Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Благодарности:
Олеся Яценко
© Денис Давыдов, 2019
ISBN 978-5-0050-3246-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Был теплый летний день, кто-то сидел, кто-то стоял, но точно было ясно одно: веселье – гурьбой. Девицы были обнажены, некоторые сверху приоткрывая грудь, а некоторые снизу приоткрывая срам. И также пьяны, как и все. Но один из всей кучи, юноша, лежал на террасе и думал о чём-то, теребя соломинку во рту. Думал он, конечно же, о том, что набег удался. Пара – тройка таких налетов – и будут деньги. Будут деньги, будет крепкая ватага. Крепкая ватага – это страх со стороны врагов и уважение со стороны союзников. И тогда они наймутся поучаствовать в парочке конфликтах, а за этим последуют ещё большие деньги, и тогда весь мир будет вертеться вокруг него и его друзей. Девушки какие-нибудь экзотические, чтобы в постели вытворяли эдакое, что не одному смертному и не снилось. Вино, старше его самого на много поколений, вкусное и пьянящее, как никогда. Лучшее оружие, что будет рубить камень, как масло, а в придачу доспехи, что защитят его от клинка да от стрелы. И всё это – чтобы добыть ещё больше денег, построить свой дворец и обеспечить себе безбедную старость.
Ежели сложится всё, как в мечте, тогда он ещё и дочку господина какого-нибудь возьмет в жены. Можно даже и пострашней, чтобы изменять не жалко было. И тогда уже никто не назовет его детей безродными, как когда-то дразнили его.
Он лежал и мечтал, совсем не обращая ни на что внимание. Во входной проем вошел человек в красном. Лицо его было укрыто под капюшоном, из одежды на нем была куртка, штаны алого цвета. Из этой композиции выбивались кожаные наручи и кожаные сапоги. Скорее всего, это был мужчина чуть выше среднего роста, за спиной у него висела алебарда, не на ремнях, как обычно, а на двух крюках для быстрого ее высвобождения. Сама алебарда была странной формы: копьё, в которое был вделано топорище в виде месяца. Возле левой руки на поясе висел бутыль с черной жидкостью.
Веселье немного притихло, а как же! Сейчас посмеются над незваным гостем и прогонят его взашей, как навалятся на нахала эти две чертовы дюжины бравых парней. Гончие ада их называют, а все из-за того, что как адские псы высыпают они из темноты с горящими глазами и рвут на части своих недругов. Пускают им кровь, секут шеи, упиваются погоней и гордятся трофеями. Ну и кто им страшен?
Они не знали… Пока ещё…
Тут один из молодых решил-таки удаль проявить:
– Чё те надо? – сказал он это бесстрашно, а как же ещё? Чего ему боятся? Вокруг вон, сколько своих, а энтот… Ха, мигом его порвем. Мы – гончие! Все остальные – добыча.
– Где Куотл? – голос был достаточно громким, властным, повелевающим. Такому нельзя отказывать, однако в нем можно сомневаться, если ты молодой и неопытный глупец.
– А кто ей та за тип? – уже другой юноша спросил.
Но человек в красном видимо пропустил это мимо ушей:
– Если кто-то будет и дальше строить из себя дурака, то…
Но толпа уже настроилась потешиться над безумцем и другой голос прокричал:
– Ты тогда со злости выпьешь той гадости, что носишь на поясе?
И толпа заулюлюкала всем снова стало смешно и весело – эх как они его! Всем известно, боль и страх лучше разгонять песней и смехом, но это действует только тогда, когда это может помочь. Иногда есть страх и боль, от которых лучше бежать, бежать без оглядки, и чем дальше ты убежишь, тем больше шансов, что ты снова сможешь смеяться и петь.
Как жаль, что они не смогли распознать эти страх и боль. Нож воткнулся в того, кто отвечал последним, прямо в горло…
В начале никто ничего не понял, но подобно взрыву, хохот начал утихать от центра к краям. По краям таверны ещё смеялись, а в середине девица только что обрызганная кровью умирающего, набирала воздух для крика. Самые сообразительные ушли подальше от удара алебардой, схватились за оружие, и даже на треть выдернули его из ножен.
Вопль прозвучал как начало к действию. Истерический вой алебарды, когда та одним круговым движением снесла голову первому, рассекла шею второму, разрезала грудь третьему, а вот четвертому повезло меньше всех: его подрубило в правом колене и левой стопе, однако «щадящий» тычок в горло, отправил его к предкам. Может, кто-нибудь и начал бы атаку, но об пол уже разбился бутылёк, и таверну заволокло черным дымом.
В маленькой корчме воцарился хаос. Все стали бить наугад, однако, спустя пару криков знакомых голосов, сообразили – бьют своих. Успокоились. Скрипели половицы, слышался шепот, кто-то сквозь дым пытался командовать. А затем все стихло.
Не было ничего. Просто стало пусто – когда заходишь в комнату без света и чувствуешь: никого нет. Никто не дышит, никто не ползает, никто не молится.
