Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 1
Красный свет заливал всё вокруг, как кровь, пролитая по стенам. Сенсоры на панели мигали в такт, будто издеваясь надо мной. “Система стабилизируется,” – бодро объявил женский голос. Лжёт. Она всегда так делает, когда всё выходит из-под контроля.
Я стиснула зубы, чувствуя, как холодный металл перекладин шлюза давит в ладони. Воздух в отсеке пах раскалённым металлом и озоном. Дыхание тяжёлое, будто весь кислород выкачали, оставив только сухую пыль. Руки слегка дрожали, но я заставила их двигаться. Нельзя останавливаться.
– Арина, говори, что делать! – голос напарника сорвался, почти визжа. Паша стоял в полутени, прижавшись к стене. Его глаза бегали, как у загнанного зверя. – Мы сейчас умрём, да?
– Не умрём, – мой голос прозвучал ровно. Хотя внутри всё кипело: быстрее, быстрее! – Удерживай давление.
Я посмотрела на экран управления. График давления медленно поднимался, но неравномерно. Если воздух сейчас прорвётся в отсек, нас просто разорвёт. Дыхание участилось, сердце грохотало, как аварийный сигнал.
“Три секунды,” – сказала я себе мысленно. “Ты справишься. Главное – не думай о худшем.”
Но я думала. Картинки всплывали одна за другой: разгерметизация, разлетающиеся осколки панели, Паша… и меня тоже, если ошибусь.
– Арина, – прошептал он. В его голосе уже не было ни злости, ни страха. Только обречённость.
Красный свет мигнул, исчезнув на долю секунды, и я ощутила, как воздух медленно заполняет отсек. Гул системы стих. Вдох. Выдох. Металл шлюза начал поддаваться.
– Живы, – произнесла я, когда замок шлюза щёлкнул и система захлопнулась.
Воздух хлынул в отсек. Я опустилась на колени, пытаясь прийти в себя. Сердце ещё грохотало, а в голове пульсировала только одна мысль: это не конец. Всё самое сложное впереди.
Красный свет внезапно погас, сменившись мягким голубоватым сиянием. Я медленно поднялась с колен, чувствуя, как ноги дрожат. Паша всё ещё сидел у стены, бессильно уронив голову на руки.
– Симуляция завершена, – объявил тот же женский голос, на этот раз куда более равнодушно.
Воздух наполнился странным тихим гулом, словно сама станция издевалась надо мной. “Прекрати,” – сказала я себе. “Это всего лишь тренировка.” Но ощущение реальности всё ещё цепляло: холод металла, тяжесть дыхания, даже взгляд Паши, в котором я видела настоящий страх.
– Ты в порядке? – спросила я, помогая ему встать.
– Это было… чертовски реально, – пробормотал он, устало стряхивая мою руку. – В следующий раз я хочу что-нибудь попроще. Например, марш-бросок по пустыне? Или прыжки через астероиды.
Я фыркнула, но ничего не ответила. Вместо этого обернулась к экрану, висящему в углу. На нём вспыхнули строчки текста: “Результаты симуляции: 97% эффективность действий. Общее время реакции: 3.4 секунды. Замечания: слишком высокая эмоциональная нагрузка на участника №2.”
– “Слишком высокая эмоциональная нагрузка,” – повторила я, на этот раз вслух. – Тебя там прям щадить пытаются, Паш.
Он хотел ответить, но в этот момент дверь отсека с шипением раздвинулась. На пороге стоял наш капитан, Максим Алексеев, сложив руки на груди. Его карие глаза впились в меня, как прожекторы.
– Что это было? – спросил он, не двигаясь с места.
– Тренировка, – ответила я. Голос прозвучал твёрже, чем я ожидала.
– Это была катастрофа, – холодно заявил он, обводя взглядом отсек. – Ты позволила себе замешкаться. Если бы это был реальный полёт, ты бы всех угробила.
– Мы справились, – парировала я, сдерживая желание перейти на крик. – И результат —
– “Результат” не важен, если ты рискуешь жизнями, – прервал он меня. – Ты должна была быстро отключить систему аварийной герметизации. Вместо этого ты потратила драгоценные секунды, пытаясь успокоить напарника. Тебе повезло, что это была симуляция.
