Рейстлин Маджере

Рейстлин Маджере – величайший маг Кринна. Брат Карамона Маджере и Китиары Ут-Матар. На некоторое время присваивал себе имя Фистандантилус.

Рейстлин выглядит как молодой, очень худой, седоволосый человек с золотисто-желтой кожей. У него часто случаются приступы кровавого кашля. Глаза Рейстлина золотые, а зрачки имеют форму песочных часов — сквозь них он видит время. Такой облик маг получил после Испытания в Башне Высшего Волшебства.

Внешний облик Рейстлина был придуман художником Ларри Элмором. Когда Трейси Хикмена спросили, почему Рейстлин так выглядит, он ответил: «Потому что наш художник решил, что так будет круче».

Рейстлин крайне эгоистичен, циничен, любит провоцировать и эксплуатировать других людей. Он очень гордится своей независимостью и презирает других людей, в особенности своего недалекого брата Карамона, несмотря на искреннюю любовь того. Кроме того, Рейстлин крайне амбициозен и использует любую возможность увеличить своё могущество.

Именно таких персонажей обычно называют самыми неоднозначными героями произведения – Рейстлин же более чем неоднозначен. Его история – история бесконечной борьбы – очень сложна и глубока. Её фрагменты можно найти в четырнадцати летописях Астинуса (к слову, в этих книгах есть некоторые неувязки, так как серия Dragonlance насчитывает несметное количество томов, из-за чего иногда получалась путаница), но это лишь малая часть того, что пережил великий маг.

Рейстлин и его близнец Карамон родились в 326 году после Катаклизма в городе Утеха (Solace) в семье дровосека Гилона Маджере и его жены Розамун, однако братья рано остались сиротами. Их мать была латентным магом и сошла с ума, пытаясь подавить в себе способности ясновидения. Рейстлин унаследовал от матери магический дар, хотя с рождения был физически слабым и болезненным ребенком, в отличие от своего брата. Его единокровная сестра Китиара уговорила волшебника Антимодеса взять шестилетнего Рейста на обучение в школе юных магов. Боги Трех Лун Кринна, дающие магию, покровительствовали ему в обучении.

В первой трилогии, в "Саге о Копье", Рейстлин показан как отстранённый, неразговорчивый, не вполне понятный персонаж, о котором известно довольно мало. Его необычная наружность шокирует героев - как незнакомых, так и давних друзей, с которыми он встретился спустя пять лет после расставания, что даёт понять: он не всегда был таковым.

Всё время, что он провёл в компании других героев, Рейстлин замыкался на себе; не выбивался в лидеры, но и не следовал беспрекословно указаниям их негласного вожака, полуэльфа Таниса. Он до поры не вмешивался в проиcходящее, но когда решал, что что-нибудь нужно - действовал так, как считал нужным.

После того как маг оставил прочих героев и начал самостоятельное путешествие, он стал постепенно набирать мощь. Поначалу, не имея постоянного защитника в роли Карамона, он сталкивался со множеством трудностей, но сила, несгибаемая воля и целеустремлённость в конце концов помогли ему утвердиться и заставить других бояться (что чаще) и уважать чародея.

Его история начинается в городке Утеха (Solace), где шестилетний Рейстлин волею Судьбы и не без помощи своей сестры встречает проезжего архимага из Ложи Белых Мантий, Антимодеса. Тот сразу обращает внимание на мальчика, столь непохожего на других детей.

— Как тебя зовут? — спросил Антимодес. — Рейстлин, — ответил мальчик.
Одна особенность свидетельствовала в его пользу. Он смотрел прямо на Антимодеса, когда говорил. Антимодес подметил любопытную вещь — большинство маленьких детей имели привычку во время разговора пялиться на собственные ноги или на что-нибудь еще, но не на собеседника, как будто они ожидали, что тот нападет на них и съест. Взгляд бледно-голубых глаз этого мальчика не колебался и был зафиксирован на маге.
Эти голубые глаза не говорили ничего, и ничего не ожидали. В них было слишком много мудрости. Они видели слишком многое для его лет — слишком много горя, слишком много боли. Они заглядывали под кровать — и обнаружили, что там, в темноте, действительно прячутся чудовища.

