитала возобновляется на новой, неизмеримо более высокой ступени развития. Понятно, что и технический прогресс миллиардные предприятия крупных банков могут двигать вперед средствами, не идущими ни в какое сравнение с прежними. Банки учреждают, например, особые общества технических исследований, результатами которых пользуются, конечно, только «дружественные» промышленные предприятия. Сюда относится «Общество для изучения вопроса об электрических железных дорогах», «Центральное бюро для научно-технических исследований» и т. п.

Сами руководители крупных банков не могут не видеть, что складываются какие-то новые условия народного хозяйства, но они беспомощны перед ними:

«Кто наблюдал в течение последних лет, – пишет Ейдэльс, – смену лиц на должностях директоров и членов наблюдательных советов крупных банков, тот не мог не заметить, как власть переходит постепенно в руки лиц, считающих необходимой и все более насущной задачей крупных банков активное вмешательство в общее развитие промышленности, причем между этими лицами и старыми директорами банков развивается отсюда расхождение на деловой, а часто и на личной почве. Дело идет в сущности о том, не страдают ли банки, как кредитные учреждения, от этого вмешательства банков в промышленный процесс производства, не приносятся ли солидные принципы и верная прибыль в жертву такой деятельности, которая не имеет ничего общего с посредничеством в доставлении кредита и которая заводит банк в такую область, где он еще больше подчинен слепому господству промышленной конъюнктуры, чем прежде. Так говорят многие из старых руководителей банков, а большинство молодых считает активное вмешательство в вопросы промышленности такой же необходимостью, как и та, которая вызвала к жизни вместе с современной крупной промышленностью и крупные банки и новейшее промышленное банковое предприятие. Лишь в том согласны между собою обе стороны, что не существует ни твердых принципов, ни конкретной цели для новой деятельности крупных банков»¹¹¹.

Старый капитализм отжил. Новый является переходом к чему-то. Найти «твердые принципы и конкретную цель» для «примирения» монополии со свободной конкуренцией, разумеется, дело безнадежное. Признание практиков звучит совсем не так, как казенное воспевание прелестей «организованного» капитализма его апологетами вроде Шульце-Геверница, Лифмана и тому подобными «теоретиками» ( 141 ) .

К какому именно времени относится окончательное установление «новой деятельности» крупных банков, на этот важный вопрос мы находим довольно точный ответ у Ейдэльса:

«Связи между промышленными предприятиями, с их новым содержанием, новыми формами, новыми органами, именно: крупными банками, организованными одновременно и централистически и децентралистически, образуются как характерное народнохозяйственное явление едва ли раньше 1890 годов; в известном смысле можно даже отодвинуть этот начальный пункт до 1897 года, с его крупными «слияниями» предприятий, вводящими впервые новую форму децентрализованной организации ради соображений промышленной политики банков. Этот начальный пункт можно, пожалуй, отодвинуть еще на более поздний срок, ибо лишь кризис 1900 года гигантски ускорил процесс концентрации и в промышленности и в банковом деле, закрепил этот процесс, впервые превратил сношения с промышленностью в настоящую монополию крупных банков, сделал эти сношения значительно более тесными и интенсивными»¹¹².

Итак, XX век – вот поворотный пункт от старого к новому капитализму, от господства капитала вообще к господству финансового капитала.

89. «Столыпинской рабочей партией» называли меньшевиков-ликвидаторов, которые приспосабливались к режиму, установленному в период столыпинской реакции; после поражения первой русской революции примирялись с этим режимом и добивались ценой отказа от программы и тактики РСДРП разрешения от царского правительства на существование открытой, легальной, якобы «рабочей» партии».

90. Ленин называл лозунг «октябристским», как соответствующий по своему характеру позиции октябристов – контрреволюционной партии торгово-промышленной буржуазии и крупных помещиков.

91. Дело Дрейфуса – провокационный процесс, организованный в 1894 году реакционно-монархическими кругами французской военщины против офицера французского генерального штаба, еврея Дрейфуса, ложно обвинявшегося в шпионаже и государственной измене. Военным судом Дрейфус был приговорен к пожизненному заключению. Инспирированное реакционной военщиной осуждение Дрейфуса было использовано реакционными кругами Франции для разжигания антисемитизма и наступления против республиканского режима и демократических свобод. В 1898 году, когда социалисты и передовые представители буржуазной демократии (среди них – Э. Золя, Ж. Жорес, А. Франс и др.) подняли кампанию за пересмотр дела Дрейфуса, оно приобрело ярко политический характер и раскололо страну на два лагеря: республиканцев и демократов, с одной стороны, и блок монархистов, клерикалов, антисемитов и националистов – с другой. В 1899 году под давлением общественного мнения Дрейфус был помилован и освобожден; но лишь в 1906 году решением кассационного суда он был признан невиновным и восстановлен в армии.

