4.5

Светлана Павлова «Голод. Нетолстый роман» — бумага и цифра вышли в РЕШ @shubinabooks, аудиоверсию записала актриса Лиза Янковская для Вимбо @Vimbo_audiobooks. Отличная начитка, я, правда, как всегда на ускоренной слушала, и в какой-то момент показалось, что это я — настолько близок мне интонационно, с внутренней усмешкой и в местах, где героиня матерится или возмущается, голос чтицы.

Копирайтер и журналист Лена вкалывает в рекламном агентстве, вязнет в вялотекущей интрижке с коллегой, ненавидит обожаемую начальницу (вернее, обожает начальницу, которую, буде представится такая возможность, столкнет с моста над Третьим транспортным кольцом), страдает булимией и, кажется, единственные светлые моменты ее жизни это имейлы от бабушки. Однажды Лена сдается и идет в терапевтическую группу — как у алкоголиков, но для тех, у кого расстройство пищевого поведения. Здесь же собираются и другие группы с общими интересами — клептоманы, например. С одним из таких горемык Лена заводит всамделишный роман, идеальный, будто киношный. И вроде бы даже жизнь налаживается у обоих. До поры.

Голод — это то, что Лена испытывает постоянно. Аллегория более чем прозрачна: Лена не просто страдает приступами обжорства, раз за разом извергая съеденное. Она изголодалась по нормальному скучному сексу без экстрима и ролевых игр, зато с понятным мужиком без затей; ей физически не хватает хотя бы базовой уверенности в том, что она, тридцатилетняя рекламщица с московской ипотекой и тревожным роботом-пылесосом, на самом деле достойна любви и уважения. Ей нужна значимая взрослая женщина, которую не надо спасать или которой не придется стыдиться: Лена сама себе мать едва не всю жизнь. Голод по самоценности и банальной стабильности — вот что терзает Лену на самом деле.

Так вышло, что почти одновременно появились две книги, где затрагивается тема расстройства пищевого поведения. Это не значит, что раньше ни у кого не было булимии, ею страдала, простите за общее место, даже Леди Ди. Просто стигмы снимаются постепенно, видимо настал момент такой. И Даша Месропова в повести «Мама, я съела слона», и Светлана Павлова в романе «Голод» поступают достаточно деликатно, чтобы не спекулировать на болезненном вопросе, но и не снижать регистры. Обе писательницы, и все, кто еще будет писать об этом, говорят о, казалось бы, простом и понятном: отстань от себя, ты УЖЕ справляешься. Но почему-то эта максима стала грустным мемом и формулой терапевтов и коучей. Самим себе как-то не часто ее говоришь. В смысле «отстань»? Ты до сих пор ничего не добилась, потому что не слишком старалась. Еще и задницу отрастила что твой авиапарк. За что тебя любить — ты собственной матери не нравишься.

У меня, как и у многих читавших, удивительно много общих точек с Леной, главной героиней этого действительно нетолстого романа. Хотя у меня нет РПП, нет других обсессий, нет проблем с самодурью руководства (скорее наоборот — у них есть с моей). Но Светлана пишет честно, жестко и очень близко к тому, что хоть раз да испытали многие из нас, независимо от гендера и возраста. Мы с детства попадали в идиотские ситуации, и эти повторяющиеся идиотские эпизоды преследовали нас в кошмарах, как Чендлера Бинга. Мы лажали на работе, стеснялись признать даже в близком кругу, что жизнь пошла по этой самой — не туда, в общем, обижались и обижали, паниковали без повода, винили себя во всех скорбях мира и загоняли чувство вины еще глубже, уходя в замкнутый цикл: понервничать, сорваться, натворить фигни, расстроиться, натворить еще больше фигни, {repeat until block}.
Просто как-то не принято без иронии вслух: привет, меня зовут так-то, мне столько-то лет и я (подставить свое). У Светы Павловой получилось, хотя иронии там немало, и написано это достаточно трагикомично и живо, чтобы представить в красках.

Источник