Новое королевство

Глава 1

Прав! Тысячу раз прав был Шандор Алексеевич, когда произносил свою коронную фразу: "кадры решают все"!

Коли нет в организации хорошо обученных кадров – что получается? А получается примерно то же, что происходит со мной прямо сию минуту – стою почти по пояс в болотной жиже по милости молодого стажера-транспортировщика!

А ведь по плану я должен был переместиться в прекрасную долину, сухую и согретую солнцем, а не в эту смердящую и холодную лужу с квакающими вокруг меня существами!

Мои сапоги хорошенько застряли в донном иле, что я хорошо прочувствовал, когда захотел сделать шаг и чуть не окунулся целиком в эту черную, совершенно непрозрачную воду, что окружала меня метров на двадцать во все стороны.

– Если моя новая обувка останется здесь на дне, а не на моих ногах, то ты мне точно за это ответишь, – погрозил я кулаком в небо.

Оглядевшись, я решил, что лучше направиться в сторону пологого берега, заросшего травой и кустарником, нежели двигаться в сторону камышей. Камыши хоть и были гораздо ближе, но их густая стена была обманчива и совершенно не обозначала, что болото заканчивалось в той стороне. Видимая глазу твердая и надежная земля все же была предпочтительным направлением.

Я присел, почувствовав телом холод воды, и схватился руками за голенище сапога. Перенеся вес тела на одну ногу, вытащил вторую из ила и попытался широко шагнуть вперед. Попытка вышла не совсем удачная – шаг действительно получился широким, но из-за того, что вторая нога так и осталась в плену болотного дна и растительности, я потерял равновесие и таки плюхнулся в воду. Если бы я в тот момент, когда выпрямился на ногах, взглянул на себя со стороны, то увидел бы на своем месте настоящую помесь лешего и водяного.

Зато теперь я понял, что терять мне больше нечего и методично переставляя ноги с помощью рук, за какие-то полчаса добрался до сухого берега. Упав в яркую зеленую траву и позволив себе пять минут передышки, я таки перевернулся на спину, посмотрел на яркое летнее солнышко и от души расхохотался.

– Вот олух! – сказал я совершенно без тени гнева, вспоминая еще совсем мальчишеское розовощекое лицо стажера-транспортатора.

Поднявшись, я скинул со спины вещевой мешок, снял перевязь с мечом и ремень с пристегнутой к нему поясной сумкой, в которой побрякивали серебряные и медные монеты. В последнюю очередь я с удовольствием стянул с себя сапоги и, посгибав пальцы ног, встал что бы насобирать сухих веточек.

Через десять минут мой костер весело потрескивал угольками, зажженный обычным кресалом и кремнем. Пока ветки покрупнее разгорались, моя одежда была уже растянута на палках у кострища, а сапоги смотрели на огонь своими искусственно истертыми и состаренными носами, с которыми я провел предваряющие нормальную сушку процедуры – соскреб крупные ошметки грязи и вылил воду.

Вскоре вверх пошел пар от начавшего подсыхать облачения и момент был таков, что можно было бы перекусить, да еще вздремнуть потом… но как на зло перед самой переброской я и поспал всласть, и поел досыта. Ну, кто же знал, что я окажусь не в нужной точке, а хряк его знает где… И вот это был вопрос вопросов – где именно я сейчас нахожусь? Насколько далеко от первичных координат?

– Ирма, ты на связи? – спросил я, привычно поднеся левое запястье ближе ко рту.

В ответ не пришло ни отзвука – даже шороха.

– Ирма, ты меня слышишь? – сказал я гораздо громче.

Результат оказался прежним – ни звука знакомого голоса в моих ушах, только лишь бумканье застучавшей от волнения крови.

– Да, дела… – горестно сказал я, после десятой попытки добиться ответа от информационной системы орбитальной станции.

– Видимо вода залила уши, а через них и мой имплант-мозгофон, – подшутил я сам над собой и над ситуацией в целом.

Впрочем от этого почему-то радостнее на душе не стало.

Хотя если отбросить волнение и порассуждать холодной головой – ничего катастрофичного совершенно не произошло, карту местности я помню наизусть, доберусь до людей и пойму где я и куда топать. Именно так рассуждал я, завалившись спиной на густо поросшей зеленью земле и грызя травинку.

