ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Сцена 2
Комната в замке.
Трубы. Входят король, королева. Розенкранц, Гильденстерн и служащие.
КорольПривет вам, Розенкранц и Гильденстерн!Мы очень видеть вас желали, и к тому жеНужда в услугах ваших нам велелаПоспешно вызвать вас. Вы кое-что слыхалиО перемене в Гамлете; я оттогоТак говорю, что в нем ни внешний человек,Ни внутренний не сходен с прежним. ЧтоИное, как не смерть отца, моглоЕго настолько разума лишить,Я не придумаю. Прошу обоих вас,Воспитанных с ним вместе с юных днейК нему и нравом близких, и летами:Здесь при дворе вы нашем согласитесьОстаться несколько, чтоб обществом своимЕго привлечь к забавам и разведатьПри случае, чего другого нет ли,Неведомого нам, что так его печалитИ что узнав, ему могли бы мы помочь
КоролеваОн много говорил о вас, и яУверена, нет двух людей на свете,К которым больше он привязан. ЕслиПредупредительны настолько и любезныВы будете, у нас повременив немного,Чтоб исполнению помочь надежды нашей,Мы вас вознаградим за это пребыванье,Как царской благодарности пристойно.
РозенкранцВашиВеличества могли б державной властиСвою нам волю выразить не в просьбе,А в повеленье.
ГильденстернОба, повинуясь,Мы отдаем себя всецело вам и, к вашимСтопам услуги повергая, ждемРаспоряжений.
КорольСпасибо, Розенкранц и милый Гильденстерн.
КоролеваСпасибо, Гильденстерн и милый Розенкранц.Я убедительно прошу вас навещатьСтоль изменившегося сына. – Кто-нибудьИз вас пусть к Гамлету проводит их.
ГильденстернДай Бог, чтоб наш приезд и поведенье былиЕму приятны и полезны.
КоролеваДа, аминь!
Розенкранц, Гильденстерн и некоторые служащие уходят.
Входит Полоний.
ПолонийМой государь, с весельем возвратилосьПосольство из Норвегии.
КорольВсегда ты добрые приносишь вести.
ПолонийНеправда ль, государь? Поверьте, вашеВеличество, как господу душой,Так службой королю принадлежу я.И думается мне, – или мой мозг утратилСпособность в важном деле нападатьНа верный след – главнейшую причинуБезумья Гамлета я угадал.
КорольО говори, я так хочу об этом слышать!
ПолонийСперва послов примите; на пиру моеИзвестье будет лакомым кусочком.
КорольТак окажи им честь и сам сюда введи их.
Полоний уходит.
Он говорит, моя Гертруда, что нашелРасстройства Гамлета источник и причину.
КоролеваНо главная, я полагаю, смертьЕго отца и наш поспешный брак.
КорольМы это выследим.
Полоний возвращается с Вольтимандом и Корнелием.
Друзья мои, привет вам!Скажи нам, Вольтиманд, что брат норвежец шлет?
ВольтимандПриветствия и благопожеланья.Во-первых, он велел остановитьНабор, затеянный племянником; он думал,Что то готовятся идти войной на Польшу;Но, ближе вникнув, он узнал, что это с вашимВеличеством хотят войны. И, огорчившись,Что так болезнь его, и возраст, и бессильеВо зло употребляют, задержатьВелел он Фортинбраса. Тот явился вскореИ, выслушав укор норвежца, в заключеньеДал дяде слово никогда на вашеВеличество не подымать оружья.В избытке радости тогда старик норвежецВ год по три тысячи ему назначил кронИ порученье дал войной на ПольшуВести уж навербованных солдат.Затем, как тут изложено, он просит,(Подавая бумагу.)Чтоб разрешить изволили вы путьДля этой цели чрез владенья вашиПри обеспеченье и при условьях,Как тут написано.
КорольМы это одобряемИ, прочитав и дело на досугеОбдумавши, ответим. А покаБлагодарим за труд, исполненный успешно.Ступайте отдохнуть; мы ночью попируем.С приездом поздравляю!