В свои шесть лет Рейстлин проявляет себя серьёзным, проницательным не по годам и, казалось бы, даже умудрённым опытом, несмотря на то, что живёт на земле не так давно и не имеет возможности черпать знания ни из книг, ни из путешествий, ни из разговоров с хорошими собеседниками. С кем можно поговорить в маленьком городе, где до тебя нет дела даже собственным родителям?

[Его] никак нельзя было назвать хорошеньким — худой как скелет, неопрятно и убого одетый, с босыми ногами и специфическим неприятным запахом, который издают только маленькие потливые дети. Его каштановые волосы были длинными и спутанными и определенно нуждались в мытье. (…) Над этими мальчишками не суетилась хлопотливая мать. Любящие руки не причесывали эти запутанные волосы; никто не ругал их, заставляя мыть уши. Они не выглядели забитыми и запуганными, как дети, терпящие побои — но о них и не заботились.

Отец близнецов – наёмный рабочий, вынужденный искать заработок, чтобы прокормить пятерых членов семьи, не чувствовал родства со своим сыном, с самого детства отличавшегося от всех окружающих.
Мать Розамун, от которой Рейстлину и передались способности к магии, была не вполне в себе. Предположительно, в детстве её родители постарались подавить в ней тягу к магическому Искусству, задушить её Дар – но Дар этот рвался наружу, и, не найдя возможности выхода и развития, поглотил её разум.

Розамун сидела в своем кресле-качалке, держа моток шерсти в узких ладонях. Она то сматывала шерсть в тугой клубок, то снова разматывала ее. Все это время она напевала себе под нос жутковатым низким голосом, иногда останавливаясь, чтобы поговорить с людьми, которых никто кроме нее не видел.

Естественно, и ей было не до детей – и ни до чего в принципе.

Единственной, кто заботился о Рейстлине и Карамоне, была их сестра Китиара, старшая братьев на семь лет, дочь Розамун и Соламнийского Рыцаря Грегора. Она не любила своих родственников, скорее, в ней кипело упрямство, желание справиться со всем, чем угодно, и доказать себе, что она может всё – если она и испытывала чувство долга, то лишь долга перед самой собой.

Китиару нельзя было назвать заботливой нежной сиделкой. Она не терпела слабости. Она твердо решила, что Рейстлин будет жить. Она делала все, что было в ее силах, чтобы он поправился, и злилась, когда ему не становилось лучше. Теперь она решила всерьез вступить в борьбу. Выражение ее лица было таким хмурым, твердым и решительным, что Карамон спрашивал себя, не боится ли смерть встретиться с ней.
Вероятно, смерть боялась, потому что на четвертый день болезни Рейстлина ситуация изменилась.

И, желая пристроить брата подающего меньшие, на её взгляд, надежды, Китиара попросила Антимодеса принять Рейстлина в школу волшебства.

Разговор с мальчиком Антимодеса ошеломил. Мыслимо ли это – шестилетний ребёнок смотрит на него глазами прожившего тяжкую и горькую жизнь старца? И завершение их беседы, слова, которые архимаг наверняка никогда не забудет:

— А теперь, Рейстлин, — сказал Антимодес, — у меня есть вопрос к тебе. Почему ты хочешь стать магом?
Голубые глаза Рейстлина загорелись:
— Мне нравится ощущать магию внутри себя. И, — он оглянулся на Отика, хлопотавшего за стойкой, — и когда-нибудь настанет время, когда толстые трактирщики будут кланяться мне.

Фамилия его семьи связана с Древним Богом Маджере, а также - с колдовским растением майоран, что странно, ведь род вёлся от Джилона и его предков - крестьян и ремесленников, далёких от магии. Хотя кто знает, какую силу имела эта семья до Катаклизма и отвержения магии и религии.

Первое, что бросается в глаза при взгляде на Рейстлина – болезненность, сжимавшая его с самого детства. Принято сразу описывать его необычный оттенок кожи и цвет волос – отпечаток, оставленный Испытанием, но многие забывают, что Рейстлин не всегда так выглядел.
Будучи близнецом Карамона, он должен был быть неотличим от брата, но болезнь изменила его внешность.

