1 Забыть Шекспира

Идея похищения Уильяма Шекспира в мире ренессансной супергероики выглядит весьма перспективной. И то, как сценарист Питер Дэвид ее загубил, может считаться преступлением. Сразу к фактологии. То, что король Яков помогает Шекспиру сочинить «Макбета», было бы даже забавным, если бы на дворе не стоял 1602 год. Рано похоронили добрую королеву Бесс, рано. Отсылки к «Гамлету» и «Виндзорским насмешницам» - да, удачны. Но и опять не без грубейшего допущения. Главных героев комедии Шекспира играют члены Фантастической четверки, а значит, они как минимум должны быть «Слугами лорда-камергера» (или, раз пошло смещение по хронологии, «Слугами короля»). И тогда Рид Ричардс просто не мог, участвуя на паях в театральном деле, еще и проводить свои научные опыты в готическом особняке. Даже для комикса too much.

То, что Шекспир оказывается идиотом и трусом, тоже не в новинку. Все прекрасные эпитеты придумывает за него разбитная аристократка, чье поведение более характерно для комедий XVIII века, нежели шекспировского времени. Но это всё проигрывает в сравнении с мотивировками персонажей, убогими диалогами и скучнейшей сюжетной банальностью. Отто фон Дум (видимо, пращур современного латверианского Доктора Дума) похищает Шекспира, чтобы тот описал его путешествие за край света в поисках красоты и вечной жизни. Эффектное шоу с дирижаблем и джамперами в пушистых воротниках, истеричная жестокость, глупость и сомнительный юмор на уровне подросткового хихиканья не позволяют даже понять, ради чего всё это затеяно. Впрочем, характеры членов оригинальной Фантастической четверки тут сохранены – бесконечные перепалки, брюзжание, нелогичность поступков и высказываний и безрассудное использование супергероических сил, которых всегда не достаточно, пока из-за кустов выползает очередной монстр-рояль.

Рисунок Паскаля Аликсе тоже тривиален и не выделяет его из всей массы подобной графической макулатуры. Цвет Роба Швагера добавляет всему тошнотворного ощущения протухшего мяса. Хотя здесь есть честная попытка в композиции подражать классическим книжным гравюрам конца XVIII – начала XIX века. Но, подразумевая массового читателя, Аликсе всё примитивизирует, что даже можно местами посчитать за сарказм, который идет вразрез с текстом сценария. А возможно, это лишь читательское желание выжать хоть крупицу чего-то художественного и осмысленного.