Когда человек в красном вышел на террасу, он был весь в крови. И уставился на парня. У того напрочь отказал инстинкт самосохранения. Так бывает, когда ты очень храбрый человек, очень храбрый… но глупый. Молодец с криком и сталью бросился на врага, погубившего его банду, и тут же был перехвачен удушающий захват. Его же кинжал оказался возле горла, а…
«А что случилось с героями дальше, – проговорил телевизор, – вы непременно узнаете из следующей серии сериала «Где же Куотл?»
Я зевнул, до чего же устаешь пялить в телек часа три подряд. Особенно если не встаешь ради посещения санузла. И так всегда: делаешь домашку весь день подряд и в тот момент, когда начинают показывать хоть что-то интересное, надо идти спать. Нет, не так… хочется спать. Но через пять секунд зайдет мама…
1
2
3
4
5
Дверь открылась, и в нее вошла мама. И скажет: «Все, завтра в школу, пора спать».
– Все, завтра в школу, спи, давай, – подошла и поцеловала меня в щеку.
Ладно, 3 из 5. Все равно смысл один и тот же. Завтра начнется рутина. Медленная тягучая, надоедливая, но моя личная.
«До завтра телек» – временами, он – мой единственный собеседник. Нормальный собеседник. Наверное, потому что… да черт с ним, надо спать. И я, выключив телевизор, ложусь спать. И виж… у с…н… Хр..хр..хр
Глава I: Сергеев
Итак, начнем знакомство с приветствия. Привет, чао, алоха, нихао май, комбанва, салам аллейкум. Меня зовут? А какая разница? Я среднестатистический школьник, лет мне 15 и иду я в школу. На дворе ноябрь N-го года, в телевизоре все тот же президент. И я… я – часто говорящий сам с собой, считая, как будто у меня берут интервью, школьник. Такой ма-а-а-аленький минус в моей голове благодаря моей мании… нет, не так.
А спонсор интервью с самим собой.
– МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ! – это я уже произнес вслух.
– Что – мания величия? – послышалось у меня за спиной.
– Что говоришь, Господи? – сострил якобы я. Но говорил совсем не Господи, а парень из параллельного класса, который поравнялся со мной. Видите ли, дело в том, что мы с ним не общаемся. Только когда идем в школу и обратно.
– Можно просто Миша – уже якобы сострил он. – Видел новости?
– Нет, я не смотрю телевизор, – соврал я, – и соль не ем, и молитвами, только молитвами… и зачем-то сложил руки в замок.
Он посмотрел на меня настороженным взглядом, таким смотрят на умалишенных.
– Дурак.
– А то.
– Так вот, вчера показали в новостях…
– Небось, опять про то, как олигархи в мешках деньги с работы домой тащат и, мол, умаялись, употели.
– Если бы! Им сейчас не до мешков. Теперь им тяжко, они носят их в мусорных пакетах на 60 кг, – эта фраза меня заставила улыбнуться. – Нет, показали какие-то сборища людей по всему миру, но не простые с оружием посохами эльфы, гномы… ну и одеты они, как… как… эммм…
– Толкиенисты?
– Нет, они как будто…
– Настоящие?
– Ты ж сказал, что…
– Что ты идиот? Все, прощай, вон уже и школа рядом, а если увидят, что ты со мной общаешься, то…
– …что – побьют меня? Боксера-разрядника?
– Да. И ты станешь, к счастью, настоящим идиотом, хотя, нет – ты, вроде как, уже… – и я быстрым шагом дошел, разделся в гардеробе, переобул сменку и через 5:43 м/с сидел в классе.
– Ха, привет, задрот – послышалось поверх книги, – и когда это ты решил за учебу взяться? Боишься в армию попасть? Не бойся, я там тебя буду ждать.
– Да что ты! Твоя сестра меня ночью просила… – не успел я закончить, как он приподнял книгу и через нее ударил мне в лицо. В носу сразу защипало и заболело очень неприятно. Глаза стали влажные, они вообще увлажняются предательски часто. А тут – эксклюзив. Он наклонился к моему уху:
– Слушай сюда, пидр, если ты – трепло, то сиди и труси коленками, а если нет – то жду за школой после уроков.
– Знаешь у меня не получается: я спешу к твоей сестре, я ещё не все успел ей… – и тут я получил ещё раз, но уже в лоб и вместе с книгой и стулом упал. Класс заржал.
Вошедший учитель посмотрел на меня и как всегда сказал:
– Выйди, а? Опять за свое, только уроки срываешь! Хулиган!
Я встал, отряхнулся:
– Хули… кто? – и класс посмеялся опять.
Я собрался выйти, как черт, что сидел у меня за одним из плечей дернул меня за язык, вновь:
– Ладно, ухожу. Как скажете. Только Сергеев говорил, что спал с вашей сестрой.
– Ага, а я с его.
И третий раз смех класса оповестил меня о моей удачной шутке. А я, отклонив корпус назад, увидел, как перед моим лицом пролетела ручка. Да и черт с ним, с Сергеевым. Пойду в лазарет. А по дороге расскажу вам о моих самых теплых отношениях с одноклассником и забиякой.