Вольтиманд и Корнелий уходят.
ПолонийЭто делоУлажено удачно. – РассуждатьО том, что царственность такое, что есть долг,И почему день – день, ночь – ночь и время —Не значит ли день, ночь и время тратить даром?А так как краткость есть душа ума,А многословье – лоск наружной оболочки,Я буду краток. Ваш достойный сын безумен:Безумен, говорю я; а безумьеЕсть не иное что, как просто быть безумным.Но будет.
КоролеваБольше дела и прикрас поменьше.
ПолонийТут нет прикрас, клянусь вам, королева.Безумен он, то правда; правда, это жаль,И жаль, что это правда. – Оборот дурацкий! —Довольно, говорить я буду без прикрас.Допустим, что безумен он; осталосьНайти причину этого аффекта,Или, вернее, этого дефекта:Не без причины же аффект дефектный этот.Вот что осталось, а в остатке вот что:Подумайте:Есть дочка у меня, – есть до тех пор, покудаОна моя; – она по долгу послушанья,Заметьте, это мне дала. Судите ж, взвесив:(Читает.)«Небесной, идолу души моей, прекраснейшей Офелии». – Это дурная фраза,пошлая фраза, «прекраснейшей» – пошлая фраза. Но слушайте дальше. Вот:(Читает.) «Пусть на несравненной, белой ее груди эти строки» и проч.
КоролеваЕй Гамлет это пишет?
ПолонийМинутку потерпите: все вам доложу я. (Читает.)«Не верь, что звезд огонь сияет,Что солнце путь свершает свой,Не верь, что правда лжи не знает,Но верь, что ты любима мной.О милая Офелия, мне плохо удаются стихи. Я не умею влагать моих вздоховв размеренные строки; но что я люблю нежно, моя нежная, – верь тому. Прощай.Твой навеки, самая дорогая моя, пока душа еще в этой оболочке. Гамлет».
Мне дочь послушная вот это показала;А кроме этого о том, что онЗа ней ухаживал, когда, и где, и как,Мне все передала.
КорольКак приняла онаЕго любовь?
ПолонийКак судите вы обо мне?
КорольКак о почтенном, верном человеке.
ПолонийЯ б это доказать хотел. А как судили бВы обо мне, когда, узнав, что возгореласьЕго любовь, – а я ее заметил раньше,Чем дочь сказала мне, – да, как судили б выС ее величеством, супругой вашей, если бИзобразив пюпитр иль записную книжку,Глаза зажмурив, я безгласен был и нем,Иль праздно на любовь взирал бы эту?Как бы судили вы? Нет, круто приступилЯ к делу и сказал молоденькой моейДевице: «Гамлет – принц, не пара он тебе.Нет, не бывать тому». И дал ей наставленьеОстерегаться встреч, не принимать подарковИ посланных к себе не допускать.Она вкусила плод моих советов,И он, отвергнутый, – я вкратце доскажу, —Вдруг загрустил, потом от пищи отказался,Потом лишился сна, потом ослаб, потомРассеян стал и так, все опускаясь, впалВ безумье, что теперь им овладелоИ всех нас огорчает.
КорольВот отчего, ты думаешь?
КоролеваВесьма возможно.
ПолонийСлучилось ли хоть раз, хотелось бы мне знать,Чтоб положительно сказал я: «это так»,Когда бывало иначе?
КорольЯ не припомню.
Полоний(показывая на свою голову и плечи)Я голову даю на отсеченье, еслиОно не так. Я правду разыщу, когдаМне обстоятельства помогут, будь хоть в центреЗемли она сокрыта.
КорольКак проверить это?
ПолонийВы знаете, он здесь часами иногдаПо галерее ходит.
КоролеваВ самом деле.
ПолонийВ такое время дочь к нему пущу я,А вы со мной за занавеску спрячьтесь,Чтоб видеть встречу их. И если не влюблен онИ не из-за нее в рассудке помешался, —Мне не в совете заседать, а мызуС извозом содержать.
КорольМы это испытаем.
КоролеваВот он идет, читая; как печален, бедный!
