4.5

Я иногда думаю, что составлять аннотации к книгам - лучшая работа на свете. Но потом вспоминаю, как часто после прочтения я костерила составителя аннотации последними словами и спрашивала себя, как же можно было к этому роману написать такую аннотацию - и понимаю, что нет, не лучшая, икается слишком часто и больно наверняка))) Вот этот роман вызвал снова такие же мысли. П.ч. аннотация обещала мне чудеса, загадки, отношения с призраками, вероятно сложные и запутанные, и заставляла надеяться на магический реализм во всей его красе. А получила я совершенно другое. Трогательное, теплое, живое, заставившее меня смеяться и плакать - но другое. Реальное на 100%-тов. И это почти неизбежно оставляет легкий привкус разочарования и смазывает впечатления. По крайней мере, с этой книгой вышло именно так. Я все ждала - ну когда уже эти призраки, что якобы терзают всю семью, выйдут на сцену и заставят Амину что-то совершить во имя примирения с ними? И не дождалась, конечно же, п.ч. их там вовсе не было. Всякое другое - застарелые обиды; огромное чувство вины; горе, подчас непереносимое; поступки, кажущиеся ошибкой, хотя на самом деле, с моей личной точки зрения, таковыми не являющиеся - да сколько угодно. И целая куча персонажей, из которых далеко не все и не всегда были мне симпатичны, а главные герои - Амина и Томас - порой вызывали самую настоящую антипатию. Амина - п.ч. пыталась усидеть на двух стульях. Свадебный фотограф, который тайком снимает неприглядные моменты - не самый приятный человек, я думаю. Я ненавижу папарацци всех мастей, а такой фотограф от них ничем не отличается, ИМХО. Люди позвали тебя, чтобы увековечить и сохранить светлый и радостный момент своей жизни, открылись, доверились, допустили туда, куда иначе тебе никогда бы не проникнуть. А ты попутно запечатлеваешь как невеста блюет в унитаз, или как она смотрит на кого-то - не на будущего мужа! - неподобающим образом, или описавшегося малыша в роли шафера, и еще такие же моменты, которые ни один человек на захотел бы выставлять на обозрение. По-моему, это мерзко. И эта история с фото самоубийцы - ты или получай все выгоды от "жареного" снимка и тогда признайся сама себе, какой на самом деле ты человек, прими это и живи дальше спокойно, или не принимай - ну тогда уж будь добра, исправь содеянное, отзови фото и перестань стричь с него купоны. А так вот - жрать себя поедом и разрушать, но при этом продолжать чеки обналичивать - не понимаю, и неприятно. А Томас под конец вызвал настоящую ярость. Так вроде бы трогательно - человек отказывается от лечения, п.ч. под его влиянием галлюцинации уменьшаются, и те, кого он любил и кто уже умер, перестают к нему приходить. Но почему при этом совершенно наплевать на живых, которые рядом и страдают? Неужели возможность "поговорить" с умершей матерью или увидеть погибшего сына важнее, чем горе жены, на глазах которой медленно сходит в могилу любимый человек, или дочери, у которой и так детство кончилось слишком рано?!
Самое поразительное при этом, что, невзирая на все вышеперечисленное, книга в целом оставляет после себя удивительно светлое чувство. М.б. это потому, что местами она просто пропитана любовью, самой разной. Любовь Акила и Пейдж - такая короткая, трагичная, но прекрасная. Любовь Раджа и Санджи - зрелая, мудрая, тихая, не бросающаяся в глаза. Любовь Томаса и Камалы, яростная, выдержавшая испытание более чем 30-летней семейной войной. И любовь всей это небольшой общины друг к другу. Они ни разу не названы в тексте иначе чем семья, хотя на самом деле кровного родства между ними нет, даже отдаленного. Но это неважно, они на самом деле семья, и счастлив тот у кого есть такой вот крепкий тыл.