17 ноября 2013 г. 18:29
2K
4
Мне нравится читать «Воспоминания о Ленине» Крупской. Крупская возвращает меня ко мне маленькому. Как зеленка или чечевица, как мумия в Пушкинском музее. Ведь мне, наверное, не стоит стыдиться, что в детстве я хотел быть похож на мумию: обматывался туалетной бумагой и ложился в пустую ванну? Вероятно, все дети моего возраста после посещения Пушкинского обматывались туалетной бумагой и мамиными бусами. Нет? Я и собаку нашу обматывал. Правда, в ванну ее было не затащить, брыкалась. И бумагу портила, после нее туалетку было уже обратно не смотать.
Но вот Надежда Константиновна.
Ее воспоминания, как мадленки Пруста, стоит взять в руки, и тебя накрывает густой волной прошлого. Только крепче держись за поручень и дыши носом. Потому что голова уже кружится, реальность мерцает, и ты чувствуешь прикосновение колючей школьной формы. Крупская пишет: «Владимир Ильич много работал в тюрьме. Писал проект программы съезда партии. Для конспирации писал молоком…»
Вот оно, черт возьми!!
Я услышал про конспиративное молоко еще в первом классе. Рассказала София Яковлевна, учительница русского и литературы. Больше всего на свете она любила Наталью Гончарову и называла ее: Натали. Она была маленькой и сухой, как птичка, и явно симпатизировала декабристам. В тот день я еле дождался окончания уроков, прибежал домой, нашел молоко, налил его в блюдце, принес с балкона грязное перо воробья и сел перед листом бумаги, чтобы писать, как Ленин! Но что писать? Надо было писать что-то большое. Я засунул в рот перо и уставился в потолок. Минута, и вот на листе появилось невидимое слово: «МИР!» О, это было красиво. Да что я рассказываю?! Все дети моего возраста писали молоком. Если только в это время не наряжались мумией.
Крупская продолжает: «И чтобы его не накрыли во время писания молоком, Владимир Ильич делал из хлеба маленькие молочные чернильницы, которые только щелкнет фортка, отправлял в рот». Будучи первоклассником, я не лепил из хлеба чернильниц. Не знаю, почему. Но сейчас, когда я сижу за столиком кафешки, пью пиво, разглядываю карнавал вечерней жизни, и какому-нибудь соседу вдруг приносят суп в буханке хлеба, я всегда вспоминаю Ленина с его чернильницами. И не могу понять до конца, по-ленински это, наворачивать суп из буханки, или не по-ленински?
Что касается текста воспоминаний, он, чаще всего, скучный. Крупская перечисляет всех революционеров, которые приезжали и уезжали, все основные пункты марксистских споров в русской революционно-демократической эмиграции. Но иногда Крупа бросает нам совершенные жемчужины. Рассказывает, например, как Ленин устроил летнюю школу революционеров в Лонжюмо, куда приезжали передовые рабочие из России, слушали лекции по политической экономии и развитию революционного движения. И французские буржуа, у которых квартировали рабочие, говорили: «Странные у вас учителя, все сплошь и рядом ходят босиком, как бродяги». А учителями были: Ленин, Инесса Арманд, Зиновьев, Каменев, Луначарский… «Занимались мы много и усердно. По вечерам ходили в поле, где много пели, лежали под скирдами и говорили о всякой всячине».
Или вот еще. Крупская вспоминает, как в 1912 году они приехали в Мюнхен, где жили десять лет назад, с молодым революционером. И пошли пить пиво в самую известную в мире пивную, Hofbrauhaus. Молодой социалист сел за стол, стал озираться, везде две буквы: «НВ». Принесли пиво, на кружках те же буквы: «НВ». Крупская это заметила и говорит:
– Не удивляйся, ты в пивной Народной воли.
– Что правда, это обозначает: «Народная Воля»?
– Конечно, – сказала Крупская, – мы здесь без дела сидели!
Ветка комментариев
Все комментарии
Вот вы меня спросили. А я не помнил. Решил посмотреть. И не смог оторваться от книжки. Вот это да! Это так, бегло:
И ушел неизвестно куда. У революционеров называлось это: в подполье.
- От Временного правительства спасся, а от комаров спасения нет, -
говорил, весь искусанный, Владимир Ильич.
Ах и расхохотался же Владимир Ильич! Верно, он приехал в Гельсингфорс
под видом пастора.