ПолонийУйдите, я прошу, уйдите оба.Сейчас я подойду к нему. —
Король, королева и служащие уходят.
Входит Гамлет, читая.
ПозвольтеУзнать, как добрый мой принц Гамлет поживает?
ГамлетПрекрасно, слава Богу.
ПолонийМеня вы узнаете, принц?
ГамлетОтлично узнаю, ты торговец живностью.
ПолонийНу нет, принц.
ГамлетТак я желал бы, чтоб ты был так же честен.
ПолонийЧестен, принц?
ГамлетНу да: в этом мире едва ли найдется один честный человек из десяткатысяч.
ПолонийПринц, это истинная правда.
ГамлетУж если в дохлой собаке червей зарождает солнце, божество, лучикоторого ласкают падаль, то… Есть у тебя дочь?
ПолонийЕсть, принц.
ГамлетНе давай ей гулять на солнце: зачатие есть благодать, но только не длятвоей дочери. Поберегись, мой друг.
ПолонийЧто вы этим хотите сказать?(В сторону.)Все про мою дочь. Однако он несразу меня узнал; он меня назвал торговцем живностью. Он далеко зашел,далеко. Правда, любовь и мне в молодости причиняла много неприятностей,почти как ему. Я снова заговорю с ним. – Что вы читаете, принц?
ГамлетСлова, слова, слова.
ПолонийА о чем речь, принц?
ГамлетМежду кем?
ПолонийЯ спрашиваю, принц, о чем речь в вашей книге?
ГамлетО клевете. Негодяй сатирик тут говорит, что у старых людей бородыседые, что лица у них сморщенные, что у них сочится из глаз густая жидкостьвроде сока сливного дерева, что они лишены всякого смысла и что в то жевремя у них очень слабы поджилки. И хотя я твердо и глубоко всему этомуверю, но считаю неприличным об этом писать. Да и ты сам был бы одних со мноюлет, если б мог пятиться назад, как рак.
Полоний(в сторону)Хоть и безумно, а толково. – Принц, вы бы ушли от сквозного ветра.
ГамлетВ могилу?
ПолонийЭто действительно было бы не на сквозном ветру.(В сторону.)Как иногдаего ответы метки! Хорошо, что безумье часто находчиво там, где бы несправиться рассудку и здравому уму. Оставлю его и сейчас же придумаю, как быустроить встречу между ним и дочерью. – Могу ли я, принц, получитьпозволение почтительно вас покинуть?
ГамлетТы не мог бы получить от меня ничего, с чем бы я охотнее расстался, —кроме жизни, кроме жизни, кроме жизни.
ПолонийПрощайте, принц.
ГамлетНесносный старый дурень!
Входят Розенкранц и Гильденстерн.
ПолонийВы принца Гамлета найти хотите?Вот он.
Розенкранц(Полонию)Спаси вас Бог!
Полоний уходит.
ГильденстернЛюбезный принц!
РозенкранцМой добрый принц!
ГамлетМилые друзья мои! Как поживаешь, Гильденстерн? – А, Розенкранц? Чтобратцы, как живется вам обоим?
РозенкранцКак незначительным сынам земли.
ГильденстернМы счастливы уж тем, что счастливы не слишком;Ведь мы не пуговка на колпаке Фортуны.
ГамлетНо не подошвы башмаков ее?
РозенкранцНет, принц.
ГамлетЗначит, вы ближе к ее талье, или к центру ее благосклонности?
ГильденстернМы с ней в ладах.
ГамлетБлиже к лону Фортуны? О, конечно: ведь она грешница. Что нового?
РозенкранцНичего, принц, кроме разве того, что мир стал честнее.
ГамлетСтало быть, близок Судный день; но ваша новость не верна. Дайтепорасспросить вас подробнее: чем провинились вы, милые мои друзья, передФортуной, что она присылает вас сюда в тюрьму?
ГильденстернВ тюрьму, принц?
ГамлетДания – тюрьма.
РозенкранцТогда и весь свет тюрьма.