92. Цабернский инцидент произошел в городе Цаберне (Эльзас) в ноябре 1913 года. Поводом явилось грубое оскорбление эльзасцев прусским офицером. Это вызвало взрыв возмущения среди местного, преимущественно французского населения против гнета прусской военщины. О цабернском инциденте см. статью Ленина «Цаберн» (Сочинения, 5 изд., том 24, стр. 184–186).

93. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXIII, 1932, стр. 464, 480.

94. Критику реакционных идей К. Реннера и О. Бауэра о так называемой «культурно-национальной автономии» см. в произведениях В. И. Ленина «Критические заметки по национальному вопросу» и «О «культурно-национальной» автономии» (Сочинения, 5 изд., том 24, стр. 113–150 и 174–178).

95. См. К. Маркс. «Конфиденциальное сообщение» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 16, стр. 438).

96. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. «Статьи из «Neue Rheinische Zeitung»» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 5, стр. 84). Положение, которое приводит Ленин, содержится в статье Ф. Энгельса «Пражское восстание». Ленин пользовался книгой «Aus dem literarischen Nachlaß von Karl Marx, Friedrich Engels und Ferdinand Lassalle», hrsg. von Franz Mehring. Stuttgart, 1902, Bd. Ill, S. 108–114), в которой не был указан автор этой статьи.

97. В. И. Ленин имеет в виду положения К. Маркса по ирландскому вопросу, содержащиеся в его письмах Л. Кугельману от 29 ноября и Ф. Энгельсу от 10 декабря 1869 года (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 227–229 и 230–231). Цитирует В. И. Ленин письмо К. Маркса Ф. Энгельсу от 2 ноября 1867 года (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXIII, 1932, стр. 464).

98. Ленин имеет в виду резолюцию по национальному вопросу, написанную им и принятую совещанием ЦК РСДРП с партийными работниками, происходившим 23 сентября – 1 октября (6–14 октября) 1913 года в местечке Поронин (недалеко от Кракова) (см. Сочинения, 5 изд., том 24, стр. 57–59).