Одежда и сапоги, судя по прекратившемуся обильному парению с их поверхности, скорее всего уже почти подсохли и потому я стал облачаться. Начал, конечно, со штанов, от фасона и способа пошива которых я уже совершенно отвык за почти годовой срок пребывания в иной эпохе.

"Все же в цивилизации есть положительные моменты," – мыслил я манипулируя многочисленными завязками на поясе и в районе икр. – "По крайней мере нет столько возни с одеждой!"

Прикрыть торс было гораздо проще – нужно было лишь по очереди накинуть на себя нижнюю и верхнюю тунику, подпоясаться и закрепить над плечом с помощью медной броши шерстяной плащ, прикрывший мой меч и поясной нож.

Сапоги все же до конца не просохли и от того переживая за будущие мозоли на своих ступнях и тяжко вздохнув, я стал пробираться сквозь негустой орешник, обозначив целью для себя высокий и лысый холм, который я заприметил в паре километров от берега гостеприимного болота. Я логично полагал, что с его вершины рассмотреть окрестности мне будет легче и вернее, что даст возможность мне точнее определиться с тем, куда дальше путь держать.

Орешник, как я и подозревал, оказался подлеском ясеневого леса – довольно густого и сильно затененного. Стволы деревьев, у корней которых земля густо укрыта ковром какой-то травы с широкими листами, были в основном толстыми, как и полагалось в старом лесу.

Ни пни, ни ямки после их корчевания на глаза не попадались. Значит срубы рядом никто не ставит, постройкой не занимается и дрова не заготавливает. Вывод напрашивался сам собой – забросило меня в края довольно малолюдные и даже, возможно, совершенно дикие. Мое умозаключение подтвердило и то, что пока я шел к основанию холма, мой путь пересекали лишь звериные тропы, но никак не дороги, вытоптанные ногами человека и уж тем более колесами повозок.

Склон холма, издалека казавшийся вполне себе пологим, оказался гораздо круче, чем я ожидал увидеть. Пришлось идти не по прямой, а по диагонали и иногда помогать себе цепляясь за невысокую траву и редкий низкорослый кустарник.

Как бы я себя ни подгонял, подъем занял аж полчаса с лишним и стоил мне прерывистого дыхания и дрожащих конечностей.

На покатой вершине холма я присел, а вернее – плюхнулся, на землю и порадовался тому, что по ту сторону взору предстал куда как не такой крутой склон. Еще больше взбодрил тот факт, что местность впереди представляла собой открытые луга с небольшими островками рощиц, а значит идти будет куда как быстрее и безопаснее.

Километрах в трех или чуть дальше, как мне показалось, что-то блеснуло. Я встал на уже отдохнувшие ноги и, сделав из ладони козырек у лба, вгляделся вдаль.

Речка! Это точно была речка! Ширину отсюда конечно точно не определить, но сам факт наличия бегущей воды вселял оптимизм. Напрягая зрение, я уловил еще несколько вспышек от отраженного от воды солнечного света и вроде как заметил перекинутый через русло реки мост. Это было бы еще лучше – где мост, там и дорога, а где дорога, там и люди, а значит кто-нибудь да ответит на мои вопросы.

Отложив в голове ориентиры для маршрута до предполагаемого нахождения моста, я по привычке перекрестился и начал легкий спуск с холма. Настроение поднялось, как соловей к небесам. Неудержимо захотелось запеть, что я себе с удовольствием позволил, но, на всякий случай, с ограничением в громкости издаваемых моим горлом куплетов:

В тишине лесов и гор кромешных

Бродит лучник – смелый и озорной,

Оружие в руках, стрелы на плечах,

Он идет сквозь бескрайний простор!

В свете рассвета, когда солнце взойдет,

Он прославиться, пройдя все пути.

Стрелы пусть свистят, пусть сердце горит,

Судьба ему помогает идти.

Счастливая улыбка у него на устах,

Он песню поет на просторах дорог,

Удачу поймав, он вновь обретет,

Родные землю и дом.

Как быстрый сокол, он стрелой пролетит,

В каждом мире увидев его красоту,

Куда бы ни пришел – свободу с песней несет,

Путешественник, лучник, герой.