ГамлетПревосходная, со множеством отделений, застенков и камер; и Дания —одна из худших.
РозенкранцМы думаем о ней не так, принц.
ГамлетЗначит, для вас она не такова, потому что нет ничего хорошего илидурного, но мысль делает его тем или другим. Для меня она тюрьма.
РозенкранцТак ваше честолюбие делает ее такою; она слишком тесна для вашей души.
ГамлетБоже мой, я бы и в ореховой скорлупе считал себя властелиномнеобъятного пространства, если б только не дурные сны.
ГильденстернЭти-то сны и суть честолюбие, потому что самая сущность честолюбия естьтолько тень сна.
ГамлетДа и самый сон только тень.
РозенкранцЭто верно; честолюбие так воздушно и неуловимо, что я считаю его толькотенью тени.
ГамлетЗначит, наши нищие имеют тело, а наши государи и пресловутые герои —тени нищих. Не пойти ли нам ко двору? Я, право, не могу рассуждать.
Розенкранц и ГильденстернМы к вашим услугам.
ГамлетНе говорите так: я не хочу смешивать вас с прочими моими слугами,потому что, – говорю, как честный человек, – они невозможно дурны. Новозвратимся на торную дорогу дружбы: что делаете вы в Эльсиноре?
РозенкранцХотели вас проведать; нет другой причины.
ГамлетНищий, как я, даже и благодарностью беден. Но все же благодарю вас,хотя, конечно, друзья мои, моя благодарность не стоит и полушки. Не посылалили за вами? Собственное ли это ваше желание? Добровольно ли вы менянавестили? Скажите, будьте со мной искренни, скажите, говорите же!
ГильденстернЧто сказать, принц?
ГамлетДа что хотите, только ответьте на вопрос. За вами посылали; в вашихглазах есть что-то вроде признания, и ваша скромность не может этого скрыть.Я знаю: наш добрый король с королевой за вами посылали.
РозенкранцДля какой цели, принц?
ГамлетЭто-то вы и должны мне объяснить. Но умоляю вас правами нашеготоварищества, согласием нашей молодости, обязанностями нашей неизменнойлюбви и всем еще более дорогим, чем бы мог заклинать человек покрасноречивейменя, будьте со мной искренни и правдивы: посылали за вами или нет?
Розенкранц(тихо Гильденстерну)Что ты скажешь?
Гамлет(в сторону)О, я вижу вас насквозь! – Если вы меня любите, не запирайтесь.
ГильденстернДа, принц, за нами посылали.
ГамлетИ я сам скажу вам зачем; таким образом моя дальновидность предупредитваше признание, и ваша верность королю и королеве ни на волос не пострадает.За последнее время – сам не знаю отчего – я утратил всю мою веселость,бросил все обычные упражнения; и действительно, я в таком тяжеломнастроении, что земля, это чудесное творение, кажется мне бесплодным утесом.Видите ли? Этот прекрасный, воздушный шатер, это великолепно раскинувшеесянебо, величественный свод, убранный золотыми огнями, представляется мне нечем иным как гадким и заразительным скоплением паров. Что за созданиечеловек! Как он благороден разумом! Как безграничен в своих способностях!Как изумительно изящен и видом, и движениями! Как подобен ангелам своимидеяниями, а разумением – самому Богу! Он – краса вселенной: венец творения!И все же, что мне эта квинтэссенция праха? Не по душе мне человек, и женщинатоже, хотя вы, судя по вашей усмешке, и сомневаетесь в этом.
РозенкранцПринц, у меня и на уме этого не было.
ГамлетОтчего же вы усмехались, когда я сказал, что человек мне не по душе?
РозенкранцЯ думаю, принц, что уж если человек вам так не по душе, то довольносухой прием ожидает здесь актеров, мы обогнали их дорогой. Они явятся сюда,чтобы предложить вам свои услуги.
ГамлетИграющего королей я приму с удовольствием; его величество получит отменя должную дань. Мечу и щиту отважного рыцаря дело найдется. Любовник небудет вздыхать даром. Комик благополучно доиграет свою роль до конца. Шутрассмешит даже тех, у кого от кашля першит в легких, а героине никто непомешает свободно изливать ее чувства, разве что ее белые стихи будутприхрамывать. Что это за актеры?