99. «Вторая международная конференция «циммервальдцев»» – вторая международная социалистическая конференция, состоявшаяся 24–30 апреля 1916 года в Кинтале (Швейцария). На конференции присутствовало 43 делегата от 10 стран: России, Германии, Франции, Италии, Швейцарии, Польши, Норвегии, Австрии, Сербии, Португалии. Кроме того, в качестве гостей были делегат от Англии и делегат секретариата Интернационала молодежи. Представители Независимой рабочей партии Англии, США, Болгарии, Румынии, Греции, Швеции не могли получить паспортов и поэтому отсутствовали; некоторые представители левых передали свои полномочия другим партиям: Социал-демократия Латышского края передала свой мандат ЦК РСДРП; представитель голландских левых, Г. Роланд-Гольст, – краевому правлению Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. Россия была представлена на конференции тремя делегатами от ЦК РСДРП во главе с Лениным, двумя делегатами от меньшевистского OK и тремя делегатами от левого крыла партии социалистов-революционеров. От Германии на конференции присутствовало 7 делегатов от центристской группы Гаазе – Ледебура, 2 делегата от группы «Интернационал» и один от группы бременских левых радикалов. Италия была представлена семью делегатами, Франция – тремя центристами и одним синдикалистом (Гильбо), Польша – 4 делегатами, Швейцария – 5. На конференции были обсуждены следующие вопросы: 1) борьба за окончание войны, 2) отношение пролетариата к вопросам мира, 3) агитация и пропаганда, 4) парламентская деятельность, 5) массовая борьба, 6) созыв Международного социалистического бюро. Ленин развернул энергичную подготовку ко второй международной социалистической конференции сразу после окончания совещания расширенной Интернациональной комиссии в Берне (5–9 февраля 1916 года). Не дожидаясь официального сообщения о созыве конференции, он разослал написанное при его участии письмо о совещании расширенной ИСК и созыве конференции всем секциям большевиков за границей и левым социалистам разных стран. В письме указывалось, что следует немедленно начать подготовку к предстоящей конференции и выборам на нее. Подготовленные им «Предложения Центрального Комитета РСДРП второй социалистической конференции» были также разосланы для обсуждения всем большевистским организациям и левым социал-демократам Франции, Германии, Англии, Швейцарии, Италии, Голландии, Норвегии, Швеции и др. стран. В ряде писем этого периода Ленин указывал на необходимость для бюро Циммервальдской левой подготовить к конференции доклад и тезисы и провести накануне и во время работы конференции ряд совещаний левых. В результате работы Ленина, большевиков, проведенной перед конференцией, левое крыло на ней оказалось сильнее, чем в Циммервальде. К Циммервальдской левой на конференции примкнули представитель группы «Интернациональные социалисты Германии», два представителя группы «Интернационал», французский синдикалист А. Гильбо, представитель сербских социал-демократов Кацлерович, итальянский социалист Д.-М. Серрати. Таким образом Циммервальдская левая на Кинтальской конференции насчитывала 12 делегатов, а по некоторым вопросам собирала 12–19 голосов, т. е. почти половину. Это отражало изменение соотношения сил в международном рабочем движении в пользу интернационализма. Во время работы Кинтальской конференции Ленин провел ряд совещаний левых, на которых обсуждались «Предложения ЦК РСДРП второй социалистической конференции». Ленину удалось добиться сплочения левых для их совместного и организованного выступления на конференции против ее каутскианского большинства. Циммервальдская левая выработала и внесла на конференции проект резолюции по вопросу о мире, в который вошли основные ленинские положения. Чтобы окончательно не разоблачить себя, правое большинство конференции было вынуждено по ряду вопросов идти за левыми, однако оно продолжало выступать против разрыва с социал-шовинистами. Ленин принял активное участие в работе конференции: входил в комиссию по вопросу о созыве Международного социалистического бюро, несколько раз выступал на конференции, беседовал с делегатами, на заседаниях вел переписку с ними. Наиболее упорная борьба на конференции шла по вопросу об отношении к созыву МСБ; левые добились включения в резолюцию, осуждавшую деятельность МСБ, но не отвергавшую возможности его созыва, добавления о том, что, в случае созыва МСБ, должна быть созвана расширенная Интернациональная социалистическая комиссия для обсуждения вопроса об общем выступлении представителей Циммервальдского объединения. Конференция приняла резолюцию по вопросу о борьбе за мир и обращение «К разоряемым и умерщвляемым народам». В связи с голосованием меньшинства французской парламентской фракции за военные кредиты, Циммервальдская левая внесла на конференции заявление о несовместимости такого поведения с социализмом и борьбой против войны. Несмотря на то, что Кинтальская конференция не приняла основных положений большевизма о превращении империалистической войны в гражданскую, о поражении в войне «своих» империалистических правительств, о создании III Интернационала, Ленин назвал ее работу – шагом вперед. Кинтальская конференция способствовала выделению и сплочению интернационалистских элементов на идейной основе марксизма-ленинизма. Впоследствии по инициативе Ленина и большевиков эти элементы составили ядро III, Коммунистического Интернационала.

100. Имеется в виду конференция социалистов Германии и Австрии, состоявшаяся в апреле 1915 года в Вене. Эта конференция явилась как бы ответом на Лондонскую конференцию социалистов стран тройственного согласия. Резолюция, принятая конференцией, одобряла социал-шовинистский лозунг «защиты отечества» в империалистической войне.

101. Венская «Рабочая Газета» (Wiener «Arbeiter-Zeitung») – ежедневная газета, центральный орган австрийской социал-демократии; основана В. Адлером в 1889 году в Вене. В годы первой мировой войны занимала социал-шовинистическую позицию. Ленин называл ее газетой «венских предателей социализма» (Сочинения, 4 изд., том 29, стр. 366). В 1934 году газета была закрыта; возобновила свой выход в 1945 году как центральный орган Социалистической партии Австрии.

