Цитаты — стр. 4

Они думали два дня. Михаил ждал. И на душе у него было погано. Все, что он говорил, было правдой — но правдой слишком большой для человека. Эти пермяки, конечно, не станут русскими, и дети их не станут, и, наверное, даже правнуки еще не станут. Но кто то потом все же станет… И придется заплатить очень, очень дорого. Они потеряют своих князей, своих богов, свои имена, сказки, может быть, и свою память, свой язык… Но они сохранят нечто большее — свою землю в веках, которую не вытопчут конницы враждующих дружин, и свою кровь в поколениях, которая не прольется впустую на берега студеных рек.

-Долги надо отдавать,- согласился кондинец. - Но боги судьбы мудрее даже памов, не только нас, простых людей. Иногда они заставляют человека сделать долги, которые он отдает всю жизнь, но так и не может отдать. Эти долги держат человека в жизни, не дают умереть, ведь человек умирает, когда отдаешь долги.

— (...) русы (...) говорят, что волос с их головы не падает без воли их бога! Но ведь ты, пам, знаешь, что голоса богов не звучат в ушах каждого, иначе и нам, и русам не нужны были бы шаманы, вроде тебя. Значит, русы сами объединяют себя и своего бога и всегда несут его в себе таким, каковы они сами! Это не вера, пам, а безверие! Это не воля земли, а желание человека! Русы не принесут нам другого бога, как думаешь ты, — они просто уничтожат всех богов, и будет пустота! Они бренны, и все, что они сотворят, рано или поздно погибнет, и земля их погибнет тоже! Я не хочу, чтобы наша земля стала их землей и погибла вместе с ними!

Вечером, когда князь Юрий с воеводами и дьяком давно уже уехал, Михаил пришел к Калине, у которого жил все время после побега Тиче с Асыкой. Калина во дворе своей хибары топором тесал какую-то чурку. Михаил присел рядом на колоду, за день разогревшуюся от весеннего солнца.
Рассказ князя Калина слушал молча, не перебивая.
— Чего ж ты от меня хочешь? — спросил он. — Совета? Есть же у тебя свои дьяки и тиуны, есть Бурмот. Ты можешь созвать пермских князей и спросить их. Да хоть вече устрой.
— Ничего я от тебя не хочу, — сказал Михаил, раздосадованный неожиданным равнодушием Калины.
— Я, князь, давно понял, что рано или поздно Москва к тебе прицепится. Для меня это не новость. Считай, быть беде.
— Значит, говоришь, зря я все это затеял?
— Зря — не зря, тут разницы нет. Все равно это бы случилось. Все к тому шло. Я другого понять не могу. Тебе-то с твоего упрямства какая выгода? Ты не гордец, чтобы тебе непременно наособицу стоять было надо. Прибыли со своего княжения тоже не имеешь. В богов пермских не веришь. А если о людишках заботишься, так московские полки их от вогулов понадежнее, чем ты, защитят. Почто же ты кашу заварил?
Михаил и сам вдруг удивился: а и вправду, зачем это ему надо? Неужели он ошибся, своевольничая? Но какой-то голос говорил в его душе: все верно. А что за голос? Откуда? Почему?
Калина, опустив топор, с усмешкой смотрел на задумавшегося князя.
— Придет срок — поймешь, — вдруг сказал он. — Только крови много прольется.
— Думаешь, одолеют меня московиты?
— Одолеют, — кивнул Калина. — Но сделал ты все правильно. Так и надо. Ты человек, живи своей человеческой судьбой. Только не бойся ее. Тогда она у тебя в одном русле с судьбой твоей земли течь будет. Не зря, значит, жизнь пройдет.
— Экий ты пророк лапотный, — разозлился Михаил. — Что-то я до смысла речей твоих добраться не могу. Говоришь, все равно меня победят, и это правильно будет, но я должен драться за свою глупую правду, кровь лить, так?
— Кровью земля к земле прирастает.
— А-а, вон мы какие мудрые! — Михаил встал, непримиримо глядя на Калину. — Значит, побольше кровушки надо, чтобы Пермь покрепче к Руси присохла?
— Главного ты не понял еще, Мишка. — Калина миролюбиво толкнул его в грудь, усаживая обратно. — Пермь-то твоя — уже тоже Русь.

