2.5 ай донт ноу вай

Было сложно, но я прочитал.

Моим мысленным придиркам к этому тексту можно поставить памятник и носить к нему цветочки, наверное, до окончания серии «Эмпирей», потому что лучше не становится. Местами это вполне себе читабельно, но моментами — совершенно невыносимо. Косяки перевода и изначально отвратный в некоторых сценах язык делают своё грязное дело по отвращению читателя от модной современной литературы, прости мою душу грешную за использование здесь этого слова.

Утренняя звезда... ассоциации исключительно с Люцифером и одноимённым коктейлем, так при чём здесь драконы и их хвост? Уважаемые переводчики шедевров, знайте, что прекрасное немецкое слово «моргенштерн» обозначает оружие (то самое ядро с шипами) и на русский язык не переводится (если мы не говорим о песни раммштайн, но и там двойные смыслы). Да, англоговорящий народ переводит это как mourningstar (или даже mourning star, не помню), что, наверное, и ввело вас в заблуждение, но быть настолько... *нельзя материться в рецензиях* несведущими в вопросах того, что выходит из-под вашего переводческого пера — это бешиссен.

Куча просторечных выражений и необоснованно использованного мата также не прибавили книге очков симпатии, потому что на фоне остального текста смотрелись чужеродно. Я не удивлюсь слову «башка», читая современную российскую прозу про гопников, но в зарубежном фэнтези это выглядит странно.

Ну а теперь пришла пора поговорить о наших героях *нельзя материться в рецензиях, нельзя материться в рецензиях*

Добрую половину этой жирненькой, как деревенский котик зимой, книжки заняли *****страдания (ну нельзя материться в рецензиях!) главной героини по своему мужику, который солгал ей (ну, или недоговорил), чтобы (вот щас внимательно) спасти от революции континент.  И она такая типа:  «о нет, как я могу доверять ему, ведь он был не честен... с другой стороны, он не доверял не мне, а Даину, который хотел прочесть мои мысли... Но я люблю его! Но он лжец и предатель. И вообще». Я устала от первой половины книги, в которой не происходило ничего, кроме рефлексии Вайолет о муках любви и воспоминаниях о том, как в первой книге погиб какой-то чел, к которому у читателя ровно ноль симпатии из-за того, что раскрыт на момент смерти он был примерно никак. Это, кстати, относится ко всем второстепенным героям: они — плохо пропечатанная массовка, призванная немного оттенить невообразимую крутость гг. Без них это бы был просто гимн ущербной мэрисьюшности, и даже автор это понимала.

Вот Ксейден — потенциально интересный персонаж, которого автор портит налётом некоторой рисандовости (кто понял, тот понял, кто не понял, за того я от всей души рада), заставляя слепо поклоняться Вайолет. В целом, это даже немного романтично (особенно для маленьких девочек), но чрезмерная фантастичность этих фэнтезийных мужиков несколько портит их вид. А ещё вот эти его:  «я не рассказывал, потому что ты не спрашивала» — манипуляция в чистом виде. Виновата Лизка, что лежала близко, ю ноу.

Когда на горизонте замаячила коварная бывшая Ксейдена в прозрачном шёлковом халате, я поняла, что Яррос писала свою нетленку вовсе не так, как Мартин пишет ПЛиО или Роулинг писала ГП (о нет, как же так, откуда такие выводы?!). Догадаться об  этом просто: герои здесь появляются из ниоткуда и события происходят точно так же. Хоба — явились. Херак — случилось. Никаких предпосылок вообще. Очевидно, перед написанием автором были продуманы какие-то важные сюжетные штуки (нАдЕюСь), но остальное и остальные добавляются по ходу пьесы. Да, вас может ввести в заблуждение то, что у нас добавилась загадка в виде личности генерала Сорренгейл, но пусть сей факт вас не обманывает: такую дичь тоже можно придумать во время написания текущей главы.

По итогу мы имеем что? Текст - жесть, герои - кринж, постельные сцены я пропустила, потому что с меня и так хватило в прошлый раз (помните шкаф? Помните?), перевод заставляет меня закатывать глаза и бесконечно «спадать с лица» ((с) ну вообще шикарная фраза, ну!), и посему остаётся открытым вопрос: почему я вообще это читаю. Ну я же люблю помимо прочего нормальные книги с намёком на подумать, это-то тут как?

А я не знаю. Не знаю. Я называю это одной из сторон моего книжного мазохизма — делать себе больно текстом. И чем-то подобное чтиво цепляет, и ты читаешь сквозь собственные «фи» эту феерию бесконечной глупости, кринжовости и нелогичности, прорываясь сквозь провисания сюжета, картонную массовку, никак не прописанный мир, высосанную из пальца революцию и вообще, нельзя материться в рецензиях.