Я хотела возразить, но замолчала, чувствуя, как холодная волна раздражения поднимается в груди. Максим всегда был строг. Слишком строг. Иногда я ловила себя на мысли, что его замечания были личными, словно он пытался доказать что-то не мне, а себе. Это началось ещё тогда, когда мы работали вместе на “Гелиосе”. Его хмурые взгляды, бесконечные комментарии – всё это преследовало меня даже в личной жизни.
Да, у нас были отношения. Короткие, как вспышка сверхновой, и такие же разрушительные. Он никогда не говорил мне, что я ошибаюсь, но его молчание кричало громче любых слов. “Слишком юная, слишком амбициозная, слишком… правильная.” Его доверие было хрупким, как стекло, и я не смогла удержать его в руках. В конце концов, я тоже была виновата. Иногда я видела в нём только то, что хотела видеть: идеального лидера, человека, который всегда всё знает. Я не замечала, как наши несоответствия разрушали нас.
И теперь, каждый раз, когда Максим смотрит на меня с этим холодным, оценивающим взглядом, я думаю: видит ли он во мне того человека, с кем когда-то был близок, или только участника миссии, который не имеет права на ошибки?
– Пройдём ещё раз, – повторила я, прямо глядя на него.
Максим кивнул. Ничто в его лице не выдало, что он чувствовал что-то большее, чем просто профессиональный долг. Но это его выражение я знала до боли. Оно всегда появлялось, когда он хотел скрыть что-то важное. – Но в следующий раз ты не допустишь ошибок. Тренировка завершится, только если я увижу, что ты полностью готова. Поняла?
Я кивнула и села у стены, пытаясь восстановить дыхание. Внутри всё сжималось, но я знала, что он прав. Впереди был не просто экзамен. Впереди была миссия. И она не потерпит слабостей.
Гул сирены угасал, и симулятор наполнился тяжёлым, давящим молчанием. Воздух был сухой, пахло раскалённым металлом.
– Живая? – голос Наоми выдернул меня из мыслей. Она стояла в дверях с привычной насмешкой в глазах. Чёрные волосы лезли в лицо, а на поясе висел гаечный ключ. Наоми выглядела так, словно её только что вытащили из моторного отсека.
– Пока да, – я поднялась, стряхнув с формы воображаемую пыль. – Всё по протоколу.
– Конечно. Ты же у нас идеальная, – она усмехнулась, склонив голову. – Не забывай только, что завтра реальность будет немного посложнее. Там, если ошибёшься, никого уже не спасёшь.
Её слова задели, но я не подала виду.
– Какой-то ты сегодня философ, – ответила я.
Она пожала плечами и махнула рукой в сторону выхода.
– Пошли, у нас ужин по расписанию.
Коридоры “Гелиоса” были всё такими же безукоризненными: идеально гладкий пол, блики света на стенах, голос из динамиков, раздающий стандартные уведомления. Но за этой стерильностью я видела усталость – как у тех, кто здесь работал, так и у нас.
– Эй, Вельская, – раздался голос Маркуса, когда мы с Наоми свернули за угол. Он шёл к нам, насвистывая мелодию и привычно крутя в руках гаечный ключ. – Ты ещё живая после своей супер-тренировки?
– А ты как думаешь? – я оглянулась на него.
– Думаю, что ты сейчас опять будешь всё проверять по 10 раз. Типа ты у нас мисс Совершенство.
Наоми фыркнула, прикрывая рот рукой. Я закатила глаза.
– Лучше проверь свою навигацию, Холт. Твоя расслабленность однажды погубит команду.
– О, вы это слышали? Вельская начала командовать. Что дальше? Проверка морального духа? – он ухмыльнулся, отходя к своей станции. – Ладно, мисс Совершенство, удачи.
Я только покачала головой, но Наоми, идя рядом, всё ещё посмеивалась.
– Ты, конечно, супергерой, но иногда хотелось бы, чтобы ты дала Холту почувствовать себя хоть чуть-чуть полезным. Ты бы видела его лицо, когда ты проверяешь за ним систему навигации.
– Если он когда-нибудь сделает её лучше и быстрее меня, я дам ему это почувствовать, – ответила я, скривив губы. – А пока пусть привыкает.