И потихоньку закрутились колеса княжьей жизни, с шорохом завращались жернова забот, из-под которых посыпался песок проходящего времени. Третьим летом – так Михаил начал отсчитывать года после похода московитов – на свой кошт князь сбил артели из нищих пришельцев и прочего люда и отправил в парму рубить лес и возить его в Чердынь. ... В долгих разъездах по снежным воргам Михаил не уставал дивиться – как все же велика его земля и как малолюдна, словно после потопа.

Впервые за несколько лет было людно и весело на острожном холме, когда над снегами лишь еле-еле брезжит пасмурный день, а ночи светлее дня от дивного размаха лазоревых и серебряных позарей. Зима навалилась, как медведь, помяла Чердынь, треща костями, и уползла прочь, в ледяные пещеры на самоедских островах.

Он прочёл пермякам Евангелие. Они не поняли, что такое фарисеи, синедрион, прокуратор. Питирим пересказал им своими словами, поражаясь, как святотатственно звучит его переложение на чужой язык и чужой быт. «Хороший человек, - одобрили Христа пермяки. - Правильно богов чтит и верно судьбу свою понимает, не прячется от неё, не путает следов. Несомненно, Войпель отнесёт все четыре его души птицы на верхнее небо, а пятую душу - голубя - как ты нам сказал - вложит в грудь здоровому и красивому младенцу». «Грех!» - орал Питирим, расталкивая пермяков и уходя прочь.

- Чего же ты хочешь? – спросил Михаил.
- Чего хочу?.. Я скажу тебе, а ты запомни на всю жизнь. Господь наш избрал нашу землю и наш народ, отдав продажный Рим католикам, а спесивый город Константина – туркам. Во всём мире мы теперь главная твердыня праведной веры. И потому Русь должна быть великой державой. И я этого добьюсь. Для себя мне уже ничего не надо – и так всего вдосталь. Пришло время Великому князю и о своём государстве печься. А нам для величия нужно единство. От княжьих усобиц я горя вволю натерпелся. Я ведь не материнским молоком вскормлен, а солёными слезами из незрячих очей отца. Ну и хватит усобиц в моём отечестве! Пусть сильны русские княжества, но каждое княжество – это орех; если его и не раскусят, то целиком проглотят. А я хочу из единой Руси такую глыбу сделать, чтобы все – и ляхи, и свеи, и турки, и татары, - ежели её разгрызть захотели, то зубы сломали бы, а ежели целиком заглотить – подавились бы. Я хочу всю Русь перетрясти, со всех князей шапки посшибать, вечевым колоколам языки вырвать, все народы перемешать, чтобы по всем нашим землям от Смоленска до Чердыни не было чердынцев, тверяков, московитов, не было чудинов, литвинов, русинов, - а все были русские! Чтобы коли Москве стали враги грозить – у чердынцев бы сердце захолонуло, а коли на Чердынь бы напали – московит сна лишился. Понял, князь? Руси для величия единство нужно! Единый порядок – я ещё Русскую Правду допишу! – единый народ и единый князь – я! Будут еще горы из голов, и обиженные будут, но мне потомки наши поклонятся, а Господь меня уже и так победами наградил.