РозенкранцТе самые, что, бывало, доставляли вам столько удовольствия: городскиетрагики.
ГамлетОтчего же они странствуют? Оставаться на одном месте им выгоднее вдвое:как для известности, так и для кармана.
РозенкранцЯ думаю, что им запретили представления в городе вследствие последнихнововведений.
ГамлетТак же ли они славятся, как в то время, когда я был в городе? Так же лиих посещают?
РозенкранцДалеко не так.
ГамлетПочему же? Или они испортились?
РозенкранцНет, они все так же старательно относятся к своему делу. Но там завелсяцелый выводок детей, маленьких птенчиков, которые громко выкрикивают своироли, за что им неистово хлопают. Они теперь в ходу и так ругают заурядныесцены, – как они их называют, – что многие из носящих шпагу, боясь гусиныхперьев, не смеют туда ходить.
ГамлетКак, дети? Кто их содержит? Что им платят? Будут они заниматься своимремеслом, пока у них не изменится голос? Не скажут ли они потом, еслидорастут до странствующих актеров, – а это, вероятно, случится, если у нихне окажется никаких средств, – что авторы, заставлявшие их декламироватьпротив их же будущности, сделали им много зла?
РозенкранцПравда, много было шуму с обеих сторон, и общество не считало за грехнатравливать в этом споре одних на других. Было время, когда пьеса не даваласбора, если поэт и актеры не доходили до кулачной расправы.
ГамлетВозможно ли?
ГильденстернО, много было пробитых голов.
ГамлетИ мальчики победили?
РозенкранцДа, принц, и Геркулеса, и его ношу .
ГамлетЭто не слишком удивительно. Ведь, мой дядя – король Дании, и те,которым хотелось строить ему рожи при жизни моего отца, теперь даютдвадцать, сорок, пятьдесят, даже сто дукатов за маленький его портретик.Черт возьми, в этом есть что-то противуестественчое, до чего философии немешало бы добраться.
Трубы за сценой.
ГильденстернВот и актеры.
ГамлетГоспода, я рад вас видеть в Эльсиноре. Дайте руки. Вежливость илюбезность – принадлежность радушия; вот я и хочу быть с вами как можнорадушнее, чтобы прием актеров (с которыми, скажу вам, я должен быть учтив),не показался ласковее моего обхождения с вами. Добро пожаловать. Но мойдядя-отец и тетка-мать обманулись.
ГильденстернВ чем, милый мой принц?
ГамлетЯ помешан только при норд-норд-весте, а при южном ветре сумею отличитькукушку от ястреба.
Входит Полоний.
ПолонийЗдравствуйте, господа!
ГамлетСлушай, Гильденстерн, – и ты тоже; на каждое ухо по слушателю: этотбольшой младенец до сих пор не вышел из пеленок.
РозенкранцОн, может быть, попал в них во второй раз. Говорят, старость – второедетство.
ГамлетЯ предсказываю, что он пришел доложить мне об актерах; увидите. – Тыправ, мой друг; в понедельник утром; совершенно верно.
ПолонийПринц, я имею сообщить новость.
ГамлетИ я имею сообщить новость. Когда Росций был актером в Риме…
ПолонийАктеры сюда и приехали, принц.
ГамлетБолтай, болтай!
ПолонийЧестное слово.
ГамлетИ каждый актер был верхом на осле.
ПолонийЛучшие актеры в мире, как для трагедий, комедий, пьес исторических,пасторальных, пасторально-комических, историко-пасторальных,трагиисторических, трагикомико-историко-пасторальных, сцен, не подходящих нипод какой разряд, так и для поэм, ничем не ограниченных. Для них Сенека неслишком тяжел и Плавт не слишком легок. Им нет подобных для исполнениясочинений, как строго правильных, так и свободных.
ГамлетО, Иеффай, судья израильский, какое у тебя было сокровище!