Рейстлин давным-давно оставил тайную надежду на то, что однажды он поглядит в зеркало и его отражение окажется отражением его привлекательного брата. Рейстлин, с его тонкими чертами лица, большими глазами, и мягкими рыжевато-каштановыми волосами, которые доходили ему до плеч, был бы красивее брата, если бы не его глаза. Они глядели слишком долго, глубоко и пристально, видели слишком много, и в них всегда присутствовала легкая искорка превосходства, потому что он ясно видел и разгадывал все притворства, уловки и хитрости людей, и они были непонятны и противны ему одновременно.

Кстати, в “Кузнице Души”, описывающей жизнь чародея до его знаменитого Испытания, говорится, что его глаза бледно-голубого цвета, а в “Трилогии легенд”, когда к магу возвращается его прежняя внешность, на смену золотым неожиданно приходят карие, как и у его брата – это одна из неувязок и путаниц, к сожалению, имеющих место в цикле книг о Драконах.

После Испытания Рейстлин принимает свой более известный облик – седые волосы, золотистую кожу и глаза со зрачками в форме песочных часов, сквозь которые волшебник мог видеть только смерть и разложение, к которым – быстро или медленно, однако неизменно – приближается любое живое существо.

Также Рейстлин, в отличие от своего брата-атлета, тощ и ниже ростом, из-за чего многие полагают, что он младше Карамона на несколько лет.

Маг всегда говорит негромко: тихим и вкрадчивым или злобным шипящим голосом, но из-за вечно подавленного в детстве и юности состояния, из-за болезней и травли окружающих, к словам его приходится прислушиваться. И не только из-за громкости. Вскоре герои понимают, что в некоторых ситуациях им не выжить без советов и предупреждений Рейстлина - так всеми нелюбимый чародей несколько раз спас их от смерти - почуяв отравленную пищу, защитив от призраков... Впрочем, не только спасал, но и обрекал на смерть - как в тот раз, когда, не имея силы уберечь всех, он не остался с героями перед жерлом водоворота в Кровавом Море, а спасся сам. Герои не были его настоящими друзьями - скорее, они терпели его как давнего знакомца и брата своего друга Карамона, и Рейстлин мог бы пожертвовать собой ради них разве что из чистого человеколюбия (коего у него, конечно, не наблюдалось), но то, что он оставил на погибель своего близнеца, принять тяжело.

Рейстлин почти не ходил в обычной крестьянской одежде - с тех пор, как его наставник подарил ему мантию, юный волшебник не расставался с одеянием, потому что оно было одной из мелких деталей, приближающих его к заветной цели. Смыслом жизни его была магия, он связывал её с каждой секундой жизни - заметив по дороге растение, собирал для коллекции, узнав что-то новое - непременно записывал.
Цвета мантии сменяли друг друга - белая, красная, чёрная - он был единственным, кто побывал во всех трёх Ложах.

На первый взгляд Рейстлин кажется довольно неприятным человеком, не в меру саркастичным и презрительным по отношению к окружающим. Эти качества ему действительно присущи, но распространяются они на тех, кто не вызывает у мага ни уважения, ни каких-либо тёплых чувств – а как можно относиться к тем, кто издевается, делает подлости, при этом выказывая невежество и подчиняясь влиянию стада? С детства будучи не таким, как окружающие, Рейстлин сполна ощутил на себе жестокость и непонимание серой массы.