В лугах безмятежных, полях и холмах,

Он не опустит своей руки,

Отразиться солнце на стальных остриях,

Когда запустит он в небо стрелы свои.

С улыбкой встречает он каждый рассвет,

Приключения ждут впереди,

Он станет легендой в песнях людей,

Навеки веселым и молодым!

Именно эта песня пришла мне сейчас на память и я горланил её искренне и от всей души, проходя по непаханым лугам и вдоль березовых рощиц.

Ох, как же соскучился я по своему луку!

Мой друг Колмак, как оказалось, передал его Шандалу на хранение, а тот, в свою очередь, передал его в одну из лабораторий на изучение. Помню, как от обиды и досады, я чуть не впал в праведный гнев, когда узнал об этом. Мое воображение тогда нарисовало мне картину, как невероятное оружие, которое проявляло свою мощь исключительно в моих руках, было распилен на мелкие кусочки, которые покоились под микроскопами или были засунуты в разные аппараты и приборы. Но, как и в большинстве подобных случаев, я оказался неправ – лук мой был цел, невредим и покоился, вместе с моими же топорами, в большой инженерной лаборатории, где с ним обращались бережно и нежно, а если и брали в руки, то исключительно в перчатках.

Но, не обращая внимания на все мои уговоры и споры, в это первое самостоятельное задание мне не выдали ни лук, ни топоры. Вместо этого сунули невзрачный меч, не обладавший никакими чудесными свойствами, да пару ножей – хозяйственный, что болтался в кожаных ножнах на поясе справа, и боевой, пристегнутый к поясу за спиной. Готовившие мой выход в этот мир специалисты имели мнение, что это вовсе и не сверхсложное задание, а так – легкая прогулка на свежем воздухе, да и только. Всего-то надо было найти и доставить на орбитальную станцию куб перемещения, координаты которого были уже определены с достаточной точностью! Делов-то всего на пару суток максимум!

К этим кубическим порождениям черной магии и темного разума у меня есть свои счеты. Один отправил меня из родных мест сюда – на Примула Мунди, а второй, впаявшийся внутрь огромного камня в пещере далеко на севере отсюда, позволил уйти невероятно бессовестному и напрочь лишенному чести колдуну в неизвестном направлении, и вполне возможно, переместил его ко мне на родину, где он точно споется с такими же негодяями, захватившими мою родную империю! Но это, конечно, не точно. Вполне возможно его вообще выбросило в открытый космос, а может он очутился на безлюдной планете и изнывает от скуки – опыты ведь не над кем проводить.

С этими кубами дела обстояли непросто и совершенно неоднозначно. Ученые наши утверждали, что это не машина, не аппарат и не прибор. Кубы, по всем данным, оказывались невероятным соединением материи и энергии, кто-то даже высказывался за гипотезу, что это была материя, создаваемая из чистой энергии, и природа все этого оставалась совершенно не понятна и едва-едва поддавалась лабораторным исследованиям и анализу. Как сказали глубокомысленные люди в белых халатах, они в своих потугах лишь чуть поцарапали кожицу яблока и даже не представляют себе, как и каким способом добраться до его сердцевины.

По показаниям свидетеля, коим был именно я, куб создавал подпространственный тоннель, сквозь который можно было очутиться как в соседней комнате, так и в неведомой галактике где-то на краю вселенной. Всем причастным к изучению кубов надо было решить кучу вопросов – как создается тоннель, по какому принципу он соединяет две точки пространства, создавался ли новый тоннель или куб создавал вход к уже существующему? А если к существующему, то он был создан самой природой или неведомым разумом?

Признаться, эти кубы бросали меня в дрожь при одном только воспоминании о них. И как же меня осчастливила новость, что доставленный на базу куб, тот самый, что оказался замурованным в камень, был отправлен от греха подальше в лаборатории на естественном спутнике Примула Мунди.

Под хор таких мыслей и воспоминаний, бродивших в моей голове, я незаметно добрался до моста, перекинувшегося прямой каменной стрелой через реку. Судя по наросшему на камнях мху, мост был сооружен невероятно давно, но с таким искусством и мастерством, что даже самый маленький булыжник не вылетел ни с его опор, коих было три – две на берегах и третья точно посередине, ни с мостовой, которая без всяких видимых границ перетекала в покрытую плоским камнем дорогу. Скорее всего, все эти дорожно-строительные изыски остались от старой империи, которая сотни лет назад завладела этими землями, отстроила тут города и дороги, и вдруг внезапно отсюда ушла.