102. Комитет заграничной организации РСДРП (КЗО) был избран на совещании заграничных большевистских групп в Париже в декабре 1911 года. Это совещание постановило создать заграничную организацию РСДРП «на основе отказа от каких бы то ни было прямых или косвенных соглашений с ликвидаторами-голосовцами», «на основе проведения действительно партийной линии». В резолюции совещания указывалось: «Основывая Заграничную организацию РСДРП и выбирая комитет этой организации, совещание постановляет: всюду на местах организовать отделы этой Заграничной организации и считает необходимым привлечение в эти отделы всех партийцев, согласных поддерживать Российскую организационную комиссию, ЦО и «Рабочую Газету»» («КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», я. I, 1954, стр. 262–263). В выбранный совещанием КЗО вошли Н. А. Семашко, Μ. Φ. Владимирский, И. Ф. Арманд и др. Работа КЗО проходила под руководством В. И. Ленина. VI (Пражская) Всероссийская конференция РСДРП, утверждая КЗО, осудила деятельность всех заграничных антипартийных групп и признала безусловно необходимым существование за границей единой партийной организации, ведущей работу; под контролем и руководством ЦК. КЗО сыграл важную роль в сплочении партийных сил, в борьбе с меньшевиками-ликвидаторами, примиренцами, троцкистами и другими оппортунистами. КЗО откликался на все важнейшие события в России и мероприятия по руководству, партийной работой и русским революционным движением, а также помогал ЦК издавать за границей партийную литературу. КЗО прекратил свою деятельность в 1917 году.

103. «Рабочая Газета» («Gazeta Robotnicza») – нелегальный орган Варшавского комитета социал-демократии Польши я Литвы; издавался в мае – октябре 1906 года, вышло 14 номеров под редакцией Г. Каменского, после него издание было прекращено. После раскола в 1912 году в польской социал-демократии возникли два Варшавских комитета и издавались два органа под названием «Рабочая Газета»: один – сторонниками Главного правления в Варшаве (июль 1911 – июль 1913), другой – оппозиционным Варшавским комитетом в Кракове (июль 1911 – февраль 1916).

104. Ленин имеет в виду Брюссельское «объединительное» совещание 16–18 июля 1914 года, созванное Исполнительным комитетом Международного социалистического бюро «для обмена мнений» по вопросу о возможности восстановления единства РСДРП. На совещании были представлены: ЦК РСДРП (большевики), Организационный комитет (меньшевики), плехановская группа «Единство», группа «Вперед», Бунд, Социал-демократия Латвийского края, социал-демократия Литвы, польские с.-д., польская с.-д. оппозиция, ППС («левица»). От Исполнительного комитета МСБ присутствовали Э. Вандервельде, К. Гюисманс, К. Каутский, А. Немец и другие. Задолго до совещания руководители МСБ тайно договорились с ликвидаторами о совместных действиях против большевиков. Ленин, большевики понимали истинные цели, преследовавшиеся организаторами совещания, однако считали целесообразным принять участие в нем, так как отказ был бы непонятен рабочим России. ЦК РСДРП послал на совещание свою делегацию, в состав которой входили И. Ф. Арманд (Петрова), Μ. Φ. Владимирский (Камский), И. Ф. Попов (Павлов). Ленин тщательно готовил делегацию ЦК к совещанию: написал для нее доклад и подробные инструкции, обеспечил ее необходимыми материалами, документами и фактическими данными, разоблачавшими оппортунизм меньшевиков-ликвидаторов и их союзников. Находясь в Поронине, Ленин повседневно руководил делегацией ЦК, которая имела с ним самую тесную связь, давал ей практические указания и советы. С изложением доклада ЦК РСДРП на совещании выступила И. Ф. Арманд. Руководители МСБ не дали ей прочесть текст всего доклада, поэтому Арманд была вынуждена изложить лишь часть его и охарактеризовать выдвинутые большевиками условия единства. Эти условия меньшевики и лидеры II Интернационала встретили возмущением и угрозами по адресу большевиков. От имени МСБ К. Каутский предложил резолюцию об объединении РСДРП, утверждавшую, что в российской социал-демократии нет никаких существенных разногласий, мешающих единству. Каутского поддерживали представители OK и Плеханов, ожесточенно нападавшие на делегацию ЦК и Ленина. Ошибочную позицию на совещании заняла Р. Люксембург, защищавшая вместе с Плехановым, Вандервельде, Каутским и другими объединение большевиков с меньшевиками. Так как принятие резолюции выходило за рамки полномочий совещания, которое, согласно договоренности, должно было ограничиться обменом мнений, большевики и латышские с.-д. отказались участвовать в ее голосовании. Однако большинством голосов резолюция была принята. Большевики, руководимые Лениным, отказались подчиниться решениям Брюссельского совещания и перед лицом международного пролетариата разоблачили истинные цели «объединителей». Предпринятая оппортунистическими лидерами II Интернационала попытка ликвидировать большевистскую партию потерпела крах.