Мы свернули к столовой. В зале стояло тихое гудение автоматов-раздатчиков, которые выдавали очередные контейнеры с питательными смесями. Маркус сидел за дальним столом, развалившись, как будто не был частью серьёзной космической миссии, а пришёл на пикник. Эва что-то записывала в своём планшете, время от времени постукивая пальцем по краю экрана.
Наоми подняла контейнер с едой на уровень глаз, скривившись.
– Знаешь, иногда мне кажется, что эту штуку не разработчики-повара делали, а злые учёные. Как думаешь, вкус “нейтральный” – это вообще что?
– Что-то между картоном и пластиком, – я пожала плечами, открывая свою порцию. – Приятного аппетита.
Мы молча ели, каждый в своих мыслях. В такие моменты ощущалась реальность предстоящего полёта. Здесь всё казалось привычным: тусклый свет ламп, шум работы станции. Но уже завтра это место останется далеко позади.
– Арина, ты завтра проверишь наш двигатель? – Наоми нарушила тишину. – Мне кажется, там какой-то странный шум в заднем отсеке, но Холт говорит, что это нормально.
– Конечно, – я посмотрела на неё. – Только если у тебя ещё что-нибудь сломается, мы оставим тебя чинить это на орбите.
Наоми засмеялась, кивнула и убрала контейнер. Но её смех не сбил мою привычную цепочку мыслей. Иногда мне казалось, что они считают меня занудой, неспособной расслабиться. Но дело было не в этом.
Мой имплант работал как ненавязчивый напарник. Он не говорил мне, что делать, и не диктовал решений. Но стоило мне услышать даже малейший намёк на “шум в отсеке” или “не точный расчёт траектории”, как подсознание уже начинало прокручивать варианты. Маршрут Маркуса. Двигатель Наоми. Навигация, системы, риски. Мозг будто сам рождал вопросы: “А вдруг ошибка?” или “А если это станет причиной аварии?”
Я привыкла, что он всегда “там”, на заднем плане. Но иногда казалось, что он видит слишком много, больше, чем я сама.
– Ты опять зависла, – тихо заметила Наоми, щёлкнув пальцами перед моими глазами.
– Привычка, – коротко ответила я, вернувшись в реальность. – И ты это знаешь.
– Ты же понимаешь, что твой имплант не сделает тебя всемогущей? – Она прищурилась. – Иногда можно доверять остальным. Особенно, если в реальном полёте его ещё не тестировали.
Я сдержала раздражённый вздох. Наоми, как и все остальные, знала, что мой имплант был тестовым образцом. Его поставили мне как эксперимент, чтобы проверить возможности новой системы. Но об этом знали только избранные, и даже для них я была скорее объектом исследования, чем человеком.
Но дело было не только в импланте. Его дали мне не просто так. До него я уже успела доказать свою компетентность. Я поступила на программу подготовки благодаря результатам – не связям, не родословной. Просто потому, что умела работать лучше большинства. Это был мой путь, мои усилия. Имплант стал только усилителем, и я всегда это знала.
– Я доверяю, – наконец сказала я. – Просто хочу быть уверенной, что мы справимся. Все.
– Конечно, – Наоми усмехнулась, откидываясь на стул. – Только ты иногда напоминаешь мне этого чёртового симулятора. Холодная, расчётливая… но, к счастью, чуть более человечная. Иногда.
Я не ответила. Может быть, она и права. Но мне было важно, чтобы мы сделали всё правильно. Потому что если что-то пойдёт не так, никто не обвинит технологию. Виноватым будет человек, которого с ней связали. А значит, я.
На вечернем брифинге нас встретил Максим. Он, как обычно, стоял ровно, как статуя, с выправкой, которой могла бы позавидовать вся академия. Глаза его пробегали по каждому из нас, словно он оценивал, кто будет следующим проблемным звеном.
– Завтра вылет, – начал он, не тратя времени на приветствия. – Все готовы?
– Готовы, – отозвались мы почти хором.
– Арина, – его взгляд остановился на мне. – Ты на случай сбоя системы готова взять управление?
– Да, готова.
– Проверила алгоритмы? – уточнил он.
– Три раза, – ответила я ровным голосом.