Но вместе с мостом появилась и дилемма – в какую сторону мне идти? Переходить через мост или зашагать по дороге, оставив мост за спиной?

Убедившись, что никаких указателей у моста нет, мне пришлось принять образ следопыта и попытался обнаружить хоть какие-то следы на дороге и возле нее. Через пять минут бестолкового топтания и сожаления, что рядом нет зоркоглазого Колмака, для которого найти след и точное направление не составляло труда, мной было единогласно решено предоставить выбор судьбе.

Я достал из кошеля серебряную монетку и невысоко ее подбросил. Мелодичное позвякивание оповестило, что монета удачно приземлилась на дорожный камень. Наклонившись к пыльной поверхности тракта, я увидел, как с чуть овального, затертого многочисленными пальцами, аверса монеты на меня уставилось лицо неизвестного мне древнего короля или возможно даже императора.

– Что же, – вздохнул я подбирая монету, – через мост так через мост!

Мост был достаточно широким, что бы разъехалась пара телег на встречных курсах, а вот перилл строители не предусмотрели, лишь только бордюры оптимальной высоты, что бы тележное колесо не соскользнуло вниз. По центру моста были сделаны полукруглые балконы на одном из которых я остановился и, встав у края, посмотрел на гладь реки с незамутненной прозрачной водой, текшей медленно и вальяжно.

Если этот мост и впрямь стоит здесь не одну сотню лет, то наверняка прямо под ним, под толщей воды скрывается все то, что с него попадало за столетия. А ведь даже вполне возможно, что там на дне лежат вещички сродни моему луку и моим топорам!

– А может и прям нырнуть? – произнес я вслух совершенно околдованный возможными диковинными находками.

Помотав головой, словно отгоняя от себя морок, и, собрав волю в кулак, я все же прошел мост до конца и решительно двинулся дальше по мощенной дороге. Глаза и внимание сами собой переключилось на окружающий ландшафт, состоящий из широкого луга справа и приближающейся стены соснового леса слева, за который как раз сворачивала дорога, если глаза меня не подводили.

Но мой путь за мостом оказался непредвиденно короток и прервался весьма неожиданным образом.

Едва я сделал пару десятков шагов, как где-то вдалеке послышался приглушенный зеленой стеной леса стук копыт. Определить на слух сколько там движется лошадок я не мог, но их там было явно не одна и даже не две. То, что они должны скоро показаться у меня на глазах и то, что они двигались именно в мою сторону было несомненно – копыта яростно били по твердому камню дороги, а не по мягкому грунту луга. А в лесу вряд ли кто-либо в своем уме будет так гнать лошадей, даже если там проложена каменная тропа, – первая же низко висящая ветка отправит всадника на землю, причем от падения, с большой долей вероятности, у него будут нерадостные последствия.

На всякий случай я вернулся с открытой местности поближе к мосту – там было где спрятаться в случае опасности. По мне это лучше, чем просто стоять столбом посреди дороги, а потом удирать от всадников по чистому полю.

Несколько раз я порывался вытащить из ноже меч, что бы не тратить потом на это время, но всякий раз отнимал руку от его деревянной рукояти с полукруглыми вырезами под пальцы. Если достану оружие, а там добрые люди едут с миром, то сойду за разбойника. В таком случае конфликт точно неминуем. Залезть в драку дело не хитрое, а вот выбираться из нее и сохранить лицо, во всех смыслах, труд тяжелый.

По итогу рассуждения, я присел на спуске к реке возле самого моста и скрылся за высокой травой.

Растительность здесь оказалась достаточно густая, но все же позволила мне в тот же миг, как я зарылся в ней, увидеть сквозь зелень вырвавшуюся из-за леса кавалькаду всадников.

Трое, на чуть более рослых скакунах, мчались немного впереди от остальной группы примерно из десятка наездников. Поначалу сложилось впечатление, что это воины из сопровождения именитых лордов, что были во главе колонны. Но уже через несколько мгновений, когда вся группа конных была ближе к моему наблюдательному пункту, я поменял свою точку зрения. Те, что были позади явно гнались за теми тремя, что обогнали их на пять лошадиных корпусов. Расстояние между ними сокращалось очень быстро возможно из-за того, что кони под догонявшими воинами, на мой взгляд со стороны, были посвежее, чем под людьми, уходящих от погони.

