3.5

Что мы будем делать, когда наступит наш последний день на Земле?

Вопрос довольно абстрактный, согласитесь? Рано или поздно он приходит в голову каждому второму человеку, но –О, счастье неведения! – мы понятия не имеем как на него ответить, не зная, когда он будет, этот самый день.

А что, если мы будем знать? Что если очередная комета, этот камень, дрейфующий в глубоком космосе, станет последним, что увидит каждый человек на планете? Но злая шутка в том, что, научившись вычислять траекторию движения небесных тел, человечество так и не научилось вычислять траекторию движения обычного человека, дрейфующего в собственном микрокосме.

Мы движемся навстречу друг другу, словно маленькие кометы и сталкиваясь, можем разрушить целый мир. Внутренний мир. Мир, полный огня страсти, свежего воздуха надежд, земной тверди убеждений и соленой влажности печали, наполняющий наши слезные железы. Мы сталкиваемся и разбиваемся на части. Или, синхронизируясь, летим рядом.

Тильде, Симону и Люсинде всего семнадцать. Это много или мало? Так мало они успели узнать друг о друге, так много они успели «натворить дел». И даже в условиях краха всемирного, они снова доказывают нам, что личное превалирует на общим. Можно волноваться вместе с единым человеческим морем и через час радоваться в крохотной, личной лужице счастья, не пуская туда никого, кроме самого близкого.

Подростковые книги – особый случай. Они требуют от читателя чуть меньше взрослого мышления, чуть меньше критического осмысления происходящего, чуть меньше закованности в правила. Но при этом, иногда, они остаются непонятыми, увы. Такое случается: подростков понять сложно. Еще сложнее понять подростков на краю катастрофы и я, честно-пречестно, старалась их понять. Но ….

Но автор решил замесить в сюжет слишком много вводных данных, слишком много проблем и тайн на квадратный метр этого несчастного городка, в котором происходит дело. Взрослые, ведущие себя как дети. Дети, которые решают взрослые проблемы.

Что не отменяет душевного и колючего финала.
Однако, эта книжная комета, пролетела, не задев моего сердца, лишь коснувшись.