– Хорошо, – он слегка кивнул. – Эва, займитесь аптечками. Маркус, проверь систему стыковки. Наоми, полный анализ двигателя.
Я кивнула и отвернулась, стараясь не думать о его взгляде, в котором читалось что-то вроде: “Она ведь всё равно где-нибудь даст сбой”. Максим всегда был строг, иногда даже слишком. Может, это из-за нашего общего прошлого. А может, он просто привык искать слабые места.
Брифинг закончился, и я вышла в коридор. Широкие светящиеся панели на потолке создавали иллюзию солнечного света, но тени от движущихся вдоль стены транспортных капсул выдавали искусственность этого мира. Вдали слышался ровный голос системы, объявлявшей очередное расписание: «Третий сектор: проверка энергосистем завершена. Пожалуйста, соблюдайте режим энергопотребления».
Я свернула к смотровой платформе, из которой открывался вид на город. Гелиос, словно хрупкая игрушка из стекла и металла, сиял огнями под плотным куполом. Высокие здания стремились ввысь, перемежаясь прозрачными мостами, по которым двигались летающие капсулы. Люди казались крошечными точками, теряясь в идеально выверенных линиях улиц и мостов.
Здесь всё было построено для функциональности. Энергия – самое ценное, что у нас осталось, – перераспределялась настолько точно, что города могли существовать полностью автономно. А за пределами купола? Бесконечные руины старых миров и практически безжизненные пустоши. Земля больше не была домом, каким она когда-то была. Её спасли технологии, но какой ценой?
Люди шли в будущее, не оборачиваясь назад.
Позже, сидя на кресле в своей комнате, я рассматривала голограмму “Нова Терры” – цели нашей миссии. Планета вращалась, освещая моё лицо мягким голубоватым светом. В отличие от Земли, она казалась… настоящей. Нетронутой. Её континенты, очерченные океанами, обещали что-то новое. Мы видели в ней спасение, но я знала: если что-то пойдёт не так, она может стать ещё одним напоминанием о наших ошибках.
Моя комната была простой: панель управления, встроенная в стену, складная кровать и узкий стол. Всё, что мне нужно, и ничего лишнего. Зеркало у двери отразило моё лицо, чуть уставшее, но сосредоточенное. За эти годы я привыкла к минимализму. Все привыкли. Мир больше не позволял роскоши. Каждая деталь служила цели: эффективности, экономии, подготовке.
Я отвела взгляд от голограммы, когда раздался тихий сигнал сообщения. Благодаря импланту мне не нужно было смотреть на экран, чтобы узнать, что там. Но я все равно машинально развернула экран и открыла сообщение.
“Не лети. Это ловушка. Им нужно то, что у тебя в голове.”
Слова зависли передо мной, отражаясь на стекле. Я перечитала их снова. Сердце замерло, но разум тут же включился.
Чего? Не лети? Нашли время писать! Как будто у меня есть выбор. Как будто я могу просто встать, развернуться и сказать: «Знаете что, я передумала. Возьмите кого-нибудь другого».
Но смысл был не в этом. Кто мог отправить такое сообщение? Через защищённый канал? Это ведь почти невозможно. И что значит – «ловушка»? Какая ловушка? Почему я? Или… имплант?
Я провела рукой по панели, словно могла стереть слова, как пыль. Им нужен мой имплант? Эти слова не выходили из головы. Конечно, он тестовый. Конечно, он практически единственный в своём роде. Но кому это может быть интересно настолько, чтобы предупреждать меня? Или пугать?
Может, это просто шутка. Чья-то неудачная попытка встряхнуть перед полётом. Но кто-то ведь должен был знать, о миссии и её команде, а это не публичная информация. Миссия – это не просто работа, это смысл. Это то, ради чего я существую. Так что, не лететь? Ха, отличная попытка.
Я откинулась на спинку кресла, пытаясь найти логику в этом хаосе. Почему именно сейчас? За день до старта? Если это ловушка, то в чём она? Могут ли они использовать меня? Мой имплант? Или это предупреждение на случай, если всё пойдёт не так?
Но кто они? И зачем?
Экран погас, а я всё ещё сидела перед ним, пытаясь привести мысли в порядок. Завтра начинается новый этап. Завтра я полечу. И если это правда ловушка… что ж, я узнаю, как из неё выбраться.