До моста оставалось метров двести, не больше, когда двое развернулись и двинулись навстречу преследователям. Третий же продолжил движение к мосту размахивая недлинным копьем и побивая каблуками бока гнедого коня, заставляя его если и не скакать быстрее, то хотя бы не сбавлять ход. Пена из пасти животного расползлась по его гриве, а из ноздрей выходил не воздух, а густой пар! Но всадник не унимался, все пришпоривая и пришпоривая своего бедного коня, словно за мостом их ждало спасение. Но бедного четвероного хватило всего на несколько скачков и он рухнул, хрипя и суча копытами.

Те двое, что прикрывали отход рухнувшего у моста всадника, все еще держались в седлах, но буквально через пяток секунд и они были повержены, а их тела свалились на землю к копытам лошадей вражеских наездников, коих осталось лишь пятеро.

Безусловно, погибшая пара защитников были хорошими воинами, раз положили вдвое больше соперников в неравном бою!

Выходит не разбойники они были, раз положили жизни за товарища, – подлый люд на такое не способен. Так я рассуждал уже будучи на ногах и стремглав мчась к человеку, придавленному тушей своего коня у самого въезда на мост. Мужчина барахтался в дорожной пыли и безуспешно пытался вытащить накрепко застрявшую ногу. Я схватил его подмышки и сильно дернул на себя. Оказалось, что вместе с ногой был придавлен и его богато отделанный плащ и я своей помощью чуть не придушил бывшего всадника. Мужчина тряхнул львиной гривой свих волос, перехваченных широким золотым обручем, и у моего лица молнией возникло лезвие длинного боевого ножа. Я отдернул голову, все еще продолжая поддерживать плечи лежащего воина, а это несомненно был воин, о чем недвусмысленно говорила хорошая кольчуга и знатная по красоте перевязь.

– Ты кто? – рыкнул он скалясь то ли от злобы, то ли от боли.

– Тери-Дион Балион, ваше величество! – оттарабанил я первое, что пришло мне в голову. – Вы бы убрали ножичек, а то неровен час перережете своему спасителю что-нибудь очень жизнено важное!

Воин сунул лезвие тесака под плащ и одним движением распорол его поверхность.

– Тащи! – скомандовал он.

– С радостью! – крикнул я и рванул, что было мочи.

И пока мы боролись за освобождение высокородной ноги, вражьи всадники, что преследовали самого обладателя этой ноги, были уже паре десятков метров от нас.

– Эх, чуть-чуть не успели перебраться через мост! – крикнул спасенный мной человек и вытянул начищенное до блеска лезвие меча из красивых ножен.

Я же поднял оброненное им при падении копье, и, порадовавшись, что преследователи растянулись вдоль дороги цепочкой, шагнул к первому, что догнал нас. Едва-едва увернувшись от опускавшейся на мою голову секиры, я ткнул копьем вверх и, попав точно под подбородок, скинул всадника на землю.

– Садись в седло, величество и скачи через мост, спасайся! – крикнул я не оборачиваясь.

Второй всадник стремительно приближался, но с ним я рисковать не стал. Перехватив копье на манер тяжелого дротика, я метнул его, вложив в бросок силу всего тела. Через мгновение раздался треск и дальше лошадь поскакала отдельно от всадника, который, взметая пыль, задорно кувыркался по каменному полотну дороги.

Рванув вперед, я успел ухватиться за поводья и повиснуть на них, пытаясь остановить невысокого широкогрудого скакуна. Лошадь брыкалась, но все же подчинилась узде и моим уговорам, но пока это происходило, третий всадник уже почти завис надо мной с поднятым топором. Я попытался выхватить свой меч из под плаща, но уже отчетливо понимал – не успеваю. Но я все равно продолжал вытягивать меч из ножен с мыслью, что лучше погибнуть с оружием в руках, чем…

Тут мимо меня пролетела тень и мой безымянный убийца, выронив топор, с невероятной скоростью покинул свое седло в направлении обочины, где и остался лежать бездыханным. Уже готовый к неизбежной встречи своей головы с тяжелым лезвием, я неверящими глазами уставился на своего спасителя и не нашел ничего лучшего, как сказать:

– Ваше величество, я же просил вас держать направление через мост!

