4.5

Когда б еще я взялась за Жюля Верна:).
Когда-то умы просвещенного человечества будоражили далекие моря, высокие широты и поиск Южного материка. Снаряжались экспедиции, парусники отважно плыли к покрытой льдом шапке Земли, открывались острова и островки, по большей части никому не нужные, зато носившие гордые имена. Иными словами, романтика дальних странствий. Конечно же, не остались в стороне и писатели.
В 1838 году По пишет «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», в которой отправляет своего героя чуть ли не к Южному полюсу. Высокие широты в повести предстают этакой заколдованной территорией, отрезанной от остального мира полосой паковых льдов. Законы природы там действуют странно, флора (да-да, там есть растения) уникальная, даже туземцы не совсем обычные дикари. Кончается повесть тем, что Артур Пим и его спутник несутся к некой «бездне», путь к которой в последний момент преграждает «высокая, гораздо выше любого обитателя нашей планеты, человеческая фигура в саване». Ну да ладно, у По была богатая фантазия, за что мы его и любим.
У Жюля Верна фантазия была не менее богатая, хотя и более дисциплинированная. Но фантасмагории По подействовали и на него. И вот Верн пишет «Ледяного сфинкса» - продолжение «Повести...». Здесь нет необычных птиц, загадочных фигур и прочего в том же духе. Зато есть антарктические моря, такие, какими их знали в конце 19 века. Есть несколько людей, решившихся бросить вызов холоду и стихиям и проникнуть в неведомое. Кого-то ведет родственное чувство, кого-то – дружба, кого-то – любопытство, а кого-то – и жажда наживы. Но все они оказались на борту шхуны «Халбрейн», которая под командованием капитана Лена Гая сквозь лед и бури движется на юг. И маршрут они прокладывают во многом по книге По.

Дальше...

Как оно обычно и бывает у Верна, в книге много, очень много научных и «научных» сведений (ну какие были на тот момент знания об Антарктиде, те он и излагает). Он рассказывает обо льдах и их разновидностях, о том, откуда берутся айсберги, о геологическом строении встреченных островов и островков, о пингвинах и китобоях… в общем, обо всем, что имеет хоть какое-то отношение к окрестностям Антарктиды. И делает это весьма умело, не нарушая сюжета и не заставляя торопливо пролистывать «образовательные» вставки, чтобы быстрее узнать, что же там будет дальше.

Подойдя поближе, мы заметили по северным берегам островов нагромождения, становившиеся более пологими по мере приближения к полосе прибоя: это беспорядочно теснились чудовищные ледяные глыбы, которым месяца через два предстояло пуститься в плавание к более теплым морям.

Сам сюжет во многом построен на отсылках к «Повести…» По, Верн даже посвятил одну главу краткому ее пересказу. Соответственно, и действие развивается в тех же местах, что и у По. Но Верн – реалист, поэтому никаких сверхъестественных или просто необъяснимых событий у него нет. И пусть объяснения порою выглядят ненаучно-фантастически, они все же соотносятся с реалиями нашего мира. У Верна люди могут понять и преодолеть все или почти все, они находят выход из совсем уж затруднительных ситуаций и все-таки побеждают стихию.
Книга полна льда, ветра и холодной морской воды. Да-да-да, Джорлинг уверяет нас, что температура вполне щадящая и вообще в тот год лето было на редкость теплым, но когда я видела приводимые им температуры и читала очередное описание очередного айсберга, мне становилось холодно:).

Мы с опаской пробирались между тусклыми льдинами, покрытыми птичьим пометом и напоминающими порой своими вымоинами лица прокаженных. Иные айсберги вздымались в небо выше наших мачт. Размеры и формы айсбергов стали бесконечно разнообразными. Стоило рассеяться туману, как причудливые нагромождения льда начинали преломлять солнечные лучи подобно гигантским драгоценным камням.

Так что время от времени приходилось отрываться от странствий «Халбрейн» и отогреваться чаем.
…А еще через пару десятилетий по краю этой же полянки потоптался Лавкрафт с его «Хребтами Безумия»…

Текели-ли