Владимир Ильич взял ее иззябшую руку.
Без перчатки. Никогда не умела она о себе позаботиться! Работа, работа,
работа для революции. Где велит партия, куда пошлет партия.
У Владимира Ильича сильно билось сердце. Настал день, ради которого он
жил.
"Так вот какая она, наша Советская власть, справедливая власть, о
народе заботится!" - думал орловский солдат.
Все знали нежное сердце Дзержинского. Но к врагам революции он был
беспощаден. И заботлив и ласков с детьми.
- Если бы мы бога боялись, не бывать бы на матушке-Руси революции, -
усмехнулся Владимир Ильич.
Красную Армию нужно обувать, одевать. Люди
несли на сборные пункты полушубки, фуфайки, шерстяные шарфы и носки. А буржуи не хотели расставаться со своими богатствами.
- Надо отобрать у буржуазии лишние теплые вещи. Хватит им по одному
пальто, - сказал Ленин Дзержинскому.
Счастье, что в эти трудные годы был у нас Ленин.
- Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан, - шутил Владимир Ильич.
"От голода. Изголодался Цюрупа!" - понял Владимир Ильич.
Уэллс по-русски не знал. Но Владимир
Ильич как заправский англичанин говорил по-английски.
"Изумительный человек! - слушая Ленина, думал Уэллс. - Но...
кремлевский мечтатель".
На Украине был хороший урожай. Ленин написал письмо украинцам.
"Помощь нужна быстрая. Помощь нужна обильная", - писал Владимир Ильич.
"Товарищ Ленин! На нашей матушке-Руси тысячи тысяч церквей. Золотые
кресты в церквах, ценная утварь. Отобрать бы да пустить голодным на хлеб".
Молодцы рабочие!
а что вас так изумляет? к одним подход - революционная целесообразность. к другим - нежность. с беспризорными ведь ЧК занималась, многих людей из воровской доли вырвала. сам знал двух бывших беспризорных, которые до конца жизни были благодарны Дзержинскому лично.
ну или вспомнить историю Нечволодовой, которая была женой белого генерала Слащева - лютого врага большевиков с характерным прозвищем Вешатель. в ЧК попала беременная Нечволодова. никто её не сажал к уголовникам, не пинал в живот. обращались вежливо, содержали в человеческих условиях, Дзержинский с ней беседовал. потом по его приказу Нечволодову переправили через линию фронта к мужу. возможно, именно это и стало причиной возврата Слащева в Советскую Россию и согласие преподавать на курсах "Выстрел". с другой стороны, легко можно себе представить, что стало бы с беременной женой любого красного командира, попади она в любую белогвардейскую контрразведку.
ну или ещё можно вспомнить, когда в самом начале Гражданской войны ЧК были выявлены офицеры-заговорщики, допрошены и отпущены под честное слово не воевать с Соввластью. а уже когда эти офицеры, решившие, что слово, данное холопу за слово не считается, стали попадаться в ЧК из войск различных генералов и атаманов, и после "дела Носовича", кто им был Злобный Буратино...
мало ли что кому не нравится. это был небольшой период военного коммунизма, и как ответ на белый террор.
«Исследование протоколов заседаний чрезвычайных комиссий свидетельствует о том, что приговоры к высшей мере наказания были скорее исключением, чем правилом, дела зачастую направлялись на доследование, применялись амнистии. Хотелось бы подчеркнуть, что очень часто приговоры к ВМН были условными»
О. Мозохин «Внесудебные полномочия ВЧК»
«Исторические чтения на Лубянке, 1998. Российские спецслужбы на переломе эпох: конец XIX века – 1922 год». Москва - Великий Новгород, 1999. С. 82
JFYI: Мозохин - весьма компетентный и уважаемый историк в области советских спецслужб, особенно раннего периода.
могу накидать донесений, как обстояло дело у всяких там дроздовцев, семёновцев и красновцев - предтечей полицаев и власовцев. Вам ещё больше не понравится, потому что вообще без всякой целесообразности. как будто куски из рапорта какого-нибудь обершарфюрера из бригады "Дирлевангер" после расправы с жителями очередной деревни.
О, у меня тоже такая была. Не подскажете, там был рассказ о том, как Ильич низенькому жандарму стул подставлял, чтобы тот обыск с верхней полки начал (а опасная литература лежала на нижней)?