А дело вот в чем. Когда-то давно, класса четыре-пять назад он все время пытался со мной подружиться. Но моя тонкая душа сразу распознала в нем негодяя и каналью. Нет, конечно, дело было не так. Просто мне никто не был нужен рядом, тогда, впрочем, как и сейчас. И решился он за мной ходить, а я не выдержал и обозвал его педиком. При всех братишах, которые проводили свое время на крыльце нашей школы. Его оскорбляли и мутузили пару месяцев. Но позже он занялся спортом и… начал мутузить меня и тех, кто над ним издевался. И где бы он был без меня? Кем бы стал? Какие достижения? Зато ещё одно шикарное серомассовое вещество для служения в наших доблестных вооружённ.. О, а вот и медпункт.
Глава 2: Друг
– Опять Сергеев? – фельдшер начала обрабатывать пару ссадин на лице йодом.
– Нет, его бабушка… ай, жжется, – ответил я, а фельдшер не улыбнулась – добрая милая тетя с таким, как надо, выражением лица сочувствия и заботы напополам.
– И за что она тебя так?
– А мне почем знать? – вру. – Может, внучок пожаловался, что я его обижаю?
– Может директору стоит знать о воинственной бабушке одноклассника?
– Ага, так и вижу. Как он врывается в костюме с буквой «АИ» на груди и лупит ее, чтобы погасить неутомимого возрастом агрессора.
– А вдруг? Смотри, ещё и носом кровь пошла…
Она вставила мне пару ваток в нос, а затем дала аскорбинок штук шесть и хотела выгнать, но тут мне на глаза попался скелет на стенде.
– Ого, а это тот, что в шкафу, не дождался отъезда мужа?
– Ну и острый у тебя язык. Все, иди в класс.
– А я думал, успею с ним подружиться.
– Сомневаюсь, что ему нужны друзья. Разве что на костном уровне. Иди.
И я пошел. Блин, че это я с самого утра нарываюсь-то на всех? Просто мне кажется, что скоро все изменится. Выпить бы сейчас баночку «гОзировки». У каждого свой способ расслабится, мой – это сладкая, газированная вода в зеленой банке. Ладно, попью простой воды.
И выходя из-за угла, столкнулся с той, с кем не очень хотел встречаться. Она пила воду из фонтанчика, наклонившись над ним, будь на ее месте любая другая, это окончилось бы такой жарой, что стыдно было бы даже постоянным обозревателям канала с тройным Х в одном из углов. Я сразу раскраснелся, как будто я вообще перед ней стою голый, и из-за этого сразу подогнулись коленки. Не будь у меня природной упертости, я бы вообще рухнул на пол без сил. А она даже не посмотрела на меня.
Думаю, что вам все-таки стоит рассказать от чего у молодого и относительно здорового меня, сердце иногда делает не 70 ударов в минуту. А ударов 100. Ну, это по ощущениям.
Она – это мечта! Нет, не эти розовопосовые блондинки, нет, и абсолютно не… Ладно, сейчас я вам ее опишу. Как только мое воображение развеет свет вокруг нее, золотистый, теплый свет… Аххх…
Так вот. Представьте себе брюнетку с чуть полными губами – как будто дольки мандарина, и не те – обычные на каждый день, а именно новогодние сладчайшие, нежные, которые хочется попробовать на вкус и вообще вкусить своими губами это произведение чьего-то творчества. Аккуратный носик. Фигура с эффектом «вау», от взгляда на которую хотелось в голос петь что-то из ренессанса под ее окном, в три часа ночи, несмотря на угрозы быть облитым/побитым (нужное подчеркнуть). И восточные глаза, которые подобно самому характеру девушки, меняли оттенки от зеленого к темно-карему при разном освещении. Как же она хороша.
Но мне суждено было вернутся в реальность, в которой на самом деле прошло не более трех секунд, по прошествии которых моя мечта закончила пить и ушла. Кто-то очень крепко так ударил меня ладонью по спине, что я резко обернулся – это была моя подруга детства.
Она улыбнулась мне,
Не пойму, откуда у нее столько силы в руках? Ростом она ниже меня на полголовы, фигура спортивная. Груди нет, попа подтянута. А вот ладони, как у грузчика. Ещё бы! Акробатика – это вам не игра на пианино. Найдя причину подачи, я успокоился.
И обратил внимание на тень, подходящую ко мне сзади. Но среагировать все равно не успел – получил тычок под колено и удар челюсть. Свалился. Покатился в сторону, услышал, как Мэл кричит и борется с ним.
Кое-как встал и кинулся к ним. Схватил Сергеева за грудки и не знал, что сделать. Сергееву этого хватило: серия ударов мне в живот поубавили мой пыл. Я загнулся, и услышал какое-то движение, а затем резкий хлопок. Поднял взгляд, Мэлоди завертела в воздухе финт, а Сергеев падал на пол. Послышался ещё один удар об пол с не хилой силой. Ей-богу, будь у нее желание его убить, то – чуть больше силы, вложенной в удар, – и его голова хрустнула бы где-то в шейном позвонке.
– Спасибо Мэл, – сказал я ей шепотом из-за боли в животе, схватил за руку и повел за собой. В класс.