– Приказы здесь отдаю я! – прорычал он мне в ответ и добавил, – В седло!

Я тут же пришел в себя, подскочил на ногах, как на пружинах, моментально вскочил в седло чуть успокоившегося скакуна и вытащил меч.

Мы встали посреди дороги наблюдая за оставшимися двумя всадниками с противной стороны. Они, похоже, делали то же самое – стояли, наблюдали и перешептывались.

– От моста лучше не отходить, – тихо промолвил я, – вдруг там засада или еще один отряд врага идет попятам.

– Если эти двое соизволят дать нам бой, то поскачем навстречу, – ответил мне новый спутник, – когда сблизимся, то ты зайдешь им справа, а я слева.

– Не согласен, – спокойно ответил я.

– Что?!! – рыкнул величество, – Возражать королю?! Да…!

– Дело в том, – прервал я его, – что вы подъедете под его ударную руку, а это большой риск. Я отвечаю лишь за себя, а вы за кучу подданных.

– Ох, дерзок ты! – прошипело величество, но все же развернуло коня и оказалось справа от меня.

Прошла пара минут, но перед нами на дороге ничего не изменилось.

– Ваше величество, – рискнул я прервать тишину, – может все же к мосту? А то неровен час еще лихие люди подтянутся. Не нравиться мне, что эти двое продолжают топтаться на месте.

– Королю Арторию не пристало бежать с поля боя! – услышал я в ответ. – Не бывать такому никогда отныне и впредь!

Тут я даже вздохнул с облегчением – наконец-то я знаю, с кем имею дело! Король Арторий, по нашим данным, правил, и очень даже мудро правил, относительно большим королевством Саратог от широкой полосы вдоль побережья пролива на юге, отделяющего от континента этот огромный остров, и до истоков длинной и полноводной реки Тарина на севере. Помимо этого куска земли, королевству принадлежали своеобразные колонии на севере острова и на его западе.

На мое счастье, этот благородный муж почти сорока лет от роду, держал себя в хорошей физической форме и сохранял здравый ум, не смотря на все удары полученные в военных и политических битвах.

– Конечно, мы с вами вдвоем стоим трех армий, но…

Король гневно хмыкнул, но я все же продолжил:

– Понятное дело – вы стоите двух, я всего одной и, наверняка, самой захудалой, но все же… может переедем через мост?

– Все же дерзок ты! – уже как-то мягко повторил Арторий поглаживая ладонью чисто бритый подбородок.

Его темно-карие глаза вперились вперед, потом медленно обвели округу и вроде только-только король что-то приготовился сказать, как из-за спины раздался звук бешено несущегося табуна лошадей. Потом послышалось легкое позвякивание и звук горна. Табун в моем воображении превратился в большой отряд тяжелых всадников.

– Ну, вот! – воскликнул я обреченно. – Дождались!

Арторий, на мгновение поморщившись, привстал на стременах и пристально вгляделся в сторону ближайшей рощи из-за которой показался отряд в полтора десятков всадников. Отряд галопом летел в нашу сторону поблескивая кольчугами и оружием.

– Что ж, Тери-Дион, предлагаю тебе перебраться через этот мост и как можно быстрее! – громко сказал он не поворачивая ко мне головы.

Я застыл в замешательстве не зная, что и ответить.

– А вы? – пролепетал я.

– А я встречу их! – ткнул он острием меча в приближающуюся кавалькаду. – Беги, пока не поздно!

В этот момент мне захотелось развернуть коня и со словами "я поведаю о вашем подвиге всем менестрелям в округе и они сложат о вас песни и легенды!", умчаться прочь от неприятностей. Потом появился вариант спасения, чуть более близкий к моей природе, а именно – треснуть его величество по затылку и, перебросив его бесчувственное тело через седло, убраться на ту сторону реки.