Бессмертен любой, кто не доделал своего дела.
~~•~~
Бессмысленной крови должен бояться даже мужчина.
~~•~~
Человек идёт по судьбе, как по дороге. С одной стороны - стена, с другой - обрыв; свернуть нельзя. Можно идти быстрее или медленнее, но нельзя не идти.
~~•~~
Ведь каждый человек знает, что и как ему надо делать на своём месте; однако эта большая истина всегда идёт вразрез с сутью маленького человека.
~~•~~
- Добрый ты, Калина. И я добрый. И земля добра. Отчего ж мы помираем?
~~•~~
- Там погиб мой брат, - сказал князь, зная, что ламия услышит.
- Судьбе не мстят...
- Это не месть... Это совесть, Тиче...
- Ты не виноват в его гибели... А боль пройдёт.
- Совесть - это не только когда болит. Это когда делаешь.
~~•~~
Коли ты в Христа веруешь воистину и людей любить хочешь, то полюби их землю.
~~•~~
- Покоряются все люди... судьбе. И побеждённые, и победители.
~~•~~
Каждый человек, говорил, Отша, рождается с пятью душами, и каждая душа - птица. На четвёртом, высшем небе перми обитает душа-судьба, душа-лебедь. Лебедь - птица священная. Приходит время, и он примыкает к стае, клином летящей под светилами, а приходит другое время, и он покидает стаю, ищет себе пару и живёт с лебёдушкой. Если же лебёдушка гибнет, то и лебедь складывает крылья и камнем падает вниз с высоты.
~~•~~
Говорят, судьба не даёт выбора. Это неправда. Судьба даёт выбор. Судьба даёт выбор, но настоящий выбор только один.
~~•~~
Все твои беды от того, что ты лжёшь.
~~•~~
- Родину не надо искать или выбирать. Она найдётся сама, когда ты станешь готов принять её. И мне кажется, что ты готов. Теперь только встань на землю обеими ногами и скажи себе: "Здесь моя родина" - и проживи на ней всю жизнь. Это уже не трудно.
~~•~~
Запомни, что и так в жизни бывает! Всё сделаешь, чего надо, - а не выйдет: не судьба!
~~•~~
<...> веру в то, что в человеке всё равно всегда остаётся что-то неискоренимо человеческое, и нельзя эту человечность продать или отвергнуть, а можно лишь убить вместе с самой жизнью.
~~•~~
Великое из малого слагается.

Это было какое-то дикое, зверское камлание — и даже на крепостном валу плясал, пел и бил в бубен, как шаман, какой-то сумасшедший. Князь не мог понять, как же эти лесные охотники, что способны часами неподвижно выслеживать зверя, вдруг утратили свою вековую, опытом внушенную сдержанность и сами стали зверьми?

Михаилу потом еще долго не давала покоя мысль о предстоящем крещении пермяков. Он вглядывался в себя: не потерян ли в нем христианин? Нет, вера в нем не пошатнулась. Но здесь, в дремучей Перми Великой, где городища стерегут тайгу, Христова вера была пока еще не нужная, излишняя. Люди, верящие в зверей и демонов, не примут богочеловека. Богов принимают лишь тех, что вырастают из своей земли. А здесь вырастают идолы, а не иконы.

Подталкиваемые копьями стражников, невыкупленные пленники тоже потянулись к плахе. Молодой вогул одной рукой выдернул крепко всаженный топор, протянул его ближайшему товарищу, встал на колени и положил голову на колоду.
— Зачем это? — спросил Михаил, чувствуя, как жуть высасывает из него тепло.
— Зимний закон, — тихо сказал Калина.
Зырян повернулся к Михаилу. Глаза его слезились от ветра.
— Бывает, что ни жена, ни отец, ни сын не могут собрать выкупа, — прохрипел он. — Бывает, и весь павыл не может… А народ может всегда. Если они забывают об этом, то сами себя и казнят…

- Кроме того, - добавил брат, - на философский поступить легче. Там декан - классный мужик, взяток не берет. А на остальные факультеты - без «бабок» невпротык.
Мама поморщилась.
- Илья, ну что за лексикон! Кажется, был интеллигентным мальчиком...
- Я такой и есть. Просто я адекватно реагирую на действительность.