Комарик, конечно, сначала боялся. Вот дурачок — чего там бояться?! А потом проехал два круга вокруг большой клумбы с анютиными глазками. И стал такой счастливый! Такой! |
|
|
— Я, кажется, понял про рыбалку. Зачем на неё ходят. Когда ловишь рыбу, ни о чём больше не думаешь. Это... Как в космос лететь, наверное. Я книжку читал, как американцы на Луну летали. Баз Олдрин написал. Очень интересно, кстати. Так вот, там Олдрин рассказывает, что на второй день полёта совсем… Развернуть |
|
|
-Тебе, Юрок, надо что-то менять в своей жизни. Иначе ты до одиннадцатого класса будешь мишенью для всяких дураков вроде Мухина. Бросай шахматы и иди заниматься боксом. Ну, или борьбой для толстых людей. Как она там называется? |
|
|
Как странно осознавать, что тебя кто-то любит. Как странно видеть тепло и счастье в чужих глазах и знать, что это счастье и это тепло направлено на тебя. |
|
|
Тринадцать лет прошло, все улеглось, можно взглянуть по-новому. А то мне кажется, мы начинаем забывать. То есть не хотим помнить. А это опасно, правда ведь? Если мы в пятьдесят восьмом уже не помним, то что потом будет? |
|
|
Почему-то невинность можно только потерять. |
|
|
— Зови меня Жан-Поль. Меня зовут Жан-Поль, и я потерялся. А остальное неважно. Главное, чтобы меня не забыли. |
|
|
Мама ничего не спрашивала — тоже удивительно. Я думал, она станет пытать про нашу жизнь, про новости, про войну, но её это не интересовало почему-то, и про себя она не рассказывала. Сначала я не понимал, а потом догадался. Вот с войны пришёл её сын. Ненадолго, на день, может, на два. Они давно уже… Развернуть |
|
|
…Какое всё-таки это ужасное место – школа. Человеку там улыбаться почему-то запрещено. Улыбнулся – и привет, дневник на стол! |
|
|
- Не сдавайся! - покрикивал Лев Николаевич. — На пятисотой странице откроется второе дыхание! |
|
|