Год, проведенный в ином обществе, где человеческая жизнь стоит на первом месте, в том числе и своя собственная, разнежил меня. Но все же воспитание, полученное от отца и моего наставника Артоса, заставило меня, пусть и с трудом, произнести вслух:

– Буду иметь честь встретить противников рядом с вами! Даже если кому-то из нас придется погибнуть!

Цивилизованный человек внутри меня проворчал "ну и дурак…", вздохнул и растворился. Зато вернулся человек этих темных веков, где либо ты подлец, либо действуешь по велению чести и совести, зная, что в тебе есть нечто подороже жизни – твоя душа. В эти временя редко встречались оттенки, чаще всего было либо черное, либо белое.

– Ты благородный человек, Тери-Дион, хотя запах болота от твоей одежды говорит об обратном!

– Понимаю, ваше величество! – так же улыбнувшись в ответ произнес я. – Встречают по одежке!

– Тогда вперед! – крикнул король и, взмахнув мечом, направил скакуна прямиком через луг.

Я повторил его действия почти в точности, но опустил меч острием вниз – как учили.

Мой конь отстал всего на полкорпуса от королевского. Удивительно, но я ни на секунду не вспоминал о том задании, ради которого вообще тут появился. Все это стало невесомым паром от закипевшей во мне крови.

Мы сблизились очень быстро – наш маленький отряд и тяжелые всадники. Моя рука с мечом уже стала оттягиваться назад, готовя удар, как король резко осадил своего скакуна, чуть не подняв его на дыбы. То же самое повторил и весь несущийся нам в лоб отряд. Я же инстинктивно дернул за повод и, сделав крутой поворот, по дуге приблизился к королю с другой стороны. Тот уже вложил свой меч в ножны и с невероятной строгостью вперил взгляд в подъехавших.

За неимением других мыслей, я последовал его примеру и совершил такую же манипуляцию с мечом, после чего уперся рукой в бок, гордо выпрямив спину. При этом я совершенно не понимал, что за действо передо мной прямо сейчас происходит, но весьма успешно постарался не выдавать недоумение ни мимикой, ни каким-либо движением.

– Ваше величество! – крикнул один из подъехавших воинов и тут же выпрыгнул из седла.

Оказавшись на земле, он моментально опустился на одно колено и стянул с головы богато украшенный золотой чеканкой полукруглый железный шлем с такими широченными скулами и наносником, что они закрывали большую часть его лица.

– Лорд Гафаэльф, рад вас видеть! – ответил Арторий голосом человека, имеющим власть над всеми присутствующими. – Вы тут один?

– Нет, ваше величество, – поднял голову мужчина лет пятидесяти, все так же оставаясь коленопреклоненным, – меня сопровождает молодой лорд Эбрин.

Еще один всадник соскочил с коня и рухнул на колено. В отличии от предыдущего лорда он не снял свой шлем, но заподозрить его в неуважении было сложно – голова молодого лорда склонилась уж очень низко и подобострастно. Виной всему скорее было волнение.

Более умудренный в этикете лорд чуть повернул голову к другому и провел ладонью по своим прекрасно уложенным на бока волосам. Второй все понял и тут же с извинениями сорвал железо со своей головы. На нас глянули очень искренние глаза орехового цвета, хорошо и симметрично расположившиеся на едва тронутом загаром молодом лице. Недлинные густые усы с загнутыми вниз концами прибавляли молодому лорду мужественности и пару-тройку лет к возрасту.

– От чего, лорд Эбрин, у вас волосы дыбом? – сурово спросил Арторий, – это вы так спешили к своему королю или не могли оторвать голову от подушки?

– В-в-ваше величество…

Юноша начал заикаться и уж слишком бледнеть лицом, как к нему на выручку пришел более мудрый, сказав:

– Мой король должен простить юного лорда, так как после смерти его отца, на его плечи свалилась вся ответственность за земли, что он хранит и оберегает на благо вашего королевства!

– Ну да, конечно! – с чуть меньшим металлом в голосе произнес Арторий. – Видимо еще и недавняя свадьба с леди Нелидой сыграла свою роль.

Молодой лорд лишь глубоко вздохнул и еще ниже опустил голову.

– Поднимитесь! – милостиво разрешил король и добавил:

– Лорд Гафаэльф, там на дороге остались тела пятерых моих верных телохранителей – распорядитесь, что бы они были торжественно захоронены за счет казны, а их оружие и снаряжение передайте наследникам.