Магическая книга внезапно выпала у него из рук. Рейстлин поднял глаза.
Перед ним стояли двое мальчишек, оба старше и сильнее его. У одного в руках была палка. Ею он сначала выбил книгу из рук маленького мага, а потом ловко ткнул его толстым концом в грудь.
— Вы — клопы, — неслышно сказал Рейстлин обидчикам. — Насекомые. Вы ничего для меня не значите. Даже меньше, чем ничего.
Стараясь не обращать на двух представителей мира насекомых никакого внимания и преодолевая боль в груди, Рейстлин потянулся за книгой. Вооруженный палкой клоп наступил ему на пальцы.
Испуганный — но еще более рассерженный — Рейстлин вскочил на ноги. Руки были его самой большой драгоценностью. Именно своими тонкими, чувствительными пальцами Рейстлин перекладывал хрупкие магические снадобья и рисовал в воздухе изящные магические знаки.
— Оставьте меня в покое, — спокойно, но требовательно сказал он. Что-то было в его голосе и глазах такое, что мальчишки на мгновение опешили, однако вокруг них уже собралась небольшая толпа, и это придало маленьким наглецам храбрости. Их приятели, оставив игры, сбегались со всех концов улицы, чтобы поглазеть на драку. Чувствуя их молчаливую поддержку, мальчишка с палкой решил не давать спуску этому тощему, жалкому, готовому заплакать книжному червю.
— А что ты сделаешь? — с ухмылкой спросил он. — Превратишь меня в лягушку?
В толпе раздался смех, но Рейстлин лишь улыбнулся. В уме он уже произносил слова заклинания.

Однако в глубине души он не был чёрствым и грубым. Рейстлин всегда старался помочь тем, кто заслуживал помощи – слабым, больным – таким, каким был он сам. В книгах этому есть множество подтверждений – в “Братьях по оружию” он заботится о больных в военном госпитале, в “Кузнице Души” выхаживает беспомощную мать.

Рейстлин убирал за ней и купал ее. Прошло три дня с погребения Джилона, и все эти три дня Рейстлин не отходил от матери. Он спал на матрасе на полу возле ее кровати, просыпаясь, стоило ей издать малейший вздох. Он постоянно разговаривал с ней, рассказывал ей смешные истории о проделках детей в школе, говорил о своих собственных надеждах и мечтах, описывал ей свой садик с лекарственными травами и объяснял, для чего они нужны. (..) Он хлопотал вокруг нее с беспредельным терпением и необычайной нежностью.
Карамон стоял в дверях, смотря на них. Рейстлин сидел на краю кровати, осторожно расчесывая длинные волосы матери и рассказывая ей старинные палантасские легенды, что слышал от нее же.
“И вы думаете, что знаете моего брата, — подумал Карамон, обращаясь к длинной череде лиц. — (...) Вы зовете его „Хитрецом“ и „Змеенышем“. Вы говорите, что он холодный, расчетливый и бесчувственный. Вы думаете, что знаете его. Я знаю его, — глаза Карамона наполнились слезами, — я знаю его. Лишь я один”.

Рейстлину свойственны невероятные усердие и целеустремлённость, часто граничащие с упрямством. Смысл жизни он видел в занятиях магическим Искусством, с малых лет стремясь возвыситься на этом пути, и не отступал ни перед чем. Карамон говорил, что видел, как его брат нередко засыпал над книгами, проведя за чтением целый день, но никогда не откладывал их, позволяя сну забрать себя силой только после долгого противостояния.

Честолюбие, желание показать своё превосходство (причём явное) тем, кто когда-то смел над ним насмехаться свойственны ему, как любому изгою, не сломавшемуся и имеющему гордость и сильную волю. Рейстлин явно превосходил окружающих в усердии, интеллектуальном развитии и, каким бы чёрствым не казался – доброте. У кого более чуткое сердце – у весёлых и, казалось бы, добродушных ребят, не упускающих возможность посмеяться над молчаливым угрюмым отщепенцем, или у самого юноши, относящимся с презрением к этим пустым невежественным созданиям, но ведающим сострадание, помогающим в меру своих сил всем, кто в этом нуждается? Возможно, многие мыслят, как те самые “добродушные” ребята, не придающие своим издевательствам значения. Пошутили – и забыли. Ужасное заблуждение, однако, жизнь вскоре покажет, кто из них чего добьётся, и чьи поступки были более достойными.

В итоге, нечеловеческая целеустремлённость, долгие годы воздержания от малейшей слабости, усердная работа и готовность не останавливаться ни перед чем абсолютно – ведь цель оправдывает средства, как, без сомнения, считал чародей - привела Рейстлина к самим Вратам Бездны. Можно ли сомневаться в силе человека, к двадцати восьми годам (!) обретшего такую мощь, которая позволила ему занять место Бога?