5 О мужестве оставаться человеком

Исповедальная проза Джона Бойна созвучна мне как на уровне заложенных в ней идей, так и на уровне эмоциональных переживаний героев. Автор сосредоточивает внимание на нескольких, наиболее важных эпизодах из жизни героя-рассказчика, перенося акценты с событийной линии на нравственные коллизии, давая время для рефлексии и далеко не сразу открывая читателю всю правду о произошедшем. Повествование намеренно ограничивается субъективным восприятием героя — и в то же время обезоруживает предельно искренней интонацией рассказчика.

Сам Бойн рассказывал, что на написание романа, затрагивающего в том числе тему Первой мировой, его подтолкнула новость о том, что где-то собираются воздвигнуть монумент в память о павших на войне, но имена тех, кто был застрелен своими же (оттого ли, что потерял рассудок от длительного пребывания в окопах или по другой причине), увековечены не будут. «Интересно, — говорил Бойн, — что должны чувствовать семьи тех, кто отдал свои жизни на фронте, но эта жертва оказалась напрасной».

Я категорически не согласна с теми, кто называет изображение войны в романе «пластиковым». Как по мне, то грязные, голодные, полубезумные от усталости солдаты, чокнутые командиры и море обезображенных трупов — одно из самых правдивых представлений о войне в литературе.

Они не знали, что их ждёт, пока не попали туда.

Казалось бы, в таких условиях легко стать нечувствительным к насилию, но может ли настоящий человек привыкнуть к беспричинным зверствам? Может ли он закрыть глаза на несправедливость, отказавшись от собственных принципов? И что чувствуют те, кто выжил физически, но оставил часть себя там, среди холодных, изрытых траншеями полей?

Его война кончилась. Моя — только начинается.

Конечно, я не назову этот роман идеальным, и, прочти я его лет десять назад, оценка, возможно, была бы другой. Но именно сейчас такие книги кажутся мне как никогда актуальными, и здесь нечего добавить.