– Будет выполнено, мой король! И если вы позволите, то предлагаю осмотреть трупы напавших на вас злодеев – возможно выясним, кто они и откуда взялись.

От меня не ускользнуло, с каким волнением говорил пожилой лорд и как он в это же время глянул на короля. Было в его взгляде какое-то недоумение с толикой гнева и смятения. Меня это поначалу насторожило, но я успокоил себя мыслью, что это могли быть запоздалые чувства тревоги за жизнь и здоровье короля, а заодно и праведного гнева на его врагов.

– Есть ли смысл? – промолвил безразлично Арторий. – И так понятно, что это были обычные разбойники, обнаглевшие и потерявшие рассудок от безнаказанности. Был бы на месте мой племянник, уж он бы порядок навел в Гвенделе! А король Карадог хоть и умен, и учен, но как ушел с головой в свою фантазию о дальних морских путях, так и не хочет из нее возвращаться. Пока голова лишь в море – на земле порядка не жди!

– Как верно вы все сказали, мой король! – выпалил лорд Гафаэльф не отрывая преданного взгляда своих светло-голубых глаз от королевского лика. – Но если вы все же позволите, то…

– Иди – я позволяю! – громко произнес Арторий. – Но не задерживай нас! И прежде подайте коней посвежее – нашим уж слишком многое пришлось пережить.

Лорд Гафаэльф перевел взгляд на меня и стал с неподдельным интересом рассматривать мою персону. Как бы он не скрывал свои чувства и эмоции, в его прищуренном взгляде отчетливо присутствовала тень презрения и злого недоумения.

– Что-то не так, лорд Гафаэльф? – грозно спросил король. – Вас беспокоит присутствие этого юноши рядом со мной?

– Уверен, мой король, что ваша мудрость не позволит находиться около вашего величества человеку недостойному, – склонил голову старый лорд, – но может быть вы сочтете нужным и представите того, кому мы позволим сесть на королевского коня? Коня, за которым уже мчится во всю прыть лорд Эбрин!

Юный лорд спохватился и бросился к всадникам, которые уже успели выстроиться в две шеренги. И пока он вел запасных коней, король Арторий все же представил меня лорду в относительно короткой и очень красноречивой тираде, как человека, выполнившего их работу по охране жизни и здоровья их величества.

– Этот юноша, – продолжал свою речь король, – сделал больше, чем весь ваш отряд в полтора десятка всадников! И случилось это потому, что именно он вовремя оказался на том месте, где должны были быть вы, лорд Гафаэльф!

И тут я решился вставить свое слово:

– Ваше величество! Уверен, что вы бы и без моего участия справились с этими разбойниками! Да, и какая от меня была помощь? Всего-то коня вам подал!

Король хмыкнул и окинул меня строгим взглядом, красноречиво говорящим, что лесть при его дворе не приветствуется. Но на небольшое мгновение я все же заметил тень улыбки на самых кончиках его губ.

– Этого юношу зовут Тери-Дион… – тут король осекся.

– Балион, ваше величество, – тихо подсказал я.

– Тери-Дион Балион! – провозгласил Арторий, – И после сегодняшнего дня, вопрос с Кэр-Гвинтук для меня снова открыт.

Тут я увидел как голова лорда Гафаэльфа резко вздернулась кверху, а глаза тревожно забегали по лицу короля.

– Но, мой король… – произнес он задрожавшим голосом.

Арторий остановил его слова жестом ладони.

– Да, ты прав мой старый друг, – сказал он, – нечего тут думать и оставлять столь серьезный вопрос в подвешенном состоянии.

Король обернулся ко мне, оглядел с ног до головы и торжественно произнес:

– Тери-Дион Балион, властью данной мне от людей и Бога, передаю тебе во владения земли Кэр-Гвинтук, коим принадлежат городище Клазен, укрепление Гвинтук, три полноценных села, а так же мелкие поселения и хутора. С тебя снимаются все вассальные обязательства, ты вправе передать эти земли по наследству, передать иному лицу во управление с одним условием – королевство Саратог и земли Кэр-Гвинтук будут союзниками, а правители будут всеми силами стараться сохранить мир и доброе расположение друг к другу, дабы союз их земель и владений оставался вечным!