ПолонийКакое было у него сокровище, принц?
ГамлетДа вот какое:«Одна только дочка была у него,И очень ее он любил».
Полоний(в сторону)Все про мою дочь.
ГамлетРазве я не прав, старый Иеффай?
ПолонийЕсли вы называете меня Иеффаем, принц, то правда, у меня есть дочь, и яочень ее люблю.
ГамлетНет, совсем это из того не следует.
ПолонийТак что же, принц, из того следует?
ГамлетА вот что:«Ему выпал удел, как Господь повелел…»А дальше ты знаешь:«И случилося так, что попал он впросак».Продолжение ты найдешь в первой строфе святочной песни; вот входят виновникиэтого перерыва.
Входят четверо или пятеро актеров.
Добро пожаловать, господа, добро пожаловать. Я рад вас видеть. Добропожаловать, друзья. – О, старый друг! Как твое лицо обросло с тех пор, какмы не видались; или ты явился в Данию, чтобы запугать меня бородой? – А,юная моя героиня! Клянусь пресвятой девой, вы, государыня моя, с тех пор,как я вас видел, приблизились к небу на целый каблук. Молитесь Богу, чтобываш голос не надтреснул, как негодная монета. – Господа, добро пожаловать.Но скорее к делу. Как французские сокольники, мы напустим на все, что низавидим. Ну, какой-нибудь монолог. Покажи-ка свое искусство; прочтикакой-нибудь страстный монолог.
Первый актерКакой же монолог, принц?
ГамлетТы как-то говорил мне монолог, который никогда не читался на сцене; аесли и читался, то не более одного раза, так как пиеса, помнится, непонравилась большинству. Она была бисером для свиней. Но, по-моему и пословам тех, чье мнение о таких вещах я ставлю выше своего, это былапрекрасная пиеса, с хорошо распределенными сценами, написанная и просто, и сискусством. Помню, говорили, что в стихах нет соли для придания смыслуостроты, а в выражениях нет такого смысла, за который обвинили бы автора ввычурности. Называли это хорошею манерой, столько же умеренною, сколькоприятною, и находили больше красоты, чем прикрас. Я любил там главнымобразом один монолог, рассказ Энея Дидоне, и в особенности, где он говоритпро убийство Приама. Если он остался у тебя в памяти, начни с этой строчки,– постой, постой:«Свирепый Пирр, Гирканскому подобный зверю», —нет, не так; но начинается с «Пирра». —«Свирепый Пирр в доспехах черных, мрачных,Как замыслы его, подобен ночи был,Когда лежал сокрыт в предательском коне;Их страшный черный цвет теперь сменил другим он,Еще ужаснейшим: от головы до ногОн весь побагровел, как в мерзостном уборе,В крови отцов, жен, дев и сыновей; она,Засохнув, запеклась на нем в пожаре улиц,Что грозно пламенем зловещим убиеньюСветили горожан. Палим огнем и гневом,Измаран кровью липкою, с глазами,Как уголья, Пирр в адской злобе старцаПриама ищет». —Теперь продолжай ты.
ПолонийЕй-богу, принц, хорошо прочитано, верным тоном и с большим чувством.
Первый актер«Вот его настиг он. ТщетноЦарь бьется с греками: старинный меч рукеНе повинуется, где пал, там и лежит,И воли нет над ним. Боец неравный, ПиррНа старца ринулся, широко замахнулся, —Но лишь взвился со свистом грозный меч,Пал царь расслабленный. Недвижный Илион,Как будто ощутив его паденье, в прахПылающей вершиной рухнул. Страшный грохотСлух Пирра приковал; и вот, упасть готовыйНа дряхлую главу маститого Приама,Меч Пирра словно в воздухе застыл.И как злодей, изображенный кистью,Колебляся меж волей и деяньем,Стоял в раздумье Пирр.Но как мы часто видим перед бурей:Молчанье в небесах, недвижны тучи,Безмолвен буйный ветер, и на земле внизу
Намек на театр Глобус, перед которым было изображение Геркулеса с глобусом на плечах.