105. Перевод резолюции «Газеты Роботничей» сделан Н. К. Крупской. Ленин внес в перевод с польского дополнения и поправки. В тексте письма они набраны жирным шрифтом.

106. «Гвоздевщина» (по имени меньшевика К. А. Гвоздева) – политика сотрудничества с империалистической буржуазией.

107. Тышкинство – по имени Яна Тышки (Л. Иогихеса), одного из лидеров польской социал-демократии. Характеристику тышкинства см. в произведениях В. И. Ленина: «Раскол в польской социал-демократии» (Сочинения, 5 изд., том 22, стр. 288–292), «Тоже-«объединители»», «Заграничные группки и русские ликвидаторы» (Сочинения, 5 изд., том 24, стр. 169–172, 179–181) и др.

108. Последующий текст документа является припиской к «Проекту постановления ЦК РСДРП о прекращении издания журнала «Коммунист»», адресованной Г. Е. Зиновьеву.

109. Японцами называли Г. Пятакова и Е. Бош в связи с тем, что они эмигрировали из России в Швейцарию через Японию.

110. «Предложение ЦК РСДРП второй социалистической конференции» было написано в ответ на обращение I. S. К. «Ко всем примыкающим партиям и группам» и опубликовано в № 3 «Bulletin» I. S. К. от 29 февраля 1916 года. После окончания работы над тезисами «Предложение ЦК РСДРП второй социалистической конференции» Ленин организовал перевод документа на немецкий и французский языки; тезисы были разосланы заграничным секциям большевиков и левым интернационалистам разных стран (Франции, Швеции, Англии и др.). «Надо, – писал Ленин, – чтобы за несколько недель до конференции все левые и сочувствующие видели и обсудили» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). «Предложение» было обсуждено на совещании левых во время работы Кинтальской конференции. Рукопись «Предложения» сохранилась в двух вариантах. В настоящем томе печатаются оба варианта (первоначальный из 15 пунктов, окончательный – из 8).

111. Речь идет о докладе секретаря Международного социалистического бюро К. Гюисманса на чрезвычайном съезде Социал-демократической рабочей партии Голландии в Арнгейме 9 января 1916 года. Доказывая, что II Интернационал «не умер», Гюисманс выдвинул реформистскую программу «демократического мира». Программу Гюисманса Ленин подверг критике в реферате ««Условия мира» в связи с национальным вопросом» (см. Ленинский сборник XVII, стр. 237).

112. Лозунг «Соединенные Штаты Европы», выдвигавшийся неоднократно в различных вариантах и до первой мировой войны, получил особенно широкое распространение в годы войны. Этот лозунг вместе с буржуазными политиками усиленно пропагандировался тогда оппортунистами-каутскианцами, троцкистами, которые толковали о возможности устранения соперничества и военных конфликтов между империалистическими державами, сочиняли различные проекты их объединения на мирной основе. Ленин, большевистская партия разоблачили реакционный характер лозунга каутскианцев, троцкистов насчет мирного союза империалистических государств. В политическом манифесте ЦК РСДРП «Война и Российская социал-демократия», опубликованном 1 ноября 1914 года в газете «Социал-Демократ» подчеркивалось, что лозунг «Соединенные Штаты Европы» является бессмысленным и лживым «без революционного низвержения монархий германской, австрийской и русской» (В. И. Ленин. Сочинения, 5 изд., том 26, стр. 21). Анализируя экономические условия империализма, Ленин в известной статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы», напечатанной 23 августа 1915 года в газете «Социал-Демократ», показал, что «Соединенные Штаты Европы, при капитализме, либо невозможны, либо реакционны» (Сочинения, 5 изд., том 26, стр. 352); между капиталистами и их правительствами возможны лишь временные соглашения для охраны награбленного, для дележа колоний по силе, по капиталу, реакционные союзы для совместной борьбы против демократии и социализма. Поэтому Ленин, большевики пришли к выводу о неправильности лозунга «Соединенные Штаты Европы» (см. там же, стр. 355). Исторический опыт и современная действительность всецело подтверждают правильность ленинской характеристики лозунга «Соединенных Штатов Европы». В настоящее время этот лозунг усиленно выдвигается империалистами и их прислужниками – правыми социалистами. Они выдают за «Соединенные Штаты Европы» различного рода западноевропейские организации и объединения типа «Европейского совета», «Европейского объединения угля и стали» и т. п., которые созданы буржуазией для совместного грабежа колоний, усиления эксплуатации трудящихся, для борьбы против демократии и социализма.